T ПОСЛЕ Ь или Ъ. 7 страница

Без ответа.

– Торпи?

– Найдешь его в «Клубе консерваторов». Он бывает там почти каждую пятницу. Играет в снукер.

– А где он живет?

– У него дом в Бернхеме.

– Адрес?

Без ответа.

– Торпи?

– Дом называется «Черепичная крыша». Он построил его примерно год назад.

– Понятно, – сказал я. – Большое спасибо.

Моя хозяйка подала мне чашку чаю.

– Огромное спасибо, миссис Гарфут. Или вы позволите называть вас Эдна?

– Если вы объясните мне, что здесь, черт побери, происходит. Ведь это как-никак мой дом.

Я налил в чай немного виски и помешал.

– Да, – сказал я. – Вы, Эдна, отлично проявили себя в сложившейся ситуации. Поверьте мне.

– Не пытайтесь умаслить меня. Ближе к делу.

Я отпил чаю и встал.

– Сейчас я ничего не могу объяснить, – сказал я. – Мне нужно ненадолго уйти. Кейт обрисует вам картину.

– Кейт?

– О, – сказал я, надевая куртку, – прошу прощения. Эдна, это Кейт. Кейт, это Эдна.

– А кто сказал, что он останется здесь? – недовольно спросила хозяйка.

– Ну, ведь ему придется, не так ли? Пока я не вернусь. Проследи, чтобы Торпи не выходил из комнаты и никуда не звонил.

– Подонок, – проговорил Торпи.

– Одну минутку… – начала хозяйка.

– Спасибо большое, – перебил ее я. – И тебе, Кейт, спасибо. Ты очень помог мне. Я позабочусь о том, чтобы у тебя все было в порядке. Договорились, старик?

На губах Кейта появилась слабая улыбка. – Договорились, старик, – ответил он. Я закрыл дверь и спустился но лестнице.

* * *

Сначала я решил попытать счастья в «Клубе консерваторов».

В этом заведении никаких стоек с администратором не было. Я спокойно прошел внутрь. Два игорных автомата, как вышибалы, стояли в начале плохо освещенного коридора. На них никто не играл. По обе стороны коридора были двери в комнаты, а в конце – двойная дверь, из-за которой слышался стук бильярдных шаров. Я прошел по коридору и открыл двойную дверь.

В зале стояло шесть столов, и все были заняты. Лампы, висевшие на тонкой проволоке, которая уходила куда-то ввысь, в бесконечную темноту очень высокого потолка, выглядели по-идиотски. По периметру вдоль стен шел невысокий подиум со скамейками для тех, кто не играет, но хочет понаблюдать за играющими. Брамби не оказалось ни в одной из этих групп. Кроме бильярдных столов, в зале был освещен один угол, в котором находился крохотный бар. Бармен стоял и наблюдал за игрой на ближайшем столе, облокотившись на стойку и подперев руками подбородок. До тех пор, пока не увидел меня.

Бармен выпрямился и нахмурился. Он уже собирался выйти из-за стойки и сказать мне пару ласковых, однако я его опередил. Я оказался у стойки прежде, чем он успел выговорить: «Только для постоянных членов».

– Простите, что так бесцеремонно вторгаюсь в ваш клуб, но у меня срочное сообщение для мистера Брамби. Вы не могли бы подсказать, где его найти?

– Это против правил, – ответил он. – Мы пускаем сюда посторонних только в сопровождении членов клуба.

– Да, я знаю, – сказал я. – Я еще раз извиняюсь за свое вторжение, но у меня срочное дело.

– И никто не допускается после семи, – гнул свое бармен.

– Да, – повторил я, – знаю. Но, видите ли, мне сказали, что мистер Брамби может быть здесь, а возникшая проблема требует его внимания…

– Это связано с его бизнесом, верно? – у бармена взыграло любопытство.

– Нет, не совсем, – ответил я. – Но дело действительно очень срочное.

– Кто вы? – спросил он.

– Друг мистера Брамби. А теперь…

– Никогда раньше вас не видел.

– Да. Я только что из Лондона.

– Вот как?

Я пошел прочь от стойки.

– И куда это вы направились? – окликнул меня бармен.

– Искать мистера Брамби.

– Здесь его искать нечего, – сказал он. – Сегодня мистер Брамби не приходил.

Я повернулся. – Да?

– Да, – сказал он, – и не придет. Сегодня Полицейский бал, не так ли?

* * *

Ночь была очень темной, а дорога – узкой. Дворники трудились изо всех сил. Я посмотрел на часы. Люминесцентные стрелки указывали на десять минут второго. Если бал закончился в час, ему понадобится тридцать пять – сорок минут, чтобы доехать до Бернхема. Я опережу его на двадцать минут. Если бал закончится в полвторого или в два, придется долго ждать. Но меня это не волновало.

Дорога пошла под уклон, и в свете фар появился указатель «Бернхем». Я сбавил скорость. Бернхем представлял собой небольшую деревушку, и я не хотел проскочить мимо нужного мне дома.

Как выяснилось, его нельзя было проскочить при всем желании. Я остановился и опустил стекло. Длинный дом с пологой крышей стоял в стороне от дороги на довольно крутом склоне. Он был залит светом. На аллее и вдоль дороги было припарковано множество машин. Наверняка, внутри было шумно, только я не слышал этот шум, я видел людей, которые шумят. Дом был переполнен подростками. Пока мама и мама лижут задницу старшему инспектору, отпрыск устраивает небольшую вечеринку. Звонить в звонок смысла не было. Я сдал задом на травянистую обочину напротив ворот, закурил сигарету и стал наблюдать. Несколько человек вышли из дома, сели в машины и уехали. Один парнишка на четвереньках выполз на лужайку и принялся облевывать бегонии. За время моего ожидания больше ничего не случилось, только окна дома запотели, а музыка стала громче.

Примерно без четверти два новенький «ровер» въехал на аллею и резко затормозил. Двигатель затих.

С минуту или две ничего не происходило. Потом открылась правая передняя дверь, и из машины вылез Клифф Брамби. Выглядел он великолепно: темное двубортное пальто было распахнуто, с шеи свисал белый шелковый шарф с кисточками. Красиво подстриженные седеющие волосы и высокий рост добавляли ему элегантности. Он больше походил сенатора конца прошлого века, вернувшегося из Белого дома, чем на короля игорных автоматов прямиком с Полицейского бала.

Он целую минуту неподвижно стоял, опершись на дверцу машины, и смотрел на дом.

– Проклятье, – сказал он. И не двинулся.

– Эй, Клифф, – послышался женский голос из машины, – не сходи с ума. Потом пожалеешь об этом.

Клифф захлопнул дверцу с той же силой, что и я, когда дрался сегодня с одним из его «шестерок».

– Прибью сучку, – процедил он.

– Клифф… – произнесла женщина в машине. Клифф нарочно медленно пошел по аллее. Остановился он только один раз, чтобы взглянуть на юного кутилу, спавшего в бегониях. Он довольно долго смотрел на него, а потом отвернулся. Дойдя до двери, он не вошел. Он позвонил в звонок, сделал шаг назад и сложил руки на груди. Мелодия оказалась достаточно резкой, чтобы перекрыть шум. За узорчатым стеклом двери появилась фигура в красном. Дверь открылась. Девочка была очень красива. Ее глаза блестели, щечки заливал румянец, и она вся светилась от счастья до той секунды, пока не увидела, кто стоит перед ней.

– Папа, – проговорила она.

– Верно, – сказал Клифф. – Папа-бармалей.

– Но ведь еще только без четверти два, – вслух подумала девочка. – А бал заканчивается в два.

– Тоже верно, – сказал Клифф. – Возможно, это научит тебя никогда не полагаться на факты.

Лицо девочки начало кривиться.

– И вот это ты называешь «позвать несколько друзей на чашку кофе»? – спросил Клифф.

– О-о, – проговорила девочка. Клифф прошел мимо нее в дом.

– Развалились на моей мебели, пьют мою выпивку, блюют на мой…

Остального я не услышал, так как он исчез внутри. Водительская дверь «ровера» открылась, и оттуда вылезла женщина. На ней было белое вечернее платье, очень простое и красивое, и норковая шубка, тоже очень простая и красивая. Проблема заключалась в том, что женщина была толстой, поэтому красота платья и шубки терялась. Она стояла и задумчиво смотрела на дом. Мне трудно было представить, что Клифф проводит с этой женщиной больше времени, чем положено.

Из дома посыпались подростки. Музыка стихла. Взревели двигатели машин. Через окна дома было видно, как Клифф ходит из комнаты в комнату, руководя операцией. Наконец он появился на крыльце с мальчишкой и девчонкой, которых держал за шиворот. У девчонки был взъерошенный вид, а у мальчишки возникли проблемы с молнией на ширинке, никак не хотевшей застегиваться.

Придав парочке ускорение, Клифф направился к бегониям, подобрал с земли спящего кутилу и отнес его за ворота.

– Клифф, осторожнее, – предупредила женщина.

– Заткнись, – бросил он.

Он пошел к дому. Женщина последовала за ним. Клифф поднялся на крыльцо, отошел в сторону, пропуская последних гостей, и заглядывал в лицо каждому, когда они проходили мимо. Наконец поток гостей иссяк.

– Сандра! – заорал он, проходя внутрь. Удивительно, но стеклянная входная дверь осталась целой. Женщина прошла в дом вслед за ним и закрыла дверь, однако голос Клиффа был хорошо слышен на улице.

– Сандра!

Сначала была тишина, а потом Клифф появился на втором этаже. Он встал спиной к окну и устремил взгляд на нечто, что находилось в глубине комнаты. И опять заорал.

Я вылез из машины и захлопнул дверцу.

Я прошел по аллее и на несколько мгновений остановился перед входной дверью. Клифф продолжал читать нотацию наверху. В остальной части дома царила тишина: ни звона собираемых бокалов, ни шуршания опустошаемых пепельниц, ни стука расставляемой мебели.

Я открыл дверь и абсолютно бесшумно закрыл ее за собой.

Я оказался в квадратном холле. Его нельзя было назвать ни большим, ни маленьким. Пол устилал ковер с цветочным узором, причем цветы выглядели слишком крупными для этого помещения. В центре была пологая лестница, которая три раза поворачивала под прямым углом и вела на галерею, тянувшуюся по периметру холла. Перила лестницы и ограждение галереи были коваными. На обоях также присутствовал цветочный мотив, и цветы были не меньше, чем на ковре. На одной стене висела оправленная в белую раму копия «Восточной девушки» с зеленоватым лицом, а на другой – пара пластиковых дуэльных пистолетов. В ближайшем к входной двери углу стоял кованый столик со стеклянной столешницей и красным телефоном. Из холла в другие помещения вели двери с узорчатым стеклом в полный рост. Одна из дверей была открыта. Не сходя с места, я вытянул шею и заглянул в комнату. Я увидел большое белое кресло и часть такого же белого дивана, а за диваном – электрокамин из грубого кирпича в деревенском стиле. Камин только начал разогреваться. Каминная полка была заставлена бокалами и пепельницами. А над ними висела «Флэтфордская мельница».

Я прошел в комнату. Миссис Брамби сидела на том краю дивана, который не попал в поле моего зрения. Она так и не сняла шубку. Она смотрела на искусственные бревна в камине. Она сидела, опершись локтем на подлокотник, и медленно терла лоб, как будто пыталась избавиться от головной боли. Меня она заметила не сразу.

– Добрый вечер, – сказал я.

Она медленно, словно в появлении чужого не было ничего необычного, повернула голову, но, увидев меня, быстро вскочила, сбив на пол пепельницу с подлокотника.

– Простите, что напугал вас, – сказал я. – Я давил на кнопку звонка, но не извлек из него ни звука. А так как дверь была открыта…

– Кто вы? – спросила она.

– Простите, – повторил я. – Меня зовут Картер. Джек Картер.

– Вы пришли жаловаться на шум?

– Нет, – успокоил ее я. – Я старый друг Клиффа. Решил заехать – нам с ним надо кое о чем поговорить.

Сначала на ее лице промелькнуло облегчение, а потом одно выражение стало сменяться другим, отражая ее мысли. Старый друг. Из прошлого. В такой поздний час. Она посмотрела на часы, потом на потолок. Клифф все бубнил и бубнил.

– Понимаю, время для визита немного странное, – сказал я. – Но дело срочное.

– Зачем вам нужно увидеться с Клиффом?

– Ну, понимаете, бизнес… – сказал я.

– Я знаю все о бизнесе Клиффа, – перебила она меня.

– Не сомневаюсь, – сказал я.

– Ну и?

– Послушайте, миссис Брамби, – сказал я, – я действую не от своего имени. Просто передайте Клиффу, что его хочет видеть Джек Картер из Лондона.

Она слегка вздернула подбородок и посмотрела на меня.

– А откуда мне знать, что вы пришли по делу? – спросила она. – Почему я должна верить вам на слово? Я вас не знаю.

– Но вы же знаете Джеральда и Леса Флетчеров, не так ли? – сказал я.

Она еще некоторое время смотрела на меня, и я догадался: она поверила в то, что я от Джеральда и Леса. Только она не могла решить, как воспринимать мое появление. Однако она поняла: какова бы ни была причина моего появления, я не уйду, пока не увижусь с Клиффом. Поэтому она еще немного задержала на мне свой взгляд и, быстро выйдя из комнаты, поднялась по лестнице.

Я огляделся. В противоположном конце комнаты, напротив венецианского окна, выходившего уж не знаю куда, стоял отреставрированный обеденный стол со стульями. Стол был мокрым от пролитой выпивки. Треть стола занимали пустые глиняные миски, остальную часть – бокалы и бутылки из музыкального бара Клиффа. В одном месте забытая кем-то сигарета выжгла маленький желобок в полированной поверхности.

Наверху что-то происходило. Голоса продолжали звучать, но только тише. Потом наступила тишина. Открылась и закрылась дверь. По ковру на лестнице прошуршали шаги. И в комнату вошел Клифф Брамби. Я повернулся к нему. Он был совсем не рад моему приходу. Думаю, я тоже не выглядел обрадованным – кое-что очень сильно встревожило меня. В выражении лица Клиффа.

– Что все это значит, черт побери? – спросил он. Я ничего не ответил.

– Полагаю, ты знаешь, который сейчас час.

Я кивнул – он и так сообщит, сколько сейчас времени.

– Уже четверть третьего.

– Знаю.

– Ну?

Я вытащил сигареты и закурил.

– Дот сказала мне, что тебя послали Флетчеры. Что за важность такая, нельзя было подождать до утра?

Я помотал головой.

– Нет, – сказал я. – Флетчеры не посылали меня.

Он внимательно посмотрел на меня. Потом приблизился, вытянув вперед указательный палец, который замер в дюйме от моего носа.

– В общем, так, – сказал он. – Слушай меня. Я сегодня не в настроении. Я сыт всем этим. По горло. Поэтому давай прекратим эти забавы, ладно? У меня совсем нет желания веселиться.

– Я ошибся, – сказал я.

– Что?

– Я сказал, кажется, я ошибся.

– Ошибся? В чем?

– Мне дали неверную информацию.

– Неверную информацию? О чем?

– Мне дали неверную информацию о тебе. Я понял это, едва ты вошел в комнату.

Клифф сел на подлокотник дивана. Кое-что начинало проясняться.

– Это не по поводу бизнеса, да?

– Нет, не по поводу бизнеса, – ответил я.

Он помолчал. Он начал кое-что понимать.

– Ты пришел, чтобы разделаться со мной?

Я ничего не сказал.

– За что, Джек?

– Я предпочел бы не отвечать.

– Не отвечать?

– Клифф, я ошибся. Мне пора возвращаться. Встретиться кое с кем по кое-каким делам.

Я пошел к двери. Клифф вскочил с дивана и схватил меня за лацканы куртки.

– Нет, ты все же выслушаешь меня, черт побери. Я не люблю, когда проблемы заявляются ко мне в дом среди ночи, угрожают мне, а потом уходят. Ты не уйдешь, пока не объяснишься. Ты пришел, чтобы разделаться со мной, и я хочу знать, за что. Если кто-то что-то наговорил про меня, я хочу знать, кто именно. А когда узнаю, кто это такой и что он наговорил, возможно, я захочу уладить с тобой это недоразумение, Джек, понятно?

– Возможно, захочешь, – сказал я. – А возможно, и нет.

– То есть?

– Клифф, ты большой дядя – ты в отличной форме. Но я знаю больше, чем ты.

Вероятно, это было не лучшее из того, что я мог сказать. Стремительно оторвав меня от пола и швырнув за диван, Клифф навис надо мной и едва сдержался, чтобы не врезать.

– А теперь, сволочь, – процедил он, – займемся тобой.

Я предоставил ему такую возможность. Я изо всех сил ударил его в голень, потом в солнечное сплетение, не очень сильно, но ощутимо. И встал. Настала моя очередь хватать его за лацканы. Я резко дернул его вверх и заглянул в лицо. Кожа стала чуть серее, чем прежде.

– Очень сожалею, – сказал я. – Кое-какие вещи мне очень не по нутру.

Я вышел из комнаты. Миссис Брамби неподвижно стояла на лестнице.

– Спокойной ночи, – попрощался я.

И открыл дверь. Миссис Брамби побежала в комнату.

«Что случилось? – услышал я ее слова. – Как ты? Кто это? Что он хочет?»

«Не твое дело, черт бы тебя побрал».

«Какие-то проблемы, да?»

«А не пора ли тебе начать разгребать дерьмо, что навалила твоя доченька?» Непродолжительная пауза. «Да, Клифф, пора». Я закрыл за собой дверь так же тихо, как при входе.

* * *

Я задом въехал в гараж при пансионе и прошел к входной двери. Дверь была открыта. Всего на несколько дюймов, но открыта.

Я совсем не шумел. Горела одна лампа, освещая несколько футов пола под собой. В доме не было слышно ни звука.

Я пошел к лестнице. Дверь, ведущая в кухню, приоткрылась. Тот, кто был на кухне, предпочел сидеть там без света.

Я быстро прошел в конец холла и толкнул дверь на кухню. Она широко распахнулась, ударив того, кто приоткрыл ее. Тихо вскрикнули. Я наподдал дверь ногой, и она захлопнулась. Я увидел свою домохозяйку, которая тщетно пыталась вжаться в стену. Под правым глазом у нее был синяк, которому еще предстояло налиться всеми цветами радуги. Хозяйка была одета в длинный красный халат с белым воротником из перьев, колыхавшихся при малейшем движении. В левой руке она держала стакан и сигарету, а в правой – декоративную бронзовую кочергу. Хозяйка смотрела на меня, а я – на нее.

– Ну, – сказал я, – что случилось?

Она перестала смотреть на меня, подошла к кухонному столу и взяла бутылку бренди. Это был хороший сорт. Она налила себе довольно большую порцию.

– Они вернулись, не так ли?

Она сделала глоток.

– Один из них. С двумя новыми.

– Так что случилось?

– А что, черт побери, могло, по-твоему, случиться?

Я ничего не сказал.

– Они пришли за тем типом. Они знали, что тебя не будет. Они думали, что будет очень весело.

– Понятно, – сказал я. – Так что же случилось? Что они сделали с Кейтом?

– Забрали его с собой. Тот, которого он сторожил, был очень зол на него.

– А что случилось с тобой?

Она не ответила.

– Ну?

– Скажем, ты должен мне на новую блузку.

– Тебе повезло, – сказал я, закуривая.

Я огляделся. На стене висел шкаф из светлого дерева. Я открыл стеклянную дверцу и достал чашку, потом сел за стол и налил себе бренди.

– И это все, да? – спросила моя хозяйка.

Я промолчал.

– Тебе плевать, да? Ведь они способны на что угодно.

Я промолчал.

– А парень? С этим ты что собираешься делать?

– А что я могу сделать?

– Что они с ним сделают?

– Трудно так сразу сказать.

Я отпил бренди.

Она подскочила к кухонной двери и распахнула ее так, что она ударилась о стену.

– Убирайся! – закричала она. – Убирайся из моего дома!

Я сделал еще один глоток. Она заплакала.

– Негодяй, сволочь, – проговорила она. – Кто ты такой, черт бы тебя побрал? Они избили меня. Проклятье, они избили меня.

– Это ничто по сравнению с тем, что они сделали с моим братом, – сказал я.

– И что же ты намерен делать? Отомстишь им?

– Верно.

– Сегодня ты не добился особого успеха, не так ли?

Я ничего не ответил.

– Что произошло? Ты убил не того, кого нужно?

– Проклятье, никого я не убивал. И хватит молоть вздор.

– О, они были полны праведного гнева, когда пришли за Торпи. А Торпи действительно считал, что это забавно.

– Заткнись.

– Он говорил, что, сказав, будто его послал Брамби, он сделал все, как было велено в том случае, если они не уговорят тебя. Он сожалел, что не увидит лицо Брамби, когда ты заявишься к нему.

– Почему он решил, что Брамби в одиночку удастся расправиться со мной, если им четверым не удалось?

– Ты не понимаешь сути. Они надеялись, что это ты расправишься с Брамби. Прикокнешь его, если повезет. Они знают, что ты не из тех, кто сначала задает вопросы. Торпи сказал, что тем самым он убьет двух зайцев. Уберет Брамби с дороги и разделается с тобой. Торпи горит желанием узнать, что произошло, поэтому он может позвонить кому-нибудь из знакомых в участке, и ему все расскажут.

– Что ж, его ждет разочарование.

– Что же произошло? Брамби оказался крупнее, чем ты ожидал?

Я ничего не сказал.

– С такими младенцами, как Торпи, ты храбрец.

– Заткнись.

– Хорошо, что рядом оказался Кейт. Он помог тебе. Жаль, что тебя нет рядом, когда ему нужна помощь.

– Тебе что-то надо?

– О да. Тебе это понравилось бы, правда?

– Нет, а тебе – очень.

Она подскочила ко мне.

– Хочешь взглянуть на синяки?

– А что? Хочешь показать?

Она ударила меня по лицу. Я дал сдачи. Она ударила еще раз. Я встал, поймал ее за запястья и отшвырнул к стене, а потом вышел из кухни и стал подниматься по лестнице. Она выбежала из кухни вслед за мной.

– И куда, по-твоему, ты направился? – закричала она.

– В кровать. Ты со мной? – не останавливаясь, спросил я.

Она подбежала к лестнице.

– Убирайся! Убирайся, черт побери! Если не уберешься, я вызову полицию!

– Конечно вызовешь, – сказал я, входя в комнату.

Я вытащил длинный сверток из-под кровати и принялся разворачивать газеты. Моя хозяйка появилась в дверном проеме, но я не обратил на нее внимания. Она же, увидев, что я распаковываю ружье, все свое внимание сосредоточила на мне. Я переломил ружье, достал из сумки коробку с патронами и два вставил в стволы.

– Что ты собираешься с этим делать? – спросила она.

– Защищать свое имущество.

– Ведь сегодня они не вернутся, а?

Я защелкнул ружье.

– Откуда мне знать.

– А если вернутся, ты воспользуешься этим?

– Не глупи. Достаточно только нацелить его, чтобы получить результат.

– Тогда зачем ты зарядил его?

– Кто-то может решить, что я блефую. Придется показать ему, что он ошибается.

– Господи, – устало произнесла она.

Я прислонил ружье к стене рядом с кроватью, лег и закрыл глаза. Я слышал, как моя хозяйка подошла к тумбочке, взяла одну чашку и что-то налила в нее.

– Почему они убили твоего брата? – спросила она.

– Не знаю, – ответил я. – И еще я не знаю, кто такие «они».

– А разве Торпи не имеет к этому отношения?

– Очень сильно сомневаюсь. У него кишка тонка.

– Зато сегодня у него хватило духу направить тебя по ложному следу.

– Для этого не надо особой смелости. Он играл наверняка. Предполагалось, что при любых обстоятельствах я сюда уже не вернусь. Он обделается, когда узнает, что я действовал по другому сценарию.

– Ты отомстишь ему?

– Отомстил бы, если бы смог поймать. Вероятно, он уже на полпути к Донкастеру, или Барнсли, или куда-то еще. Он вернется сюда через месяц после моего отъезда.

– А как же Кейт? Как ты поступишь с ним?

– Дам денег.

– Ну да, ему сейчас от них большая польза.

– Ведь я же не знаю, где он живет, не так ли? Не знаю, куда они увезли его, верно? А ты знаешь?

– Нет.

– Вот и все.

Некоторое время она молчала. Я сел, выпил бренди, снова лег и закрыл глаза.

– Как ты поступишь, если поймаешь того, кто это сделал? – спросила она.

– А ты как думаешь?

Молчание.

– Почему? – сказала она.

– Он был мой брат.

Она села на кровать.

– Ты просто убьешь их? Просто возьмешь и убьешь?

– Если они первыми не убьют меня.

– А они смогут? Вот так, спокойно, без мучений и терзаний?

– Любой смог бы, если бы на карту была поставлена его жизнь и если бы он знал, что его не поймают.

– А тебя тоже не поймают?

– Нет.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, и все.

Помолчав, она сказала:

– Предположим, я позвоню в полицию и сообщу, что в моем пансионе поселился мужчина с ружьем и что он собирается кого-то застрелить из этого ружья?

– Не позвонишь.

– Откуда ты знаешь, что не позвоню?

– Оттуда же, откуда я знаю, что ты носишь зеленые трусы.

– Что это значит?

– Подумай.

И она задумалась.

В комнате надолго воцарилась тишина. Я открыл глаза и обнаружил, что смотрю в ее глаза. В ее взгляде не было особой любви ко мне, но этого и не требовалось. От женщин, которые носят зеленое белье, это не требуется. Я поднял руку и отодвинул полу ее халата. Бюстгальтер по цвету соответствовал той части туалета, что я уже видел. На левой груди четко выделялся синяк. Она продолжала смотреть на меня.

– Что они сделали? – спросил я.

– Один из них разорвал блузку. Другой ударил. Они продолжили бы, если бы Торпи не забеспокоился.

Я пальцами прикоснулся к синяку.

– Он ударил тебя сюда, да? – сказал я. Она ничего не ответила.

– Наверное, было не очень приятно, – сказал я. – Или я ошибаюсь?

– Какой же ты подлец!

Я молчал, продолжая массировать синяк. Она откинулась назад и легла мне поперек груди. Она развязала пояс халата, потом завела руки назад, расстегнула бюстгальтер и оставила руки там же, за спиной. Я массировал ей грудь, только зона охвата стала шире. Она перевернулась на бок, спиной ко мне.

Я проснулся.

Я был один. Уже рассвело, и лил дождь. Простыня рядом со мной еще хранила тепло. На мне была только рубашка, расстегнутая и с задравшимися до подмышек рукавами. Открылась дверь. Моя хозяйка спиной вошла в комнату. Она несла поднос с завтраком. Я взглянул на свои часы. Они показывали без двадцати девять. Моя хозяйка села на кровать. Я тоже сел. Она поставила поднос на кровать. На подносе были вареные яйца и прочая снедь. Меня же интересовал только чай.

– И к чему все это? – спросил я.

– Хочешь, чтобы я швырнула все это тебе в лицо?

Я ничего не ответил. Она налила чаю. Я залпом выпил целую чашку и налил еще.

– Что, – спросила она, – есть ничего не будешь?

– Я не завтракаю, – сказал я.

– Ну ты действительно просто прелесть, – сказала она.

Я взял свою чашку, и она отодвинула поднос подальше. По ее лицу я видел, что ей хочется еще. А я не хотел давать ей, однако, если она будет настаивать, я, конечно, не откажу. Ночью я спал с ней по той же причине: чем ласковее она, тем меньше опасности, что она позвонит в полицию, если увидит знакомое лицо в газете. Но нельзя сказать наверняка.

Она забралась в постель, и мы приступили к делу. Мы трудились изо всех сил, когда дверь комнаты открылась.

Я быстро скатился с нее. Остатки завтрака разлетелись во все стороны. Я обмотался одеялом. Моя хозяйка завопила и попыталась отобрать его у меня, но ей это не удалось, и поэтому она продолжала вопить.

И теперь, лежа на спине, я смог разглядеть тех, кто открыл дверь.

Двое мужчин стояли и смотрели на нас. Один был очень высоким и напоминал грубоватых красавчиков с рекламы лосьона после бритья. И одет он был соответственно: белая рубашка в широкую красную полоску, зеленый вязаный галстук, пуловер бутылочного цвета, саржевые брюки и грубые ботинки. На плечи был наброшен непромокаемый плащ с меховым воротником, а на руках – тонкие шоферские перчатки из тянущегося материала. Имидж пижона портили только ботинки.

Он улыбался.

Другой был не так высок и не так привлекателен. На нем была кожаная шляпа и однобортная кожаная куртка с поясом. Под курткой был шерстяной костюм такого же цвета, как мой. Не удивительно, ведь мы шили у одного и того же портного. Из-под шляпы виднелись длинные темные волосы, которые ниспадали на воротник куртки. Руки он держал в карманах.

Он улыбался.

Привлекательного типа в элегантном наряде звали Голландец Питер. Менее привлекательного – Кон Маккарти. Он мало чем отличался от Джека-потрошителя.

Оба работали на Джеральда и Леса Флетчеров.

– Привет, Джек, – сказал Кон, продолжая улыбаться.

– Не будем мешать тебе. Продолжай оттуда, где закончил, – сказал Питер. Он тоже все еще улыбался.

К этому моменту моя хозяйка уже перестала вопить, так как ей удалось прикрыться. Я сел и внимательно посмотрел на Питера и Кона.

– Дайте-ка отгадаю, – сказал я.

Кон потер нос указательным пальцем.

– Сожалею, – сказал он, – но деваться некуда. Приказ, как говорится, есть приказ.

– И какой же приказ, Кон?

– Джеральд позвонил нам в полчетвертого ночи. Сразу после того, как позвонили ему. Кто-то сказал ему, что ты начинаешь надоедать.

Я промолчал.

– Поэтому Джеральд попросил нас поехать сюда и узнать, не согласишься ли ты вернуться с нами в Лондон, – сказал Питер.

– Он сказал, что ты окажешь ему большую услугу, если согласишься, – добавил Кон.

Я промолчал.

– Я хочу сказать, мы хорошо понимаем, почему ты так разволновался, – сказал Кон, – и Джеральд с Лесом понимают.

– Но они стараются быть тактичными, – сказал Питер. – Они должны широко смотреть на вещи.

Оба продолжали улыбаться.

– Джеральд и Лес послали вас забрать меня, – подытожил я.

Они улыбались.

– Любым способом, – сказал я.

Они промолчали.

Дата добавления: 2017-01-14