Introduction to Law 4 страница

Что же касается того, что публикуемые календари, вернее, один сельскохозяйственный календарь, совмещающий в себе три астрономических, относится к IY веку н.э., то очень возможно, что миска с ним была найдена в культурном археологическом слое, датированном этим веком, но тот же медвинский каменный столб, на котором сохранились остатки такого же сельскохозяйственного календаря, был вытесан никак не позднее середины 2 тысячелетия до н.э., так как уцелевшие на нём фрагменты письма выбиты спиральной строкой и ещё не разделены на слова. Писать прямой строкой слева направо и разделять письмена на отдельные слова наши пращуры начали в XY-XIY веках до н.э., а здесь строка идёт вот так.

Восстановив сначала буквы, потом видишь, каких из них недостаёт. Полностью тут не было только первых двух «Б» и «У» и двадцать второй «Е». В итоге получили:

«БУДIА ГОЛУНIА СЕРЦIА СЕРЦIСIМIА НАСIМIА»

«Будет Голунь сердцем сердца нашего», что вполне соответствует» греческому (метрополис – матерь-город). У Геродота так и написано: – Голониа. А переводчики на русский язык умудрились перевести это слово как «Гелон» и по созвучию с (Гелиос – Солнце) объявили наших праотцев солнцепоклонниками, хотя по крайней мере в пору Голуни они не поклонялись ни планетам, ни идолам, противоположное чему нам чрезвычайно гросбухно внушает академик Б. А. Рыбаков, больше доверяясь, очевидно, не отечественным первоисточникам, а и французской энциклопедии , которые, в свою очередь, черпали сведения у лукавых византийцев.

Геродот тоже нередко баснями грешил о слов`янах, но всё же у него немало и правды:

«Над алазонами (то есть на Среднем и Верхнем Днестре. - А. И.), – пишет он в своих «Музах», – живут так называемые скифы-пахари, которые сеют хлеб не для собственного потребления, а для продажи». То же самое касается Поднепровья и всего Поросья. И это в то время, когда Эллады как таковой ещё не существовало, и египтяне называли греков не эллинами, а «дикими данайцами», которые только и умели, что служить наёмными пращниками во вспомогательных войсках фараонов.

Не особенно лестно сказано о них и в надписи на втором медвинском столбе, которая читается отчётливо и относится, видимо, уже где-то к концу 1 тысячелетия до н.э.

ЕДIНIЕ СЧIРIСА ТРЭБЭТЭ ГЛАСI ГРЕЦIАЛЕ ЛБО ВЕЛЕРЕЦI БЕЛОПЕВIА HAMIA KIA ЛIСII КУСЛАЛЕ ЛБО ГУРЦЕ ЛЭЕТI HACIA КIО КОБIЛIА РАШIВIА ТРЭБЭТЭ HIKIA САКРА CBIA HIA ПОРЕС HIA EITI ПАМIАТКОХШЕНIА

«Единая истина требует сказать: греки либо напевают нам сладкозвучно, как лисы-искусители, либо с горок лают, как кобели. Подношений вымогают. Злопамятные.»

Знак меча над надписью говорит, что состояние войны с греками у россичей не прекращалось.

Всё это, так сказать, информация к размышлению. Я хочу. Чтобы русский читатель задумался над нашими общими истоками, и напомнить ему, что человеческие гены, передаваясь из поколения в поколение, живут тысячелетиями. Но зов крови, самое сильное, что есть в человеке, можно заглушить, если отнять у него историческую память и знания, накопленные предшествующими поколениями. И тогда на смену духовности приходят низменные инстинкты (свято место пусто не бывает), и человеческое сообщество превращается в худший вид стад. В волчьей ли стае, в львином ли прайде, медвежьем ли семействе да и вообще над всеми животными господствуют законы естественной целесообразности, которые хотя и воспринимаются животными на уровне инстинктов, но эти инстинкты выработаны у них под воздействием всё тех же законов естественной целесообразности. Поэтому тот, кто внимательно наблюдал за дикими животными, не мог не заметить, что в любом их сообществе всегда царит известный порядок, во всём сохраняется определённая мера и не нарушается словно по какому-то графику установленный ритм жизни. Человек же в отличие от животных всё целесообразное должен воспринимать и усваивать своим умом. Для этого Природой и дарован ему Разум. Но мозг не может нормально работать без накопления и самостоятельного осмысления знаний с учётом опыта предшествующих поколений. Последнее особенно важно, ибо только в этом случае возможно поступательное и единственно целесообразное развития по пути совершенствования всех сторон бытия.

Чем короче и скуднее у людей историческая память, тем легче понудить их принять новоизобретённые установления и догмы, так как из-за отсутствия достаточных исторических знаний они не могут сравнить нововведённое с тем, чем руководствовались их предки, было оно хуже или лучше. И очень часто вместо желанного прогресса начинается регресс, человек заново изобретает колесо и неизбежно повторяет все те ошибки, горькие уроки из которых давно извлекли и сделали соответствующие выводы его праотцы.

В датированном XI веком «Житие Климента Охридского» читаем:

«Понеже слов`янский альбо болгарский народ не разумеет письма, изложенного греческим языком, святые мужи считали это наибольшим лихом и видели причину для своей безутешной скорби в том, что светоч письменности не зажжён в тёмной стране болгар. Они тужили, ограждали и отказывались от жизни.

И что же они делают? Они обратились до утешителя, первым даром которого были языки и помощь словом, и вымолили у него это благо – создать такую азбуку, которая отвечала бы грубым звукам болгарской речи и возможности перевести божественное письмо на язык народа.

Получив этот желанный дар, они создали слов`янскую азбуку, перевели болгарское письмо с греческого на болгарский язык и постарались передать божественные знания самым способным из своих учеников. И многие пили из этого родника, среди которых первыми были Горазд, Климент, Наум, Ангеларий и Савва...»

Феофилакт, автор этого «Жития», говорит «словенский альбо болгарский народ» не случайно, ибо из «Жития св. Кирилла» он знал, что прежде своей миссии в Моравию к болгарам Кирилл совершил путешествие в Хазарию, во время которого останавливался в крымском Херсонесе и «обреете ту евангелие и псалтырь роушскими письмены писано и человека обрет глаголюща тою беседою и беседовав с ним и силу рече приемь». Следовательно, в азбуке нуждались не все «слов'яне», а только те, кто жил «в тёмной стране болгар», что Феофилакт и счёл необходимым подчеркнуть. Тоже, конечно, не случайно. Мудрый человек, он понимал, что любая вполне автономная письменность – вершина целой цивилизации. Никакой человек, каким бы гениальным он ни был, создать её в одиночку не в состоянии. Для этого нужны усилия коллективного ума множества поколений в течение веков и тысячелетий, одним из наглядных примеров чему может служить приведённая ниже таблица поступательного развития вавилонско-ассирийской клинописи, почти одинаковой как для шумеров, так и для аккадов.

На таблице мы видим, как пиктограммы (знаки-рисунки) в течение 4 тысяч лет постепенно превращались в идеограммы, то есть в такие письменные знаки, содержание которых уже не совпадало с их рисуночными образами. Но пока на основе этих идеограмм будет создано фонетическое, то есть звуковое письмо, с которым мы привыкли иметь дело, пройдут ещё долгие века. Из всех известных в мире образцов фонетической письменности самые давние найдены на территории Древней Руси и, по мнению авторитетных специалистов, они, несомненно, имеют прямую связь с более поздней азбукой россичей, которая окончательно сформировалась, как мы уже знаем, в середине 2 тысячелетия до н.э.

Вот для наглядности три образца, затейливо выполненных на различных керамических сосудах, один из которых показан на рис.1. Этому бокалу с 6-значной надписью 5 тысяч лет Другой 15-значной надписи 3700–4100 лет. Третья 10-значная – примерно такой же давности, как вторая. Не вводя читателя в сложный процесс дешифровки, на рис. 4 я просто показываю эту третью надпись уже расчленённую на отдельные буквы. Ну и всем, конечно, будет интересно узнать, что тут написано. 1. Жидкость лилейная, то есть постное масло. 2. Янтарики красноватые. 3. Краска.

По этим и многим другим надписям, а также целым текстам, найденным на территории Древней Руси, в основном в Поднепровье и Поросье, нетрудно составить такую же, как вавилонско-ассирийская, таблицу поступательного развития письменности россичей тоже в течение 4 тысяч лет, включая 3 тысячелетия до н.э., но письменности фонетической, свидетельствующей о куда более высоком уровне культуры у наших пращуров, нежели в Двуречье. Если говорить о второй половине 2 тысячелетия до н.э., то в то время, кроме россичей, фонетическое письмо имели только ушедшие с берегов Днепра в Италию этруски и родственные им и нам троянцы, что подтверждает найденная в Италии и опубликованная польским учёным Фаддеем Воланским надгробная надпись на могиле Энея троянского, относящаяся к середине XII века до н.э. Вот она.

Нет особой нужды переводить эту надпись на современный русский язык, тем более, что её текст требует дополнительных пояснений, которые заняли бы слишком много места. Хочу только обратить внимание читателя на само письмо, мало чем отличное от письма россичей, как, впрочем, и оба древних языка, а также на то, что надпись на могиле Энея сделана спиральной строкой и не разделена на отдельные слова в тот период, когда россичи уже более трёх веков писали прямой строкой слева направо и разделяли текст на слова. Говорить это может только об одном: что не россичи у троянцев, а наоборот, троянцы у россичей позаимствовали и азбуку, и первоначальный характер письма. А затем уже у этрусков и троянцев (тех и других, как и россичей, называли ещё пелазгами или народом пеласет) переняли фонетическое письмо все остальные, хотя Тацит (римский историк, ок. 58–117 гг. н.э.), касаясь происхождения фонетической письменности, и пишет:

«Первые фигурами животных изображали мысли разума египтяне: те наиболее давние памятки человеческой мысли вырезаны на скалах; говорят, что именно они были изобретателями букв, а потом финикийцы, ибо они были очень сильны на море, принесли в Грецию и прославились тем, будто изобрели то, что получили [от других]. Поэтому идёт молва, что Кадм, привезённый флотом финикийцев, был виновником этого искусства у всё ещё необразованных народов-греков. Рассказывают, будто какой-то Кекроп Афинянин или Лиин Фиванец и в троянские времена Пеламед Агриец изобрёл шестнадцать форм букв, потом другие, особенно Симодин – остальные [формы букв]» (Annal., XI, XIV).

Однако за сотню лет до Тацита Диодор Сицилийский по этому же поводу сказал вполне определённо:

«Хотя вообще эти буквы называются финикийскими, ибо их привезли (речь идёт о том же Кадме. – А. И.) эллинам из страны финикийцев, они могли бы называться пеласгическими, поскольку пеласги пользовались ими [раньше финикийцев]» (8.67.1).

Современные учёные, в том числе недавно умерший украинский историк и филолог Н. З. Суслопаров, опубликовавший в 9-м номере журнала «Киiв» за 1986 г. получившую широкую известность среди лингвистов мира статью «Расшифровка наидавнейшей письменности с берегов Днепра», также приходят к однозначному выводу, что привезённый флотом финикийцев в Грецию легендарный Кадм познакомил дорийцев с той фонетической письменностью, которая давно существовала у пелазгов-троянцев, переселившихся в троянские времена через остров Крит в Палестину, где их стали называть филистимянами. Разрушив и разграбив Трою, ахейцы пребывали ещё на такой ступени варварства, что постигнуть премудрость письменности были просто не способны.

Неопровержимых научных доказательств этому накопилось огромное количество, а мы всё никак не отречёмся оттого, что ещё два с половиной века тому назад с горечью отмечал автор «Истории Червонной Руси» Денис Зубрицкий:

«Многие писали историю России, но как она несовершенна! Сколько событий необъяснённых, сколько упущенных, сколько искажённых! Большею частью один списывал у другого, никто не хотел рыться в источниках, потому что изыскание сопряжено с большой тратой времени и трудом. Переписчики старались только в том, чтобы блеснуть витиеватостью лжи и даже дерзостью клеветы на своих праотцев».

Те, кто бездумно твердит о тысячелетней культуре и государственности Руси, вольно или невольно продолжают то же самое. А остальные тысячелетия куда девались? Ведь по меньшей мере ещё три более ранних тысячелетия наши пращуры документировали ПИСЬМЕННО.

У меня нет никакого намерения хоть как-то умалить подвижнический труд болгарского просветителя Кирилла, но всё же «Платон мне друг, а истина дороже».

Если мы положим рядом азбуку россичей XVI века до н.э. и минимум на 7–8 веков более поздний алфавит греков, to сразу поймём, на основе чего, как и с какой изначальной философией была создана кириллица.

Присмотритесь внимательно и затем сравните эти две первоосновы с кириллицей.

Десять букв, отмеченных одной звёздочкой, кроме одиннадцатого «ЯТЬ» и заменённой впоследствии точкой двенадцатой омеги, нам придётся отбросить, так как ни в русской, ни в сербской письменности, в основу которой также была положена кириллица, дальнейшего употребления они не нашли. А семь букв, обозначенных двумя звёздочками, стали писаться иначе. Что же сделал Кирилл?

В древнерусской азбуке было 44 буквы, в том числе «А» как вместилище разума (верхний луч пятиконечной звезды – знака человека), имевшее значение звука, и «Аз» как духовное «Я»: пять точек, две из которых соединены вертикальной линией (человек прямостоящий и передвигающийся с помощью двух ног) и две – горизонтальной (две работающие руки); пятая точка слева вертикальной линии символизирует разум, управляющий всеми действиями человека и в то же время существующий сам по себе (всякая человеческая мысль является не вторичным продуктом биоэнергии мозга, а нераздельной её частью, мы же знаем закон сохранения энергии), потому эта пятая точка и поставлена как бы отдельно.

Кирилл объединил первые две буквы в одно «Аз», но лишённые духовности и многозначности. По смыслу его «Аз» – человек, повёрнутый спиной вперёд: он не видит своего пути.

Таким образом букв осталось 43, но только у трёх из них Кирилл оставил их прежнее смысловое значение, да и то неполное: «Веди» без уточняющего «познания», «Добро» без указания на его подвижность, то есть что оно должно быть повсюду, и однозначное «Наш» в звуковом начертании – единственная буква, графику которой Кирилл не изменил.

«Бысть» – «бытие в совести» превратилось в бессмысленное «Буки», «Глас» – «речь» – в приказное «Глаголь», «Есмь» – «триединство»: муж, жена, дитя – в «Есть» и т.д.

Чтобы подробно проанализировать кириллицу, сопоставляя её с древнерусской азбукой, которую Кирилл, хотя и ориентировался на греческий алфавит, всё же больше взял за основу, но изменил её графику в соответствии с христианской философией и по примеру иудеев вместо «языческой» смысловой символики ввёл цифровое значение для 27 букв, нужно было бы написать отдельную и весьма обширную по своему объёму работу. Поэтому я вкратце остановлюсь ещё только на пяти буквах: Ж, Т, К, X, Ц.

Древнерусская буква «Ж» напоминает острие обращенной вниз стрелы «» и символизирует жизнь в ее триединстве. Начертание буквы «Т» точно такое же, но острие стрелы обращено вверх «», что тоже символизирует жизнь, но ту, другую, которую нужно уважать больше, чем свою, ибо только тогда тебя не растлит себялюбие и в Общей Жизни сохранится Согласие.

«Языческий» символ жизни Кирилл заменил шестилучевиком «Моген Довид» – «Звездой Давида» – и придал ему значение «живете», то есть просто существования – жизни, не озарённой светом разума, поскольку, согласно христианству, Свет Разума может исходить только от Бога.

А вместо символа той, другой жизни ввёл иудейский знак обречённости «Т» – «Тау», но назвал его «Твердо», что должно означать твёрдую веру в обречённость всех нехристиан.

Я знаю, мне могут возразить: мол, «Тау» имеет и другое значение – знак господства материального над духовным. Да, у масонов. Также, как исконно арийский прадавний знак человека – пятиконечная звезда – иудейский царь Соломон сделал своей «печатью», которая тоже используется в атрибутике масонства. Или браминский солнцеворот – свастику – фашисты, перевернув в обратную сторону, как письмо справа налево, означающее не согласие с Природой, а её разрушение, взяли себе эмблемой. Но из этого отнюдь не следует, что мы должны учитывать все эти плагиаты-оборотни, когда-либо имевшее место в области той или иной символики. По-моему, было бы нелепо, если бы я заподозрил Кирилла в масонстве, хотя, как утверждают сами масоны, оно и зародилось ещё при царе Соломоне.

Кирилл, несомненно, из тех же теологических соображений изменил также, начертание трех букв, писавшихся у россичей дочти одинаково:

«К» – «», «Х» – «», «Ц» – «».

Мужское и женское начала – два равновеликих и равнозначных, но все же различных и потому несколько отдаленных друг от друга на единой, вертикали зримого Бытия духа, составляют орень, от которого произрастает в настоящем ор духов для своего и его, духов, продолжения в единой же епи, соединяющей настоящее с будущим, из-за чего, нижняя правая черточка у буквы «Ц» не примыкает вплотную к вертикали зримого настоящего, как у «К» и «Х» а немножко отдалена, она шагает в будущее.

Кирилл же вместо указания на различие полов увидел, наверное, в «К» россичей проявление мужской гордыни и потому сомкнул на той же вертикали мужское и женское начала вплотную, а может быть, сблизил их для более наглядного выражения нерасторжимости брачных уз и более ясного показа давления мужского начала над женским, ибо сказано в Святом писании: «Жена да убоится мужа». А «язычники» россичи думали иначе. Мужчина в их понимании являлся собирателем, хранителем и носителем Мудрости; женщина – та, которая вбирает в себя, хранит и умножает созидательные силы Природы, оба её начала, мужское и женское. Но мужчина, кроме Мудрости, позволяющей ему верно понимать законы Прави – управления миром, владеет также искусством труда, то есть той энергией, которая приносит плоды, питающей человека. Ему, мужчине, принадлежит Правь и Явь – всё видимое, поэтому на зримой вертикали Бытия он наверху, но без созидательной силы Природы не было бы Яви, и тогда не нужной оказалась бы и Правь. Поэтому мужское и женское начала равновелики и равнозначны, однако по своему назначении различны. Без такого различия не может быть Согласия, то есть Корня для Хора в единой Цепи настоящего и будущего. И хранитель Мудрости не должен этого забывать. Встретив женщину, он обязан склонить голову или снять головной убор, чтобы показать, что сознаёт своё место в общем Согласии и не мнит себя более значительным. Иначе его посчитали бы утратившим Мудрость.

«X» Кирилла – небесный Дух Божий, конечно же, довлеет над земным, но из этого получается не хор, а, как написал Кирилл, – хер; «Ц» – цель зримого Бытия в настоящем и будущем, одинаково прикована к греховной юдоли земной, но это дано познать только тому, кто ведает о смысле цифры 900, для остальных же оно просто «Ци».

Пожалуй, задержу ещё ваше внимание на ромбе россичей в конце изречения и омеге Кирилла, поскольку как символы они словесно обозначаются вроде одинаково, но в действительности смысл у них совершенно различный. И ромб, и омега означают конец света, но слово «свет» у россичей пишется с малой буквы, у Кирилла же – с большой.

Мы видим семь цветов радуги, но знаем, что на самом деле их восемь – белый глаз не замечает, хотя без него радуга была бы невозможна, он главный носитель энергии. Поэтому животворящий дар Солнца россичи изображали восьмиконечной звездой. Но вот Солнце ушло за горизонт, наступила ночь. Однако жизнь ведь не прекратилась, померк только дневной свет, а всё остальное осталось по-прежнему, постоянное движение материи продолжается. Графически его можно представить двумя синусоидами, вписанным в октаэдр. Синусоиды – путь движения, октаэдр – совершенная организация любой материи. Поэтому, совершая полный цикл движения, стрелка часов проходит за сутки не 360 градусов, как, казалось бы, должно быть, а 720: те самые две согнутые в круг синусоиды.

Плоскостной разрез октаэдра даёт ромб. Также совершенна до конца высказанная мысль, а мысль есть свет. Вот почему россич, сформулировав то, что он хотел сказать, в конце ставил ромб: конец света – конец мысли.

У Кирилла совсем иное. Его омега изображала тот конец Света, о котором говорится в Библии, когда мир настолько погрязнет в грехах человеческих, что от гнева господнего расколется надвое и обе его полусферы опрокинутся. Это и показал Кирилл своей омегой.

Он мыслил категориями искреннего христианина, всем сердцем отдаваясь трудам ради блага труда и истины, как он её понимал, и не задумывался, видимо, над тем, что разрушает тысячелетиями создававшуюся в согласии с окружающим миром Соразмерность. Впрочем, здесь я, пожалуй, ошибаюсь. Скорее всего, над азбукой россичей Кирилл очень даже задумывался и наверняка сознавал её высокую нравственную философию. Но как раз эту философию, идущую от Природы, а нет от Бога, и не могла принять душа искреннего христианина. Потому он, сохранив само название Азбуки, отличное от абеток и алфавитов, изменил содержание её букв, поменяв в «бытие в совести» на «Буки», «Зорю – свет знаний» на «Зело», «Чети – согласие» – на «Червь»...

Об искренности этого подвижника свидетельствует его трогательно-волнующая и высокоталантливая, что невозможно без чистого огня вдохновения, «Азбучная молитва»:

Аз словом сим молюся Богоу:

Боже всим твари и зиждителю

Видимыим и невидимыим,

Господа Доуха поели живоущаго,

Да вдхнет в срьце ми слово,

Юже боудет на оуспех вьсем

Живоущыим в заповедехти...

Христианская церковь канонизировала Кирилла в святые заслуженно, в полном согласии со своим правилом «Воздай вси, воздася тоби». Она считает, что истина одна, для всех общая, и не может быть у других иной, столь же логически осмысленной, но своеобычно, при использовании иных мировоззренческих критериев и, следовательно, в иной системе мышления. Отсюда у Кирилла «Живоущыим в заповедех ти», то есть благо «... поели... всьем», но всё же с разбором – только живущим по христианским заповедям, ибо упорствующий в непризнании или отвергающий их – aipetikos (еретик), что по-гречески означает «отступник» или «сектант, недостойный спасительного света истины, заключённой в Ветхом и Новом заветах».

В систему образования россичей входило обязательное изучение языков соседних народов, особенно тех, которые имели свои книги, ибо не всякий толмач переводит с других языков на свой родной достаточно точно. Переводами, конечно, занимались, но пользовались переводной литературой только те, кому учение давалось с трудом и постигнуть чужую речь они не могли. Образованный же россич, закончивший полный курс наук, а их было в различных областях знаний 39 ступеней, должен был в совершенстве владеть письменностью и речью греков и латинов, персов и арабов, шумеров и аккадов, халдеев, арамеев, иудеев и ближайших племён торков. Знание санскрита разумелось само собой, поскольку это язык браминов, о родственных отношениях которых с россичами я скажу в романе.

В «Житие св. Кирилла» говорится, что он видел в Крыму евангелие, переведённое на русский язык и писанное русскими буквами, но не уточняется, какое евангелие. Очевидно, речь идёт не о каком-то отдельном евангелии, а о сборнике, включавшем в себя, кроме четырёх канонизированных евангелия, апокрифические евангелия от Петра, от Фомы, от Филиппа, от Марии, а также Протоевангелие Иакова и фрагменты евангелий эбионитов и евреев. Этот сборник, как и все 39 произведений Ветхого завета и полный Новый завет, имелись в школьных библиотеках россичей как на языке оригиналов, так и в переводах на греческий, латинский и русский язык. Была известна на Руси и Библия, переведённая в 60–70 гг. IX века на болгарский язык, хотя в школах россичей он не изучался, так как, по мнению россичей, в литературном отношении это была ещё не вполне сформировавшаяся речь. Как в Энциклопедическом Словаре Брокгауза и Ефрона идиш называется «испорченным немецким», так на Руси относились к смеси иллирийского и булгарского наречий, в IX веке пока только развивавшихся в самобытный болгарский язык. Потому болгары в отличие от большинства остальных слов'ян до Кирилла и не имели своей письменности. Они нуждались в особой азбуке, которая, как писал автор «Жития Климента Охридского» Феофилакт, «отвечала бы грубым звукам болгарской речи».

Я пищу не «слАвяне», а «слОв'Яне», ибо так «слов'яни» или «словене» (прозывались мы издревле, что значило «люди, владеющие словом». Наши предки похвальбой не отличались, не называли себя славными. Это Иоанн Грозный впервые приказал первопечатнику Ивану Фёдорову вместо «слов'яни» или «словены» печатать «славяне», за что беглый князь Андрей Курбский потом и корил грозного царя из своего убежища в Остроге: «Прельстить колена грядящие возжаждал ты, Иоане, мня, простют тобе по слове сем грехи твоя окаянные и понесут слово сие преко собе, яко стяг».

Это, так сказать, для справки, чтобы у читателя не возникало недоумения, почему я, рассказывая о давних временах, называю народ наш «слов'Янами».

Кириллица из Болгарии дошла на Русь при князе Аскольде, вероятно, где-то в 70-х гг. IX века. Но принять её Русь не желала не только потому, что она была слишком грецифирована (10 греческих букв по своему звучанию из 43) и мало годились для русского языка, не говоря уже о её нравственной стороне по сравнению с азбукой россичей. Прежде всего россичи понимали, что принятие кириллицы означало бы, как с крещением Руси оно и случилось, то, что в 20–30-х годах уже XX века произошло с нашими среднеазиатскими народами, чувашами и татарами Поволжья, когда арабскую вязь у них заменили сначала латиницей, а затем латиницу – кириллицей. И всю их прежнюю многовековую культуру, как мечом, отсекли. Большее зло трудно придумать. У целых народов память отняли! Отняли, ибо всё, написанное арабикой, уничтожалось огнём. А за сокрытие «крамольного» листка бумаги – концлагерь или даже расстрел. И вот с тех пор за каких-то 5–6 десятилетий выросли поколения людей по существу полуобразованные: многовековой опыт медресе был отброшен, а новые национальные учебные заведения до сих пор не набрали достаточной силы. Полноценное по теперешним нашим меркам образование представители тюркских народов и некогда выделявшиеся в Средней Азии своей наиболее древней культурой таджики в большинстве могут получить только в высших учебных заведениях России. Но и выпускники Московского университета своим славянским однокашникам в профессиональной смысле, как правило, уступают, так как русский язык, на котором ведётся преподавание, для них слишком сложный, они его, за немногими исключениями, не чувствуют, а главное, у них нет такой своей научной терминологии, которая полностью соответствовала бы русской. Нет потому, что с отменой арабики была насильственно разрушена веками создававшаяся база для дальнейшего развития наук, о чём в наше время демократизации, гласности, призывов к покаянию (неизвестно кто именно и за что конкретно должен каяться) и оглушительного плюрализма я что-то пока нигде не прочитал ни единого слова. А ведь это был самый настоящий духовный геноцид, как и реформа русской письменности, проведённая в 1918 году и разрушившая лад истинно русского правописания, с великой отвагой и гением воссозданной на базе, казалось бы, совершенно не пригодной для нормального русского языка кириллицы Михайлом Ломоносовым в его «Российской грамматике», увидевшей свет в Санкт-Петербурге в 1755 году, благодаря чему, причём исключительно благодаря только этому и литературному творчеству самого Ломоносова, на практике показавшему громадные возможности русского языка, после восьми веков почти полного безлитературья на Руси возникла сначала поэзия Державина, затем – Пушкина, а потом и вся могучая, не имеющая себе равных в мире, русская литература XIX века. У нас, должно быть, ужасно стесняются сказать людям, что как только появился русский вариант гомеровской «Илиады», созданный скромным тружеником поэзии Николаем Ивановичем Гнедичем, блистательные греческие поэты тут же поспешили переложить его на греческий, да с того и началась новая жизнь «Илиады» в Европах и иже с ними. Это нам, тёмным, наши профессора толкуют, что шестистопный дактиль с одной и двумя цезурами – детище гения эллинов, будто впервые введённый в русскую поэзию В. К. Тредиаковским, потом Н. И. Гнедичем и В. А. Жуковским. Сами-то эллины прекрасно знают, что поэтический гекзаметр подарили им на их собственном языке затворенные в Дельфах пифии, которыми по найму служили там борисфенские прорицательницы, то есть женщины россичей, среди коих ни единой эллинки никогда не бывало. Знают эллины, то бишь греки ныне, но по примеру пращуров своих помалкивают, у которых за раскрытие тайны сей казнили, не токмо проболтавшегося, но и весь род его.

Дата добавления: 2017-01-14