ВВЕДЕНИЕ 1 страница. После всех перемен, происшедших в российской системе высшего образования под влиянием экономических и социально-политических реформ в стране

После всех перемен, происшедших в российской системе высшего образования под влиянием экономических и социально-политических реформ в стране, едва ли можно ожидать появления какого-то нового, образцового и универсального учебника по философии для вузов (рискнем предположить, что изданное в 1990 г. двухтомное «Введение в философию» под общей редакцией И.Т. Фролова последний и не лучший опыт такого рода). И уж тем более трудно представить себе возможность достижения единого согласованного взгляда на тематику и содержание отдельных тем по философии (в частности, темы «История философии») для всех высших учебных заведений без учета их формального статуса (университет, академия, институт) и профиля специализации (технический, педагогический, юридический и т.п.). Не вдаваясь в дискуссию по этому вопросу, сразу определимся: мы за непременное включение темы «История философии» в общий курс философии для любых вузов, независимо от их ранга и ведомственной принадлежности, ибо выделение исторического аспекта в изучении философии в качестве относительно самостоятельного отвечает требованию углубления гуманитарной и, в более широком аспекте, культурологической подготовки студентов. Любая наука без собственной истории - не вполне наука (в известном смысле, конечно). Точно также культура без истории культуры - не вполне культура (уже без всяких оговорок).

Вполне определенно выскажемся и по вопросу о способе «подачи» в курсах философии историко-философского содержания. Мы против изучения истории философии по проблемам или по общему характеру и направленности философских учений (логический подход), мы за изложение историко-философского знания по эпохам, странам и народам (исторический подход). Дело в том, что в первом случае возникает опасность появления излишнего схематизма в отображении реальной картины истории философской мысли (даже, казалось бы, хрестоматийное подразделение всех философов на материалистов и идеалистов далеко не безоговорочно). Во втором случае этой опасности удается благополучно избежать, ибо исторический подход позволяет включить любое философское учение в контекст тех исторических условий, в которых оно возникло, показать это учение как живое бытие определенного типа духовности. Кроме того, о чем говорит педагогический опыт, «историческое» изучение истории философии наиболее привлекательно для студентов, поскольку в нем больше информационного разнообразия и экзотики (в хорошем смысле), в конечном счете, больше культуры.

При учебно-методическом освоении историко-философского знания важно найти ответы на следующие три вопроса (для краткости сформулируем их не строго): «Что думал тот или иной философ?»; «Почему он так думал?»; «Какое значение имеют его мысли?». В первом случае речь идет о конкретном содержании тех или иных учений. Большинство учебных пособий по истории философии (или историко-философских разделов учебников по философии) дают оптимальный или даже исчерпывающий ответ на этот вопрос.

Второй вопрос, как это видно из его формулировки, выявляет причинную обусловленность содержания философских учений. В имеющейся учебно-методической литературе ответ на него (в отличие от ответа на первый вопрос) уже далеко не всегда и не в полной мере способен удовлетворить взыскательного читателя.

Третий вопрос призван не просто раскрыть значение различных, исторически сменяющих друг друга философий для развития философии вообще, а значение каждого, вполне определенного философского текста (конкретных мыслей того или иного философа) для обогащения философского мышления, в том числе современного. Надо признать, что ответ на этот (третий) вопрос - самое слабое место в нашей историко-философской литературе. И данный упрек справедлив по отношению к упомянутому учебнику по философии для вузов - «Введение в философию» (ее первому собственно историко-философскому тому). В нем содержится немало материала, никак не проясненного в контексте истории философской мысли. При знакомстве с этим материалом у обучающихся невольно возникает вопрос: «А зачем мне все это нужно знать?» - вопрос не праздный, особенно, если он исходит от студента, для которого философия представляет не профессиональный, а общемировоззренческий и общекультурный интерес (например, для студента технического вуза).

Наконец, о языке и стиле учебно-методической литературы по истории философии. Они не должны вызывать при восприятии психологических неудобств. Предвидим возражение: излагать сложное просто - это значит так или иначе упрощать, даже примитивизировать его. С возражением трудно согласиться: форма выражения научного знания с учебно-методической целью не может не отличаться существенно от формы выражения того же знания, как сугубо научного. Вопрос представляется принципиальным в свете того факта, что историко-философская часть учебника по философии для вузов под редакцией И.Т Фролова не отвечает рассматриваемому требованию. Конечно, содержание этой части соответствует высоким научным критериям (при подготовке настоящего пособия мы продуктивно использовали «Введение в философию», равно как и вышедшие из печати двумя годами раньше «Основы философии» А.Г. Спиркина). Вместе с тем отдельные места в рассматриваемом труде (и таких мест множество) малодоступны для понимания не только рядового, но даже подготовленного читателя. Авторы словно преследовали цель показать, какие они умные, не очень заботясь об адресате - студенте, вчерашнем школьнике. Создается впечатление, что «Введение в философию» получило официальный статус учебника, если не «по недоразумению, то по какому-то, неведомому широкой публике, стечению обстоятельств.

При работе над настоящим пособием автор старался следовать сформулированным им же рекомендациям.

I. ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА

Возникнув в лоне мифологии, философия выделилась из нее две с половиной тысячи лет назад (рефлексия над мифическими образами, сюжетами, понятиями, включающая момент критического к ним отношения - уже есть начало философствования), и произошло это более или менее одновременно сразу в трех регионах мира - Индии, Китае и Греции. Но все же, если применить строгий временной критерий (как в спорте, где счет идет на секунды и их доли), родиной философии следует считать Древний Восток, а еще более точно, Древнюю Индию. Именно такого мнения придерживался выдающийся русский философ XIX в. В. Соловьев.

Зарождение и своеобразие древневосточной философии определились особенностями жизни народов этого региона в эпоху ранних цивилизаций. Здесь не сложилось отношений «чистого» (классического) рабовладения и поляризация основных классов общества не зашла столь далеко, как в Древней Греции и Риме. Не знал Древний Восток и политической демократии, предполагающей публичное обсуждение общественных проблем и стимулирующей движение мысли. Жизнь на просторах Востока, пересеченных горами, пустынями, джунглями затруднявшими коммуникацию при тогдашних средствах передвижения текла медленно и однообразно. По всем этим причинам процесс отделения философий от мифологии (равно как и от религии) не получил здесь своего завершения, а в самой философии традиционные ее разделы: онтология, гносеология, логика - обозначились нечетко, форма выражения мыслей в большинстве случаев оставалась архаичной.

Задержим внимание на первом из перечисленных выше факторов, повлиявших на характер древневосточной философии. На Востоке не только раб не стал в полной мере рабом (рабство сохраняло в основном семейно-бытовые, а не производственно-хозяйственные формы), но и свободный человек не стал в полной мере свободным: он испытывал давление тоталитарных общественных структур (историки впоследствии назовут их восточной деспотией); в Индии к этому добавлялись тяготы кастового (варнового) отчуждения. Вследствие данного обстоятельства свободные люди (а умственным трудом занимались только они) были постоянно озабочены проблемами своего реального повседневного существования. У них не было особых стимулов заниматься вопросами мироздания, познания логики самими по себе. Эти вопросы интересовали их лишь в непосредственной связи с проблемами бытия человека, его поведения, отношения к жизни и смерти. И вообще, древневосточная философия - это преимущественно то, что впоследствии будут именовать философской антропологией (философией человека), или этикой в широком смысле слова, включая так называемую социальную этику.

Этический смысл приобретала и проблема познания: приобщение к знанию рассматривалось как величайшая добродетель. Но опять же в силу причин, о которых говорилось выше, под познанием подразумевался духовный процесс, далеко не адекватный познанию в строгом смысле слова: с одной стороны, это размышление о мире, всецело исходящее из мифолого-религиозных представлений (т.е. не опирающееся на конкретное знание), а с другой - это столь же умозрительное вглядывание в собственную душу (то, что ныне именуют медитацией). Не удивительно, что в таком познании было много иррациональною, мистического. Вот что, к примеру, можно прочитать о «познании» в одном древнеиндийском тексте: «Кем Брахман (мировой Разум, фактически не персонифицированное высшее божество - Ю.Т.) не понят, тем понят, кто знает, тот не знает его. Он не распознан распознавшими, распознан не распознавшими». Обращаем в связи с этим внимание на то, что древневосточная философия не смогла оплодотворить конкретные науки. Родиной конкретного научного знания (в его системном оформлении) является Запад, а не Восток, хотя многие выдающиеся открытия и технические изобретения впервые стали известны на Востоке.

Дальнейшее развитие темы требует обращения к философии отдельных стран Древнего Востока.

Философия Древней Индии восходит к так называемым Ведам (от «ведать», «знать») - сборникам различных мифов, гимнов, заклинаний, описаний жертвоприношений и т.п. (II - III тысячелетия до н.э.). Более поздние комментарии к Ведам называются Упанишадами. Их известно около двухсот, но в обычной духовной трансляции фигурируют не более десяти. На основе Вед и Упанишад сформировались шесть идеалистических школ индийской философии (их еще называют школами, признающими авторитет Вед) - санхья, ньяя, вайшешика, миманса, веданта, йога. Все шесть в том или ином виде сохранились до настоящего времени. Кроме них известны три философские школы, не признающие авторитет Вед: материалистическая школа чарвака (локаята), ставшая достоянием истории, буддизм и джайнизм, в которых исследователи усматривают немало элементов материализма. Приобретя атрибуты религии, буддизм и джайнизм благополучно здравствуют и поныне.

Признак «признание - непризнание» Вед - очень условный: Веды остаются общим источником всех древнеиндийских философских школ, за исключением школы чарвака-локаята, и разнятся они между собой незначительно. Поэтому в дальнейшем целесообразно рассматривать древнеиндийскую философию не по направлениям, а по проблемам, точнее, по идеям, принципам, понятиям. Собственно таких специфических основополагающих идей три - «сансара», «карма» и «мокша».

Сансара буквально означает «странствие». Согласно этой идее душа человека после его смерти переселяется в другое живое тело (не обязательно человеческое). Душа, таким образом, странствует (переселяется) из тела в тело и каждый человек имеет бесконечное множество рождений, равно как и смертей.

Но отчего зависит посмертная судьба души - в смысле, какую очередную плоть ей суждено обрести? Ответ на этот вопрос дает второе ключевое понятие - «карма», означающее «прижизненное деяние» (степень праведности прожитой жизни). Каждый человек имеет свою карму, которая и определяет, кем он станет после смерти - другим человеком (своей или не своей касты), а может, вовсе не человеком, а собакой, обезьяной, насекомым и т. п. Попутно отметим, что идея переселения душ наличествовала и в античной философии, в частности, она встречается у Пифагора, но древнегреческие мудрецы не придавали ей такого значения, какое она приобрела в Древней Индии.

Но какой бы высокой кармой не обладал человек, перспектива посмертного воплощения в иное тело рассматривалась древнеиндийскими мудрецами не как идеал, а скорее как суровая необходимость, если не проклятье. Идеалом считалось слияние освободившейся от плоти души с упоминавшемся выше Мировым Разумом - Брахманом, что одновременно означало освобождение от круговорота сансары. Указанное идеальное состояние охватывается третьим понятием «мокша» (аналог буддистской нирваны). Мокша достигается через высокую карму, аскетизм и самоотречение, но лишь немногими просветленными людьми.

Понятия сансары, кармы и мокши вызывают живой интерес у определенной публики и поныне, причем не только в Индии. Больше того, с преодолением в XX в. европоцентризма в мировой культуре интерес к этим понятиям, равно как и к другой «духовной экзотике» Востока, стал в мире возрастать. Автору этих строк приходилось встречать студентов-кришнаитов, искренно веривших, по их словам, в «свою карму» и переселение «своей души». Делаются попытки доказать, что души действительно странствуют. Так, в российской печати сообщалось о следующих необычных фактах. В 50-х годах в Индии родилась девочка, которая, став подростком, рассказывала о своей жизни такое, чего в действительности в ее биографии не было. Случайно, однако, выяснилось, что фантазии этой девочки были содержанием реальной биографии другой индийской девочки, умершей в возрасте восьми лет в год рождения первой девочки.

Второй случай имел место в США. Одна больная женщина, находясь под гипнозом, заговорила вдруг на шведском языке, которого не знала. Она же называла себя не собственным, а чужим (шведским) именем и рассказывала очень реалистические подробности о своей жизни на ферме в Швеции, где никогда не была. Выяснилось, однако, что предки этой женщины были шведами, жили в этой стране и владели там фермой.

Возникает вопрос, как относиться к этим и им подобным фактам. Прежде всего, надо самым серьезным образом усомниться в их достоверности. Факт в науке, чтобы действительно называться фактом, должен отвечать ряду требований, но из изложенных сообщений не ясно, соблюдено ли это условие (зато всем известно, как часто крупица правды обрастает при устной и письменной передаче массой вымышленной информации, в которой буквально тонет первоначальная основа).

Во-вторых, видимо не следует исключать и того, что все это, как говорится, сущая правда (хотя в такую возможность трудно поверить) и тогда каждый имеет право свободно размышлять над подобными фактами, делая для себя какие-то мировоззренческие выводы.

Привлечем еще одно понятие - «ахимса» (ненанесение вреда живому). Оно не является в индийской философии субстанциональным, поскольку представляет собой практическую рекомендацию, вытекающую из идей сансары, кармы и мокши, но важно осознать то значение, которое придают этой рекомендации - норме сторонники и последователи ведического мировоззрения (в одном древнем тексте рассказывается о монахе, увидевшем раненую собаку; первым его побуждением было облегчить страдания животного - очистить рану от копошащихся в ней червей, но он тут же спохватился, что тем самым нанесет вред червям; монах нашел выход в том, что отрезал кусок мяса от собственного тела и пересадил на него червей).

Как нетрудно догадаться, ахимса наиболее непосредственным образом связана с принципом сансары: наносить вред живым существам (в том числе червям и мошкам) нельзя прежде всего потому, что в них, возможно, воплощены души людей, причем близких.

В рамках вульгаризированного коммунистического мировоззрения ахимса рассматривалась как проявление доведенного до логического конца абстрактного гуманизма и соответственно отношение к этому понятию было критически-ироническое. Сейчас такая позиция представляется уже анахронизмом - и не только потому, что под влиянием реформ в стране мы отказались от грубого прежнего материализма и атеизма, причина глубже: человечество под угрозой экологического кризиса, а также вследствие расширения и развития понятия гуманизма пересматривает свое отношение к природе и живому вообще. Появилось целое мировоззренческое течение - «живая этика», призывающее, по выражению выдающегося европейского гуманиста и просветителя XX в. А. Швейцера, «благоветь перед жизнью». В Азии видными представителями этого течения были известные художники и общественные деятели - выходцы из России, но связавшие свою судьбу с Индией, - Н.К. и С.Н. Рерихи. Не исключено, что в будущем человечество (если оно выживет) откажется от употребления натурального мяса - прежде всего, по этическим соображениям.

Уделим внимание некоторым сторонам философского содержания раннего буддизма (не претерпевшего в сущности изменений до настоящего времени). Центральная категория буддизма - «страдание» (буддисты исповедуют четыре «благородные истины»: 1. Существует страдание. 2. У него есть причина. 3. От страдания можно освободиться. 4. Есть путь, ведущий к этому.

Причина человеческого страдания, по буддизму, заключается в чрезмерной жизненной активности человека. Отсюда и главная буддистская заповедь - не стремиться переделывать мир, а принимать его, вглядываться в него, размышлять о нем.

Восточная философия неотделима от особенностей психического склада (менталитета) народов Востока. Восточный человек всегда относился к жизни более созерцательно и осторожно, чем западный человек – европеец. Натура последнего - деятельная, активная, и европейская философия (в том числе религиозная христианская, в особенности протестантская) способствовала культивированию в людях деловых качеств. Казалось бы, в этой особенности европейцев заключено их огромное преимущество перед народами Востока. И действительно, как уже указывалось, Европа - родина науки и техники в их современном понимании и всего того, что ныне именуется достижениями индустриального и постиндустриального общества. Но сейчас мы знаем и другое - наряду с бесспорными благами европейская цивилизация принесла человечеству немало бед. Тут и создание оружия массового уничтожения людей, и загрязнение природной среды. Культ потребления также родился на Западе. А ведь давно пора спохватиться: не может весь мир жить так, как живут США. Просто кислорода не хватит. В свете этих горьких истин по-иному предстает восточная, в частности, индийская философия, рекомендующая довольствоваться в жизни необходимым, посвящая себя высшему духовному предназначению.

Самой крупной фигурой древнекитайской философии является Конфуций - мудрец-моралист, живший в VI-V вв. до н. э. Конфуций сам ничего не писал, а излагал свое учение устно, и только впоследствии его ученики составили письменное собрание мыслей своего учителя - книгу «Луньюй».

Кредо социальной этики Конфуция следующее: в обществе люди должны жить так, как живут в семье. Конечно, семьи, как известно, бывают разные, и все-таки, надо согласиться с Конфуцием, что семья предполагает особые отношения между ее членами: любовь, дружбу, взаимопомощь, уважение старших младшими, заботу старших о младших и т.п.

Исходя из таких представлений о человеке и сообществах людей, Конфуций вводит в свою философию ключевое для нее понятие - «жень» (гуманность). Раскрывая жень, китайский мудрец высказывает множество сентенций, в которых выражается общее благожелательное отношение к людям, проповедуется любовь, сострадание, чуткость, содержится призыв быть честным, справедливым, верным слову, благодарным и т.п. Эти изречения и сегодня звучат по-современному. Конфуцию, в частности, принадлежит, по-видимому, первая в истории формулировка «золотого правила» нравственности, верная на все времена: «Делай людям то, что ты хотел бы, чтобы они делали тебе».

Воспроизведем еще несколько изречений китайского моралиста. «По рождению все люди равны, по положению - различны». «Увы, я не встречал человека, который любил бы добродетель так же, как красоту». «Некоторые сводят сыновнюю почтительность к тому, чтобы быть готовым прокормить своих родителей, но ведь собак и лошадей тоже кормят». «Настоящий человек не досадует на то, что он не занимает достойного места, он озабочен тем, а есть ли у него качества, которые для этого необходимы». «Настоящий человек не беспокоится о том, что о нем никто не знает, а стремится поступать так, чтобы иметь право на признание».

Допускаем, что за исключением первого изречения («золотого правила» нравственности) остальные могут показаться не ахти какими глубокомысленными, дескать, нечто подобное можно слышать сегодня помногу раз на дню и ежедневно. Скептикам мы бы посоветовали постараться глубже осознать тот факт, что привычное или даже банальное сегодня, отнюдь не было таковым две с половиной тысячи лет назад. И потому надо ценить духовный подвиг первопроходцев в сложнейшем деле совершенствования человеческих отношений. У младшего современника Сократа грека Протагора есть афористическое выражение «Человек - мера всех вещей». Но человек понимался в данном случае абстрактно, как человек вообще (Homo Sapiens, как сказали бы в Новое время). Конфуций же, говоря о человеке, имеет в виду индивида, личность. Такой взгляд на человека в греческой философии в ту пору еще только намечался.

Современником Конфуция был другой легендарный китайский мудрец Лао-Цзы. Он призывал людей жить в согласии с высшим законом Дао (отсюда название философии Лао-Цзы - даоизм). Специалисты до сих пор не пришли к единому мнению, как понимать этот закон - как естественную необходимость природы (материализм) или как нечто одушевленное и животворящее на манер древнеиндийского Брахмана (идеализм)? Думается, что вопрос этот не имеет принципиального значения, тем более что сам Лао-Цзы едва ли осознавал его. Важнее подчеркнуть другое: Лао-Цзы, как и Конфуций, учил соотечественников относиться друг к другу по человечески, и в его учении звучит мотив ответственности Учителя перед учениками (знающего человека перед незнающим). В целом же направленность мышления Лао-Цзы лежит в русле созерцательного (не деятельного) древневосточного мировоззрения: всматривайтесь в жизнь, следуйте традиции и не торопитесь эту жизнь изменять.

II. ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

И ДРЕВНЕГО РИМА (античная философии)

Античная философия возникла чуть позже древневосточной, но в сравнении с последней приобрела в целом более зрелые формы: вполне определенно отделилась от мифа и религии; столь же четко дифференцировалась внутренне, т.е. в ней стали различаться физика (онтология), каноника (гносеология), логика и затем этика; проблемы, поставленные античными мыслителями, стали классическими и по сути занимают умы философов вплоть до настоящего времени; культура философского мышления у ведущих представителей этой философии поднялась до высокого профессионального уровня (даже по современным меркам).

Какие же факторы обеспечили названные особенности и достоинства античной философии? Это глубокая поляризация основных классов общества (при которой раб добывал средства существования свободному человеку, зато свободный мог заниматься умственным трудом), это политическая (полисная) демократия (о благотворном влиянии которой на развитие философской мысли речь уже была), интенсивное общение между племенами и народами, областями и регионами Средиземноморья, осуществляемое морским путем (корабль - не верблюд и не лошадь: и места больше и скорость выше), наконец, это особый характер древних греков - общительный, пытливый, ищущий (по остроумному замечанию Цицерона, греки расселись по берегу Средиземного моря, как любопытные лягушки по берегу пруда). Не только философия, но вся античная культура, протянувшая через Средневековье руку Новому времени, выросла на почве этих условий.

Древнегреческие мудрецы, в отличие от древневосточных, изначально интересовались онтологическими и гносеологическими проблемами как первостепенными. Что есть мир и как познать его? Отвечая на эти вопросы, ранние греческие философы продолжали «работу» мифологического сознания. Но в отличие от «мифологического» человека «философствующий» человек далеко не все из того, что ему вещал миф, готов был принимать на веру. Кроме того, он стремился осмыслить мир в понятиях, а не только в образах (мифологическое сознание насквозь метафорично; в мифе, например, вселенная, космос могли представать в виде великана, из частей которого слагались отдельные фрагменты мира).

В раннегреческой философии утвердился взгляд, согласно которому мир состоит из четырех первооснов («стихий») - воды, земли, огня и воздуха. Обращаем внимание на то, что нынешние (научные) представления о неоднородности каждой из этих «стихий» (земля, к примеру, это и почва, и минералы, а вода состоит из определенных частей водорода и кислорода) вовсе не дают оснований считать изложенный взгляд всецело исторически наивным; если «стихии» обозначить более современным понятием «среды», то окажется, что сред, с которыми непосредственно сталкивается житель Земли, в самом деле четыре выше названных. Но главное не в этом: развивая и углубляя свое видение первооснов мира, греческие философы пришли к учению об атомах - мельчайших и неделимых частицах, из которых состоит мироздание. И само это учение следует рассматривать как яркий пример предвосхищения в рамках созерцательного и в сущности ненаучного мировоззрения естественнонаучного открытия микромира, состоявшегося много столетий спустя (во второй половине XIX в).

В гносеологии греки различали знания и мнения. Первое понятие означает проникновение в сущность вещей, второе отражает в вещах нечто поверхностное и неустойчивое, а нередко несет субъективное, ошибочное содержание. С определенными оговорками оба понятия в том же значении употребляются и поныне.

Другая проблема, занимающая древнегреческих мудрецов, - изменчивость и противоречивость мира и взаимосвязь всего происходящего в нем. За этой проблемой впоследствии утвердилось наименование диалектики (буквально «диалектика» - это умение вести беседу, спор). Со школьной скамьи каждому из нас известны ставшие крылатыми выражения древнегреческого философа Гераклита: «все течет, все меняется», «нельзя дважды войти в одну и ту же реку».

Конечно, философия (в строгом смысле) не строится на отдельных изречениях, как бы афористично они не звучали. Но излагая свое понимание диалектики, греки не довольствовались одними лишь афоризмами. Философ Зенон оставил в наследие человечеству так называемые апории - необычно сформулированные суждения (буквально «апория» означает затруднение, безвыходное положение). Одна из таких апорий (третья) звучит следующим образом: «Летящая стрела покоится». Имеется в виду, что как бы стремительно не летела стрела, в каждое данное мгновение она вполне определенно фиксируется в пространстве. Но всякая фиксация есть в известном смысле состояние покоя. Сумма фиксаций дает в итоге покой на все время полета стрелы.

Это не простая игра слов и тем более не словоблудие, это реальная диалектическая проблема, сформулированная Зеноном в парадоксальной форме. Дело в том, что стрела в каждый данный момент полета одновременно и фиксируется в определенной точке пространства, и выходит из этой точки. И не только летящая стрела, но весь мир состоит из актов единства покоя и движения, прерывности и непрерывности, притяжения и отталкивания, добра и зла, единства каждого из нас, как чего-то в личностном плане определенного и одновременно выходящего из этой определенности, и т.д. и т.п. Это есть Диалектика (с большой буквы) и ее уловили греки (в лице Зенона).

Обратимся теперь к творчеству отдельных (избранных) греческих философов.

Многие специалисты сходятся во мнении, что по большому счету древнегреческая философия началась с Сократа (V в до н.э.), хотя и до него, бесспорно, греки уже философствовали (об этом ниже).

Сократ занимался преимущественно вопросами диалектики мысли, или субъективной диалектикой (в отличие от диалектики вещей - объективной диалектики). Логика тут такова: окружающий мир соткан из противоречий и процессов их разрешения. Отражением этой внешней диалектики является внутренняя диалектика - диалектика мышления. Движение мысли есть там, где в суждениях о мире (включая мир человеческих отношений) выявляются противоречия и находятся пути их разрешения.

Сделаем теперь одно отступление. Строго говоря, у истоков диалектики мысли стоят так называемые софисты - учителя мудрости. Именно с них вошло в обиход само понятие «диалектика» (означающее, напоминаем, умение дискутировать, спорить). Софисты были странствующими из города в город образованными людьми, берущими плату за уроки риторики и полемического мастерства, т.е. фактически первыми в истории человечества профессиональными работниками умственного труда - интеллигентами. Они прекрасно уловили, что понятия, в зависимости от смысловой ситуации, могут нести разное значение, иными словами, обладают смысловой гибкостью, которой всякому человеку, но в особенности политическому деятелю, оратору, судье, желательно овладеть. И сами они немало преуспели в этом деле, но окрыленные успехом обнаружили склонность впадать в крайность (перегибать палку). Им стало казаться, что с помощью искусно подобранных слов можно доказать все, что угодно: представить белое черным и наоборот, добро выдать за зло, а зло за добро и т.д. Поскольку же слова отражают мир реальных вещей и явлений, постольку, с точки зрения софистов, в мире тоже все относительно, т.е. неустойчиво и текуче и в познании мира истины не достичь (ибо она в принципе недостижима). С той поры слово «софистика» приобрело негативный смысл, стало синонимом пустой игры слов и даже словоблудия, употребляемого с корыстной целью.

Дата добавления: 2015-06-28