Кассандра Клэр Трилогия о Драко 41 страница

– Честно? – в голосе Гарри прозвучала такая горечь, что она удивленно подняла на него взгляд. – А что – честно, когда людям, о которых я больше всего забочусь и кого пытаюсь защитить, я делаю только хуже? Я пытался, чтобы Рон был как можно дальше от всех опасностей, и в результате он решил, что он больше не нужен мне, и отвернулся от меня. Разве честно, что Люциус Малфой жив и здоров, когда мои родители мертвы и похоронены…

– Министерство займется им…

– Он не похож на того, кто мог бы испугаться какого-то там Министерства, – холодно возразил Гарри. – Он стоял и говорил Драко, что тому остался от силы месяц жизни, и через две недели боль будет такой, что он не сможет ходить. И смеялся, произнося это.

Гермиона почувствовала, как к горлу подкатила тошнота.

– Боже мой, Гарри…

Гарри спохватился, и ярость исчезла с его лица.

– Всё в порядке. Он не умрет. Мы убежали, так что… он в порядке. Снейп вычислит, что это за яд, Дамблдор нам поможет… и всё наладится.

Гермиона в этом сомневалась, однако, зная, что она – куда больший паникер, чем Гарри, взяла себя в руки: Гарри и, правда, верил в это. Она опустила глаза и вздрогнула:

– А что с твоими руками?

– Порезался об стекляшки, – он протянул ей свои руки, и она палочкой коснулась ран. Те исчезли. Гарри кивнул, отдавая ей должное. Когда он убирал руки, рукав его плаща задрался, и на его запястье что-то сверкнуло. Он нахмурился.

– Я так полагаю, вряд ли ты сможешь что-то с этим сделать?

– Адмантиновый браслет? Умное решение, – заметила она, касаясь его. – Нет, это сможет снять только Дамблдор. Похоже, Люциус приложил массу усилий, чтоб лишить тебя возможности колдовать, великий и ужасный Гарри Поттер, – поддела она.

К её вящему облегчению, он слабо улыбнулся.

– Да уж…

На какой-то миг он снова словно помолодел. Он был растрепанным, словно только что сыграл матч в квиддич, одежда была разодрана и заляпана кровью, очки снова треснули…

– Я скучала по тебе, – внезапно произнесла она.

– Я знаю. Я тоже скучал по тебе.

Тихонько вздохнув, она прильнула головой к его плечу – как делала бессчётное количество раз, и он на миг приобнял её за плечи. Она вдыхала его запах – кровь, пот, лёгкий мыльный аромат и запах сырой шерсти.

– Спасибо, – прошептала она.

– За что? – сдавленно спросил он.

– За то, что вернулся ко мне.

Наверное, она сказала что-то не то: он весь напрягся, словно все его мышцы обратились в железо, и отпрянул от неё.

– Гарри, я не имела в виду…

– Ты была права… – он поднялся на ноги, отвернув от нее лицо. – Нам нужно как можно скорее вернуться в Хогвартс. Здесь небезопасно.

Она в остолбенении смотрела на него – Гарри по темной лестнице направился к комнате Чарли. Через миг, не придумав, как же ей поступить, она шагнула следом за ним в темноту.

* * *

– Ты, должно быть, замёрз, – нервно произнесла Джинни. Гарри и Гермиона исчезли наверху, они с Драко остались наедине в гостиной. Она выходила на минутку, чтобы скинуть свой мокрый плащ и переодеться и, вернувшись, застала его растянувшимся на кушетке с одной из вязаных белых подушек под головой. – Хочешь, я сделаю чаю прежде, чем мы двинемся дальше?

Ответом ей стало слабое бормотанье, повернувшись, она увидела, что он спит. Или же делает вид, что спит. Ладонь подпирала щеку, ресницы напоминали черную шёлковую бахрому. В этом лице она увидела ребенка, каким он был, когда они лицом к лицу столкнулись в библиотеке Имения. Когда он сообщил ей, что она нищая и отвратительная.

Сейчас его лицо стало другим – появились впадины, каких не было, когда ему было двенадцать, – впрочем, и не удивительно: у него было детское личико, напоминавшее по форме сердечко. Сейчас в нем появилось что-то кошачье – широкие скулы, узкий подбородок. Словно почувствовав ее взгляд, он шевельнулся и вздохнул, колыхнув свои волосы.

– Драко, – тихонько позвала она. – Ты не спишь?

Приоткрыв глаза, он взглянул на нее сквозь ресницы:

– Именно так.

– Ой, прости…

– Да нет, ничего, – он приподнялся на локтях и взглянул на нее. – Я все равно хотел у тебя кое-что спросить.

– Хорошо – и что же?

– Подойди сюда и присядь, хорошо? А то, когда ты стоишь над душой, это действует мне на нервы, – он улыбнулся, встретив ее удивлённый взгляд. – Нет, я не об этом хотел тебя попросить.

– Ладно, – она не без опаски подошла к дивану. Он поджал ноги, привалившись к подушкам, и она присела на освободившееся место.

– Я хотел узнать, когда ты заполучила обратно Хроноворот?

Сердце торкнулось в груди у Джинни, и руки против её воли взмыли вверх, стиснув цепочку на шее. Глаза Драко распахнулись.

– Ты вернула его. Я так и знал.

Джинни отпрянула от него, вжавшись в кушетку.

– Я не отдам его обратно, – яростно отрезала она. – Я вполне способна отвечать за него.

– Я и не говорю, что это не так, – тихо ответил Драко, в упор глядя на неё. Кровь хлынула к ее лицу, когда она вспомнила верещащую на всю округу книгу: «Я собственность Имения Малфоев!»

Наверное, она обречена представать перед ним такой дурой, – горько подумала она, всё больше и больше убеждаясь в том, что принятое ею решение было правильным. Она бы никому ничего не рассказала до тех пор, пока бы её план не увенчался успехом, и было бы слишком поздно её останавливать. И говорить ей, что она слишком мала, безответственна, труслива и вообще – не из их компании.

– Слушай, – чуть мягче сказал он. – Что бы ты там ни думала, ты ничем не выдала себя. Но я-то знаю Имение, и знаю, что нет никакой возможности устоять против Ураганных Чар. Если ты в Имении, и ты считаешься нарушителем – тебя выбросит. Конечно, за исключением того варианта, что ты в Имении – но в другом времени. Все эти штучки со временем – твоя специальность.

У неё оборвалось сердце:

– Если ты узнал, то узнает и Дамблдор, и твоя мать…

– Моя мать сейчас далеко, в безопасном месте. А вот Дамблдор – это да. Это куда мудреней. Мне придется придумывать отменную ложь, чтобы он не увидел меня насквозь.

Рука Джинни еще сильнее стиснула цепочку песочных часиков.

– Ты бы ради меня солгал об этом?

Он выпрямился и решительно взглянул на нее.

– Надо подумать. Скажи – а Финниган знает, что ты стащила часы?

– Нет, – ответила она, удивлённая этим вопросом. – Я бы никогда… В смысле, он бы не захотел об этом узнать. Симус не одобряет ни вранье, ни кражи. Он один из самых высоконравственных и добрых людей, которых я знаю…

– Да-да, просто сокровище, я в курсе, – с мрачным юмором кивнул Драко. – Думаю, стоило бы поставить памятник в честь его замечательности. Вот только вряд ли они сумеют найти достаточно скучный сорт мрамора.

Джинни не знала, как на это отреагировать и потому что-то невнятно пробормотала в ответ.

– Так что – значит, он ничего об этом не знает?

Она помотала головой:

– Я ему не говорила, – тихо произнесла она. – Правда, Драко: Хроноворот… Я бы никогда не сделала ничего опасного… Просто поиграла…

– Я знаю, что ты делала, – в его глазах снова проскользнуло высокомерие. – Ты возвращалась назад за книгой.

– За… книгой? – Джинни едва держала себя в руках от страха. Нет, не может быть, чтобы он догадался о дневнике…

– Liber-Damnatis, – пояснил он.

Джинни утратила дар речи.

– Поверь, ты попала в точку и стащила одну из самых ценных книг из собрания моего отца, – насмешливо сказал Драко. – Он жаловался мне на то, что она пропала, не один год. Однако наложенные на нее чары не рассасываются сами по себе, так что он решил, что домашние эльфы просто потеряли её в Имении. «Поднятое, чтобы быть оружием», – фыркнул он. – Ты не очень-то хорошая лгунья.

Это ты так считаешь, Драко Малфой, – мрачно подумала Джинни.

– Спорим, ты не угадаешь, зачем она мне оказалась нужна, – подначила она его, надеясь, что он прольёт на это свет.

С устало-насмешливым взглядом, он, попавшись на удочку, пояснил:

– Гермиона уже не первую неделю твердит и твердит, что это лучшая книга, в которой можно что-нибудь найти о Четырех Благородных Объектах. Не устаёт жаловаться, что не может обнаружить этот экземпляр ни в одной библиотеке. Я сказал ей, что у нас когда-то была эта книга, однако пропала, когда мне было лет двенадцать… Впрочем, Авроры бы все равно её конфисковали прошлым летом. Так она заставила меня даже проверять списки, – Драко скорчил рожу. – Ты, наверное, думала, что я ни на что не обращаю внимания.

Голова Джинни шла кругом. Всё происходящее просто выходило за рамки разумного: как могло случиться, что из всех книг она случайно схватила именно ту, в которой так нуждалась Гермиона, – книгу, что могла все рассказать им о Четырех Благородных Объектах?

Это совпадения, – подумала она. – Даже, не просто совпадения, а Совпадения с большой буквы. Очевидно, это было одно из последних.

– Значит, вот как ты догадался, – сказала она не очень-то внятно. – Про книгу…

– Не совсем, – голос Драко был удивительно мягким, хотя он сам, вероятно, ужасно устал. – Кажется, я догадался, когда видел тебя в этом… – вытянув левую руку и сморщившись от боли из-за задравшегося на его запястье бинта, он осторожно коснулся края ее превращенного в лохмотья желтого плаща. – Я запомнил тот день и девушку в библиотеке. Я упомянул о ней отцу, и он сказал, что мне, наверное, пригрезилось. Но даже до того, как отец что-то сказал про неё, я точно знал, что она меня обманула. Он бы никогда не нанял подобную девушку моей гувернанткой.

– Да-да, знаю, ты мне сказал, – кисло заметила Джинни. – Слишком много веснушек.

– Нет, – покачал головой Драко. – Слишком красивая.

Его пальцы все еще тихонько касались её плаща; взяв его руку, она нежно провела ей по своей щеке.

– Мне так жаль… – прошептала она, – так жаль, что ты болен…

– Я поправлюсь, – ответил он, опустив к ней взгляд. Их лица почти соприкасались, она чувствовала на щеке его дыхание, оно колыхало её ресницы.

По коже пробежали мурашки.

– Джинни, я хочу тебе сказать, что…

И он замолчал. Она не могла понять, что случилось, потом услышала, что же остановило его: стук в дверь.

Его пальцы крепко стиснули её плащ.

– Вокруг дома есть охрана?

– Да, – она взглянула на дверь. – Защиту не может преодолеть никто, у кого есть враждебные намерения. Ой! Это же может быть Рон… – может, с ним что-то случилось, столько времени уже прошло… – она подскочила и метнулась к кухонной двери. Он крикнул ей вслед, чтобы она была осторожнее, однако она не обратила внимания на его предупреждение и, откинув цепочку, широко распахнула дверь. Светловолосый юноша на крыльце захлопал глазами от внезапного света:

– Джинни?

На миг она просто оцепенела от неожиданности. Она настолько не была готова увидеть его, что на миг ей показалось, что перед ней стоит незнакомец.

– Симус?.. Симус, что ты тут делаешь?

– Я так волновался… – при звуке ее голоса по его лицу скользнула слабая улыбка. – Я слышал, что произошло, и не находил себе места от беспокойства… Я летел всю ночь, чтобы сюда добраться… – не закончив фразу, он вдруг подбежал к ней и заключил в объятия. Слабо понимая, что она делает, она тоже обняла его.

– Джинни, – прошептал он, уткнувшись в ее волосы, – я так рад видеть тебя…

* * *

Узкий коридор, ведущий в подземелья Снейпа, был так слабо освещен, что идти по нему было опасно. Дамблдор помахал рукой, и красно-золотые искорки полетели рядом с ним, освещая ему дорогу. Улыбка коснулась его губ – обычно он находил столь обожаемую Северусом Снейпом темноту забавной. Он вообще находил Северуса забавным – тот об этом знал и жутко по этому поводу раздражался. Возможно, это часть наложенной на него епитимьи. Дамблдор был не очёнь в этом уверен.

В этой сложной конструкции из вины, раскаяния и упрямства, выстроенной Снейпом вокруг себя, было несколько щелок, в которые кто-нибудь извне мог заглянуть внутрь. И понять.

Наконец, Дамблдор добрался до входа в лабораторию, и, пригнувшись, прошел через низкую дверь. Внутри было сумрачно, горело только несколько верхних факелов. По стенам и на столах стояли полки с банками, флаконами и пузырьками с разноцветными жидкостями. Как всегда, горело пламя, бурлили котлы, повсюду валялись огромные фолианты. Дамблдор с трудом удержался от желания куда-нибудь отодвинуть «Азбуку Некромантии», чтобы ее не залило болиголовом.

В центре комнаты он остановился.

– Здравствуй, Северус, – поприветствовал он мужчину, стоявшего у самого большого лабораторного стола. Мастер Зелий, в своей чёрной рабочей мантии, в этот миг капал терновое масло в готовящееся зелье.

Через миг Снейп поднял взгляд и кивнул.

– Директор, что привело вас сюда так поздно? – оглядевшись, он словно только что заметил царящий вокруг сумрак. – Сейчас ведь уже поздно, да?

– Третий час ночи, Северус.

– Да, я потерял ощущение времени. Заработался.

– Вижу, – Дамблдор оперся рукой о ближайший деревянный стол. Он очёнь устал, однако отказался от предложенного мадам Помфри Перечного Зелья. – И как продвигаются исследования? Удалось что-нибудь обнаружить в крови юного мистера Малфоя?

Снейп опустил свои инструменты на рабочий стол и мрачно уставился на них.

– Особых успехов нет. Только следы вещества – некоторые компоненты я идентифицировал – следы асфоделя, беладонны и аконита. Я предполагал, что, возможно кровь или толченый рог единорога могли придать крови такой уникальный оттенок. Однако они бы не дали такого побочного эффекта. Я не уверен, что другие элементы яда не разрушились в крови за время действия яда. Это здорово угнетает.

– Ты сказал – яд, – произнес Дамблдор. – Ты в этом уверен?

– Я не могу быть уверенным в этом наверняка, однако я точно знаю, что нет такого яда, который бы действовал так долго и давал бы такие специфические эффекты. Однако, другого я не могу себе представить.

– Даже не знаю, обрадуешься ты или расстроишься, когда я скажу тебе, что ваши с Люциусом Малфоем мнения совершенно совпадают.

– О чём вы? – нахмурился Снейп.

– Юный Малфой вечером прибыл в Хогвартс в сопровождении Гарри Поттера. Они сообщили, что сбежали из капкана Люциуса и ищут более безопасного укрытия, чем Нора. Которое я, разумеется, с радостью им предоставлю.

– Естественно, – Снейп поднял стакан с пурпурной жидкостью и выплеснул её в котел, содержимое которого неожиданно приобрело золотой оттенок. – Кстати, о Поттере. Я полагаю, его свита, как всегда, при нём?

– Если ты про мисс Грейнджер и мисс Уизли, то да. Немного удивительно, что с ними оказался мистер Финниган. Мне нужно будет утром отписать его родителям.

– Кажется, кого-то не хватает? – заметил Снейп, начавший в поисках чего-то перебирать пузырьки и флаконы. Сквозь разноцветные жидкости его лицо выглядело очень странно: синие скулы, зеленый нос крючком и оранжевый подбородок. – Что насчет нашего бывшего старосты среди юношей?

– Рональда Уизли с ними нет, – покачал головой Дамблдор.

– И неудивительно. На его месте я бы тоже где-нибудь спрятался, – Снейп выбрал флакон с розовой жидкостью, посмотрел сквозь него на тусклый свет, плеснул немного в ступку с каким-то порошком и начал растирать получившуюся красноватую пасту. – Наверняка сидит где-нибудь и зализывает раны, чувствуя себя дураком.

Дамблдор уклончиво хмыкнул.

– Вы так не думаете? – бросил на него пронзительный взгляд Снейп.

– Не могу с тобой не согласиться, однако сейчас речь не об этом: мы говорили о яде.

– Люциус Малфой знает о нём?

– Похоже, он имеет к этому прямое отношение, – тихо ответил Дамблдор.

Воцарилась короткая пауза. Снейп приподнял бровь:

– Отравил собственного сына? Несомненно, это обрадует Вольдеморта: такая жертва Тёмному Лорду.

– С учётом того, что Люциус отдал, становясь слугой Вольдеморта, такая ли это жертва для него?

– Да. Ведь Драко все ещё принадлежит ему. Он сделан из того же теста – кровь и плоть Малфоя. Единственный ребенок. Другие дети не стали бы такими… исключительными, во всяком случае, я так думаю, – добавил Снейп. – А тот факт, что Драко сбежал из Имения, хоть как-нибудь скажется на общественном мнении по поводу Люциуса?

– Вряд ли, – мрачно ответил Дамблдор. – Сириус с Люпиным уже связались со старой командой, сейчас отовсюду идут сообщения. Оказывается, коррупция проела Министерство куда сильнее, чем можно было бы предположить. Мы оказались самодовольными слепцами, и теперь нам придется сполна за это расплатиться. Подозреваю, что не так и далеки времена, когда Люциус сможет пройтись по любой волшебной улице, безнаказанно выполняя Непростительные Заклятья.

– Вы рисуете слишком мрачную картинку, – саркастично откликнулся Снейп. – Я-то думал, что это по моей части.

Дамблдор вздохнул.

– Ты прав, Северус. Просто уже поздно и настроение у меня не самое радужное. Вообще-то я пришел сюда, чтобы кое-что отдать тебе, а не за тем, чтобы делать мрачные предсказания.

– Да? И что же?

– Ты сказал, что удивился, узнав, что Люциус решился уничтожить своего сына, – начал Дамблдор. – Я так не думаю: скорее, он надеялся, что сумеет поставить его жизнь на кон в какой-то сделке.

– Это противоядие, – тут же сообразил Снейп и опустил пестик.

– Это было противоядие, – поправил его Дамблдор и, вынув из кармана лоскут красной ткани, положил его перед профессором Зельеделия. – Мне дал это Гарри Поттер. Это осколки сосуда, в котором, предположительно, находилось противоядие.

Снейп тронул лоскуток, тот развернулся, открыв блестевшие серебристые осколки.

– На них кровь, – заметил Снейп.

– Да, кивнул Дамблдор. – Это кровь Гарри.

Снейп поднял потемневшие глаза:

– Там мало осколков.

– Понимаю, Серевус. Однако, если мне не изменяет память, во время дела Лестрейнджей ты смог обнаружить примененное к Лонгботтомам Ошеломляющее Зелье лишь по осколку бокала – так что я надеюсь на тебя. Я знаю, что ты сделаешь всё, что можешь.

– Конечно. Директор, сколько у меня времени? – ровным голосом уточнил Снейп.

– Кажется, Люциус говорил Драко, что ему остался месяц. Однако, глядя на него, я думаю, что меньше.

– Меньше месяца… – Снеп спрятал сжавшиеся кулаки в рукавах мантии. – Могу ли я переговорить с ним? Я имею в виду Драко – возможно, он хотел бы увидеться со мной.

– Я понимаю, о чём ты. Сейчас он уже спит. Они все уже спят. Я подумал, что не стоит ему ночевать в слизеринском подземелье…

– Директор, я возражаю! – у Снейпа дёрнулась щека. – Я знаю про эту дружбу с Поттером и всей его командой, которой нет объяснения. Я знаю, что его невозможно оттащить от Поттера без применения Освобождающего Заклятья. Однако слизеринский студент не должен спать в гриффиндорской башне. Это даже не нарушение правил, это… предательство! – голос Снейпа задрожал от волнения и напряжения. – Пусть Драко Малфой объединяется с кем угодно, однако, тем не менее, он должен оставаться слизеринцем!

– Северус, – мягко остановил его Дамблдор. – Я отправил его в лазарет.

– А… – тут же притих Снейп. – Да-да, конечно. Естесственно, за ним должна присматривать мадам Помфри.

– Именно, – Дамблдору с трудом удалось скрыть весёлые нотки в своем голосе. – Может, существует что-то, чем бы я мог поспособствовать в твоей работе?

– Чай, – сказал Снейп немного жалобно. – Мне необходимо взбодриться.

– Я пошлю к тебе домашних эльфов, чтобы они принесли тебе Лапсан Сучон, – Снейп был влюблен в это отвратительно пахнущее варево. – И еще… Северус, спасибо тебе за твою нелёгкую работу.

Дверь за директором уже давно закрылась, а Снейп все еще стоял, задумчиво глядя на лежащую перед ним ткань. Осколки переливались зеленью и серебром. Алый цвет Гриффиндора, зеленый – Слизерина. Кровь Поттера и яд Малфоя. Значит, Поттер нес эти осколки всю дорогу, питая слабую надежду, что они могут пригодиться…

Он замечал болезненное и отчаянное восхищение Поттером у Драко, однако не думал, что тот чувствует к Малфою в ответ нечто большее, чем просто терпимость. Эта обоюдная дружба невероятно удивила его.

Хотя, будь это у Джеймса, всё было бы понятно…

И у Северуса Снейпа впервые появилась мысль, что Гарри Поттер может быть не так-то и похож на своего отца.

Очень осторожно он перенес все осколки в маленький металлический котел. Первым идентифицированным компонентом оказалась человеческая кровь, что его вовсе не удивило. Вторым оказались слезы. И прошло немало времени, прежде чем он понял, кому именно они принадлежат.

Глава 10. Падение манит

Все, что мы сделать не сумели

И что не вышло полюбить

Что потеряли в предвкушенье

Падение манит. И конца и края нет.

Несмотря на то, что за стенами замка стояла зима, в окна лился обманчиво-ясный и яркий, словно летний, свет. Дамблдор сел и, взглянув на светловолосого мальчика, лежащего в кровати у окна, мысленно вздохнул.

– Мистер Малфой, я надеюсь, вы понимаете, что я пытаюсь помочь вам. А вы делаете эту помощь весьма трудновыполнимой.

Мальчик поднял глаза – типично малфоевские – такие же необычные глаза были у его отца: абсолютно серого цвета, без всяких зеленоватых, голубых или карих примесей.

– Я говорю вам, – повторил мальчик, – мне не нужна помощь.

Дамблдор снова вздохнул.

– Люциус, – позвал он, – прошу тебя, покажи мне твои руки.

Воцарилась тишина, потом мальчик неохотно протянул одну руку профессору Трансфигурации. Его подбородок был вздернут, словно он гордился своими ранами, возможно, так оно и было. Выглядели же они поистине ужасно: от кисти до локтя на обеих руках кожу прорезали шесть параллельных длинных царапин, глубоких, ровных, словно бы сделанных острым ножом.

Директор Диппет едва не лишился чувств в своем кресле, узрев их: вид был кошмарный, а у Диппета были причины опасаться возможной реакции Малфоев.

– Откуда они взялись, Люциус? – спросил Дамблдор, прекрасно представляя возможный ответ.

– Я все уже объяснял, – монотонно ответил мальчик. – Это от Режущего заклятья. Я получил это на дуэли. Я вообще никому ничего не должен говорить, это мое дело. Мой отец сказал мне…

– Мне не интересно, что говорил ваш отец по этому поводу, – резко перебил его Дамблдор. – Вы и ваше здоровье входят в интересы школы. Это – последствия воздействия некромантии. Физический знак расплаты.

– Вы обвиняете меня в том, что я занимался в стенах школы Темной магией? – глаза Люциуса вспыхнули. – Отец…

– Я обвиняю не вас.

– Тогда кого же?

– Тома Реддла, – голос Дамблдора стал мягче, однако оставался таким же неуступчивым. – Ведь он же ваш друг, не так ли?

Люциус заметно побледнел.

– Нет.

– Но, тем не менее, вы его знаете.

– Все его знают. Он староста школы.

– Осмелюсь предположить, что вы его знаете лучше остальных.

Лицо Люциуса было непроницаемым.

– Если вы хотите беседовать о Томе Реддле, профессор, думаю, вам лучше беседовать с ним самим.

– А почему вы решили, что я этого не сделал? – поинтересовался Дамблдор. – Я вовсе не такой глупец, чтобы не знать, кто такой Том Реддл. Я пытался с ним разговаривать – Мерлин тому свидетель. Однако на свете существуют невыполнимые задания, и это – одно из них. Он уперся и не двинулся с места. Но ты, Люциус, – ты другой. Тебе ведь только тринадцать лет и то, что я тебе сейчас скажу, может быть, слишком сложно для твоего юного возраста, однако постарайся понять: от решения, которое ты примешь сейчас, зависит вся твоя последующая жизнь.

Люциус молчал, Дамблдор видел, как под фланелевой пижамой ходуном ходит его узкая грудь. Наконец он заговорил. Голос его был полон пренебрежения.

– Вы ничего не знаете о Томе. И ничего не знаете обо мне. Думаете, если вы говорите, что он мне не друг, то сумеете перетащить меня на свою сторону? Ничего подобного. Просто вы никогда не видели никого похожего на Тома, и это вас пугает. Вы ведь знаете – что бы ни случилось, все равно победа окажется на его стороне. Второго такого волшебника нет в школе…

– Том очень умен, – согласился Дамблдор. – Однако он очень юн. не кажется ли вам, что он переоценивает свои силы?

– А не кажется ли вам, что это вы их недооцениваете?

Дамблдор посмотрела на него с усталым удивлением. Признаться, он бы хотел удивиться куда больше, глядя на этого израненного мальчика с таким тихим детским высоким голоском, которым он произносил все эти безобразные и ужасающие вещи. Однако он вовсе не был поражен: он знавал Малфоев и до Люциуса: неестественное отталкивающее впечатление, которое все они производили, похоже, было у них в крови.

– Том совершенно прав, – продолжал Люциус, – он хочет изменить мир и изменит его. И в этом мире будет место и для меня – он мне пообещал.

– И ты веришь в эти обещания? – мрачно поинтересовался Дамблдор. – Он будет верен им до тех пор, пока ты будешь нужен ему, Люциус, ведь на самом деле он ничего не чувствует – ни к тебе, ни к кому другому. Для него не существует дружбы, только ненависть и негодование. в трудную минуту он пожертвует тобой вместе со всем остальным.

Выражение лица Люциуса не изменилось.

– У меня свой взгляд на вещи.

Какой-то треск помешал Дамблдору продолжить разговор. Занавеска вокруг кровати отъехала в сторону, серебряные колечки, соприкоснувшись, звякнули. Повернувшись, Дамблдор увидел стоящую у него за спиной мадам Помфри, а рядом с ней – высокого темноволосого мальчика с поблескивающим на груди значком старосты школы.

Том Реддл.

– Извините, что прерываю вас, профессор, – масляным голосом пропел Том. – Но профессор Култер попросил Люциуса вернуться в слизеринское общежитие.

Дамблдор перевел взгляд на мадам Помфри:

– Поппи?

Она кивнула с самым несчастным видом.

– С ним все будет нормально, если он не будет снимать повязки. Думаю, что для полного заживления потребуется не одна неделя – заклинаний, чтобы ускорить этот процесс, не существует – не для таких порезов.

– Мы побеспокоимся о выздоровлении Люциуса, – успокоительно произнес Том. – не волнуйтесь.

– Мы? – уточнил Дамблдор.

Том улыбнулся. Так улыбнулся бы Люцифер, упав с неба и обнаружив себя хозяином ненаселенного пока еще Ада. Вот только Том, в отличие от Люцифера, имел ангельскую внешность.

– Его друзья, конечно же.

– Конечно, – Дамблдор поднял глаза и бросил на Тома пытливый взгляд. на миг их взгляды пересеклись – глаза юноши были полны притворной невинности. у него вообще были весьма удивительные глаза, служившие предметом обсуждений хогвартсовских девушек: настолько темно-синие, что казались почти черными; радужка сливалась со зрачком, делая их слепыми. Иногда они казались проницательными, иногда – недоумевающими, но его взгляд ни с чем нельзя было перепутать. Однако, чтобы делать их невинными, ему явно не хватало усилий. Том отвел взгляд первым.

– Люциус, – он повелительно указал на мальчика рукой с длинными тонкими пальцами, – ты идешь?

Люциус, торопливо натягивающий мантию поверх больничной пижамы и наспех зашнуровывающий свои ботинки, вскинул взгляд и кивнул, запыхавшись.

– Почти готов, Том, ты меня подождешь?

– Да, – ответил Том, опуская руку. Его иссиня-черные глаза были полны какого-то странного веселья. – Я тебя подожду.

– Знаешь, Драко, – произнесла Гермиона, утомленно глядя на лежащего в кровати светловолосого юношу, – иногда у меня просто опускаются руки.

– И ты не в силах сопротивляться моему мужественному обаянию? Да, знаю, – кивнул Драко, методично выщипывая перья из подушки, данной ему Джинни. Белые перышки запутались у него в волосах, зацепились за ресницы; ими была покрыта вся его синяя шелковая пижама. – Ты должна быть более стойкой, Гермиона, ради нашей пользы. Говорят, помогают дыхательные упражнения.

– Я говорю про сочувственное отношение к тебе, – сухо поправила его Гермиона. – И ты сейчас только подтверждаешь мою правоту. Вдобавок ты испортил подушку.

– Она была слишком толстой, – Драко выдернул целую пригоршню перьев и швырнул их в воздух. – Я не сплю на высоких подушках.

Гермиона фыркнула.

– Испорченный мальчишка.

Драко улыбнулся ей сквозь падающие, словно снег, перья. Прижав к себе книгу, Гермиона постаралась не улыбнуться ему в ответ. Драко был в лазарете уже три дня – с того момента, как они вернулись в Хогвартс. Все сидели у него по очереди, кроме Симуса (Симус предложил было посидеть с Драко, однако тот без разговоров запульнул ему в голову коробкой с бинтами).

Гермиона предполагала, что ей придется приложить усилия, чтобы оставить Драко в лазарете на попечении мадам Помфри, но сейчас она уже сама начинала удивляться. Вряд ли его все устраивало, однако хандрить он перестал – похоже, просто отдыхал от всего, что было с ним в последние недели. К нему вернулась его былая игривость – он без устали поддразнивал и флиртовал с теми, кто с ним сидел, – довольно странное поведение для того, кто стоит на пороге смерти. Она никогда бы не поверила, что увидит, как кто-то дразнит Снейпа – Драко ей это продемонстрировал.

Он заигрывал с мадам Помфри, принесшей ему почти все больничные одеяла и подушки и разрешившей носить собственную шелковую пижаму вместо полосатой больничной фланельки.

Джинни с Гарри таскали ему все подряд – книги, журналы, еду – все, что, по их мнению, могла чем-то помочь и как-то развлечь его. Гермиона была убеждена, что однажды наступит день, когда она, придя в лазарет, обнаружит, что они дерутся за право разыгрывать кукольное представление «Смерть купца» в ногах кровати Драко.

Дата добавления: 2015-07-13