Методологические проблемы

IX. Психоанализ вне клиники и консультационного кабинета — с психоаналитическим инструментарием в политике и обществе.

Как видно из предшествующей главы, метод психоанализа, наце­ленный на осознание бессознательного, может быть с успехом применен и к небольшим группам (терапевтические группы и семьи). При этом, однако, здесь решаются иные проблемы, чем в слу­чае, когда предметом психоанализа оказывается отдельная личность.

Если самый главный методологический принцип состоит в том, что метод должен быть адекватен предмету, то задача осознания бессознательного в группах и семьях может быть названа психоаналити­ческой только тогда, когда она ставится перед отдельным участником. С учетом другого предмета изучения — группы или семьи — речь уже идет об ином методе, а именно о групповом или семейном анализе.

Если же пойти еще дальше и сделать предметом психоаналитичес­кого исследования процессы, протекающие между группами, большими группировками людей или целыми учреждениями, то тогда мы вступим в область, которой уже давно занимаются другие науки.

Социология — это наука, в которой с помощью различных методов исследуются общественные процессы, такие, как производство и социальные структуры, социализация, учреждения и социальные движения вплоть до международных отношений, причем доминируют методы эмпирического социального исследования. Конъюнктура, развитие и распределение, рынок и план, деньги и товар в производстве и общест­ве являются предметом наук о производстве и потреблении в народном хозяйстве или предметом экономических наук.

Политология, со своей стороны, занимается политическими про­цессами в узком смысле, т. е. процессами, которые имеют дело с вла­стью и господством, с их распределением и контролем, с формами пра­вления как тоталитарных, так и демократических систем, с политичес­ким образованием и экономикой, вплоть до партий и союзов. Связанные с этим правовые проблемы рассматриваются юриспруденцией.

Каждая из названных наук развивала и расширяла посредством соб­ственных исследований свою область знаний. Тем не менее повсюду име­ются области, еще не исследованные, малоизвестные области, которые освещаются весьма односторонне или вовсе оставлены без внимания. Сюда прежде всего следует отнести политическую сферу общественной жизни. Скажем, партии «зеленых» с самого начала своего появления крайне чувствительно реагировали на проблему загрязнения окружаю­щей среды, в то время как другим партиям потребовалось длительное время, чтобы вообще признать существование подобной проблемы. С другой стороны» традиционные партии намного более реалистически расценивают связанные с экологией проблемы производственные.

Ответственные политики в правительстве производят такое впечат­ление, точно они абсолютно позабыли о связи с теми, кто их первона­чально избрал. С другой стороны, и сами избиратели в своих разговорах создают образы этих политиков, весьма далекие от реальности.

Таким образом, здесь существуют области, в которых сознатель­ные процессы мышления» решения и поступков в большей или меньшей степени находятся под влиянием бессознательных процессов, фальси­фицируются, а порой и искажаются ими.

Названные науки, конечно, пытаются внести бессознательные соци­альные процессы в область сознательного знания. Они даже добиваются в этом успеха. Тем не менее, я не могу избавиться от ощущения, что эти науки периодически приближаются к границам, которые не могут быть преодолены методом одного лишь эмпирического социального иссле­дования. Речь идет о границах между сознательными и бессознатель­ными процессами.

Эти границы могут быть расширены с помощью психоаналитиче­ских методов получения данных. К этому относится психоаналитичес­кое «интервью» с отдельным человеком с использованием свободных ассоциаций и регрессивного анализа. В небольших контролируемых группах может быть с успехом использован групповой аналитический метод для исследования бессознательных процессов аналогично тому. что происходит в терапевтической группе. Относительно успешно пси­хоаналитические средства могут применяться и в больших группах (до 50 лиц). Здесь также следует учитывать групповые концепции желания и сопротивления, переноса и контрпереноса (Kreeger, 1977).

Значительно труднее применять этот метод к учреждениям и орга­низациям в том их качестве, в каком они являются предметом изучения социологии и политологии. Тем не менее есть все основания предпола­гать, что в больших коллективах, в большей или меньшей степени, соз­нательные акты мышления, речи и поступков также управляются бессо­знательными процессами.

Уже Зигмунд Фрейд в своем известном эссе «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921) представил теорию, согласно которой массы, как и военнослужащие или церковные прихожане, более или менее идентифицируют себя со своим руководителем, которого возносят на пьедестал собственного Я-идеала и одновременно ощущают с ним свою солидарность. У любого грамотного читателя вполне естественна аналогия с Гитлером и немецким народом (Сталиным и советским наро­дом — прим. русск. ред.).

Чтобы проверить подобные предположения, толкования и интер­претации на предмет их соответствия действительности, мы долж­ны. как и в классическом психоанализе, иметь возможность говорить с пациентом, с лицом, выступающим в качестве члена подобного кол­лектива. Это в принципе возможно лишь тогда, когда речь идет о кол­лективе, который является частью современного общества, например, политической партии или союза. Здесь психоаналитические «интер­вью «, по возможности поддержанные проективными тестами, могут быть проведены в любое время. Если же мы говорим о временах Гит­лера. то нам следует для начала отыскать людей, готовых свидетель­ствовать о том времени. Если члены тех или иных коллективов попа­дают в психоанализ в результате каких-либо невротических расст­ройств, то тогда психоаналитик, наряду с информацией о пациенте, имеет возможность получить сведения о коллективе, в котором тот находился. В этом случае возможно наблюдение за той или иной фор­мой интерпретации.

Значительно сложнее составить представление о том, что пережи­ли люди столетия назад и что переживают люди инобытной для нас культуры. Однако и здесь в принципе возможно применение психоана­литического инструментария.

В любом случае, в соответствии с психоаналитическими правилами исследователь должен частично идентифицироваться с предметом своего изучения и в своем контрпереносе обращать внимание на чув­ства, которые этот предмет у него вызывает: любопытство и удивле­ние или раздражение и отвращение. Недостаток подобных исследований заключается в том, что контроль над собеседником отсутствует. Путем проверки исследователем своей интерпретации в разговоре с колле­гами достигается относительная проверка собранных сведений, т. е. она в принципе возможна. Наконец, есть и читатели, которые высту­пают в роли «конечных потребителей» и выносят свое решение о том, доверять ли полученной с помощью психоаналитических методов информации, или нет.

При этом запрограммированы и возможные сопротивления. Фрейд (1911) сформулировал это так: «Общество не будет торопиться санкци­онировать нашу авторитетность. Оно должно находиться в оппозиции к вам, поскольку мы ведем себя по отношению к нему критически. Мы указываем обществу на то. что оно само участвует в создании причин неврозов». Применение психоанализа к общественным дисциплинам означает, что речь идет об (аналогично психоанализу индивида, группо­вому анализу и семейному анализу) общественном анализе, анализе культурном (Lorlnzer, 1988) или об общественной критике. В резуль­тате анализа всегда возникает тот или иной постулат, констатирующий:

Дело обстоит так:

Все выглядело бы иначе, если бы ученые развивали представления о правильном порядке вещей. Тогда полученные знания могли бы найти себе применение в направлении изменения общества. Тем самым научное исследование дополнялось бы политической деятельностью.

Как мы видели в главе VII. 4.3.. в психоанализе психоаналитик ограничивается тем. что вместе с пациентом вскрывает бессознатель­ные процессы, предоставляя, однако, пациентам самим решать вскры­тые конфликты. В психоаналитически ориентированной психотерапии терапевт, напротив, действует в духе лечения или изменения. Если исследователь, диагностирующий общественные процессы, придаст результатам своих исследований действенный характер, то в результа­те мы получим общественную терапию.

В этом щекотливом вопросе мнения расходятся: в то время как одни, например. Пауль Парии в Цюрихе. Хорст-Эбергард Рихтер в Гисене или Маргарет Мичерлих во Франкфурте, словом и делом нацелены на обще­ственные преобразования, большинство психоаналитиков, если они вооб­ще занимаются общественными вопросами, ограничиваются непосредст­венно самим диагнозом, его артикуляцией. Они предоставляют делать из всего выводы тем, кто отвечает за политическое состояние в обществе (парламентариям, правящим кругам, руководителям партий и т. д.).

Я придерживаюсь одного с Фрейдом мнения (1933. С. 162). что «не дело психоаналитиков разрешать межпартийные вопросы», что «психоанализ это беспартийный инструмент», «как к примеру исчисле­ние бесконечно малых величин» (Фрейд, 1927. С. 360).

Психоанализ, однако, является «партией», поскольку стоит на стороне правды, сколь бы неудобной эта правда ни была. Что касается группировок, учреждений и организаций, то в них правда выходит на по­верхность лишь тогда, когда преодолено сопротивление к ее признанию.

Основаниями для сопротивлений перед вскрытием правды чаще всего являются страхи потерять полноту власти, когда на свет высту­пают латентные факторы власти. Поэтому психоаналитикам не стоит удивляться, что на их услуги в качестве экспертов по вскрытию бессо­знательных процессов в обществе со стороны «начальствующих» не существует большого спроса: учителя в школе боятся за свою власть над учениками, в организациях — руководство опасается рядовых сотруд­ников, в политике — власть предержащие — народа.

С другой стороны,— это часто упускается в соответствующей лите­ратуре — в общественных группах, относящих себя к просвещенному и критически мыслящему слою общества, сохраняются зоны или области, в которых бессознательные процессы все же доминируют и при этом искажают восприятие реальности. Последнее связано с опасением при­знать в себе присутствие, помимо критичной и прогрессивной составля­ющей, некритичных и регрессивных компонентов. При том, что и те и другие могут соответствовать истинному положению вещей. Задача исследователя как раз и заключается в выяснении того, что же соответ­ствует действительности, а что — нет. т. е. насколько эта действитель­ность искажена личными или групповыми проекциями. Поэтому весьма важно более Или менее отчетливо различать следу­ющие области:

а) реальную область общественного процесса, определяемую при помощи эмпирического метода социального исследования, и

б) область, не поддающуюся этому методу, но обнаруживаемую при помощи психоаналитических средств.

Приведу пример для иллюстрации: конфликт между Востоком и Западом в международных отношениях на реальной плоскости про­является в различных распределениях сил между двумя силовыми бло­ками. Это можно проверить на соответствующих экономических и воен­ных показателях. В психологической области конфликт Восток-Запад осложнен многосторонними проекциями. Они ведут к более или менее выраженному образу врага, не имеющему под собой реального основа­ния. Путем осознания с помощью психоанализа проективных составля­ющих этого образа врага искаженное восприятие может быть в значи­тельной степени скорректировано; на возможность такого пути ссы­лается. в частности, философ Эрнст Тугендхат (Tigendhat E.. 1987). Если, например, политики знакомятся друг с другом лично, как это стало уже обычным в последнее время, то появляется серьезный шанс узнать партнера с человеческой стороны и разрушить многосторонний образ врага; перспектива подобного сближения сторон вселяет опреде­ленные надежды.

Читатель, вероятно, заметил, что в данном случае я веду себя по отношению к обществу, как семейный терапевт по отношению к семье. Такая позиция позволяет применять психоаналитический инструмент сбора данных там, где создаются соответствующие условия исследова­ния. Если же сверх того в договорном порядке будет закреплено объеди­нение ответственных лиц учреждений с психоаналитиками для исследо­вания и вскрытия существующих конфликтов между руководством и подчиненными психоаналитическими методами, тогда, по моему мне­нию, можно будет говорить о законном применении психоанализа на общественном пространстве.

Чтобы исключить всякое непонимание: у психоанализа есть одна цель — сделать бессознательные процессы сознательными или, выра­жаясь высоким «штилем», добиться истины. Там, где психоанализ применяется с этой целью, речь не может идти о каком-либо злоупотреб­лении. Если же психоанализ слишком тесно связывается с определен­ными общественными группами, например, с группой медиков, тогда появляется отмеченная, например, у Маргарет Мичерлих опасность «медикоцентризма» (Mitscherlich-Nielsen, 1983).

Если психоанализ вступает в сок» с каким-либо политическим на­правлением. например, с марксизмом, как это было в 20-е годы (вспом­ним фрейдомарксизм), или во времена студенческого движения (конец 60-х годов), то это вызывает опасность слишком односторонней полити­ческой ориентации. Психоанализ тогда легко попадает на службу поли­тических сил и теряет свою свободу.

Многочисленные печатные труды, в которых когда-то, во времена студенческих беспорядков совмещались марксистские выкладки с пси­хоаналитическим знанием, сегодня уже являются макулатурой. Обозре­вая их сейчас с временного и пространственного удаления, можно кон­статировать, что увязка психических страданий с понимаемыми в духе марксизма особенностями раннего и позднего капитализма была пер­спективой. которая по меньшей мере рассматривала общество весьма односторонне и видела лишь то. что описывали Маркс и Энгельс, а именно: примат материи, экономические причины, классовую борьбу и эксплуатацию человека в интересах капитала. Таким образом, фикси­ровались общественные отношения, исторически имевшие место в XIX столетии, но порой встречаемые еще и сейчас. Их односторонняя акцен­туация подчас явно преувеличена.

Поэтому здесь мы не будем далее заниматься попытками связать психоанализ и марксизм, а обратимся к тем областям, в которых пси­хоанализу удалось предоставить ту или иную необходимую, хотя и спорную информацию. Сюда относятся как «критика религии» Фрейда, так и психоаналитическое исследование предрассудков, ана­лиз проблемы меньшинств, в значительной степени инспирированное психоанализом исследование об авторитарном характере Франк­фуртского института социальных исследований. В последнем прини­мали участие такие известные авторы, как Теодор В. Адорно, Норберт Элиас, Герберт Маркузе. К этому стоит причислить работы Алек­сандра и Маргареты Мичерлих по анализу актуальных обществен­ных процессов в ФРГ, которые акцентируют коллективно вытесняе­мую жестокость и «отвергаемую печаль». В заключение я хотел бы еще раз обратиться к трем примерам эмансипационного движения, а именно: к студенческим волнениям, женской эмансипации и движе­нию за мир.

Дата добавления: 2017-01-14