Часть вторая, в которой Драко получает удовольствие от визитов 16 страница

– Следуйте за мной, – сказала она и двинулась вглубь зала.

– Кто она такая? – шепнул Сириус, в то время, как они следовали за весьма гипнотизирующим покачиванием бедер Рэйвен. – Вила? Нет… она слишком темная.

– Мне думается, что она – баньши, – прошептал в ответ Лупин. – Я не говорил, что когда вокруг хорошенькие девушки, вся твоя маскировка летит к черту? А теперь заткнись.

Когда они завернули за угол, Рэйвен замедлила ход, дав им возможность догнать ее. Лупин с интересом осматривался вокруг. Так вот она, крепость Салазара Слитерина, одного из величайших Темных магов, живших когда-либо, который вдохновил так много подражателей, таких, как Гриндевальд, Вольдеморт и Стив Третий, который хотя и не преуспел во зле, как другие, зато написал несколько весьма известных книг по самообразованию. Стены представляли древний каменный монолит, на котором виднелись следы инструментов, используемых, чтобы пробить проход, потолки были укреплены балками из темного и тяжелого дерева. Повсюду были змеи – не живые, но змеиный мотив был ясно обозначен – резные змеи извивались вдоль архитравов, были выложены мозаикой на полу, украшали сияющие бронзовые крепления факелов. Внутри замка на самом деле было довольно тепло – почти в каждой комнате горели огни, некоторые из них большие, как костер, вспыхивая и опадая, когда они проходили мимо.

«Достаточно тепло для холоднокровных существ», – подумал Лупин.

Они снова повернули за угол. Рэйвен вновь посмотрела на Сириуса.

– Надо будет держать тебя подальше от вил, – весело сказала она. – А то они тебя проглотят. Конечно, не в буквальном смысле. Во всяком случае, большинство из них.

Сириус заметно встревожился.

– Почему именно меня?

Рэйвен нежно ткнула его пальчиком.

– Да брось ты. Ты смотрел на себя в зеркало в последнее время? Ой. Пожалуй, нет, я полагаю, поскольку ты вампир и все такое. Но им определенно нравятся симпатичные темноволосые мужчины.

Сириус ухмыльнулся.

– Хочу, чтобы ты знала – вот этот мой приятель Рем имел большой успех у вил там, откуда он прибыл.

Рэйвен явно не одобряла этого.

– Отношения вилы и оборотня никогда хорошим не кончаются, – театральным шепотом ответила она Сириусу. – Хотя у них получаются ужасно миленькие детишки. О, смотрите, вот мы и пришли.

Она остановилась перед большой дверью из слоновой кости – по крайней мере, Лупин решил бы, что это слоновая кость, если бы существовало живое существо достаточно большое, чтобы произвести такие безупречные панели белизны. Он моргнул, и дверь приоткрылась от толчка Рэйвен. Она посмотрела на него:

– Заходи сюда, чтобы пройти Испытание.

– Но… – он повернулся, чтобы взглянуть на Сириуса.

Рэйвен выглядела раздраженной.

– Да что это с вами двумя? Не можете и минуты друг без друга? – отрезала она. – Мы все здесь разделены – оборотни отделены от вил, баньши отделены от троллей. Или ты всерьез хочешь делить койку с дементорами?

Лупин посмотрел на полуоткрытую дверь.

– Так эта комната полна оборотней? – спросил он, раздумывая, означает ли это, по логике вещей, что Сириусу придется вскоре иметь дело с полной комнатой вампиров.

– Ты говоришь таким тоном, будто это плохо, – заметила Рэйвен и подтолкнула его внутрь.

Он едва успел взглянуть на Сириуса прежде, чем дверь закрылась, отрезав его друга из виду.

**************

Драко тяжело плюхнулся в кресло у огня и схватился за голову. Легкая дымка в глазах и приятное ощущение покачивания исчезли, сменившись болью, как будто бы в голове у него поселился маленький горный тролль и решил именно сейчас надстроить второй этаж и, может быть, симпатичное панорамное окно.

– О-о-ох, – простонал он, осторожно ощупывая свое лицо и с осуждением глядя на Джинни. – Зачем ты это сделала?

– Ты был пьян, – сурово ответила она и спрятала палочку в карман.

Гнев исходил от нее мерцающими волнами, подобно теплому воздуху от миража, ее веснушчатое личико пылало розовым, и пухлая нижняя губа дрожала.

– Должно быть, – согласился он, думая, что он должен был изрядно нагрузиться, чтобы забыть, что Флёр спит на его кровати.

Лицо Джинни потускнело. Драко удивленно смотрел на нее некоторое время, пока до него не дошло, как она могла понять его слова. Он вскочил на ноги, не обращая внимания на боль в голове.

– Джинни…

– Замолчи, – отшатнулась она от его руки. Ее глаза подозрительно блестели. – Не трогай меня.

Драко раздраженно вскинул руки.

– Послушай…

Но тут в их беседу вмешалась Флёр, которая вдруг беззвучно упала с кровати, будто замертво.

Драко метнулся вперед и успел как раз вовремя, чтобы уберечь ее голову от удара о каменный пол. Он подхватил ее на руки, уложил снова на постель и склонился над ней. Его сердце неприятно колотилось.

– Флёр?

Ее голова откинулась на его руку, глаза были по-прежнему закрыты, веки окрасились голубизной.

– Флёр!

Он коснулся тыльной стороной ладони ее лба и обнаружил, что он холодный и липкий. По крайней мере, она дышала, и ее грудь вздымалась и опадала быстрыми, неглубокими движениями.

Через секунду Джинни оказалась рядом и оттолкнула его. Она наклонилась над Флёр, держа свою палочку и шепча что-то, что Драко не мог услышать. Что-то ярко вспыхнуло, и Флёр подскочила, широко открыв глаза. Джинни встала и отошла назад.

Глаза Флёр наполнились слезами.

– Что случилось? – спросила она, пытаясь сесть.

Без особой охоты Драко наклонился, чтобы помочь ей сесть. Он чувствовал, как Джинни разглядывает их обоих.

– Ты потеряла сознание, – сказал он.

Флёр протянула руки и вцепилась в него.

«…Я умираю».

Драко отшатнулся.

«…Что ты делаешь? Он может услышать нас».

«…Драко. Нет. Он не может. У него еще нет его полной силы – и не будет, пока не будет открыто Око. Он не может слышать, когда ты говоришь со мной, или с Гарри. Я знаю, что ты не веришь мне, но, пожалуйста, если в тебе осталась хоть капля доверия – поверь этому».

Он поверил ей. В первый раз с того момента, когда он понял, что она предала их, он поверил ей, и не в последнюю очередь потому, что он знал – никто не может лгать, когда разговаривает таким способом. Он видел, как Джинни бросает убийственные взгляды на них обоих, и знал, что их беседа должна выглядеть так, будто он и Флёр молча смотрят друг другу в глаза. Тут уж ничего не поделаешь.

«…Я могу помочь тебе, – продолжила Флёр. – Пожалуйста, позволь мне. Я хочу этого. Я знаю многие вещи. Я могу рассказать тебе…»

Она прервалась, и ее глаза широко раскрылись, увидев что-то у Драко за плечами. Он резко обернулся, чтобы посмотреть, что ее поразило, и увидел, что дверь в опочивальню открыта, и один из слуг Слитерина стоит там, костлявый и молчаливый, в серой одежде с капюшоном. Драко тотчас огляделся вокруг, его сердце колотилось в груди – но Джинни исчезла. Наверное, она спряталась под Плащом. Умница.

Он вскинул голову и выпрямился, будто плащом, окутывая себя высокомерием и самообладанием. Его глаза сузились, когда он посмотрел на слугу.

– Что ты здесь делаешь?

– Я пришел с посланием, – ответил слуга, неотрывно глядя на Драко.

– Я бы предпочел еще один «Маи Таи», – заметил Драко.

– Повелитель Змей сказал, чтобы тебе больше не давали напитков, – без тени юмора ответил слуга. – Он желает видеть тебя. Мне велено привести тебя. Пойдем.

Драко оглянулся на Флёр и на пустое место, которое, как он надеялся, было Джинни. Он нагнулся и поднял с пола свой плащ.

– Ну хорошо. Пошли.

Слуга привел Драко в комнату, которой он до сих пор не видел. Там был высокий потолок, а стены, казалось, были выдолблены из одного огромного куска камня. Здесь не было окон, и вдоль стен протянулись полки с книгами и различными магическими и прекрасными предметами. В их выборе и общем убранстве комнаты, казалось, не было никакой логики. Манускрипты по Темной Магии стояли бок о бок с книгами по чарам и заклинаниям для домашнего пользования. Тонкие, удлиненные линии статуэтки кошки из Египта контрастировали с богато украшенной русской иконой в красных, черных и золотых тонах. Миниатюра, изображающая рыцаря на коне, висела над столом, за которым сидел Слитерин, скрестив руки на груди. Он сидел в тени, и Драко едва мог видеть его лицо.

Слуга неслышно удалился, закрыв за собою дверь. Драко подошел и остановился напротив стола, засунув руки в карманы и чувствуя себя не в своей тарелке. В голове ритмично стучало.

– Ты хотел меня видеть?

Слитерин поднял на него глаза, но не улыбнулся. Да Драко и не ждал от него улыбки.

– Хотел.

– Зачем? – спросил Драко, неожиданно ощутив себя снова двенадцатилетним.

– А как ты думаешь?

Драко задумался.

– Слушай, – наконец, заговорил он. – Ты не задаешь вопрос, если не знаешь ответ заранее. Поэтому давай предположим, что ты меня спросил, а я не знал ответа и поэтому соврал, а ты меня подловил, отругал, и теперь мы можем перейти прямо к сути. Так зачем ты хотел меня видеть?

– Тебя никогда не волновало, – сказал Слитерин, отодвинув кресло от стола и вставая, – что с таким остроумием ты когда-нибудь порежешься о его острие?

– Спасибо, мне хватает забот, чтобы не порезаться о реальное острие.

Слитерин встал из-за стола и обошел его, чтобы подойти к Драко. Драко дернулся назад, когда рука Слитерина поднялась и легла на его плечо.

– Подойди сюда, к свету, – велел Повелитель Змей, и Драко нехотя двинулся вслед за ним к огню. Слитерин остановился и положил обе руки Драко на плечи.

– Подними глаза и посмотри на меня, – велел он.

– Я предпочел бы не делать этого. Это… невежливо.

– Я не могу иметь генералом того, кто не может смотреть вверх. Ты будешь натыкаться на предметы при ходьбе.

Драко поднял глаза и с трепетом, близким к отвращению, увидел свое собственное отражение в глазах Слитерина. Повелитель Змей удерживал его в этом положении некоторое время, разглядывая его лицо. Драко отвел глаза в сторону, страстно желая взглянуть на что-нибудь другое, и его взгляд обежал стол Слитерина. Там лежали кучи чистого пергамента, стопки книг по Темной Магии, и рядом с книгами…

Волна отвращения окатила его. Между двумя стопками книг лежал меч. Или часть меча. Если быть точным, то это было лезвие. Длинное и мерцающее, цвета лунной дорожки на воде, такое же длинное, как лезвие у меча Драко, и с таким же желобком посередине. Вот только этот меч не оканчивался рукоятью. На его конце находился кровавый обрубок, в котором угадывалась часть человеческой кисти руки.

Помимо его желания, из горла вырвался звук, будто он подавился.

Слитерин обернулся и посмотрел поверх его плеча. Его глаза блеснули при виде меча, и он улыбнулся.

– Ты понял, что это, – сказал он.

Драко неохотно кивнул.

– Последний раз, когда я видел это, это было… частью Червехвоста.

– Как оказалось, Живой Клинок более полезен, чем слуга, с которым он соединялся, – проговорил Слитерин, протягивая руку, чтобы погладить лезвие.

Он приподнял его, наблюдая, как свет струится по поверхности, подобно воде, затем положил его назад.

– Ты знаешь, Драко, как делают Живой Клинок?

Драко покачал головой.

– Нет, но мне кажется, что ты собираешься рассказать это мне.

– Даже я не знаю всех секретов изготовления такой вещи. Но я знаю, что клинки, после того, как они остынут, трижды омывают – в слезах феникса, человеческой крови и крови единорога.

Драко вздрогнул так сильно, что он был почти уверен, что его сердце остановится. Взгляд Слитерина снова остановился на нем.

– Тебе это не нравится, – сказал он. – Что именно? Кровь единорога? Эта кровь очень полезна. Она может продлить жизнь и даже спасти ее.

– Что же ты не дашь немного для Флёр? – сквозь зубы спросил Драко.

– Скоро придет время, когда я не буду нуждаться в ней, – ответил Слитерин.

– А придет ли время, когда ты не будешь нуждаться во мне?

– Это зависит от тебя. Драко, чем ты был занят последнее время? Хандрил в своей комнате и пил столько, что хватило бы на целый полк, по крайней мере, по словам твоего слуги. Вижу, что ты не пьянеешь от выпитого, что, конечно же, ценно, но это не то, что я искал в тебе, когда я назначил тебя генералом моих войск.

– Что именно ты искал? У меня нет никакого опыта, о котором стоит говорить. У меня даже нет опыта, о котором не стоит говорить.

Какое-то время Слитерин просто пристально смотрел на него. Кажется, он не рассердился, что было не в его характере.

– Когда я был в твоем возрасте, я стремился участвовать в сражении. Я полагаю, тебе тоже ужасно хотелось бы увидеть, как ведутся войны.

Драко удержался от ответа в том духе, что он не может вообразить, чтобы война велась так же ужасно, как в те времена, когда Олаф Волосатый, король викингов, по ошибке заказал партию из 20000 новых боевых шлемов с рогами внутрь. Кроме того, это было не совсем так. У Слитерина была грозная армия.

Он так и сказал.

Слитерин кивнул:

– Я думал, тебя это заинтересует.

– Это так, но…

– Но что?

– Мир не такой, каким он был, когда ты… жил в первый раз. Теперь другое оружие, другие законы, даже магия усовершенствовалась и изменилась…, – он прервался, сам не понимая, чего ради он говорит это Слитерину.

– Я рассчитываю на это, – кивнул Слитерин. – Они забыли обо мне. Я только легенда, ненастоящий, не угроза. Когда я обрушусь на них с моей армией, им нечем будет сопротивляться мне. По сравнению с нынешними, мои прежние достижения станут бледной тенью. Такие, как ты и я, живущие вечно, станут памятником моим трудам. И тысячи убитых для того, чтобы купить это бессмертие, станут мерилом этих трудов.

– Убийца. Ты говоришь так, будто это пустяк.

– Магглы. Грязнокровки. Те, кто сопротивляются. Только они умрут.

– Сопротивляться будут все до единого. Сейчас не так, как в старые времена. Никто в волшебном мире не желает, чтобы им правили. Этого больше нет.

– Если каждый будет сопротивляться, то и умрет каждый.

– Почему бы тебе просто не убить меня? – спросил Драко, вскинув голову. – Для чего я тебе нужен, что ты сохраняешь мне жизнь, зная, что…

– Что тебе нельзя доверять? Ты не можешь бороться со мной. Это невозможно.

– Зачем я тебе нужен?

– Пророчество гласит, что я восстану к власти с моим потомком на моей стороне, и что вместе мы принесем разрушение и хаос в волшебный мир. Однако, пророчества не неизменны. Я знаю это. Но когда я создал цепь, приведшую к твоему рождению, смешав мою кровь и кровь существ, которых я сотворил из элементов темной магии, я создал нечто уникальное. Я всегда подразумевал этот момент. Когда я открою Сферу, когда сделка будет завершена, тогда я сделаю тебя моим Источником. И когда это произойдет, я овладею такими силами, я совершу такое, что я стану ужасом земли.

Глаза Слитерина горели сверхъестественным черным светом. Драко был едва в силах смотреть на него.

– Ты не боишься? – спросил Драко срывающимся голосом.

– Боюсь чего?

– Я не знаю, – Драко разглядывал свои туфли. – Возмездия.

– Нет, – ответил Слитерин. – Я ничего не боюсь.

– Нет никого, кто не боялся бы ничего. Что-то, должно быть…, – возразил Драко, почувствовав ужас.

Отсутствие страха до такой степени воспринималось им, как свойство совершенно нечеловеческое, подобно отсутствию способности удивляться или удивлять.

– Нет. Страх рождается из беспокойства. Я ни о чем не беспокоюсь.

– Ты никогда не любил?

– Нет. Я никогда никого и ничего не любил – ни человека, ни место, ни предмет. Даже Ровена была лишь частью меня самого.

Он посмотрел на Драко. Его глаза светились в темноте, как у кошки.

– Любовь – это болезнь. Исцели себя, или это сделаю я.

Драко опустил глаза к полу, холодные мурашки пробежали по его спине. Любовь – это болезнь. Он сам думал так, лежа без сна по ночам в подземелье Слитеринского колледжа в те последние школьные недели, уставясь в потолок, чувствуя, будто тяжелый груз давит ему на грудь. Размышляя, возможно ли чувствовать себя настолько ужасно и продолжать жить. Чувствуя вину от того, что мысли о потере Эрмионы по сути вытеснили мысли о том, что его отец за решеткой, что именно об этом он должен был думать, но не мог. Зная, что он поступал глупо, по-детски, что люди влюблялись на протяжении своих жизней снова и снова, что их сердца разбивались и восстанавливались, и все, равно боясь, что он станет исключением, что из всех людей именно он встретит в итоге нечто, что он не сможет купить, или игнорировать, или высмеять, что что-то уже на самом деле случилось с ним, и он никогда не оправится от этого. И они не исчезли, эти ощущения. То, что он знал теперь, что отчасти это связано с возвышением Слитерина, что эмоции, которые загорались и гасли внутри него, рождены в кровавой истории, случившейся тысячу лет назад, почти не имело значения. Боль остается болью, каким бы загадочным ни было ее происхождение.

Действительность вернулась к нему толчком, и он вздрогнул, встревоженный тем, что Слитерин сказал что-то, что отозвалось в его душе. Он сглотнул комок в горле и поднял глаза. И увидел, что дверь в комнату была открыта, и слуга стоял там, разговаривая со Слитерином. По-видимому, он находился там, по меньшей мере, несколько минут, поскольку они, похоже, были в середине беседы.

–…закончили проверку крови, что Вы дали нам, Повелитель, – говорило существо. – Она чиста от чар и заклятий, хотя наши результаты небезынтересны. Не хотите ли пойти и посмотреть?

Слитерин кивнул:

– Да, я хочу, – он повернулся к Драко. – Жди меня здесь.

Поскольку Слитерин удалился, Драко мог слегка расслабиться. Он принялся изучать полки с книгами, расставленными в определенном порядке, большинство из которых, похоже, имело отношение к Темным Искусствам. У Слитерина были копии «Эпициклического развития волшебства», «Некрономикон», «Как вызывать демонов и мертвых» и какая-то книжка, озаглавленная «Справочник для Верховных Властителей зла», которую, по-видимому, читали не очень часто. Наудачу, Драко выбрал книгу под названием «Драконье Зеркало», которая раскрылась на иллюстрации, изображающей красных драконов в полете. Он едва начал просматривать ее, как дверь позади него отворилась с мягким щелчком, и кто-то просунул голову в комнату.

Он обернулся и моргнул. В дверях стояла женщина, одна из тех, кого он запомнил во время смотра армий накануне. Длинные черные волосы, впечатляющая фигура и выдающие ее, закатившиеся вверх черные глаза баньши.

– Рэйвен, – медленно выговорил Драко, вытягивая ее имя из каких-то уголков памяти. – В чем дело?

Она выпрямилась, зашла в комнату, и следом за ней зашел высокий мужчина в черном дорожном плаще. Увидев его, Драко испытал потрясение, как от ожога. Он узнал Сириуса.

Он почти не слышал, что говорит Рэйвен, рассказывая, что этим утром прибыли двое Призванных, один из которых, оборотень, был помещен вместе с другими ликантропами, но вот другой оказался вампиром, и в результате места для него нет.

– У нас попросту нет других вампиров, – вздохнула она, глядя сердито. – По алфавиту я могла бы поместить его с вилами, но я не думаю, что это удачная идея, правда?

Драко попытался найти свой голос, который временно оставил его. Он продолжал смотреть на Сириуса, который, как он видел, был потрясен не меньше, чем он сам, хотя замечательно ухитрялся скрывать это. Годы тренировок на Аурора, вне всякого сомнения.

– Оставь его здесь, со мной, – наконец, выговорил он немного визгливым голосом.

Рэйвен заморгала:

– Прошу прощения?

– Я сказал, оставь его здесь. Я хочу спросить его кое-что.

– Но, Повелитель…

– Я сказал, оставь его!

Она подскочила от неожиданности, затем кивнула и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Чувствуя, как его сердце отбойным молотком колотится о ребра, Драко повернулся к Сириусу.

**************

Джинни смотрела, как Флёр медленно садится в кровати. Она была бледной, как бумага, и ее дыхание только-только начало успокаиваться, но она явно шла на поправку. Флёр бросила взгляд на то место, где стояла Джинни, закутанная в плащ-невидимку.

– Это очень невежливо – оставаться невидимой, когда людям известно, что ты здесь, – невозмутимо заметила она.

Джинни позволила плащу соскользнуть к ее ногам и сверкнула глазами.

– Это очень невежливо – притворяться, что ты не знаешь имени человека, когда ты прекрасно его знаешь, – резко парировала она.

Флёр неожиданно улыбнулась.

– Последний раз я видела тебя почти два года назад, – сказала она. – Ты изменилась. И очень сильно.

Джинни смутилась, не очень понимая, принимать это как комплимент или как оскорбление.

– Та Джинни Висли, которую я знала, никогда бы не отчитала Драко Малфоя в таких двусмысленных выражениях. Я была… поражена.

– Тебе просто завидно, – едко ответила Джинни.

– Вовсе нет. Я только опасалась, что в этом шоу мне доведется увидеть больше, чем мне хотелось бы. Я не вуайеристка.

Джинни залилась краской.

– Я бы не… мы не стали бы…

Флёр откинулась на подушки и улыбнулась.

– Ты в этом точно уверена?

Джинни упрямо выставила подбородок.

– Он бы не стал. Его вовсе не влечет ко мне.

Флёр прыснула, совсем не как воспитанная леди.

– Это выглядело не совсем так.

– Он был пьян, – коротко ответила Джинни, ненавидя сама себя за ту уязвимость, которую она слышала в собственном голосе.

Ничего лучшего она и не заслуживала, подумалось ей, поскольку она была такой глупой, что вообще связалась с Драко. Не то, что они были, в буквальном смысле, связаны. Точнее, была настолько глупой, что позволила иметь какие-то чувства к нему. Конечно, чувствами нельзя управлять. Она попробовала вспомнить – был ли какой-то определенный момент, когда ее прежнее отвращение к нему исчезло, будто в огне, и из пепла родилось это новое чувство? Это чувство не было похоже на то, что она испытывала к Гарри – смесь искреннего восхищения и симпатии. Оно было более простым, даже примитивным, поскольку оно росло из самых потаенных глубин ее сердца, и его нельзя было ни контролировать, ни осмыслить, ни утешить в разочаровании. Она с ужасом почувствовала, как слезы подступают к глазам.

Флёр протянула руку и обняла Джинни за плечи.

– Плакать нет причины.

Джинни открыла глаза насколько могла широко, желая, чтобы слезы исчезли.

– Ты не понимаешь.

– Я-то понимаю, – ответила Флёр и похлопала ее по плечу. – Это же Драко. Он особенный.

Джинни фыркнула. Слезы отступили.

– И под «особенный» ты имеешь в виду «сексуальный», да?

Флёр пожала плечами.

– Так оно и есть. Этому мальчику никогда не придется беспокоиться по поводу одиночества. Вероятно, он получает анонимные предложения потискаться по почте. Он может выбрать любую девушку.

Джинни слабо улыбнулась и потыкала подушку носком туфли.

– Кроме той, кого он желает на самом деле, – сказала она, голосом более грустным, чем ей хотелось бы. – Она никогда не будет его.

Флёр пристально посмотрела на нее. Когда она заговорила снова, ее голос звучал ласково:

– Драко только шестнадцать лет, – сказала она. – Немножко рано, чтобы говорить «единственная» и «никогда», и все такое прочее.

– Не рано, если ты Драко Малфой, – твердо ответила Джинни. – Но ты, наверное, сама это знаешь.

Флёр откинулась на подушки.

– Мы только целовались и больше ничего.

Сердце Джинни бухнуло в груди, но выражение ее лица не изменилось.

– Ты хочешь сказать, что у вас не было… что ты не…

Флёр покачала головой.

– И когда это вы проявили такую сдержанность? – ехидно спросила Джинни.

– Было всего лишь два поцелуя, и я не думаю, что он этого хотел, – улыбнулась Флёр. Она сказала это легко, как девушка, которая знает, что на каждого Драко Малфоя, не хотевшего ее поцеловать, найдется десяток других, которые захотят.

– Он не так-то прост, этот мальчик. У него есть секреты, и в нем много темного, он мог бы стать кем-то очень особенным, но это не всегда к счастью.

Джинни задумалась. Мысленно она представляла Драко. Иногда, когда она закрывала глаза и вспоминала его образ, вместо него она видела Тома. Тома, которого она никогда не видела толком наяву, только в воображаемых страницах дневника, но лицо, которого впечаталось ей в память. Том, с черными волосами, как у Гарри, и серебряными глазами, как у Драко, красивее их обоих и потому более пугающий. Вся эта ужасающая красота, перерождающаяся во зло, этот ясный ум, перегнивающий в сточную яму – насколько это ужаснее всего, чем он мог быть.

Она опустила глаза.

– Флёр, – спросила она. – Почему ты была так ласкова со мной? Гарри рассказал мне, что ты сделала, но я не могу поверить. Он не ошибся? Ты ведь не предала их?

– Это долгая история, – Флёр отвела взгляд, уронив руки на колени.

– Моя сестра, – продолжила она, запинаясь. – Габриэль.

– Самая младшая? Я с ней встречалась. Разве она больна или умирает?..

Флёр покачала головой.

– Нет. Она родилась совсем без магических способностей.

– О, – Джинни открыла рот и поспешно закрыла его. – Она Сквиб?

– Да, так это называют здесь.

– Что ж, это довольно ужасно, но бывают вещи и похуже…

– Не в моей семье, – покачала головой Флёр. – Если до четырнадцати лет ребенок не выказывает признаков магических способностей, он будет отречен от семьи и отправлен жить в приют к Магглам. Этот ребенок не имеет права на наследство, и ни один член семьи не может больше видеться с ним.

Джинни широко раскрыла глаза.

– Это ужасно!

– Мой род такой же, как у Драко. Очень старинный и гордый за свою кровь волшебников. Сквибы не существуют, и если это случается, их заставляют не существовать, – горько проговорила Флёр. – Габриэль очень хрупкая. Она не владеет магией, но она страдает от многих недугов, которым только магия может помочь. Я уверена, что если ее оставят жить среди Магглов, она вскоре умрет.

– Флёр, – Джинни подалась вперед, чтобы коснуться руки девушки, затем убрала руку. – Но я не понимаю, почему…

– Я хотела получить источник силы, – ожесточенно сказала Флёр. – Я думала, если я смогу сделать это, я смогла бы передать немного Габриэль. Помочь ей… Я пыталась встретиться с профессором Лупином в школе, чтобы поговорить об этом. Он говорил мне, что есть способы передачи магии от очень могущественных объектов к людям. Я пыталась использовать меч, но меч не дал мне удержать его при себе. Но даже за то короткое время, пока он был у меня, он привлек ко мне внимание Повелителя Змей. Он связался со мной. Обещал помочь Габриэль, если я соглашусь быть его Источником. Он сказал, что это будет недолго.

– Значит, он солгал, – заметила Джинни.

– Нет. Он не лгал. Это будет недолго. Я умираю.

Ее глаза встретились с глазами Джинни.

– Ты же понимаешь? Я думала, что я помогала моей сестре. Ты бы сделала то же самое ради одного из твоих братьев, разве нет?

– Я бы сделала, – сказала ласково Джинни. Затем она задумалась. – Хм-м. Пожалуй, не для Перси.

Улыбка Флёр будто осветила ее лицо. Даже обессиленной она оставалась удивительно красива. Джинни могла бы позавидовать, но она испытывала слишком сильный страх за Флёр, чтобы думать об этом.

– Я понимаю, – сказала Джинни, снова становясь серьезной. – Не знаю, сделала бы я то же самое. Я бы не смогла это вынести – причинить вред Гарри или Драко.

– Я не знала. Я думала, что они нужны ему только, чтобы сразиться с мантикорой. Я знала, что они могут это сделать. Вместе они очень могущественны, гораздо больше, чем им известно. И Гарри убивал монстров прежде.

Джинни покачала головой:

– Что бы сделал Слитерин, если бы услышал, как ты здесь все рассказываешь?

– Уверена, что он убил бы меня. Мне причиняет боль даже то, что я говорю о нем подобные вещи, – сказала Флёр. – Но он думает, что я слаба. Не представляю опасности. Он настолько могуществен, настолько силен – ты не представляешь, на что он способен. Чтобы противостоять ему, нужна армия.

Джинни почувствовала, как екнуло ее сердце.

– Армия? – повторила она.

– Да, армия, – твердо сказала Флёр. – Ты не видела силу, которой он распоряжается. Существа, которые собрались сюда, чтобы служить ему. Их сотни. Тысячи. И пока он странствует, еще больше их восстанет и примкнет к нему. В свое время он уничтожал целые армии одним дуновением, молниями стирал их с лица земли, топил их в колдовских наводнениях. Однажды он сделал так, что целая армия, выступившая против него, исчезла без следа. Министерство не готово к этому. Они не в состоянии понять. Это не так, как было тысячу лет назад, когда люди еще верили в чудеса и в абсолютное зло. Они не могут быть готовы к такому.

– Ты говоришь так, будто уверена, что он победит, – сказала Джинни тихим, но твердым голосом.

– Я уверена в этом, – ответила Флёр, глядя в окно. – Я не вижу другого выхода.

В комнате нависло молчание. Затем Джинни вскочила на ноги, подняла плащ-невидимку и подала его Флёр.

– Когда Драко вернется, – тихо сказала она, – отдай это ему. Скажи ему, чтобы он вернул это Гарри.

Флёр смотрела на нее.

– Но почему? Куда ты уходишь? Разве он тебе не нужен?

Джинни положила ладонь на Хроноворот, висящий у нее на шее, и покачала головой.

– Там, куда я иду, он мне не нужен.

– Но что скажет Драко, когда он вернется, а тебя не будет?

Дата добавления: 2015-07-13