Сцена 1 2 страница

БАРБАРА. Но в последнее время ты не слишком усердствовал, так что чему тут удивляться…

БИЛЛ. Если мы с тобой никак не можем разрубить наш Гордиев узел, это еще не значит, что я стал плохим отцом.

БАРБАРА. Звучит красиво: «наш Гордиев узел»! Но в ее маленькой четырнадцатилетней головке это может выглядеть совершенно по-другому. Она может подумать, что ее «забросили».

БАРБАРА. Может быть, она теперь считает своего отца по большей части «отсутствующим», или «не присутствующим», а может быть, и вовсе сукиным сыном.

БАРБАРА. Да, куда уж умнее! Черт его там знает что реставрированное из «Призрака оперы»! Конечно, ты от этого просто обмираешь…

БАРБАРА. (Повышая голос) Я ее не виню, БИЛЛ. (Повышая голос) Я же я ничего другого и не жду от нее, на твоей стороне. Зачем нам раз ее отец – эгоистичный ссориться, когда я на твоей ублюдок! стороне? Барбара… Барбара!

БИЛЛ. Я никогда не снимал с себя ответственности.

БИЛЛ. А ты могла бы знать, что «снимать ответственность» - это тоже допустимое применение.

БИЛЛ. Значит, мы должны ссориться по твоим правилам: то мы спорим по существу, а то вдруг ты начинаешь меня оскорблять чисто из прихоти, когда тебе удобно…

БАРБАРА. Как же, мы с тобой давно выяснили, что ты – Повелитель пространства и времени, а я – просто кусок дерьма.

БАРБАРА. Мне надоело быть справедливой! Я уже знаю, к чему это приводит. Мне осточертело играть роль стоической матери семейства. Тебе пора повзрослеть! Потому что пока ты по пятому разу переживаешь стадию полового созревания, мир вокруг рушится, и я не могу с этим справиться в одиночку! А главное – что твой ребенок не может с этим справиться.

БИЛЛ. Пока что наш ребенок пытается справиться с сумасшедшим домом, в который ты ее притащила.

БАРБАРА. Джин здесь со мной, потому что это семейное событие.

БИЛЛ. Джин здесь, потому что она тебе нужна вместо буфера между тобой и твоей ненормальной матерью.

БАРБАРА. Может, я к тебе бы и прислушалась - если бы у тебя было право голоса!

БИЛЛ. Только ты у нас одна такая чертовски правильная, само воплощение праведного гнева…

БАРБАРА. Наверное, когда ты в первый раз уложил в постель свою Пеппи Длинный Чулок, ты уже догадывался, что с моей стороны последует немножко праведного гнева – самая чуточка…

БИЛЛ. Ты умная женщина, Барбара, но ты не искренняя. Ты страстная, но жестокая. Ты хорошая, порядочная, остроумная – ты потрясающая женщина, и я тебя люблю, но жить с тобой невозможно!

(Свет зажигается во всем доме: Билл выходит на крыльцо, чтобы успокоиться.

Карен и Стив входят в маленькую гостиную и натыкаются на Барбару.

Мэтти Фэй спускается по лестнице в большую гостиную, где Джин, Чарли и Малыш Чарли смотрят телевизор.

Вайолет и Айви выходят на площадку второго этажа.)

СТИВ. Я всегда говорил: стоит закурить, как зовут к столу... КАРЕН. (Обращаясь к Барбаре) Интересно, когда во дворе в последний раз косили траву? БАРБАРА. Что? КАРЕН. Я только что хотела показать Стиву наш старый форт. Ты туда заглядывала? БАРБАРА. Нет, я не… СТИВ. Барбара, ты сочтешь меня очень неучтивым, если я сниму пиджак? КАРЕН. Ты в порядке? БАРБАРА. Да, все нормально. СТИВ. Барбара, так ты не возражаешь, если я… БАРБАРА. Конечно, конечно. КАРЕН. Бедняжка, тебе столько всего пришлось пережить за последние дни! СТИВ. Еще бы! КАРЕН. Я по себе знаю: в такие тяжелые дни обычно кажется, что я в рот ни крошки не смогу взять. Но стоит поставить передо мной тарелку с горячей едой, я тут же понимаю, что просто умираю с голода. (Пауза. Барбара наконец замечает их присутствие.) БАРБАРА. Да, ты права. Пора поесть. СТИВ. За стол! (Они через кухню направляются в столовую.)	МЭТТИ ФЭЙ. Батюшки, смотрите, кто объявился. Извини, что нам пришлось тебя разбудить, дорогой. МАЛЫШ ЧАРЛИ. Мам, мне так жаль… МЭТТИ ФЭЙ. Конечно, я знаю… ЧАРЛИ. Но теперь он здесь, и это самое главное. МЭТТИ ФЭЙ. Да, теперь уже неважно… МАЛЫШ ЧАРЛИ. Наверное, ночью отключали электричество, потому что я проснулся, а часы… МЭТТИ ФЭЙ. Не надо мне сейчас все это рассказывать, Малыш. Правда, совсем ни к чему… ЧАРЛИ. Милая, но он же пытается тебе объяснить, что действитеьно сожалеет… МЭТТИ ФЭЙ. Прекрати его выгораживать, ему уже тридцать семь лет! ЧАРЛИ. Давай не будем сейчас из-за этого спорить. МЭТТИ ФЭЙ. А я и не спорю. МАЛЫШ ЧАРЛИ. Я знаю, мама, я тебя подвел … МЭТТИ ФЭЙ. Тоже мне, новость! ЧАРЛИ. Пожалуйста, веди себя прилично, сейчас есть куда более важные проблемы. МЭТТИ ФЭЙ. Я не хочу больше об этом говорить, я готова садиться за стол. Ты принес тушеную фасоль из машины? ЧАРЛИ. Нет. Сейчас принесу. МЭТТИ ФЭЙ. Ты на целый час оставил мою фасоль в раскаленной машине?! ЧАРЛИ. Уже иду. Уже иду… МАЛЫШ ЧАРЛИ. Я схожу. (Малыш Чарли выходит из дома.)	АЙВИ. Нет, я серьезно: если ты им хоть слово скажешь… ВАЙОЛЕТ. Ты же мне не говорила, что другим нельзя рассказывать. АЙВИ. А теперь говорю. ВАЙОЛЕТ. Почему ты так раздражаешься? Ты с кем-то встречаешься – по-моему, это просто прекрасно… АЙВИ. Только посмей… ВАЙОЛЕТ. На твоем месте я была бы рада поделиться с семьей хорошей новостью, особенно в такой день… АЙВИ. Это никого не касается. ВАЙОЛЕТ. Мы все хотим для тебя самого хорошего. АЙВИ. Это никого не касается! ВАЙОЛЕТ. А почему я должна делать тебе одолжение? АЙВИ. А почему нет? ВАЙОЛЕТ. Ты даже не захотела примерить мое платье… АЙВИ. Я не собираюсь с тобой торговаться! ВАЙОЛЕТ. Боже мой, ты из всего устраиваешь какую-то мелодраму… АЙВИ. Все. Я иду вниз и сажусь за стол, потому что ты просто невыносима! ВАЙОЛЕТ. (Саркастично) Уж извини, если я невыносима. Просто у меня сегодня не самый легкий день. АЙВИ. Он нелегкий для всех, мама.
(Айви идет вниз, входит в гостиную в тот момент, когда Мэтти Фэй и Чарли присоединяются в столовой к Барбаре, Карен, Стиву и Джонне. Все постепенно рассаживаются. Билл входит со стороны крыльца и проходит через гостиую.)
КАРЕН. Ой, как красиво! (Джонне) Это все ты сделала? ДЖОННА. Да. СТИВ. Мммм, курочка выглядит очень аппетитно, не правда ли? МЭТТИ ФЭЙ. У нас хватает стульев? БАРБАРА. Думаю, да. МЭТТИ ФЭЙ. Давай здесь, что ли… Вот так… КАРЕН. Садись рядом со мной, милый. СТИВ. Оки-доки. БАРБАРА. Кто сядет с Джин за детский стол? МЭТТИ ФЭЙ. Давайте посадим туда мистера Чарли-младшего. ЧАРЛИ. Ты что, серьезно? МЭТТИ ФЭЙ. А кто еще туда сядет? Может, ты? ЧАРЛИ. Он решит, что ты хочешь его наказать… ДЖОННА. Я могу там сесть. МЭТТИ ФЭЙ. Ну что ты! После того как ты целый день хлопотала на кухне? ДЖОННА. Ничего, я не против.	МЭТТИ ФЭЙ. Какой стол! БАРБАРА. Она такая умница, все умеет. ЧАРЛИ. Где ты хочешь сесть? КАРЕН. Нет, подожди…	БИЛЛ. Джин, пора за стол. ДЖИН. Думаю, меня не поймут, если я сюда приду есть? БИЛЛ. Ты думаешь правильно. АЙВИ. Мне показалось, или я действительно слышала Малыша Чарли? БИЛЛ. Да, кажется… ДЖИН. Вы же все равно засунете меня за детский стол. БИЛЛ. Я сейчас не в настроении для твоих капризов, поняла? АЙВИ. А он… ты не знаешь, где он? БИЛЛ. По-моему, он вышел – что-то принести. (Айви выходит на переднее крыльцо, Джин нехотя идет в направлении столовой. Билл останавливает ее.) Почему ты так себя ведешь? ДЖИН. Никак я себя не веду. БИЛЛ. Ты понимаешь, что мама сейчас особенно в тебе нуждается? ДЖИН. Что-то мама сама не больно старается. БИЛЛ. Это неважно! Пойди умойся. ДЖИН. «Умойся»? Я, кажется, не в операционную собираюсь. (Билл и Джин входят в столовую.)

(Пока семья продолжает рассаживаться за стол, свет опять переходит на переднее крыльцо, где Айви встречает Малыша Чарли, когда он возвращается с блюдом фасоли Мэтти Фэй в руках.)

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Я уже ничего не знаю. Может, я подсознательно нарочно проспал. Не знаю. Мне так жаль…

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Я понимаю, для тебя это один из худших дней твоей жизни, и мне ужасно стыдно, что я не…

АЙВИ. Прекрати. Мы-то не должны этого делать.

АЙВИ. Только на меня, не бойся. Пришлось сказать, что я с кем-то встречаюсь. Я не сказала, с кем. Просто я хотела, чтоб ты знал, на тот случай, если там будут вопросы…

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Ну, хорошо… Я сказал маме про Нью-Йорк. То есть, что я подумываю о переезде.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Мне показалось, в целом она одобрила…

АЙВИ. А знаешь что? По-моему, так даже лучше, если мы будем выдавать им информацию по частям.

(Свет переходит на столовую. Вокруг стола сидят: Барбара, Билл, Мэтти Фэй, Чарли, Карен и Стив. Джин и Джонна сидят за детским столом. Все мужчины сняли пиджаки.)

МЭТТИ ФЭЙ. Но сейчас принесут мою фирменную фасоль.

(Малыш Чарли входит с блюдом фасоли Мэтти Фэй.)

МЭТТИ ФЭЙ. А вот и он. Я хотела тебя посадить за детский стол, но они мне не разрешили.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. А что, мне все равно. Куда это поставить?

(Все вразнобой здороваются, жмут руки, обнимаются, Карен представляет Стива и т.д. Айви тихонько проскальзывает в комнату и садится за стол.

Малыш Чарли роняет блюдо, и фасоль с громким звуком шлепается на пол.)

МЭТТИ ФЭЙ. Черт бы тебя побрал! БАРБАРА. Ой, как жалко!

МЭТТИ ФЭЙ. Ну что за кретин! КАРЕН. Может, можно как-то собрать?

(Джонна идет на кухню за тряпкой, бумажными полотенцами и т.д.)

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Мам, прости, я… ЧАРЛИ. Ладно, ладно, ничего страшного.

(Малыш Чарли помогает Джонне убрать с пола.)

МЭТТИ ФЭЙ. Как это ничего страшного? Это же мой труд!

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Мама, я же не нарочно, ну прости меня…

ЧАРЛИ. «Не ест мяса». Ладно. Кому еще курицы? Давай, Малыш Чарли, возьми кусочек.

МЭТТИ ФЭЙ. Просто положи ему на тарелку, а то кто его знает, он, чего доброго, весь дом спалит.

(Вайолет появляется, держа в руках фотографию в рамке, на которой она вместе с Беверли.)

(Барбара берет фотографию и ставит на буфет.)

ВАЙОЛЕТ. Вижу, господа, вы и пиджаки успели снять. А я-то думала, у нас поминки, а не петушиные бои.

(Неловкое молчание. Мужчины хмуро снова надевают пиджаки.)

(Садясь) Наверное, кто-то должен прочесть молитву.

ВАЙОЛЕТ. Давай, в этом нет ничего страшного…

БАРБАРА. Пусть дядя Чарли прочтет молитву. Теперь он у нас патриарх.

ЧАРЛИ. Что ж, хорошо. (Откашливается) Господь всемогущий…

(Все склоняют головы и складывают руки для молитвы.)

Ниспошли этой семье свою милость в столь грустную минуту, о господи… Благослови эту добрую женщину и не обойди ее своей…ээээ… благодатью.

(Звонит мобильный телефон – мелодия из сериала Sanford and Son. Стив торопливо ищет в кармане, находит мобильник и смотрит, кто звонит.)

ЧАРЛИ. Молим тебя, господи, чтобы ты помог и Беверли, пока он… пока он… пока он совершает свой путь.

Мы возносим тебе благодарность за то, что мы смогли собраться все вместе и почтить память этого прекрасного человека, в его доме, с его любящей семьей, с его тремя замечательными дочерьми. Прими также нашу благодарность за наше единение, за нашу сплоченность, за наше… наши… узы.

Благодарим тебя, о господи, и за эту трапезу, которую мы можем разделить в этот день и… подкрепиться… пищей. Молим тебя, боже, помоги нам… стать лучше. Быть лучше. Быть хорошими людьми.

(Стив возвращается, захлопывая крышку телефона.)

Сегодня, как никогда прежде, мы осознаем, какая это сила – семья, …какое это счастье – быть вместе с семьей. Молим тебя, господи, защити и благослови нашу семью. Аминь.

ВАЙОЛЕТ. Вот этот буфет – он тебе не пригодится?

ВАЙОЛЕТ. Я хочу избавиться от многих вещей и подумала, может, он тебе нужен.

БАРБАРА. Нет, мама, я… К тому же КАРЕН. Очень красивый.

ВАЙОЛЕТ. А, ну ладно. Может, тогда Айви возьмет.

АЙВИ. Нет, у меня же есть что-то подобное, помнишь? Из…

ВАЙОЛЕТ. От всего. Я хочу все выбросить отсюда. Купить все абсолютно новое.

БАРБАРА. Наверное, я… я просто еще не готова это обсуждать.

КАРЕН. Да, очень! МАЛЫШ ЧАРЛИ. Пальчики оближешь..

БАРБАРА. Джонна одна все приготовила, представляешь?

Вы же все знаете, что она получает жалование?

ЧАРЛИ. Джин, мне вот любопытно: ты говоришь, что не ешь мяса…

ДЖИН. Когда ешь мясо, то вместе с ним съедаешь и страх животного.

ВАЙОЛЕТ. (Со смехом) А мне показалось, она сказала…

ДЖИН. Еще как можно. То есть, как бы, даже если не думать о духовной стороне, то что снами происходит, когда нам страшно? Наше тело ведь тоже выделяет что-то там химическое, правда?

ДЖИН. Когда мы чего-то боимся, то в нашем теле происходят химические реакции…

ДЖИН. … особенно, когда страх прямо смертельный, ну, когда потеть начинаешь, и сердце колотится…

ДЖИН. А как, по-вашему, животным бывает страшно?

ДЖИН. Значит, когда мы едим мясо, то съедаем и весь страх, который они испытывали, когда их убивали на скотобойне - чтобы произвести для нас еду.

СТИВ. Да, все правильно, я сам работал когда-то на бойне, и там страх прямо висел в воздухе…

ЧАРЛИ. Боже правый, это выходит, что я ел страх – сколько же? – три раза в день в течение шестидесяти лет?

МЭТТИ ФЭЙ. Вот уж кто не сядет за стол, пока перед ним мяса не поставишь.

ЧАРЛИ. Наверное, меня так воспитали. Просто если без мяса, то кажется, будто чего-то не хватает …

МЭТТИ ФЭЙ. И когда я готовлю пасту или еще что-то в этом роде, то он всегда говорит: «Ну ладно, закуска была отличная. А где мясо?»

ВАЙОЛЕТ. «А где мясо?» Это из какой-то рекламы, да? Там старушка говорит «А где мясо?»

ВАЙОЛЕТ. (Визжит) «А где мясо?» «А где мясо?» «А где мясо?»

ВАЙОЛЕТ. (Машет рукой, чтобы привлечь к себе внимание) Ээээ… По-моему – так себе… (Пренебрежительно) Ээээ…

БАРБАРА. Так. Подошло время театрализованной критики…

ВАЙОЛЕТ. Я бы предпочла, чтобы гроб был открытым.

БАРБАРА. Мама, ты же знаешь, это было невозможно.

ВАЙОЛЕТ. Такие проводы Беверли заслужил бы, если бы умер году в 1974. Слишком много болтовни о поэзии, о преподавательстве. А ведь он после 65-го года ничего стоящего не написал и преподавать никогда не любил. Зато никто ничего не сказал по существу, а ведь он был алкоголиком мирового класса на протяжении более пятидесяти лет! Никто почему-то не рассказал, как его однажды уговорили выступить на ужине в честь выпускников университета Талсы… (Смеется) Он выпил целую бутылку белого рома «Рон Бокой» – уж не знаю, почему я запомнила, - вышел, чтобы произнести своею речь… и обосрался! Возвращается к нашему столу – а у него огромное пятно…

БАРБАРА. Действительно, странно, что никто сегодня не вспомнил этой истории.

ВАЙОЛЕТ. После этого его уже больше не приглашали на вечера выпускников, это точно!

СТИВ. Вы знаете, я не очень разбираюсь в поэзии, но мне его стихи показались удивительными. (Биллу.) И ты их замечательно прочел.

КАРЕН. Мама, это же мой жених, Стив, я вас познакомила в церкви.

СТИВ. У меня, собственно, есть и немецкие, и ирландские корни…

ВАЙОЛЕТ. Мне странно, Карен, что ты назначила своему молодому человеку свидание на похоронах отца. Конечно, у него неплохие стихи, но все же для свидания не очень…

КАРЕН. Он не мой молодой человек, мама, он мой жених. Мы поженимся на Новый Год.

КАРЕН. В Майами. И я надеюсь, ты сможешь приехать.

СТИВ. Отчего же, я не возражаю. Да, мэм, я был женат.

СТИВ. Три, по правде говоря. Это будет четвертый…

ВАЙОЛЕТ. В таком случае вам уже пора бы определиться.

ВАЙОЛЕТ. (Обращается к Мэтти Фэй) Как я его раскусила, а? Ты взгляни на него: сразу видно, что он был женат…

КАРЕН. Я водила Стива показать старый форт, а его уже нет!

КАРЕН. О нашем старом форте, мы там играли в ковбоев и индейцев.

ВАЙОЛЕТ. Разве ты не знаешь, что нельзя говорить «в ковбоев и индейцев»? Вы играли в «ковбоев и коренных американцев»! Так, Барбара?

(Чарли неожиданно роняет голову на грудь, словно испытывает боль)

ЧАРЛИ. Я только что проглотил здоровенный кусок страха!

(Все смеются, Чарли что-то жадно ищет в своей тарелке.)

Никогда прежде не пробовал такого вкусного страха.

СТИВ. (Смеется) Да, очень даже ничего, когда немного привыкнешь ко вкусу.

БАРБАРА. (Поддразнивая) А я периодически ее застаю за поеданием чизбургера.

БАРБАРА. Двойной чизбургер с беконом – с гарниром из страха.

ВАЙОЛЕТ. (Пристально смотрит на Джин.) А знаешь,… что было бы, если бы я назвала мою мать вруньей? Она бы мне башку оторвала к чертовой матери.

Билл, я вижу, ты уже многое успел разобрать у Беверли в кабинете.

БИЛЛ. Не то, чтобы ценное, но похоже, он работал над новыми стихами.

ВАЙОЛЕТ. Девочки, вы ведь знаете, что отец оставил завещание.

ВАЙОЛЕТ. Мы с ним давно обо всем позаботились, но…

БАРБАРА. Мама, правда, давай не будем сейчас об этом говорить…

ВАЙОЛЕТ. А я хочу об этом говорить. Я имею право говорить, о чем хочу?

ВАЙОЛЕТ. Беверли сумел удачно вложить деньги, как это ни странно, и мы тогда распорядились, чтобы все, что у нас есть, перешло к вам, девочки. Но через несколько лет мы с ним еще раз все обсудили и решили, что он все оставит мне. Правда, мы так и не успели это официально оформить, но вы должны знать, что он хотел, чтобы все осталось мне. И деньги тоже мне.

ВАЙОЛЕТ. Ладно? (Испытующе смотрит на Айви и Карен.) Ладно?

(Карен неуверенно смотрит на Стива, потом на Барбару.)

ВАЙОЛЕТ. Вот и хорошо. Теперь вы можете взять себе что угодно из мебели и из остальной рухляди. Я ничего этого не хочу, мне ничего не нужно. Может, я аукцион устрою.

МЭТТИ ФЭЙ. Конечно, аукцион – прекрасная идея…

ВАЙОЛЕТ. Хотя кое-что здесь стоит немалых денег. Серебро, например. Но если хотите, я могу вам его продать. Дешевле, чем на аукционе.

БАРБАРА. Или, может, у тебя руки никогда не дойдут до аукциона, и тогда нам все задаром достанется, когда ты умрешь.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Слушай, Билл, интересно, а эти тетради, что ты нашел - там стихи…?

ВАЙОЛЕТ. Билл, ты где сейчас живешь? Не хочешь взять буфет?

ВАЙОЛЕТ. Ведь вы с Барбарой разъехались, так ведь? Или, может, уже развелись?

ВАЙОЛЕТ. (Обращаясь к Барбаре) Ты думала, тебе удастся скрыть это от меня?

ВАЙОЛЕТ. Никто ничего не может от меня утаить! Я знаю все! Ваш отец думал, что сумел кое-что от меня скрыть – но не тут-то было. Очень жаль, что у вас сейчас проблемы… может, все еще и наладится. Мы с Беверли тоже пару раз расходились, только мы это по-другому называли…

БАРБАРА. Да, уж пожалуйста, поделись с нами личным опытом семейной жизни…

ВАЙОЛЕТ. Правда, моя дорогая, заключатся в том, что невозможно соперничать с более молодой женщиной. Это одна из главных несправедливостей жизни. Ведь в этом замешана молодая женщина, так ведь?

БАРБАРА. Может быть, мы уже достаточно полно осветили эту тему?

ВАЙОЛЕТ. А-а, вот видишь? Тебе не повезло, милая.

АЙВИ. Мама считает, что женщины с возрастом становятся менее привлекательными.

ВАЙОЛЕТ. Я не сказала «становятся менее привлекательными». Я сказала – «становятся страшными». И тут дело не в точке зрения, Карен, детка. Ты уже начала это доказывать на собственном примере.

ЧАРЛИ. Однако ты сегодня в странном настроении, Вайолет.

ВАЙОЛЕТ. Такой уж сегодня выдался день, правда? А в каком настроении ты хотел бы меня видеть?

ЧАРЛИ. Не понимаю, что ты ко всем цепляешься.

ВАЙОЛЕТ. Я просто говорю правду. (Пристально смотрит на Барбару.) Некоторые люди совершенно не выносят правды.

ВАЙОЛЕТ. Ты думаешь, ты сможешь пристыдить меня, Чарли? И думать забудь!

БАРБАРА. Три дня назад… мне пришлось опознавать тело моего отца. А теперь ты здесь сидишь и злобно нападешь на каждого члена семьи…

ВАЙОЛЕТ. Нападаю на мою семью?! За всю твою никчемную, тепличную жизнь на тебя хоть раз нападали?! Расскажи ей, Мэтти Фэй, что значит «нападать».

ВАЙОЛЕТ. Перестаньте говорить, чтобы я успокоилась, черт бы вас побрал! Я, слава богу, не инвалид и не собираюсь это терпеть! Я вам не позволю затыкать мне рот!

ВАЙОЛЕТ. (Указывая на Мэтти Фэй) Вот эта женщина пришла мне на помощь, когда один из милейших друзей моей матери пытался на меня напасть – с гвоздодером в руках! У нее на черепе даже отметина осталась! И ты говоришь, я на вас нападаю? Что вы знаете о жизни на этих Равнинах? Что вам вообще известно о жизненных трудностях?

БАРБАРА. Я знаю, мама, что в детстве тебе пришлось нелегко. А у кого оно было счастливым?

ВАЙОЛЕТ. Ты НИЧЕГО не знаешь! НЕ ЗНАЕШЬ! Никто не знает, кроме вот этой женщины и еще того мужчины, которого мы сегодня похоронили. Барбара, дорогая моя девочка, у меня сердце разрывается каждый раз, когда тебе больно! Как бы мне хотелось оградить тебя от боли. Но если ты думаешь, что можешь себе представить хоть сотую долю того, через что пришлось пройти твоему отцу - ты сильно ошибаешься. Ты знаешь, где он жил с четырех до десяти лет? Знаешь?

ВАЙОЛЕТ. В Понтиаке-седан. С матерью и отцом – в машине! Может, ты хочешь еще что-то сказать о своем несчастливом детстве? В молодости нам жилось слишком тяжело, а потом мы поднялись слишком высоко – в этом-то вся проблема. Мы все принесли в жертву… ради вас. Мы с вашим отцом первыми из наших семей закончили школу. Потом он сумел стать почитаемым поэтом. А вы все получили университетское образование, принимая это как должное, - и чего вы добились в жизни? (Тычет пальцем в Карен) Ты? (Тычет пальцем в Айви) Ты? (Тычет пальцем в Барбару) Или ты? Да если бы вы работали так же тяжко, как мы, вы бы все давно стали Президентами! У вас же никогда не было настоящих проблем в жизни, поэтому вам приходится их выдумывать.