Показания к применению групповой терапии

Целесообразнее всего применять данный вид терапии в том случае, когда требуется решить конфликты, назревшие в какой-либо группе. Неизбежная реактивация этих конфликтов в ситуации групповой тера­пии создает предпосылки, необходимые для их осознавания всеми чле­нами коллектива, и тем самым приводит к позитивным изменениям.

Существуют, однако, и другие мнения по поводу природы позитив­ных изменений в групповом процессе. В частности, сотрудники Лон­донского группоаналитического объединения полагают, что положи­тельные результаты данной терапии зависят скорее не от повторного оживления и переработки конфликта, идущего из детства, а от готов­ности членов группы и в особенности ее руководителя изыскивать воз­можности для новых, доброжелательных отношений.

Согласиться с таким мнением трудно, поскольку теория психоанали­за учит, что никакие позитивные изменения невозможны, если в течение аналитического процесса не происходит реактивации и осознавания бес­сознательных стереотипов отношений (см. гл. VIII. 4.). Нет поэтому никаких серьезных оснований для того, чтобы отрицать психоаналитиче­ское значение повторного оживления в ситуации группы драматических отношений, первоначально характерных для детства или прошлого в це­лом. Только решив реактивировавшие бессознательные конфликты груп­па будет в состоянии приступить к решению конфликтов актуальных.

Пример: экспериментальная студенческая группа.

Приведенное ниже описание группового процесса, протекавшего в коллективе студентов, служит практической иллюстрацией предыдущего параграфа.

В первом групповом сеансе, состоявшемся в одном из залов т. н. Уни­верситетской башни во Франкфурте, приняли участие десять студентов и два руководителя. Некоторые студенты сразу обратили внимание собрав­шихся на отсутствие взаимного расположения между членами группы и ее руководителями. Однако их слова не получили никакой поддержки, по­скольку остальные студенты не решились открыто выступить против «стар­ших». Кроме того, поначалу участники сеанса старались как можно меньше контактировать друг с другом. Их удерживал бессознательный страх затро­нуть в разговоре с небезразличным им человеком (а многих здесь связыва­ли нежные чувства) щекотливые темы, способные угрожать их отношениям. Временно подавленное раздражение проявилось в конфликте («Clinch») между двумя студентками. Одна девушка упрекала другую в «отвратитель­ном» поведении, добавляя: «Я не могу смотреть на твои манеры равнодуш­но, потому что я прекрасно чувствую, как ты ко всему относишься.» Вторая девушка считала поведение своей оппонентки возмутительным.

Этот конфликт несколько разрядил обстановку, что позволило участни­кам сессии вынести на общее обсуждение волнующие их вопросы.

Аллегорическим выражением бессознательного чувства вины, которое испытывали студенты перед своими менее образованными сверстниками. оказалась типичная групповая иллюзия (Gruppentraum): «Некоторые граж­дане тоталитарных государств обладают большими привилегиями, по срав­нению с простыми подданными.» Долго остававшееся бессознательным чув­ство зависимости от двух старших по возрасту руководителей стало, очевид­ным, когда одна из присутствующих девушек рассказала о своем страхе быть убитой грабителем. Развивая свою мысль, она упомянула о том. что убийца, возникавший в ее фантазии, всегда носил бороду. Впоследствии. обсуждая этот эпизод, многие студенты обратили внимание на тот факт. что оба руководителя тоже носят бороду. Таким образом, фантазия о грабителе была распознана как обычный психоаналитический эротизированный пере­нос. Известное эротическое волнение царило в группе с самого начала сеан­са. Молодые привлекательные студентки многозначительно перегляды­вались с руководителями и на следующем сеансе угостили их и других участников группы конфетами, выразив таким образом в безопасной форме бессознательные эротические желания.

Каждый сеанс длился в среднем полтора часа. К концу одиннадцатого сеанса выявилось бессознательное содержание затяжного конфликта между двумя девушками. Спор между ними начался еще на первом сеанса. Одна причина состояла в обычном для женщин соперничестве за лучшего мужчи­ну и т. п. Другая — заключалась в двусторонних переносах. Первая девуш­ка проецировала на вторую образ ненавистной матери и в связи с этим ощу­щала себя как пристыженный ребенок. Вторая девушка длительное время не могла объяснить, почему она находит свою оппонентку столь «отвратитель­ной», поэтому было сделано предположение, что она спроецировала на свою соперницу отрицательные черты собственной личности.

Некоторые интересные наблюдения были сделаны н в контексте отно­шений между мужчинами н женщинами, принимавшими участие в группо­вом сеансе. Одна из участниц обратилась к симпатичному ей мужчине со следующими словами: «Сначала я говорила себе, ты мне просто нравишься. И вдруг меня осенило — все мы здесь мужчины или женщины, а значит, если я скажу тебе. что ты мне нравишься, то буду иметь в виду — нравишь­ся как мужчина». Перебившая ее женщина заявила, что не желает «иметь дел» с мужчинами, поскольку, по ее мнению, «чересчур сильная любовь к мужчине ограничивает независимость женщины».

Признание в любви, имевшее место на одном из сеансов, взволновало другую участницу. «Я спрашиваю себя, что со мной,— говорила она,—, ведь это не я призналась в любви к X. В чем же тогда причина моего волнения?» Затем выяснилось, что ее пугала та невозможная пауза, которая воз­никает после вопросов «Привлекаю ли я тебя?». «Любишь ли ты меня?». Ожидание ответа ставит, по ее мнению, задающего в подчиненное положе­ние, ведь его душевное состояние напрямую зависит от слов, которые будут сейчас произнесены, а слова эти могут оказаться безжалостными.

Даже такое казалось бы сжатое обозрение группового процесса демонстрирует, насколько многообразно реактивируются и перерабаты­ваются в ситуации группы ранее вытесняемые бессознательные конфлик­ты между мужчинами и женщинами, людьми разных поколений и др.

Дата добавления: 2017-01-14