Сцена 1 1 страница

АКТ 3

АКТ 2

Дом выглядит преобразившимся, очевидно усилиями Джонны. На смену ощущению уныния и запыленности пришли сверкающие поверхности и четкие, ясные очертания.

В кабинете прибрано. Стопки бумаг стали более аккуратными, книги расставлены по полкам. В столовой накрыт стол: на нем дорогой фарфор, свечи, в центре – цветы. В углу столовой - «детский стол», накрытый на двоих. В уютной, чистой кухне видна активность, все кипит и шкварчит, распространяя соблазнительные ароматы.

При поднятии занавеса:

Три часа пополудни. Бесконечно тянущийся летний день в Оклахоме. Только что похоронили Беверли Уэстона.

Вайолет, в относительно здравом уме, в красивом современном черном платье, стоит посреди кабинета Беверли с флакончиком таблеток в руке.

В остальных частях дома: Карен и Барбара в столовой. Джонна на кухне.

ВАЙОЛЕТ. Август… твой месяц. Неистовствует саранча. «Летние псалмы превращаются в летнюю ярость» ¹.… Это просто август за окном... А может, и здесь тоже…? Кто знает?

Ну и пусть… ладно. «Ее бы я не стала ждать,
но Смерть меня ждала. Мы вместе сели в экипаж – я, Вечность и Она» ²… что-то там: тата-тата-тата-тата.… Да, пожалуй, кроме Эмили Дикинсон я ничего и не помню.… Как там дальше? «…открывший мне, что экипаж в Бессмертие везет»…¹

^{______________________}

¹ из стихотворения Эмили Дикинсон

² Эмили Дикинсон, «Смерть», перевод Веры Марковой

(Принимает таблетку.)

Это – за мое здоровье. Мое здоровье!

(Берет экземпляр книги Беверли «Полевой жаворонок» в твердой обложке и перелистывает, пока не находит посвящение.)

«Посвящается моей Вайолет». Это надо высечь в мраморе.

(Бросает книгу на письменный стол. Принимает таблетку.)

А это – за здоровье девочек, дай им Бог счастья. Это все, что я могу тебе посвятить. Увы. Больше у меня ничего нет – ни-че-го-шень-ки. Думаешь, я тебя буду оплакивать? Думаешь, стану играть и эту роль, как мы играли все остальные?

(Принимает таблетку.)

Ты сделал свой выбор. И сам довел его до конца. Так что ты за это в ответе… не я. На этот раз виновата не я.

(Свет переходит на столовую. Барбара и Карен, обе в черных платьях, раскладывают на столе салфетки, по ходу дела жуя что-то из выставленных закусок и т.д.)

КАРЕН. Важно настоящее. Сегодня, здесь и сейчас. Мне кажется, в юности я слишком много времени потратила, мечтая о будущем. Ну, ты сама знаешь: за кого я выйду замуж, будет он адвокатом или футболистом, и чтобы при этом обязательно красивый широкоплечий брюнет. Я, бывало, сидела в спальне, наверху, и представляла, что подушка – это мой муж. И я его расспрашивала, как прошел день на работе, какие новости в офисе, и понравился ли ему мой ужин, и куда мы поедем зимой в отпуск; и тут у него оказывался для меня сюрприз - билеты в Белиз! И мы целовались… Я ведь даже подушку целовала, представляешь? Да-да, страстно прижималась к подушке! А потом рассказывала ему, что в тот день была у врача и только что узнала, что у нас будет ребенок. …Я знаю, это просто смехотворно, но все это было настолько невинно...

А потом реальная жизнь расставляла все по местам, как это обычно бывает…

БАРБАРА. У-гу…

КАРЕН. … и все происходило не так, как я рассчитывала. И в конечном итоге подушка оказывалась лучше всех мужчин, которых я потом встречала. Ни один из них не соответствовал моим ожиданиям и даже в подметки не годился ни папе, ни Биллу – ты же знаешь, как я всегда завидовала, что ты встретила Билла. В общем, я начинала во всем винить себя, будто это моя вина, что мне не попадается нормальный мужчина, и в результате додумывалась до того, что все они казались мне лучше, чем были на самом деле. Не знаю, насколько хорошо ты помнишь Эндрю…

БАРБАРА. Конечно, помню.

КАРЕН. Вот тебе пример: я любила этого человека так сильно, что все его недостатки воспринимала просто как очередное испытание для самой себя. Так что когда он мне изменял или называл сукой, я думала: «ты же его любишь, он любовь всей твоей жизни, поэтому смотри на это просто как на шанс внести поправки в твое представление о мире». Но в один прекрасный день я посмотрела на себя в зеркало и сказала: «Ты – дура!» и ушла от него. Потом из-за этого у меня начался долгий период рефлексии, воспоминания меня засасывали, как трясина: в чем я была неправа, что сделала не так. И тут даже не замечаешь, как уже больше не можешь двигаться вперед, а будто зависаешь в состоянии невесомости. Не можешь жить дальше, потому что не знаешь, как перестать прокручивать картины прошлого.… И так – годами! Ты представляешь? Годы самобичевания, неприятия самой себя. Именно тогда я начала читать специальную литературу и ходить в дискуссионные группы…

БАРБАРА. И сайентология тоже тогда началась, да? Или что-то в этом роде?

КАРЕН. Да, правильно. Но в один прекрасный день я взяла и послала все это к черту. И сказала себе: «Главное - это я. Просто я, какая есть, здесь и сейчас. Я хочу сидеть и слушать музыку, которая нравится мне, с бокалом вина и кошкой Блумерс под боком, и мне больше ничего не нужно. Прекрасно проживу и одна». Я получила лицензию, с головой окунулась в работу, продала кучу недвижимости. И вот тогда я встретила Стива. Ведь так всегда и бывает: находишь кого-то, когда совсем не ищешь. Просто случайно оборачиваешься – а это он! И тогда понимаешь: все, что казалось чрезвычайно важным, на самом деле не главное. То есть, я хочу сказать, когда я целовалась со своей подушкой, я ведь не о Стиве мечтала. И тем не менее, вот он: на десять лет старше меня, бизнесмен, член Торговой палаты - такие, знаешь, обычно состоят в загородных клубах; думающий, с жизненным опытом - и такой хороший! Он нормальный человек, хорошо ко мне относится и очень мне подходит.

БАРБАРА. Карен, это же прекрасно!

КАРЕН. У него процветающий бизнес, потому что он полон идей и не боится их продвигать, понимаешь? Не боится делать дело. И вообще, мне кажется, что в этом смысле мужчины в целом лучше женщин, потому что они просто берут и делают то, что надо, а там – будь что будет. И лучшее, что в нем есть, лучшее для меня – это что я думаю о нем сейчас, в настоящем времени. Я сосредоточена на настоящем, вся моя жизнь - в настоящем. И мне теперь наплевать на прошлое, на все мои ошибки, на то, как я тогда думала – я туда больше не вернусь. Еще я поняла, что нельзя загадывать на будущее, потому что как только начинаешь что-то планировать, всегда что-то случается, знаешь, что-то ужасное…

БАРБАРА. Например, твой родной отец возьмет и утопится.

КАРЕН. Вот-вот. Я именно это и хочу сказать. Ведь такое невозможно предугадать, правда? Это же происходит совершенно непредвиденно, и приходится подстраиваться по ходу дела. У Стива, например, на сегодня была назначена очень важная презентация для каких-то шишек из правительства, в которых он страшно заинтересован; он несколько месяцев готовился, но как только мы узнали о папе, он тут же все отменил. Так что у него правильные приоритеты. А знаешь, что самое невероятное?

(Барбара молча ждет продолжения.)

Знаешь, что самое невероятное?

БАРБАРА. Что?

КАРЕН. Что медовый месяц мы проведем в Белизе!

(Из кухни выходит Джонна и приносит большой кувшин холодного чая.)

БАРБАРА. Прости, у меня прилив.

КАРЕН. Я же никогда ему ничего не рассказывала ни про Белиз, ни про остальные детские глупости. Он просто решил сделать мне сюрприз и купил билеты на сразу после свадьбы.

БАРБАРА. (Обращаясь к Джонне.) Боже, как вкусно пахнет! Что ты там готовишь?

ДЖОННА. Ммм… запеченную курицу, жареный картофель, тушеную зеленую фасоль… еще салаты…

БАРБАРА. А Мэтти Фэй привезла свою фирменную тушеную фасоль?

ДЖОННА. Не знаю. Мне что, не надо было ее готовить?

БАРБАРА. Нет, нет, что ты. У нее она совершенно несъедобная.

(Джонна выходит.)

КАРЕН. То есть, я хочу сказать – разве в такое можно поверить? Про Белиз?

БАРБАРА. Просто какая-то фантастика.

КАРЕН. Конечно, я понимаю, ты с ним только что познакомилась, но, наверное, какое-то первое впечатление уже составила. И как он тебе? Понравился?

БАРБАРА. Ну, мы всего парой слов обменялись…

КАРЕН. Но все равно интуиция тебе что-то подсказывает?

БАРБАРА. Он очень симпатичный, милая…

КАРЕН. Ведь правда?

БАРБАРА. … но это не важно, что я о нем думаю. Не я же за него замуж выхожу…

КАРЕН. Ты ведь приедешь на свадьбу?

БАРБАРА. Конечно. Напомни еще раз, когда?

КАРЕН. Первого января. Одна из причин, по которой мы выбрали первое января – это что у вас с Биллом будут каникулы. Мне так важно, чтобы вы приехали.

БАРБАРА. Свадьба будет в Сарасоте?

КАРЕН. Нет, в Майами. Ты разве не знала, что я переехала в Майами?

БАРБАРА. Постой-ка, да, сейчас вроде припоминаю…

КАРЕН. У Стива там весь бизнес…

БАРБАРА. Да, да, правильно…

КАРЕН. Наверное, я просто пытаюсь тебе сказать, что наконец-то счастлива. Я была несчастлива большую часть своей жизни – взрослой жизни. Сомневаюсь, что ты об этом догадывалась. Конечно, жизнь развела нас в разные стороны: тебя, меня и Айви, и, возможно, мы не так близки, как… как бывает в других семьях…

БАРБАРА. Да, и нам, конечно, необходимо поговорить о маме, о том, что делать с мамой…

КАРЕН. …но, вероятно, так сложилось просто потому, что я не хотела выставлять напоказ, как мне плохо. А теперь… ну, в общем, я правда очень счастлива. И мне бы очень хотелось, чтобы мы опять сблизились и получше узнали друг друга.

БАРБАРА. Конечно. Конечно.

(Карен обнимает Барбару.)

Ну что ты. Конечно.

(Они отстраняются друг от друга.)

Господи, где они там застряли с вином?

КАРЕН. Видишь, еще один пример: ведь Стив тут не знает ни души, но взял и сел в машину, и поехал с Биллом и Джин за вином. Он уже чувствует себя членом семьи!

(Свет переходит на площадку второго этажа. Появляется Айви, за ней Вайолет, у которой в руках платье и пара туфель на высоком каблуке. Мэтти Фэй идет за ними, на ходу роясь в коробке с фотографиями.

Как и Вайолет, Мэтти Фэй одета в черное платье. На Айви черный костюм. Во время следующего диалога Барбара и Карен уходят на кухню.)

АЙВИ. Но я не хочу!

ВАЙОЛЕТ. Ничего, не развалишься, если просто его примеришь.

МЭТТИ ФЭЙ. (Разглядывая фотографии) Ой, ты только посмотри какая прелесть, Вай…

АЙВИ. Честно говоря, я нахожу все происходящее несколько патологичным…

МЭТТИ ФЭЙ. Иди взгляни на эту, ВАЙОЛЕТ. А что тут

Айви. патологичного?

АЙВИ. …Сейчас я просто не в состоянии рассматривать фотографии…

ВАЙОЛЕТ. Посмотри: красивое платье и очень современное.

АЙВИ. Мама, это просто не мой стиль.

МЭТТИ ФЭЙ. А это где снято?

ВАЙОЛЕТ. У тебя вообще нет стиля, в этом все и дело…

МЭТТИ ФЭЙ. Вайолет?

ВАЙОЛЕТ. (Мельком взглянув на фотографию.) В Нью-Йорке. Это было первое турне с книгой, в Нью-Йорке.

АЙВИ. Ты хочешь сказать, у меня нет «твоего» стиля. У меня свой собственный…

МЭТТИ ФЭЙ. «Нью-Йорк Сити. 1964 год»…

ВАЙОЛЕТ. Детка, ты пришла на похороны своего отца в костюме. Женщина не может надевать костюм на похороны …

АЙВИ. Господи, до чего ты странная! Он же черный.

ВАЙОЛЕТ. Ты в нем похожа на ассистентку фокусника.

АЙВИ. Ну, знаешь ли…

МЭТТИ ФЭЙ. Малыш Чарли поговаривает о том, чтобы перебраться в Нью-Йорк.

АЙВИ. …Ну почему ты обязательно МЭТТИ ФЭЙ. Вы можете себе должна… это представить?

ВАЙОЛЕТ. Но только ты его пока не отговаривай…

МЭТТИ ФЭЙ. Он там и дня не продержится. Его просто сожрут с потрохами.

АЙВИ. Почему ты обязательно должна…

МЭТТИ ФЭЙ. Иногда я прямо убить его готова…

АЙВИ. Почему ты обязательно должна меня оскорблять?

ВАЙОЛЕТ. Ишь ты, какая чувствительная!

МЭТТИ ФЭЙ. Он, видите ли, проспал! Похороны моего зятя! При том, что служба начиналась в полдень.

АЙВИ. Я уверена, не все так просто… может, что-то случилось …

МЭТТИ ФЭЙ. Не надо его выгораживать. Вот и Чарли тоже такой, всю жизнь находит ему оправдания. «Ах, бедный мальчик проспал, ах, поеду встречу его у автобуса».

АЙВИ. Ты к нему чересчур строга.

МЭТТИ ФЭЙ. Парню тридцать семь лет – и он до сих пор не водит машину!

ВАЙОЛЕТ. Просто он немного не от мира сего, это точно.

АЙВИ. А по-моему, вы слишком…

МЭТТИ ФЭЙ. Кто в наше время не умеет водить машину?

АЙВИ. Мне кажется, вы все-таки слишком…

МЭТТИ ФЭЙ. Я даже шимпанзе за рулем видела.

ВАЙОЛЕТ. Пожалуйста, ради меня, сними эту дешевку и надень вот это!

АЙВИ. Дешевку? Ты это назвала дешевкой?

МЭТТИ ФЭЙ. Ты хотела что-то в этом роде, Вайолет?

ВАЙОЛЕТ. Нет, я хочу поставить фотографию на комод в столовой, так что нужно что-то более узнаваемое…

МЭТТИ ФЭЙ. Ты хочешь сказать, покрупнее?

ВАЙОЛЕТ. Ну да. Вот рамка…

АЙВИ. Это самый дорогой костюм из всего, что у меня есть!

ВАЙОЛЕТ. Совершенно неважно, сколько ты за него заплатила. Железные доспехи тоже дорого стоят, но это не делает их более…

МЭТТИ ФЭЙ. Вот, посмотри, эта крупнее, но только вы тут сняты вдвоем…

АЙВИ. Зачем тебе раздавать свою одежду?

МЭТТИ ФЭЙ. Ничего, что здесь вы оба? Ты не возражаешь?

ВАЙОЛЕТ. На меня же столько всего свалилось. И я деградирую.

АЙВИ. «Деградируешь»?

ВАЙОЛЕТ. Нет, я не то хотела сказать… Неважно. В общем, я хочу от всего этого избавиться.

АЙВИ. Избавиться?

МЭТТИ ФЭЙ. Вай, так как ты думаешь, эта подойдет?

ВАЙОЛЕТ. Я совершенно серьезно говорю: я все выброшу! Зачем мне проводить остаток дней, любуясь на обломки прошлого? Я хочу выбросить все дерьмо из кабинета, и эти тряпки, которые никогда уже больше не надену – все, все на помойку! Ты только посмотри на эти дурацкие туфли. (Поднимает пару туфель на высоком каблуке.) Ты можешь себе меня в них представить? Даже если я сразу и не рухну ничком, то разве может быть что-то более уродливое, чем мои распухшие лодыжки, варикозные ноги? А ногти? Ими же можно рыть асфальт!

(Мэтти Фэй протягивает Вайолет фотографию.)

МЭТТИ ФЭЙ. Ты хотела что-то в этом роде?

ВАЙОЛЕТ. (Берет фотографию.) Это же я. (Показывает фотографию Айви.) Ты только взгляни!

АЙВИ. Мама, какая ты красивая!

ВАЙОЛЕТ. Я была красивая. А теперь уже нет.

МЭТТИ ФЭЙ. Ну, теперь…

АЙВИ. Ты и сейчас красивая.

ВАЙОЛЕТ. Нет! Это еще одна ложь, которую мы говорим себе в утешение, и сами же в нее не верим. Женщины красивы, только пока молоды. А потом уже нет. Вот мужчины выглядят сексуально даже в старости. Ну, не те, конечно, которые расхаживают в шортах, и на ремне поверх пуза у них висят набрюшники. В некоторых мужчинах сохраняется… резкость черт, какая-то потрепанная, обветренная мужественность… А женщины просто стареют и становятся толстыми и морщинистыми.

МЭТТИ ФЭЙ. Ну, знаешь ли…

ВАЙОЛЕТ. Ведь что делает молодую женщину сексуальной? Вспомни, как где-нибудь в торговом центре ты обращала внимание на какую-то славную малышку и думала: «Какая прелесть!» А почему? Потому что у нее гладкая кожа, упругая грудь и попка на месте…

МЭТТИ ФЭЙ. Я тоже еще очень сексуальна, так что не надо…

ВАЙОЛЕТ. Ты так же сексуальна, как размокший картонный короб, Мэтти Фэй. Что ты, что я. Не надо себя обманывать. Знаешь… давай просто перестанем себя дурить? Нам всем станет только легче, если мы прекратим самим себе врать по мелочам и посмотрим правде в глаза. «Женщины не могут выглядеть сексуально, после того как состарятся». Лично я могу с этим смириться. А ты можешь?

МЭТТИ ФЭЙ. И я могу, просто я не согласна. А как же Софи Лорен? Или Лена Хорн? Она выглядела жутко сексуально, даже когда ей было за восемьдесят.

ВАЙОЛЕТ. Земля - круглая. Привыкай к этой мысли. (Обращаясь к Айви) А теперь примерь это платье.

АЙВИ. Извини, мама, но я отказываюсь это делать!

ВАЙОЛЕТ. Айви!

АЙВИ. Так, ладно, я этой жары больше не вытерплю…

ВАЙОЛЕТ. Послушай меня: ты просто не знаешь, как привлечь к себе мужчин. А я знаю. Уж что-что, а это я всегда умела...

АЙВИ. Мама, мы только что похоронили моего отца! И я не собираюсь сейчас никого привлекать!

ВАЙОЛЕТ. Глупышка, я же не про сейчас говорю. А это платье ты можешь носить и…

АЙВИ. У меня есть мужчина. Понятно? У меня есть мужчина!

(Мэтти Фэй переключает внимание на Айви.)

ВАЙОЛЕТ. Как же так… ты ведь говорила, ты никого не ищешь…

АЙВИ. Правильно. Потому что у меня уже есть мужчина. Теперь все? Ты от меня отстанешь?

(Пауза.)

ВАЙОЛЕТ. Нет, я от тебя не отстану. МЭТТИ ФЭЙ. Нет-нет, мы не отстанем!

АЙВИ. Если бы вы только видели, какие у вас сейчас дурацкие лица!

ВАЙОЛЕТ. И кто он?

АЙВИ. Никто. Даже не надейся.

ВАЙОЛЕТ. Нет, ты не можешь так со мной, я хочу знать, с кем ты…

АЙВИ. Я отказываюсь об этом говорить.

МЭТТИ ФЭЙ. Айви, ну пожалуйста…

АЙВИ. Нет.

МЭТТИ ФЭЙ. Это кто-то из колледжа?

ВАЙОЛЕТ. Только не говори, что ты вернулась к тому недоумку Барри.

АЙВИ. Не бойся, это не Барри.

ВАЙОЛЕТ. Благодарю тебя, Господи!

МЭТТИ ФЭЙ. Ну, расскажи нам хоть что-нибудь: сколько ему лет, чем занимается…

АЙВИ. Я ничего не собираюсь вам рассказывать, ни одной, ни другой, так что можете успокоиться.

МЭТТИ ФЭЙ. Ради бога, скажи хоть что-нибудь!

АЙВИ. И не подумаю.

ВАЙОЛЕТ. Айви, ты - влюбилась?

АЙВИ. (Поражена) Я…. я не знаю… я…

(Смущенно смеется и уходит по коридору второго этажа. Вайолет и Мэтти Фэй с криками бросаются за ней следом.

Свет переходит на переднее крыльцо в момент, когда Джин вбегает в дом. Она бросается к телевизору, включает его, находит нужный канал и садится очень близко к экрану. Билл и Стив Хайдебрехт входят в дом следом за Джин, оба темных костюмах и нагруженные пакетами с покупками.)

СТИВ. Нет, мы держим счета в оффшоре, пока не получим всех разрешений.

БИЛЛ. Это чтобы в обход разрешений?

СТИВ. Вот именно. Действуем в обход разрешений, пока их не получим. Везде же такая бюрократия, такая волокита. Не знаю, насколько вы в курсе того, что происходит во Флориде, в тамошней политике…

БИЛЛ. Только то, что пишут в газетах, и…

СТИВ. Ясно. Но в нашем бизнесе особенно…

БИЛЛ. Простите, напомните, чем вы занимаетесь?

СТИВ. В целом наша деятельность связана с безопасностью. Обстановка на Ближнем Востоке по-прежнему очень взрывоопасна, так что вокруг этого всего крутятся огромные деньги…

БИЛЛ. Служба безопасности…? Что… - наемники?

(Из кухни выходит Барбара.)

БАРБАРА. Дай. Сюда. Вино.

(Вытаскивает бутылку вина из сумки Билла.)

СТИВ. Я предпочитаю думать о них скорее как о «миссионерах», чем как о «наемниках».

БАРБАРА. (Обращаясь к Джин, которая смотрит телевизор.) Так вот почему ты так торопилась домой?

ДЖИН. Ну да.

БАРБАРА. Что там такого важного показывают, что ты не можешь даже…

ДЖИН. «Призрак оперы» 1925 года, с Лоном Чейни.

БИЛЛ. Ничего себе!

БАРБАРА. Господи твоя воля, Джин, ты ведь можешь это ДВД купить в любом магазине!

ДЖИН. Нет, сейчас показывают копию с отреставрированной сценой, в цвете.

БИЛЛ. Фантастика! Малыш, напомни, как та сцена называется…? «Бал-маскарад»?

ДЖИН. Ага.

БАРБАРА. Так, давайте разберемся. Если я правильно понимаю, ты закатила истерику, чтобы не ехать с папой в магазин… Эй, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

(Джин повинуется.)

И ты из-за этого переживала, что похороны твоего дедушки начинались слишком поздно? Боялась, что не успеешь вернуться вовремя к началу какого-то идиотского «Призрака оперы»?!

ДЖИН. Наверное.

(Барбара бросает на Джин испепеляющий взгляд и выходит.)

БИЛЛ. (Обращаясь к Стиву.) Я отнесу все на кухню.

СТИВ. Давай помогу.

БИЛЛ. Не надо, я уже все взял.

(Билл забирает сумки у Стива и идет вслед за Барбарой на кухню.)

СТИВ. Ты увлекаешься кино?

ДЖИН. Ага.

СТИВ. Ясно. Я тоже. Ты раньше видела этот фильм?

ДЖИН. М-гм.

СТИВ. Классика! А ты знаешь, что Чейни сам себе грим придумал?

ДЖИН. Знаю.

СТИВ. Судя по всему, это было очень больно. Он пропустил рыболовную леску себе под носом и потом подтянул…

ДЖИН. Я знаю.

СТИВ. А римейки ты видела? Довольно паршивые.

ДЖИН. Я видела с Клодом Рэйнсом.

СТИВ. Да, да, точно; чудовищный фильм. Призрак там выглядит, как гей. В этом вся беда.

ДЖИН. Я не очень хорошо помню, я тогда маленькая была.

СТИВ. А-а, ну да…

(Стив садится на диван позади Джин. Какое-то время они смотрят фильм.)

Но теперь, по-моему, ты уже совсем не маленькая.

ДЖИН. Что?

СТИВ. Говорю, теперь ты уже не ребенок.

ДЖИН. М-гм.

СТИВ. Сколько тебе? Семнадцать?

ДЖИН. Пятнадцать.

СТИВ. Ну да, ну да. Пятнадцать. Конечно, не ребенок.

(Они смотрят телевизор.)

Да, совсем не ребенок. (Пауза.) А знаешь, чем я занимался, когда мне было пятнадцать?

ДЖИН. Чем?

СТИВ. Работал на бойне. Представляешь, что это такое?

ДЖИН. Что-нибудь кошмарное?

СТИВ. Я был уборщиком на скотобойне.

ДЖИН. Ужас какой.

СТИВ. Да уж, врагу не пожелаю. Но! За это платили деньги. Улавливаешь?

(Принюхивается.)

Постой-ка. Чем это пахнет?

ДЖИН. Едой. С кухни.

СТИВ. Не угадала.

(Продолжает принюхиваться, пока не оказывается стоящим прямо над Джин. Обнюхивает ее.)

ДЖИН. Вы что?

СТИВ. Интересно, что это за запах?

ДЖИН. Какой?

СТИВ. А ты как думаешь?

ДЖИН. Думаю, вы что-то с кухни унюхали.

СТИВ. Опять не угадала.

(Он принюхивается, с жадностью втягивая ее запах.)

ДЖИН. А что же тогда?

СТИВ. Это что… марихуана?

ДЖИН. Я… я не знаю.

(Нюхает свой рукав.)

СТИВ. Так ты марихуаной балуешься?

ДЖИН. Нет.

СТИВ. Мне-то можешь не врать.

ДЖИН. Говорю же – нет!

СТИВ. Здесь действительно жарко или мне только так кажется?

ДЖИН. Нет, правда жарко.

СТИВ. И тебе жарко?

ДЖИН. И мне…

СТИВ. Очень?

ДЖИН. Ужасно!

СТИВ. Жутко жарко…

ДЖИН. Ага…

СТИВ. Ах ты, …маленькая курилка! Значит, травкой балуешься, а?

(Она не отвечает.)

Что ж, считай, тебе повезло. Потому что чисто случайно у меня тут есть кое-что очень вкусное. Потому что у меня очень хорошие связи. Так что держись!

ДЖИН. Вот это было бы здорово. Я только что последнюю дозу докурила, а мне правда надо оттянуться.

СТИВ. Тебе что надо?

ДЖИН. Правда, жутко хочется оттянуться по полной.

СТИВ. По полной – это как?

(Она громко хихикает и отталкивает его.)

ДЖИН. Ну, вы даете!

СТИВ. Да я просто дурака валяю, глупая.

(С кухни появляется Карен и застает Стива на полу, очень близко от Джин.)

А, привет, милая!

КАРЕН. Что ты делаешь?

СТИВ. Дурачусь с твоей племянницей.

КАРЕН. Кажется, пора за стол.

СТИВ. Отлично! Просто умираю с голода.

КАРЕН. Ты не забыл купить сигареты?

СТИВ. Черт! (Обращаясь к Джин.) Помнишь, я еще тебя спрашивал, не забыл ли я чего…

КАРЕН. Придется у мамы одолжить.

ДЖИН. У меня есть сигареты.

КАРЕН. У тебя есть сигареты?

ДЖИН. Camel Lights подойдет?

СТИВ. Она курит то же, что мы.

КАРЕН. Джин, детка, но ты еще маленькая, чтобы курить.

СТИВ. (Притворно строго) Вот именно.

КАРЕН. (Игриво шлепает его) Прекрати немедленно, не надо ей потворствовать...

СТИВ. Она уже не ребенок.

КАРЕН. Можно я парочку возьму?

ДЖИН. Естественно.

(Джин достает из сумки сигареты.)

СТИВ. И кто, интересно, ей потворствует?

КАРЕН. Ш-ш! (Берет сигареты) Спасибо, детка. Теперь можешь бросать курить.

(Джин смотрит телевизор. Карен тесно прижимается к Стиву, лепечет что-то притворно детским голоском.)

Привет, котик!

СТИВ. Привет, крошка!

КАРЕН. (Еще больше кривляется) Привет, малыш!

(Стив обнимает ее. Они целуются. Его руки гладят ее тело, сжимают ягодицы. Карен хихикает и разрывает его объятие.)

Пойдем на задний двор. Я хочу показать тебе наш старый форт. Здесь такая жара, даже воздух какой-то липкий…

(Выходит впереди Стива, который выходя бросает в сторону Джин…)

СТИВ. (Интимно) Держись! Ты у меня на крючке.

(…и проводит всей ладонью по ее лицу. Выходит.

Свет переходит на переднее крыльцо, когда там появляются Чарли и Малыш Чарли.)

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Папа, ну прости.

ЧАРЛИ. Перестань извиняться, парень. Постой. На, причешись.

(Чарли дает свою расческу Малышу Чарли.)

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Наверняка мама ужасно на меня разозлилась.

ЧАРЛИ. Не переживай.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. А что она сказала?

ЧАРЛИ. Ты же знаешь свою мать: она всегда найдет, что сказать.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Я ведь правда завел будильник…

ЧАРЛИ. Знаю.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. И действительно очень хотел приехать.

ЧАРЛИ. Вот ты и приехал.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Я так любил дядю Беверли, ты сам знаешь…

ЧАРЛИ. Прекрати извиняться!

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Наверное, ночью отключали электричество. Я проснулся – а на часах мигает полдень. Это ведь значит, что электричество отключали, да?

ЧАРЛИ. Какая теперь разница.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Но я пропустил его похороны!

ЧАРЛИ. Это всего лишь церемония. Просто официальная церемония, которая не имеет ничего общего с тем, что у тебя в душе.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Дядя Беверли был бы очень во мне разочарован.

ЧАРЛИ. Твоего дядю Бева сейчас ожидают дела поважнее. Ему просто некогда сердиться. И вообще он был не такой человек…

(Малыш Чарли плачет.)

Эй, Малыш Чарли, ну же… ну все, все.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Просто… я же все понимаю. Знаю, что они обо мне думают… Когда такое случается, то… хочется людей как-то поддержать, а я…

ЧАРЛИ. Тихо, тихо…

МАЛЫШ ЧАРЛИ. …пропустил похороны дяди Беверли, и я знаю, что они обо мне подумают…

ЧАРЛИ. Кто – они? Кто подумает?

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Да все они. Я-то знаю, что там станут говорить.

ЧАРЛИ. Ничего они не станут о тебе говорить…

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Я же знаю, какие они. Но я их не виню. Просто мне так жаль, что я тебя подвел, папа.

ЧАРЛИ. Ты меня не подвел. И никогда не подводил. Послушай: ты очень ошибаешься на их счет, они же тебя любят. Только не у всех была возможность разглядеть в тебе то, что вижу я: что ты хороший парень, любящий, с мозгами… На, держи. (Дает Малышу Чарли носовой платок.) Давай сюда расческу. Держись прямо, смотри людям в глаза. И не будь таким суровым к себе.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Я люблю тебя, папа.

ЧАРЛИ. И я тебя люблю, сынок.

(Чарли хлопает Малыша Чарли по спине, и они идут в гостиную.

Свет переходит на столовую, куда Барбара и Билл приходят из кухни. Периодически появляется Джонна, которая ходит между кухней и столовой, накрывая на стол.)

БИЛЛ. Джин просто еще многого не понимает. Ты думаешь, она отдает себе отчет в том, что…

БАРБАРА. «Призрак оперы»!

БИЛЛ. А ты себя вспомни в четырнадцать лет!

БАРБАРА. Она достаточно взрослая, чтобы прилично себя вести. Но, наверное, обычно этому учатся у собственных родителей.

БИЛЛ. Это камень в мой огород? Или я что-то не так понял?

БАРБАРА. Неужели? Я говорю о том, что формирование ее характера – наша обязанность как родителей.

Дата добавления: 2015-06-28