До новых снов с тобой. 8 страница

-Билл… я… мы… то есть… - еле шепча.

-У вас ВИЧ. У обоих, - слова отдаются глухим эхом в ушах.

Тишина. Пустая, глухая тишина. Ничего нет. Никого нет. Только реальность, поглощающая сознание.

-Мы обследуем вас. Это не приговор. Надо сдать кровь через некоторое время. И…

-Билла. Мне нужно увидеть Билла, - не слушая, перебивая, пытаясь удержать слёзы.

-Хорошо, - лишь тихо отвечает женщина и нажимает кнопку связи на телефоне.

***

Холодно. Открытая форточка. Белая палата. Запах лекарств. Одинокая кровать. Капельница. Фигурка, лежащая на койке, прижавшая ноги к животу и свернувшаяся клубочком. Тоненький проводок, ведущий от руки к лекарству, что поступает, через иглу. Парень отвёрнут лицом к окну, так что видно лишь спину, чуть обнажившуюся из-под одеяла.

Неуверенный шаг Тома вовнутрь комнаты. Закрывающаяся дверь. Тишина. Ступор. Случайный всхлип, тихий приглушённый, доносящийся с кровати тоненьким отзвуком. Билл. Стоп дыхание. Мгновение и Том подлетает к бледной фигурке.

-Билл, - губами, касаясь пальцами растрёпанных волос.

Тишина. Секунда и брюнет подскакивает на кровати, обхватывая родную шею и вжимаясь в парня всем телом, стоя на коленях в постели и чуть не выдернув капельницу из руки. Том прижимает к себе Билла ещё крепче, давая тому вплотную уткнуться носом в плечё. Громкий рёв. Руками, бегая по спине. Всхлипы, вой. И Том позволяет себе расслабиться, давая волю крупным каплям, стекающим по впалым щекам. Сбитое дыхание, родной запах, жадно втягиваемый вовнутрь. Крепче друг к другу. Ближе на миллиметры. Врываясь друг в друга потоками дыхания. Слёзы, впитывающиеся в одежду и размазанные влагой по лицам. Отчаянье. Страх. Безысходность. Надломленность. Вместе. Главное вместе.

-Прости, - сквозь рыдание, еле слышно, без возможности разобрать.

Том же лишь врывается в губы рванным, горьким поцелуем. Брюнет отвечает, жадно углубляя поток эмоций. Отчаянная близость. Громкие касания губ. Звонко. Больно.

-Это не ты. Ты не виноват, - дыша в губы.

-Прости, Том.

-Не надо, не говори так.

-Я…

Вновь поцелуй, вновь поток рыданий. Губами по коже, собирая слёзы. Громкий гортанный вой, вырывающийся из горла брюнета.

-Не надо, родной, - сквозь всхлипы, - не плач. Пожалуйста, не плач.

-Том, я так не хочу. Я не хочу. За что? Том, я… Я боюсь. Я не верю. Не может… Не с нами. Не может…

-Не может быть, - поглаживая чёрные локоны, целуя макушку, задыхаясь его ароматом, отчаянно.

И снова рыдания. Руки Билла уже фактически душат Тома, обволакивая шею. Горько, больно, страшно, обидно. Безвыходно.

-Подожди, - Том чуть отстраняется, касаясь ладонями красного, опухшего от слёз, лица, - Смотри на меня. Слушай меня. Всё будет… будет хорошо, слышишь? - Билл же лишь впивается отчаянным взглядом и, сглатывая ком, застрявший в горле, кивает, вторя каждому слову. – Я тебя держу. Всё у нас будет хорошо. Это всё не правда. Всё не точно. Всё… Я с тобой. Я рядом, чувствуешь?

Билл обхватывает руками руки Тома, кладя их поверх, сплетая пальцы. Ещё мгновение. Глаза в глаза. Жуткий стон, слетающий с губ брюнета, и вновь слёзы. Том с силой притягивает Билла к себе и насильно целует, перерывая всхлипы, заглушая немые вопли, что разрывают душу, и сам плачет. Долгие касания, сплетения языков. Время ураганом несётся мимо. Главное держаться рядом, крепко, прочно. И даже заглянувшая в палату медсестра тут же закрыла за собой дверь, не нарушая болезненной идиллии. Но ещё рано прощаться.

-Я хочу домой, - задыхаясь в губы с серёжкой.

И новый поцелуй, и ещё минуты, летящие сквозь пространство.

-Я не хочу здесь, Том, - глотая воздух, - я хочу домой.

-Хорошо, Билли. Хорошо, родной, - отрываясь от слабого, тонкого тела.

-Мы не останемся здесь?

-Нет, - рукой по волосам, - не останемся.

-Только не отпускай меня.

-Я держу, - сжимая руку в ладони.

Не моргая, смотря друг на друга. Лишь кивок, и так всё ясно.

***

Дрожащими руками брюнет быстро натягивает какие-то старые джинсы, пошмыгивая носом и смахивая одинокие слезинки, всё ещё катящиеся тонкими дорожками по бледному лицу. Затем одевает растянутую, серую кофту, которая вмиг спадает с одного плеча, обнажая его худобу и торчащие кости. Взгляд впивается в спину Тома, который стоит у окна, уставившись на улицу, и докуривает тлеющую сигарету. Обычно в палатах запрещено курить, но это не тот случай.

-Идём, - тихо, глухо.

Парень у подоконника оборачивается и, на мгновение, замерев, всё же делает шаг к уже одетому Биллу. Чуть наклоняется над ним, касается большим пальцем щеки. Коротко, нежно целует, едва касаясь языком бледно-розовых пухленьких губ.

-Готов? – выдох.

-Да, - шёпот.

Полчаса назад Том ещё сидел в кабинете врача, изъявляя желание покинуть поликлинику сегодня же вместе с Биллом. Но доктор в ответ лишь настоятельно рекомендовала оставить брюнета под присмотром, ссылаясь на его слабое состояние. Так и не уговорив женщину, парень вихрем вылетел из кабинета. Спустился к машине, взял вещи Билла, что ещё вчера ночью схватил из его квартиры, и поднялся обратно в палату к брюнету. Тому не надо было ничего говорить. Билл просто тихо взял одежду и стал переодеваться. Теперь оставалось лишь сбежать.

Том приоткрыл дверь, ведущую в коридор. Там никого не оказалось. Тогда парень вновь закрыл её и повернулся к Биллу, стоящему рядом и держащему его за руку. Затем Том притянул к себе брюнета и, забираясь руками под кофту, прижал его к себе. Влажный, отчаянный поцелуй. Тихий стон.

-Идём?

Кивок согласия. Дверь. Ладонь вокруг запястья. Крепко. Рывок. Бегом по коридору. Лестница. Ступеньки. Какая-то женщина, идущая наверх. Вихрем мимо неё. Главное вместе. Главное не отпускать.

Улица. Двор при больнице. Стоянка. Машина. Газ. Скорость. Вперёд – прочь от правды. Глаза на дорогу. Молчание. Тишина. Сбитое дыхание. Ещё километр. Вдруг Билл касается пальцами руки Тома. Тот в свою очередь резко одёргивается, поворачивая голову к брюнету, ещё не успев опомниться.

-Останови, - тихо.

-Что? – не понимая.

-Останови, Том.

Парень притормаживает машину у бордюра. И выдыхая, поворачивается к Биллу. Пару секунд они молчат, просто смотря друг другу в глаза.

-Что с нами будет? – шёпот.

Том лишь молчит, сохраняя пустую тишину.

-Я боюсь.

Вновь молчание.

-Я тоже, - вдруг срывается с губ Тома.

Ещё секунда и брюнет притягивает к себе парня, впиваясь в губы и глухо постанывая. Том руками забирается под одежду Билла, обнажая его тело. Кончиками пальцев вдоль позвоночника. Брюнет лишь выгибается навстречу родному существу. Парень касается бедра Билла и, чуть подсадив его, позволяет перелезть на себя. Брюнет издаёт лёгкий стон, не разрывая сплетение языков. Кофта летит на соседнее кресло. Губами по шее, ключице, груди. Языком, изучая частички. Затем Том позволяет Биллу оторваться и стянуть футболку с себя. Хриплое дыхание. И вновь горячие касания, сжигающие кожу под собой. Звук расстегивающейся ширинки, и парень чувствует руки брюнета на своём паху.

-Билл, - сбивчиво дыша, - тебе же нельзя. Будет больно, - возбуждённый выдох.

-Помоги мне, Том, - губами по плечу. – Ты должен. Я не хочу его рук на себе. Я не хочу этих ран от него, - выступающие слёзы, - Я не хочу помнить Джона. Я хочу нашу боль. Ей пропитаться, - всхлип, затыкаемый пылким горьким поцелуем.

-Не надо, - тихо.

-Пожалуйста, Том, - стягивая джинсы.

Парень чуть привстаёт, поднимая над собой Билла, и тоже освобождается от лишних вещей.

-А как же…- всё ещё пытаясь возразить брюнету.

-Тише, - касаясь губами губ, - всё нормально, давай.

Резко. Жутко. Разрывая. Крик. Слёзы, потоком из округлившихся распахнутых глаз. Вопль, рвущий узкое пространство. Том резко ошарашено останавливается, но Билл сам насаживается на член, опускаясь до конца. Мгновение. Сильная одышка, рваный поцелуй сквозь какое-то мычание, отдающие страданием.

-Давай же… - сквозь слёзы, громко на ухо, разрывая барабанную перепонку.

-Билли, - дрожа всем телом, почти переходя на писк. – Не надо, - мольба.

Но Брюнет уже сам начинает двигаться, заставляя Тома поддаваться давлению.

-Нет, родной, - срывается жалобно с губ.

-Пожалуйста, Том, жестче. Жестче! Сильнее! Рви меня! – рыдая, изнемогая под собственным отчаяньем.

Слёзы, текущие ручьями из прикрытых глаз обоев. Душераздирающие крики Билла. Том не может их слышать, он закрывает уши руками и откидывается в кресле, продолжая разрывать брюнета. А тот лишь скачет как кукла, уже во всю истекая кровью ещё не из залеченных ран. Самоуничтожение – запасная программа, заложенная во всех механизмах. Здесь нет исключений. Сорванная нервная система. Сломанная работа психики. Их уже совсем не осталось, лишь измученные тела, испачканные кровью с синдромом иммунодефицита.

***

Ехали, молча, не смотря друг на друга, не моргая, не притрагиваясь. Было тихо, лишь звук шин, шелестящих по асфальту, разрывал всю эту ничтожность. Также молча, вышли из машины. Молча, поднялись на этаж. Молча, открыли дверь, и зашли в квартиру. И каждый в свою комнату.

Билл, не раздеваясь, свалился на кровать, лишь сумев добраться до неё. Его сознание работало уже на грани понимания чего-либо. Кровь сочилась сквозь одежду. Парень прикрыл глаза и, как-то отстранённо улыбнувшись, тут же отключился, погрузившись в бессознательность. Лишь одинокая последняя слезинка скатилась по его лицу.

Том же, сразу рванул в ванную. Заперевшись там, парень разорвал пакетик с содержимым в нём белым порошком. Трясущимися руками выстроил тонкую дорожку и, свернув какую-то бумажку, что попалась под руку, с силой втянул белоснежную пыль. Резко, чётко, в одну ноздрю. Секунда и тело с гулом упало на пол. Закрывает глаза. Смешок, слетающий с губ. Руками нащупывает ту самую бумажку, что поработала купюрой. Разворачивает её. И жуткий стон с элементами иронии пронзает пространство. А на листке жирными чёрными буквами красуется: «ВИЧ-инфекция – положительно». Ещё мгновение и буквы начинают плыть, а окружающее пространство превращается в какие-то яркие пятна. Том стягивает с себя футболку. Кровь. На ней кровь. Его кровь – кровь Билла. Жуткий смех. Головой о кафельную плитку. Закрытые глаза. Прочь сознание.

***

Проснулись вместе. Утром? Нет, под вечер следующего дня. Слишком большой стресс, слишком скомканная усталость. Больше нет сил.

Билл открыл глаза и зевнул. Вмиг вернулось осознание, производящее шок на понимание. Парень, часто моргая, огляделся вокруг. Сон. Дурной сон. Всего этого просто не может быть. Рядом лежит Том и глубоко дышит, его рука мягко обвивает талию брюнета. Вот только боль в промежности напоминает обо всём произошедшем.

Пытаясь вспомнить последние мгновения, Билл с ужасом закрывает глаза и начинает судорожно дышать. Не правда. Это всё ложь. Обман рассудка. Помутнение. Страшно. Дико страшно поверить в реальность.

Парень, чуть поморщившись, поворачивается к сзади лежащему Тому. Пальцами касается спокойно вздымающейся груди, а затем целует ключицу. Они оба обнажены. Открыты, друг перед другом, как чистые листы бумаги на этой белоснежной постели. Что произошло в ту ночь?

Тогда, отойдя от наркотиков, Том вернулся к Биллу, который трупом лежал на кровати в собственной крови. Парень с ужасом подлетел к молодому человеку, который был в полуобморочном состоянии, раздел его, обработал раны и со слезами на глазах уложил на постель. Билл так и не очнулся. Том долго плакал, поглаживая чёрные локоны брюнета, втягивая их запах, часто дыша, пока сам не отключился, провалившись в самозабвенный сон, полный кошмаров и мучений. Он корил себя за всё. Всё, что происходило с ними. Всё, что ещё могло произойти. Хотя, что ещё может случиться? Он ненавидел себя за боль причиненную Биллу. Он ненавидел себя за ад, который создал, в который превратил жизнь, в котором сам тонул. Он ненавидел себя.

Лаская сонное тело Тома, Билл не заметил, как тот проснулся, распахнув заспанные глаза. Брюнет продолжал целовать родные плечи, кости, кожу. Том же как-то горько улыбнулся, издав, что-то вроде всхлипа и вновь закрыл глаза. Брюнет же лишь посмотрел в лицо парню и, не обнаружив на нём не малейших изменений, коснулся пухлых губ, окованных серьгой. Мягко. Нежно. Еле дыша. Затем уткнулся в Тома и сам прикрыл глаза, вновь улетая в царства снов.

Они просто сильно устали.

***

Затем наступило молчание. Долгое. Кажется вечное. Оба не говорили ни слова. Каждый ушёл в свой личный мир. И так сквозь дни и недели.

Билл стал много читать, парой посещая институт. Том… Том продолжал колоться, если удавалось. Теперь он был согласен уже на любой наркотик. Денег не было.

Деньги исчезли в тот момент, когда окончательно исчез Джон. Однажды этот мужчина всё же позвонил Биллу. В тот день оба парня сидели за столом, напротив друг друга. Просто смотрели, слушая тиканье часов и глотая чай. На столе лежал мобильник. Тишина пронизывала каждый сантиметр. Здесь было слышно даже малейшее движение. И вдруг раздался звон, обрывающий какой-то лёгкий ступор, в котором располагалась комната. Но Билл продолжал сидеть на месте, не двигаясь с него. Он только в упор смотрел на Тома, не разрывая зрительный контакт. Телефон всё звонил и звонил, треща от соприкосновения со столом. А парни всё сидели и сидели, не отрыва глаз. Вскоре мобильник заглох. Билл тяжело вздохнул и разорвал контакт, опуская взор в пол. Было ощущение, что какая-то напряженность в мгновение исчезла. Но вдруг раздался новый звон. Брюнет резко передёрнулся и с ужасом взглянул на вибрирующий предмет. В ту же точку глядел и Том. Его бледные губы как-то сжались, глаза расширились, а пальцы собрались в кулак. Ещё мгновение и парень с силой оттолкнул стул, на котором сидел, подлетая к звенящему предмету. Затем схватил телефон и уставился на дисплей, на котором чётко высвечивалось: «Джон». Какой-то жуткий рык вырвался из горла и, замахнувшись, Том со всей ненавистью швырнул мобильный в стенку. Тот глухо звякнул в последний раз, коснулся плоскости и разлетелся вдребезги. Теперь в их квартире больше не было телефонов.

Том как-то грубо посмотрел на брюнета, чуть сузив глаза, и, тяжело вздохнув, покинул комнату. Билл остался один. Совсем один, спустя пару минут хлопнула и входная дверь. Ушёл. Парень сполз с кресла, опустился на пол и закрыл лицо руками. Тихий всхлип разрезал комнату, а за тем вновь повисла тишина. Том не вернётся вечером – Билл знает. Но это и к лучшему, а то вновь придётся прятаться от его внутреннего зверя, что являлся теперь с частой периодичностью. Становилось опасно.

***

-Том, Том, пожалуйста, не надо. Не надо. Том, - всхлипывал Билл, сидя у ног парня, - Томми, что же ты делаешь? Миленький, - рыдал брюнет, держа молодого человека за руку, в которой покоился нож.

Вновь накачался чего-то. На этот раз решил себя изрезать, а может и вовсе убить. Билл не знал, что твориться у него в голове, Билл не знал, какие видения посещают Тома, да и не хотел знать, он просто боялся за него.

Шло время, а парню становилось всё хуже и хуже. Наркотиков практически не было. Никто не давал в долг, так как знали, что не вернёт.

-Билл, - хрипя, пытаясь сфокусировать взгляд, - Билл…

-Да, я здесь родной, я здесь, - касаясь пальцами лица.

-Билл, убей меня.

-Что ты говоришь? Не смей так говорить! Слышишь, - срываясь на плач.

-Я тебя не достоин, - как-то шипя.

-Достоин, мой хороший, достоин. Только дай мне нож, - умоляя.

Том как-то хищно улыбается и прищуривается, после чего надменно, терпко произносит:

-А хочешь, я тебя убью? Хочешь, тебя зарежу?

Брюнет испуганно отшатывается и чуть отползает. Неизвестно чего можно ожидать. Неизвестно что Том способен совершить в этом состоянии. Недочеловек. Животное. Чудовище.

-Так, что? – сползая на пол за Биллом, - Хочешь? И не будем мучиться. Я отпущу тебя.

Брюнет судорожно мотает головой из стороны в сторону, сглатывает и спиной отползает дальше.

-Иди ко мне, - шипящий свист, змей.

-Том, не надо, всё хорошо, - еле выдавливая слова сквозь бледные от ужаса губы.

-Да, всё хорошо, - резкий рывок, рукой хватая лодыжку, - Попался! – смешок.

-Отпусти меня! - крик наполненный страхом.

Жуткий смех. Страшно. Разум будто нарочно начинает напоминать о прошлом, проводя ассоциацию с Джоном.

-Не надо, Томми, - тихий всхлип, когда тело парня уже нависает сверху.

-Мой! – утверждение, громко, чётко, глаза, налитые кровью.

-Да, - всхлип.

И жёсткий поцелуй. И руки, властно ласкающие тело. Звук от разрывания белья – Том рвёт футболку на теле брюнета, после чего стягивает штаны с себя и Билла.

-Вставай.

-Что? – не понимая.

Том не отвечает. Сам ставит Билла на четвереньки, целует шею, кусая кожу, оставляя синяки.

-Мой наркотик, - грубый шёпот на ухо.

И резкая пронзительная боль. Входит сразу, не предупреждая, разрывая. Распахнутые глаза брюнета, вой, и рот, глотающий воздух. Сразу толчки, резкие, чёткие, жестокие. Отыгрывается за свою же слабость.

Проходит некоторое время и тела опускаются на пол. Разгоряченные, вспотевшие, уставшие. Том коротко целует Билла в губы, тяжело дыша. Затем одевается и уходит. Звук хлопающей двери. И вновь одиночество. Брюнет смотрит в белоснежный потолок и улыбается, глупо, обречённо, отчаянно, затем подскакивает, хватает какую-то тарелку и со всей силой, что ещё осталась в этих худеньких руках, бьёт её об пол, потом ещё одну и ещё одну, и ещё. Звон бьющейся посуды, громкие крики режут комнату, капли стекают из глаз. Обидно, тошно, противно. Холодный душ, белая постель, лучше забыть.

***

Проходит время. Лето тянется какой-то мутной плёнкой, напоминающей старое кино. Чёрно-белый фильм. Скорее ужастик. Молчание. Одиночество. Секс. Наркотики. Алкоголь. Деньги – копейки. И снова секс, наркотики, сон, секс, наркотики, сон. Замкнутый круг, из которого давно нет никакого выхода. Что видят они? Теперь ничего. Ждут чего-то? Наверное, нет. Доживают? Ещё рано доживать. Ещё ничего не доказано, но счёт идёт на дни. Наконец-то происходит то, что должно было произойти:

-Вот, - кладёт на стол бумажку и садится рядом с Томом.

«ВИЧ – положительно» - повторный анализ - теперь приговор. Скоро осень. Билл как-то глухо вздыхает и кладёт голову на плечё парню. Тот в свою очерёдь берёт брюнета за руку и сплетает их пальцы. Молчат. Теперь всегда молчат, так проще. Взгляд в одну точку. Ветер играет в волосах. Сквозняк и тихое дыхание.

-Прости меня, - шепчет Том, едва различимо.

Он теперь часто так говорит. Всегда, когда находится хотя бы в относительной адекватности, когда чувствует разницу между бредом и явью.

-Мы умрём? – еле слышно произносит брюнет.

-Наверное, - тихо.

Есть ли смысл врать? Теперь нет.

-А я мог поехать во Францию, - заключает парень, - у нас на курсе группу собирали на стажировку.

-Тебе больно со мной? – грустно.

-Хм… - лишь тихо произносит Билл.

-Прости, - вновь шёпот.

-Значит умрём…

-Ты не должен.

-Все умирают.

-А ты не должен.

-Как и ты.

-Я… - вздох, - я уже мёртв.

-Знаю.

-Прости.

-Прощаю.

-Врёшь.

-Мы оба… врём…

-Поедим в парк?

-Да.

Глаза в глаза, одновременно поворачиваясь друг к другу. Сжаты губы. Крепко держась за руки. Поцелуй, резкий, горький. От него больно, от него страшно. От него… Ничего нет. И вновь глаза. Нет, они не поедут в парк.

***

С того момента начался отсчёт. Что такое ВИЧ? Как всем давно известно, это вирус иммунодефицита человека. Что в нём страшного? То, что от него нет лекарств, гарантирующих полное выздоровление. А если есть какие-либо поддерживающие жизнедеятельность, то ясное дело, они не приемлемы для обычных людей. А что уж говорить о таких, как они… Да дело даже ни в этом. ВИЧ ВИЧу рознь. От него не умирают. Коллапс всего происходящего заключался в том, что за ВИЧ зачастую следует СПИД. А это уже необратимая смерть.

Стоило бы юношам лечь в больницу? Стоило бы. В том, то и проблема, что стоило, и стоило ни мало. Они проходили обследование порой, то, что полагалось бесплатно, ведь деньги не появляются ниоткуда. Том, однако, не был особым любителем такого процесса. Кроме болезни он обладал иной напастью, из-за которой его вечно норовили запихнуть в клинику для наркоманов. А он просто хотел жить. Жить рядом с Биллом. Он слишком чутко чувствовал свою вину во всём происходящем. Хотя благодаря кому они умудрились подцепить вирус, не знал никто. Был ли виноват Билл, которого трахали, не предохраняясь? Или Том, в чью вену с частой периодичностью совали иглу, не всегда стерильную? Кто тут может быть виноват? Да и следует ли кого-либо винить? Каждый винил сам себя и этим уничтожал свою сущность или то, что от неё осталось.

Не было денег. Не было ничего. Как они жили? На копейки, что могли заработать. Том порой дрался с кем-то в клубах, на бабки – маленькие бабки, лишь бы хватило на дозу. Иногда воровал мелочь, у совсем неадекватных. Если сильно везло, у них же он находил и заначки кокса – это был целый праздник. Что делал Билл? Когда становилось совсем не в моготу, когда той мелочи, что приносил порой Том не хватало даже на перекусить, он отправлялся в какой-нибудь бар. Нет, не в тот, в котором работал раньше. В какой-нибудь другой. И там, если не вышвыривали за нездоровый вид, он пел. Он любил петь. Очень любил. Иногда приходилось работать иначе, если находились особо приставучие клиенты. Нет, он не трахался, слишком честный для подобного. Но слюна, она же не способна передать заболевание, слишком маленькая вероятность. Сосал, а ему платили. Обычно клиенты были слишком пьяны, либо совсем плевали на свою жизнь, соглашаясь на ВИЧ-инфицированного мальчика. Подобная подработка была редкой, но более прибыльной. Что Том? Том знал, что брюнет занимался подобным. Мешал ли он этому? Как сказать. Пару раз просил, чтобы Билл не делал этого, даже умолял, плакал. Но брюнет лишь гладил его по чёрным косичкам и шептал, что всё хорошо. А затем снова сосал, если ему предлагали. Просто надо было на что-то жить. Просто очень хотелось жить. Выживать.

Так шла осень. Опадали листья. Небо становилось уже не таким ярким по утрам. Солнце светило с меньшим желанием. Холод подбирался медленно и упорно. Шли дожди, последние грустные, прощальные. Тома ломало изо дня в день. Он кричал, бился в истериках. Порой забивался в угол и не подпускал к себе Билла, порой наоборот не отставал, тихо скуля что-то. Иногда они дрались, пиная друг друга, и обвиняя во всех грехах, но подобное быстро заканчивалось, сменяясь страстными поцелуями и жестоким сексом, от которого оставался лишь горький привкус на душе. Затем они тихо расползались по комнатам, и плакали в тайне друг от друга. Было плохо. Очень плохо. Тихими шагами подбиралась зима. Они не знали чего ждать, и не ждали. Инертность стала властительницей их душ.

***

Билл проснулся ночью. За окном тускло светила луна, проникая мягким свечением сквозь прозрачный тюль. Брюнет тяжело вздохнул, Тома не было рядом. Парень взглянул на часы и сонно зевнул. 4 часа уже утра. Брюнет поднялся с постели и выглянул в окно. С десятого этажа всё казалось очень маленьким, ну, во всяком случае, не таким большим, как было в реальности. Несколько фонарей освещали двор, который был совсем пуст. Спокойная ночь, очень спокойная. Даже ветер, не трогает эту тишину.

Билл вытянул сигарету, из пачки, валяющейся на подоконнике и, подкурив, затянулся. Уголёк на окончании медленно тлел, а никотин порционно разносился по организму. Вскоре брюнет выкинул бычок за окно, тяжело вздохнул и тихо вышел из спальни. Он знал, что Том дома, это и являлось самым неприятным.

На кончиках обнаженных ступней парень подошёл к ванной из которой лился свет. Дверь была едва приоткрыта. А за ней сидел Том. Молодой человек опёрся спиной о стену и, согнувшись, тихо плакал. В руках его покоился шприц, с которого едва заметно капнула капелька крови. Рядом лежал жгут, какая-то фольга, ложка, зажигалка. Не трудно было догадаться, что тут произошло. На лице Тома была какая-то хищная улыбка, сменяемая измученной гримасой, а по щекам стекали слёзы.

Билл постоял пару секунд, после чего развернулся, собираясь уходит, всё также не обнаруживая своего присутствия, но какая-то невидимая рука будто остановила его. Прямо в спину ему врезался дикий взгляд Тома, он чувствовал, знал. Медленно обернувшись, он столкнулся с красными, ненормальными, стеклянными глазами, что впились в него сквозь щель приоткрытой двери. Мгновение, судорожный вдох, и брюнет опрометью срывается с места, несясь к спальне. Какой-то странный рык раздаётся сзади и дверь чуть не слетает со своего места. Зверь. Он хватает Билла за запястье, тянет к себе. Брюнет кричит. Напуган, хотя это уже знакомо. Он отчаянно пихает Тома от себя. Тот с шумом падает. Дверь. Спасительная дверь. Хлопок. Поворот маленького замочка. И брюнет сползает вниз по плоскости. Тяжело выдыхает. Секунду спустя в дверь начинают с шумом колотиться. Сильно, злостно, так, что она еле держится. Крики и маты проникают сквозь преграду до слуха Билла. Он лишь сжимается в комок и, притягивая колени к груди, закрывает лицо руками, тихо нашёптывая:

-Скоро пройдёт. Скоро пройдёт. Всё хорошо. Скоро пройдёт. Очнись. Очнись. Очнись…

Но ничего хорошего не происходит. Однако спустя полчаса бунтарь утихает. И брюнет чувствует, как парень в той же позе садится по обратную сторону стены. И всхлипы, громкие всхлипы.

-Не плач, - шепчет Билл.

Но в ответ лишь рыдания. И так ещё полчаса. Истерика, сменяемая, то слезами, то диким смехом. Переждать. Главное переждать

-Том, - тихо, сквозь дверь, по прошествии некоторого времени, когда тишина вновь вступила в законные права.

-М? - слышится с обратной стороны.

-Всё хорошо?

-Всё…

-Тебе страшно?

-А тебе? – и вновь молчание.

-Тебя пустить?

Том отрицательно качает головой – Билл не видит, но знает. Откуда? Не важно, просто чувствует.

-Скоро рассвет? – тихий вопрос.

-Уже светлеет, едва, - отвечает брюнет.

-Я слышу, как ты дышишь.

-А я, как ты.

-Ты меня ненавидишь?

Повисает немая пауза. Нет ответа.

-Знаешь, Билл, - тихий вдох, - мы зря тогда познакомились. Помнишь? – вновь вздох. – Я помню твои глаза в толпе. Я помню твои длинные волосы и улыбку. Я помню первый поцелуй. И наш с тобой первый раз. И… Нам не надо было быть вместе. С самого начала… Не надо…

Тихий вздох и щелчок замочка. Глаза в глаза. Крепкие объятия. Горькие поцелуи с солёным привкусом. И снова мольбы о прощении. Скоро зима. А что ещё? Что ещё их ждёт? Ждёт ли ещё что-то? Скоро надо сдавать анализы, для очередного подтверждения непригодности к жизни. И вновь ломки, вновь истерики и ссоры. Разум скоро совсем покинет эти стены. Как не сойти с ума?

***

-Билл, - полушёпотом, тихо ступая, - Билли.

Брюнет сидит на полу во мраке комнаты, раскачиваясь в разные стороны, освещаемый лишь тусклым лунным лучом. Руки запущены в волосы, обхватывая голову. Колени прижаты к груди. Пальцы на ногах крепко сжаты. Туда-сюда. Туда-сюда. Вперёд-назад.

-Билл, - подходя совсем близко, не понимая происходящего.

Губы брюнета что-то шепчут. Он совсем бледный. Глаза закрыты.

-Билли, - садясь перед ним на колени.

Тома не было весь день. Стоит ли объяснять где проводят время такие, как он? Но вечное притяжение, называемое Биллом, всё время заставляет возвращаться. И что ещё является большим наркотиком?

Власть уже захватила ночь. Поздняя осень. Открытое окно. Ледяной воздух, льющийся вуалью вдоль пола.

-Билл, - наклоняясь к парню.

-Не хочу. Не могу. Не хочу. Я больше не хочу. Так не правильно. Не хочу, - судорожное бормотание, чуть различимое.

-Билли? Что случилось?

Но парень не отвечает, продолжая раскачиваться, шептать и как-то болезненно постанывать.

-Родной, - пальцами касаясь руки брюнета.

Резкий взгляд. Глаза в глаза.

-Не прикасайся ко мне, - чётко, холодно, проговаривая каждое слово.

-Билл?

И вновь бормотания. И глаза в пол. И трясущиеся руки.

-Билл. Билл, ты слышишь меня? Билли, - вновь касаясь брюнета, едва задевая кожу.

-Нет, Том, нет! Не трогай меня! Не трогай! – отскакивает, в глазах слёзы, взгляд загнанного зверя.

-Что произошло? – не осознавая происходящего, не различая грани между реальным и вымышленным, - Билл.

В ответ лишь отрицательное качание головой.

-Билл! – крик, чтобы очнулся, откликнулся, растаял.

Глаза в глаза. Ужас. Страх.

-Не хочу, - губами, неслышно, но Том понимает.

-Чего, родной? Чего не хочешь?

-Я не хочу жить! – комком, продирая горло, искажаясь в какой-то болезненной судороге.

Повисает пауза. Ветер очередным потоком врывается в комнату и ласкает холодом. Волосы брюнета развиваются. А глаза, глаза всё также устремлены на Тома. Молчание. Безумие. Да именно им переполнен этот маленький ад.

-Билл, - отдает горечью.

-Я не хочу, - медленно мотая головой, с силой прикусывая губу, - Устал, - выдыхая.

-Родной…

Но брюнет прерывает его и прикладывает палец к своим губам, моля о молчании. Больно, очень больно.

Том пытается подползти к нему. Движение в его сторону. И руки, руки Билла вытянуты, запрещая какое-либо приближение. Он как-то съёживается, втягивая голову, поджимая ноги и пальцы и закрываясь руками.

Дата добавления: 2015-06-28