ВВЕДЕНИЕ 2 страница. Сократ сам принадлежал к поздним софистам, но, став зрелым мыслителем, открестился от крайностей софистической мысли; с его точки зрения

Сократ сам принадлежал к поздним софистам, но, став зрелым мыслителем, открестился от крайностей софистической мысли; с его точки зрения, мир неоднороден и текуч, но в нем все-таки есть нечто устойчивое и постоянное; точно также человеческая мысль, отражающая окружающий мир, подвижна и гибка, но словами нельзя играть безгранично и нельзя без ущерба для правильного мышления и достойного поведения выдавать белое за черное, порок за добродетель и т.п. Рассуждая подобным образом, Сократ был, как говорится, недалек от истины, и поэтому именно он справедливо считается основоположником субъективной диалектики - логики (не переходящей в софистику).

Другой заслугой Сократа является обращение к человеку как объекту философского размышления. До Сократа таким объектом выступала преимущественно природа – космос. Опять же, справедливости ради отметим, что впервые указал на человека как «меру всех вещей» не Сократ, а его старший современник Протагор (на что мы уже обращали внимание), но о творчестве этого мыслителя известно немного. Что касается Сократа, то он, по свидетельству учеников, проблемами космоса вообще не занимался (считал, что это не угодно богам), человека же рассматривал как микрокосмос, неисчерпаемый в своей глубине, и любил повторять фразу Дельфийского оракула: «Познай самого себя». При этом, однако, Сократ интересовался не конкретными людьми, а человеком вообще как представителем рода «человек» (о чем в иной связи речь уже была).

Отличительным признаком человека, помимо сознания, Сократ признавал его социальность, в более узком смысле, моральность. Он был первым философом, выявившим специфические признаки морали: поступать морально - это значит внутренне свободно (по убеждению) руководствоваться в своем поведении общественной нормой (а не страхом, выгодой, тщеславием и т.п.). Уместно в связи с этим отметить, что Сократ, по выражению одного позднейшего исследователя, оказался вполне достойным своего учения. В возрасте 70 лет по обвинению в духовном растлении молодежи он был осужден на смертную казнь. Сократ мог бежать, но не сделал этого: побег для него означал бы, во-первых, фактическое признание несуществующей вины, и, во-вторых, игнорирование решения суда (а суд он почитал). Мужественный старец, не колеблясь, принял чашу с ядом.

Как и Конфуций, Сократ ничего не писал, а излагал свои мысли устно, выступая перед учениками, а также полемизируя с представителями политической элиты Афин. О личности этого мыслителя и содержании его философии мы знаем преимущественно из сохранившихся сочинений его соотечественников и современников - Ксенофонта, Платона и Аристотеля. Двое последних сами стали крупнейшими философами, но прежде, чем подробнее говорить об их творчестве, сделаем еще одно отступление.

В ранней греческой философии вопрос о том, «что первично, что вторично» (материальное или идеальное), четко не проступал. Фактически допускалась первичность того и другого (такое положение именуется в философии дуализмом - двойственностью). Но ко времени жизни и деятельности Сократа размежевание между материалистами и идеалистами стало вполне определенным (сам Сократ был идеалистом).

История сохранила имена наиболее известных греческих материалистов: Левкип, Анаксагор, уже упоминавшийся Гераклит, Эмпедокл, Демокрит, Эпикур (последний жил уже в эпоху эллинизма). К сожалению, мы располагаем самыми общими и отрывочными сведениями об их взглядах и творчестве, к тому же почерпнутыми из вторых рук (из воспоминаний современников и ближайших потомков). Известное исключение составляет Эпикур, чье мировоззрение нашло отражение в поэме римлянина позднереспубликанской поры (I в. до н.э.) Тита Лукреция Кара «О природе вещей». В этой поэме впечатляют не только ее художественные достоинства, но и мысли, столь же философские, как и естественнонаучные (точнее, натурфилософские) о беспредельности Вселенной, бесконечном многообразии, изменении, возникновении и гибели миров, об истории Земли, об эволюции человеческого общества (начиная с первобытного состояния), о противоречивости общественного прогресса. Читая эту вещь о «вещах», с трудом веришь, что она написана две с лишним тысячи лет назад: кажется, что прозрения, изложенные в ней, могли родиться, по меньшей мере, в начале Нового времени. Но это ли не свидетельство достоинства ее автора и того мыслителя, который этого автора вдохновил (т.е. Эпикура).

О греческих философах-идеалистах история философии знает куда больше, чем об их «визави» - материалистах. Выдающимся идеалистом Древности был Платон. Согласно мировоззрению Платона, есть два мира: высший, невидимый и неподдающийся чувственному восприятию вообще - мир бестелесных идей, и мир низший, реальный, представляющий собой чувственный аналог идеального мира. Собственно, каждому роду (или виду реальных вещей) соответствует (и предшествует) идеальный прообраз (скажем, реальным единичным деревьям идея дерева вообще). Идеи в идеальном мире выстраиваются в определенную иерархию, на вершине которой располагается идея блага. Приобщение человека к миру идей (всегда относительное, неполное) возможно только через познание, философствование. Собственно, человеческая душа некогда пребывала в сонме идей, и познание, по Платону, представляет собой припоминание душой того, что она когда-то испытала, находясь в идеальном мире.

Читателю, воспитанному в духе стихийного материализма, трудно понять и принять такой образ мышления. Кажется легче представить себе бытие антропоморфного бога, чем поверить в существование каких-то безликих и бестелесных идей. Но платоновские идеи - это не заумь, не фантастика, не интеллектуальная блажь, а результат отражения сложного процесса восприятия и познания людьми окружающего мира.

Вернемся к последнему примеру. Деревьев тысячи и миллионы и каждое дерево не похоже на другие. И все-таки есть в них нечто общее, объединяемое понятием «дерево вообще». Это не чувственно-осязаемое дерево, это абстракция, но абстракция реальная, а не надуманная. Таким образом, понятие ИДЕАЛЬНОГО коренится в действительности и представляет собой продукт осмысления материального мира.

Сложность вопроса, однако, заключается в том, что в представлениях философа-идеалиста не конкретные деревья, как нечто первичное, обобщаются в понятия «дерево вообще», а наоборот, «дерево вообще» проявляет себя («полагает») в отдельных деревьях, т.е. фактически порождает их. Объяснение этому феномену следует искать в активности человеческого сознания: будучи отражением реального мира, оно само становится производящей причиной (оглянитесь вокруг, нас буквально обступила «вторая природа» - множество вещей, созданных человеческими руками, направляемыми сознанием).

Но применительно к идеализму Платона данное объяснение оказывается недостаточным: почему все же афинский мудрец не просто отдал пальму первенства идеальному перед материальным, но попытался сконструировать из идеального особый мир, отделив его от реального мира и противопоставив ему? Отвечая на этот вопрос, обратим внимание на сходство философского идеализма с религией (немецкий философ XIX в. Фейербах со всем основанием назвал идеализм «рационализированной религией»). Главной причиной возникновения и существования религии является неприятие человеком перспективы своей ранней или поздней смерти и поиски компенсации ее. Религия находит эту компенсацию в боге, философский идеализм платоновского толка - в идеях, поставленных над человеческим миром.

Вернемся к мысли об активности человеческого сознания как источнике идеализма. По логике вещей, мыслители, в отношении которых действует названная причина, должны отличаться повышенной активностью в своей интеллектуальной деятельности. При всей деликатности данного вопроса есть основание утверждать, что это действительно так: философский идеализм дал в целом философии больше, чем философский материализм. В XX в. на этот факт со всей определенностью обратил внимание известный английский философ и авторитетный общественный деятель Б.Рассел. Этот же факт не обходили вниманием и некоторые другие признанные мыслители прошлого, в том числе даже убежденные материалисты (у Маркса, в частности, находим следующую оценку творчества идеалиста Гегеля: Гегель часто внутри спекулятивного изложения дает действительное изложение, затрагивающее самый предмет»).

Продолжим характеристику творчества Платона. Он проявил себя как тонкий диалектик, продвинувший далеко вперед начатую софистами и Сократом работу по совершенствованию понятийного аппарата философии и по философскому осмыслению мира. При этом Платон поднял множество вопросов, составивших содержание размышлений философов в последующие эпохи вплоть до настоящего времени.

Свои труды Платон писал в форме диалогов, которые ведут между собой исторически реальные и вымышленные персонажи. Часто одной из таких персон выступает Сократ. Диалоги Платона в большинстве своем сохранились до наших дней. Они переведены на многие языки и периодически переиздаются в разных странах, в том числе в России. Можно с уверенностью констатировать, что вместе с «Илиадой» и «Одиссеей» Гомера, а также «Историей» Геродота, «Диалоги» Платона - это самые первые из наиболее выдающихся авторских памятников словесного творчества, созданных в истории человечества (библейский «Ветхий завет» к тому времени еще не получил своего полного оформления, к тому же авторство его отдельных частей достоверно не установлено).

Третьим после Сократа и Платона (по времени жизни и творчества) выдающимся философом античного мира был Аристотель. Взгляды этого мыслителя претерпели при жизни некоторую эволюцию, но зрелый Аристотель сблизился с Платоном по принципиальному вопросу -о первоосновах бытия, хотя для выражения ядра своего мировоззрения избрал понятие, отличное от платоновского: если у Платона таким понятием выступает «идея», то у Аристотеля - «форма» (не синонимичное обычному слову «форма», а аналогичное именно философским понятиям «идея», «дух», «сознание»). Как и идея, форма первична по отношению к чувственной реальности. Но, выражаясь фигурально, сказав «а», Аристотель не произнес «б»: если у Платона идеи составляют особый мир духовных сущностей, отделенный от материального мира, то у Аристотеля форма не отделима от материи и не может мыслиться вне ее. При такой постановке вопроса положение о первичности формы теряет принципиальное значение и вся философия Аристотеля становится весьма реалистичной, способной в качестве всеобщего метода познания оплодотворить конкретные науки. Не случайно именно Аристотель разработал подробную классификацию предметного мира (что послужило впоследствии основой для выделения конкретных наук). Он же создал учение об общих понятиях - категориях, в том числе наиболее общих, таких как: «качество», «количество», «мера». Он же привел в систему накопленный до него материал по диалектике мысли и создал тем самым научную дисциплину - логику. Труды свои Аристотель писал в виде теоретических трактатов, многие места из которых читаются сегодня так, как словно они написаны нашим современником (приведем для примера отрывок из «Этики» Аристотеля: «Без деятельности пусть никому и в голову не приходит стать хорошим человеком. Иные же не поступают так, а прибегая к рассуждению, надеются быть добродетельными. Мы становимся справедливыми, творя справедливые дела и мужественными, поступая мужественно»).

Аристотель известен также тем, что он был домашним учителем Александра Македонского. Александр не пошел по стопам учителя: его привлекала профессия воина. Но в истории философии Аристотель значит не меньше, если не больше, чем Александр Македонский в истории полководческого искусства.

-----------------------------

В эпоху эллинизма и римских завоеваний социально-политическая обстановка в античном мире принципиально изменилась. Исчезли прежние демократические свободы. Положение рядовых граждан греческих и италийских городов стало неустойчивым. Приходилось опасаться и рабов, и рабовладельческую знать, и собственную власть (независимо от того, была ли она выборной или наследуемой). И вообще античный мир постепенно втянулся во всеобщий кризис, периодически обостряющийся. В этом обществе появились черты, сближающие его с древневосточными монархиями, что незамедлительно отразилось на философской мысли. Она также стала приобретать характеристики, сходные с особенностями древневосточного мировоззрения. Прежде всего, у нее появился ощутимый антропологический и этический акценты. Нет, философы, как и прежде, интересовались физикой, каноникой, логикой, но все эти «ипостаси» философского знания потеряли в их глазах самостоятельное значение и стали оцениваться лишь с точки зрения того, как научить человека жить (и выживать) в этом разладившемся тревожном мире. Известное распространение получило эпикурейство (о котором в иной связи речь уже была). Главная категория эпикурейской этики - атараксия - безмятежное психологическое состояние человека, к достижению которого он должен стремиться. Но для того чтобы жить безмятежно, нужны определенные условия, в том числе необходим относительный и постоянный материальный достаток, которого как раз у многих людей не было. Поэтому эпикурейская философия могла привлечь в основном все-таки не бедняков и даже не граждан среднего класса, а социальную элиту (и надо, видимо, воспринимать как метафору сообщение древнегреческого историка философии Диогена Лаэртского о том, что «друзей Эпикура не смогли бы вместить целые города»).

Параллельно с эпикурейской философией существовала киническая, зачинателем которой считается Диоген из Синопы (Диоген-киник). Киники (циники) для достижения спокойствия проповедовали полный отказ от земных благ и вообще от цивилизованных форм жизни (по легенде, сам Диоген жил в бочке и даже временно продавал себя в рабство).

Но и эта философия не могла снискать широкой популярности. Во-первых, она была неприемлема для людей состоятельных и даже среднего достатка: зачем им отказываться от приобретенного (как говорят в народе, это лишь голому одеться - только подпоясаться). Во-вторых, в жизненной позиция киников было немало позерства, свидетельствующего, очевидно, всего лишь о предчувствии грядущих перемен, нежели об их реальном переживании (Диоген жил в самом начале эллинистической эпохи).

Третьей известной философией рассматриваемого периода была стоическая. Остановимся на ней подробнее. Стоицизм - фаталистическая философия. Одно из основных ее понятий - закон судьбы (он же закон природы, всеобщий закон и т.п.). Какое это начало - естественно - материальное или духовное? - установить не представляется возможным, поскольку стоиков можно понимать и так и эдак (напрашивается аналогия с толкованием закона Дао в даоизме).

Закон судьбы вершит свое дело непоколебимо, ничьи мольбы его не трогают, пытаться ему противодействовать - себе же хуже, остается одно - понять и принять. Но это означает не раболепное подчинение обстоятельствам, а скорее, как выразился один позднейший комментатор, гордый отказ от них, т.е. отрешенное возвышение над превратностями жизни, охватываемое понятием апатии (в дальнейшем это слово несколько изменило свой смысл).

Стоицизм вовсе не проповедует аскетизма и не призывает имущего отказаться от имущества. Просто имущий должен быть готов к тому, что его имущество у него отберут (и не только имущество, но и самое дорогое - жизнь), и к такому исходу надо отнестись спокойно, по-философски (как будут говорить впоследствии, отнестись стоически).

Интересно проследить, к каким социальным слоям принадлежали наиболее видные стоики: Эпиктет - бывший раб, т.е. бедняк, не имевший даже полноценных гражданских прав; Сенека - сенатор (воспитатель императора Нерона), человек, не располагавший реальной властью, но владеющий огромными богатствами, которые он без оглядки тратил; Марк Аврелий - император, т.е. персона, распоряжающаяся и богатством и властью (но осознающая эфемерность того и другого, и даже жизни вообще).

Стоицизм приобрел в Греции и Риме необычайную популярность. Массовость его распространения стала сродни религиозной (хотя в религию он так и не превратился). Что касается сроков «живого» существования этой философии, то их следует признать небывалыми для Европы - 500-600 лет (с III в. до н. э. по III – IV в. н.э.).

Не став религией, стоицизм, однако, существенно повлиял на формирование христианства, оплодотворив его идеей покорности судьбе.

А в «стоические» ситуации люди сегодня попадают ничуть не реже, чем две тысячи лет назад и этот вывод особенно верен в отношении россиян, которые необыкновенно тяжело преодолевают полосу реформ. Психологические перегрузки, за которыми с некоторых пор закрепилось понятие «стресс», стали бичом, если не проклятьем современного человека. Главная причина этих перегрузок - неблагоприятное влияние внешних обстоятельств. Следовательно, основное средство профилактики и преодоления стресса - изменение обстоятельств, оптимизация их. Но последнее далеко не всегда оказывается под силу человеку. Остается одно - попытаться защититься от воздействия внешнего фактора чисто психологически. Конечно, прав был Гегель, когда писал, что стоическая философия могла родиться только в «эпоху всеобщего рабства». Но в гегелевской оценке внимание уделено лишь внешней обусловленности стоицизма и ничего не говорится об автономном внутреннем содержании. Последнее же сохраняет свое значение и поныне: жизнь штука сложная и стрессовые ситуации не исключаются в самых, казалось бы, благоприятных условиях, выигрывает в них тот, кто, как выразился один автор, «хоть немножко смог воспитать в себе стоика».

III. СРЕДНЕВЕКОВАЯ ФИЛОСОФИЯ ЕВРОПЫ

Средневековье в Европе (как и в Азии) - это время безраздельного господства религиозного мировоззрения. И если древнегреческую философию некоторые историки философии квалифицируют (на наш взгляд, с натяжкой) как космоцентричную (от слова «космос»), то средневековую философию есть все основания именовать (уже без всякой натяжки) теоцентричной (от «тео» - бог). По аргументированному заключению итальянского монаха Петра Дамиани (XI в), философия сделалась «служанкой богословия», т.е. ее главной функцией стало рациональное (логически обоснованное) подтверждение христианских догматов. Следует, однако, предостеречь от «облегченного» толкования этой функции - как простого комментирования (т.е. в известном смысле упрощения) Священного писания: иные средневековые философские тексты понять значительно труднее, чем предмет философствования - Библию.

Наибольшее внимание уделялось трем догматам: божественного творения, божественного откровения и личностного (антропоморфного) воплощения бога. Согласно первому догмату, все сущее, включая человека, сотворено всевышним, поэтому онтология средневековой философии была неотделима от рациональной интерпретации акта творения.

Второй догмат говорил о возможности внерационального внушения богом определенным людям при определенных обстоятельствах сокровенного содержания. И средневековая гносеология самым непосредственным образом была связана с интерпретацией актов откровения.

Со временем трактовка онтологических и гносеологических проблем в средневековой философии стала испытывать влияние Платона и Аристотеля. Произошел своеобразный симбиоз античности (язычества) с христианством, причем с формальной стороны - в непротиворечивой форме (т.е. никакой ереси в этом не усматривалось).

Третий догмат (бог сотворил человека по своему образу и подобию) стимулировал внимание средневековой философий к проблеме человека. При этом человек трактовался альтернативно: и как низменное существо (раб божий, обремененный первородным грехом), и как «венец творения» (в соответствии с его «похожестью» на бога). Но в целом все-таки средневековая философия склонялась к негативной оценке человека. Интерпретация третьего догмата способствовала также развитию психологизма в объяснении человека. Формировалось философское осмысление личностного «Я», к чему в эллинистическую эпоху близко подошли эпикурейцы и в особенности стопки.

У европейской философий Средневековья есть однословное наименование – схоластика. Но данное значение этого термина не единственное. В более широком смысле схоластика (от греко-латинского «школа», «школьный») - это тип образованности, характерный для Средневековой Европы, основной особенностью которого было ее расширение и углубление знаний, а их переложение и комментирование. Большая роль при этом отводилась авторитету, а малая - наблюдению и опыту. Нетрудно видеть, что все эти черты схоластики как типа образованности подходят и для характеристики схоластики как исторического типа философствования. Но в этом вопросе есть еще один нюанс. Контекстуально понятие схоластики часто употребляется для характеристики самого способа существования и развития средневековой философии - дискуссии (в XII в. в Европе появились первые университеты; к концу XV в. их было свыше 50; в университетах существовали богословские факультеты, на которых всячески поощрялись публичные обсуждения философско-богословских вопросов). Схоластические дискуссии отличались формализмом, буквоедством, казуистической изощренностью (потому-то в обыденном языке схоластика - это оторванное от жизни бесплодное умствование).

Некоторые темы схоластических споров (правда, не в профессиональной богословской, а в школярской среде) способны вызвать у современного человека улыбку, поскольку звучат анекдотически, например: «Сколько бесов может уместиться на кончике иглы». Но здесь надо иметь в виду следующее: несмотря на все формалистические издержки, схоластика развивала диалектику мысли - логику, основы которой были заложены в Древности. Тут вполне уместна аналогия с оценкой средневековой алхимии: алхимия, как известно, это не химия, но становлению химии она поспособствовала.

Но этим значение схоластики не исчерпывается. Предметом схоластических споров могли выступать и скрытые под покровом наивного христианского благочестия вполне мировоззренческие вопросы, несущие еретический заряд, к примеру: «Может ли бог создать камень, который сам он не в силах поднять?»

Наконец, схоласты обсуждали собственно философские вопросы, относительно автономные от задачи «служить богословию». Один из таких вопросов касался природы, так называемых универсалий - общих понятий (категорий), примеры которых мы приводили в иной связи - качество, количество, мера, дерево вообще и т.п. Часть схоластов (их называли реалистами) считала, что универсалии существуют в трех видах: 1) до вещей (в божественном разуме); 2) в самих вещах (как их сущность - очень глубокая мысль. - Ю.Т.); 3) после вещей (в сознании человека).

Другие схоласты (их именовали номиналистами) полагали, что универсали существуют лишь в человеческом разуме. По сути, это была точка зрения, близкая к материализму, но она страдала ограниченностью: в ней отрицается общее в вещах и явлениях и признается только конкретно-единичное.

Официальная церковь после долгих колебаний и с оговорками приняла сторону реалистов.

Но какой смысл имеет эта дискуссия в истории философии? По существу тот же самый, о котором мы вели речь, когда рассматривали взгляды Платона - о диалектике восприятия и познания человеком мира: как совместить конкретику чувственно-осязаемого явления с абстракцией сущности, которая непосредственно чувственности не дается? В Новое время эта проблема выльется в соотношение эмпирического и рационального познания («эмпиризм и рационализм»). В наше время это есть проблема двух уровней познания вообще (чувственный и рациональный уровни) и двух уровней научного познания в особенности (эмпирическое и теоретическое познание).

Самые ранние представители средневековой философии жили на исходе истории античного мира (II - VI вв.), и их творчество в строгом смысле предшествовало классической схоластике - это Тертулиан (ему принадлежит выражение, ставшее символом христианской веры: «Верую потому, что абсурдно»), Боэций, Августин (прозванный Блаженным). Из классических схоластов выделим Абеляра (XI в.), Дунса Скотта (ХШ в.), 0ккама (XIV в.). Последний известен выдвижением особого познавательного принципа, за которым закрепилось наименование «бритвы Оккама». Этот принцип выражен в императиве «Не умножайте сущности», а в расшифровке означает требование изъятия из науки любых понятий, которые не вытекают из опытного и рационального знания. К сожалению, этот проверенный временем принцип далеко не всегда соблюдается даже в современной науке.

Но «историческим лидером» схоластов был, безусловно, итальянец Фома Аквинский, или Аквинат (ХШ в.). Он попытался привести схоластическое знание в систему, во исполнение чего написал объемный труд «Сумма теологий».

Свою онтологию Аквинский выстраивает под заметным влиянием Аристотеля (на что уже обращалось внимание выше). По его представлениям, в сотворенном богом мире есть четыре уровня бытийственности вещей (в зависимости от того, в какой мере форма, т.е. божественное начало, реализуется в вещах): первый уровень - неорганический мир, второй - растительный, третий - животный и четвертый - человеческий (самый близкий к богу).

Теория познания Аквината отмечена его стремлением непротиворечиво соединить разум и веру (выражаясь современным языком, науку и религию), в результате получилось то, что впоследствии назвали концепцией двойственной истины. Согласно этой концепции, есть две истины: 1 ) естественная, для реального мира (она в первую очередь касается низших форм бытийственности вещей – неорганики, растительности и животности); эта истина постигается разумом; 2) сверхъестественная, божественная истина; к ней нельзя прийти логическим путем, она постигается откровением. Приоритет признается за сверхъестественной истиной, но при этом и естественная истина оказывается представленной вполне достойно: ведь она тоже, в конечном счете, «ведет к богу». Поэтому своим учением о двойственности истины Аквинский способствовал снятию тех ограничений, которые накладывало христианство на развитие науки, в первую очередь естествознания.

Особый интерес представляет этика Аквината (учение о добре и зле), ибо в ней он пытается решить проблему теодицеи (оправдания бога). Этот термин введен в широкий обиход немецким философом XVII в. Лейбницем, но сама проблема теодицеи существует в христианстве со времени его возникновения. Суть ее заключается в вопросе: «Если бог всесилен и вседобр, то откуда зло?»

Проблема теодицеи отсутствует в буддизме, поскольку в этой религии нет идеи бога как создателя всего сущего (буддистские боги, за исключением богоподобного «просветленного» Будды, сами вовлечены в круговорот сансары). Проблема теодицеи логически наличествует в исламе, но ислам - религия покорности и всякому правоверному мусульманину сама мысль об ответственности бога за происходящее на Земле представляется кощунственной. В христианстве - религии всеобщей греховности - проблема деодицеи, несмотря на всю ее деликатность, была в той или иной степени актуальной всегда.

Аквинат рассуждает следующим образом. Изначально мир есть воплощение добра, а его создатель - бог тождественен идеалу добра (солнце без пятен). Зло же не имеет собственной природы (субстанции) и представляет собой «небытие», «ущербность» добра, или, как бы сейчас сказали, его порчу. В связи с последним отметим, что в Древности на Ближнем Востоке, в частности в Иране, довольно широкое распространение получила религия зороастризма (от имени пророка Зороастра), согласно догматам, в мире изначально сосуществуют и борются между собой две равновеликих и равносильных субстанции - свет и тьма (добро и зло, бог и дьявол и т.п.). Зороастризм был близок к тому, чтобы превратиться в мировую религию, но ею не стал, может быть, как раз по причине своей двойственности, которую простому смертному психологически переварить оказалось не под силу.

Вернемся к мысли Аквината о зле как порче добра. Возникает вопрос, откуда порча? Оказывается бог, для выражения полноты и разнообразия мира допустил разные уровни проявления добра (чем ниже уровень, тем больше в мире ущербности, т.е. зла). В этом пункте этика Фомы смыкается с его онтологией, а в самих подобных рассуждениях улавливается некий рациональный смысл: было бы, наверное, по меньшей мере, скучно жить в обществе, где все люди одинаково нравственно совершенны, иными словами, святые (как тут не вспомнить марктвеновского персонажа Гека Финна, которому не понравилось описание Рая, где все небожители чистенькие, праведненькие, благопристойненькие).

Человеку же бог дал разум и свободную волю, чтобы он мог выбирать между добром и злом. В случае выбора зла вина возлагается на человека, а не на бога. Правда, в конечном итоге получается, что добро человек выбирает с помощью бога (ниспосланной им благодати), а вот зло - совершенно самостоятельно.

Решил ли Аквинский проблему теодицеи? Утвердительный и отрицательный ответы на этот вопрос представляются равноприемлемыми - в зависимости от мировоззренческих установок изучающих его философию.

IV. ФИЛОСОФИЯ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Возрождение, или Ренессанс - это время зарождения капиталистических отношений в Европе. Различают раннее - преимущественно итальянское Возрождение (XIV - XV вв.) и позднее (XV - XVI вв.) - в большинстве остальных Западных стран. Европейское общество к этому времени стало уже тяготиться безраздельным господством религиозного мировоззрения, а схоластика (как служанка богословия) не могла удовлетворить усиливающуюся потребность в конкретном знании. Начались соответственно процессы постепенного обмирщения жизни (секуляризация) и преодоления схоластики.

Дата добавления: 2015-06-28