Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Кассандра Клэр Трилогия о Драко 60 страница




Гарри».

– Симус, – резко сказал Драко, разжимая руку. – Он налетел на чёртова Симуса! О, прошу прощения – на Тома. Вот ведь, как чертовски смешно. Поражаюсь, что он, вообще, до сих пор жив и пишет нам, чтобы предупредить.

– Не говори так, – машинально остановила его Гермиона, поднимая упавшее письмо и нашаривая в кармане свою палочку. – Originatus revelatus.

Ничего не случилось – Драко подумал, что Гарри заблокировал заклинание, способное определить то место, откуда было послано письмо.

– А Гарри не совсем дурак, – сухо заметил Драко. В ответ Гермиона состроила рожу. – Хотя, всё же дурак: Это письмо ещё войдет в историю: «налетел на днях на Симуса Финнигана. Кажется, он бледноват – наверное, у него грипп, или же в него вселился дух самого злого колдуна, когда-либо существовавшего на свете. Даже и не знаю, какой из этих вариантов предпочесть – оба так возбуждают…»

– Оставь Гарри в покое. Это ведь не тот вывод, к которому мог бы прийти обычный человек. – Боже! – ахнула она, осенённая внезапной идеей, – надеюсь, он не выследил Гарри… Нам нужно найти его, Драко, – и чем быстрее, тем лучше.

– Я в курсе, – Драко почувствовал горечь во рту, и она не имела никакого отношения к только что выпитому противоядию. – Есть мысли, как это сделать?

– Ты что-нибудь слышал про Continuum Translocatrix? – задумчиво спросила Гермиона.

– Это не они занимают пятую строчку в хит-парадах с песенкой «Я верю, что мы обнажены»?

– Не смейся, – она бросила на Драко раздражённый взгляд. – Это заклинание дороги, связанное с использованием Магии Времени. Значит, так: мы сожжём письмо, а пепел скормим лазилю, а потом используем его кровь, чтобы сделать зелье Locanarus – шесть раз вскипятим его и…

– Непременно, – кивнул Драко, поднял письмо и посмотрел на свет. – А ещё мы можем просто прийти по адресу, напечатанному на пергаменте.

– Что? – воскликнула Гермиона, выхватывая письмо у него из руки. – Какому адресу?

– Так, водяные знаки. Смотри на свет.

Гермиона сделала то, что ей сказали, и нахмурилась.

– Там только две буквы: ПК.

– Ага, – кивнул Драко. – Не самое лучшее местечко.

Гермиона опустила письмо:

– Ты о чём? Там опасно?

– Это рядом с Дрян-Аллеей, – пояснил Драко, слегка смущаясь. Он, на самом деле, не мог предугадать реакцию Гермионы на новость, что Гарри оказался в совершенно развратном месте – он и за свои чувства не мог ручаться. Зная Гарри, он мог бы с уверенностью сказать, что тот забрел туда, думая, что это цветочный магазин. И всё же теперь в душу Драко закрались сомнения, а так ли хорошо он на самом деле знает Гарри? – Это такой… особый клуб. Ну… для мужчин.

– Стрип-клуб? – уточнила Гермиона.

– Нет, – честно признал Драко.

– Тогда что это?

– Бордель, – он съёжился.

– Бордель? – позеленела Гермиона.

– Многосущный бордель. Абсолютно незаконное заведение. Туда ходят, чтобы…

– Я знаю, зачем туда ходят! – яростно перебила Гермиона, заливаясь краской. – Я читала про такие вещи. А вот ты откуда всё это знаешь, а, Драко Малфой?

– Им владеет мой отец.

Гермиона покачала головой:

– Знаешь, меня это совершенно не удивило. Она прислонилась к столу. – И что теперь? Не можем же мы просто взять и заявиться в Многосущный бордель? Это же страшно незаконные места, вряд ли они любят вопросы – нас выкинут на улицу, если не хуже…

Драко снова перечитал письмо. Писавший его торопился, спешил – и это точно был Гарри: та же изогнутая «с» и круглая «а»… Интересно, сумел бы кто-то так точно скопировать почерк Гарри – чтобы обмануть его? Вряд ли… И в этом письме, и во вчерашнем он слышал интонации Гарри – голос Гарри буквально звучал у Драко в голове, когда тот читал начертанные на пергаменте строки. Да и почерк Поттера трудно сымитировать, его собственный подделать куда легче – элегантный, обычный почерк. Так научил его писать отец.

Драко взглянул на свою бледную и худую правую руку. Фамильное кольцо оттягивало указательный палец. Драко задумчиво пошевелил пальцами.

– Драко? – взволнованно окликнула его Гермиона.

– Мне нужен пергамент. Перо. И немного воска. Или сургуча. И нам надо поспешить – я должен был сообразить, что у нас мало времени.

 

* * *

 

Она выпила Многосущное зелье перед тем, как переодеться в то, что ей принесли, – иначе бы она никогда не влезла в этот размер: вещи были маленькими – наверное, принадлежали невысокой девушке лет шестнадцати-семнадцати, не старше.

Ей и раньше приходилось надевать школьную форму – просто поразительно, какое количество колдунов на это западало. Более популярной в борделе была, разве что, квиддичная форма. По ней посетители буквально с ума сходили, так что в Клубе её сделали чем-то вроде фирменной одежды: плотные штаны, высокие кожаные ботинки, протекторы и подчеркивающий формы верх. Похоже, эта школьная форма тоже была слегка подправлена; ещё её удивило то, что на ней красовался символ факультета: крошечная, чёрная юбочка застёгивалась на золотые пуговки с изображением льва, тот же лев вздымал лапы и на обтягивающей белой рубашке. Она натянула высокие чулки и заплела волосы в косы. Никакого макияжа, никакой косметики – её специально предупреждали. Не обуваясь, она прошла по длинному коридору, остановилась у дверей комнаты двадцать восемь, коснулась её своим заколдованным кубиком – и та растаяла на мгновение, впустив её внутрь.

Ей понадобился миг, чтобы привыкнуть к полутьме комнаты. Клиент сидел на уголке кровати, освещённый розоватым светом, идущим от лампы. Когда она вошла, он поднял голову.

– Привет, – произнесла она и замерла, оторопев: когда он поднялся, она увидела, что он юн, очень юн и удивительно хорош собой. Светло-русые волосы, ясные синие глаза, узкий решительный рот и гибкое мускулистое тело. На нём было надето что-то тёмное, не бросающееся в глаза. Совершенно бесхитростное лицо, вот только глаза… они казались старше, много старше его самого…

Она гадала, чего же он хочет: должна ли она быть испуганной и скромной или развязной и смелой. Подняв руку, она перебросила себе на грудь одну косу и застенчиво взглянула на него.

– Иди сюда, – он протянул ей руку. Босиком – как он и хотел, она прошла через комнату к нему. Он притянул её к себе, его руки скользнули на талию – она чувствовала его лёгкую, но цепкую хватку. – Ты будешь звать меня по имени. Я – Том. Произнеси это.

– Том, – повторила она. По его телу пробежала дрожь. Казалось, даже воздух в комнате сгустился, хотя она подумала, что всё дело в освещении. Его руки заметались по её телу, он запрокинул её голову, касался её лица, словно лепил его из темноты и воздуха, что были между ними. Она стояла, не двигаясь, – она привыкла к странностям клиентов: принимая во внимание род её занятий, чего-то подобного вполне следовало ожидать. Люди не приходили в «Полночный клуб», чтобы просто заняться сексом – бордель продавал самые тёмные мечты и фантазии, скрывающиеся в человеческой душе. Сюда людей приводила страсть, любовь и горе.

И люди использовали её, чтобы плакать, обнимать, преклоняться и восхищаться, ненавидеть и презирать. Это была её работа.

– Джинни, – позвал Том, поднимая большими пальцами её подбородок. – Смотри на меня.

И она подняла взгляд. Теперь в комнате было почти совсем темно, она различала в сумраке лишь очертания его лица и его синие глаза с залегшими под ними тенями.

– Ты боишься меня?

Она попыталась угадать, что именно он хотел бы услышать.

– Да.

По его телу снова пробежала судорога, руки на её талии сжались сильнее. Он наклонился и прижался губами к её щеке. Они были очень холодными, и она содрогнулась.

– Любовь, – прошептал он, и она не смогла понять, к ней ли он обращается. – Какое эгоистичное чувство: существует только собственный пыл и собственная боль, расстраиваешься только от собственных неурядиц…Тело попадает в рабство, а воля – в кандалы желаний. Почему до сих пор считают, что любовь облагораживает?

Она не могла ничего с собой поделать – его тон обеспокоил её. Облегчение, возникшее от вида столь юного лица, быстро исчезало.

Этот мальчик был прекрасен, но, кажется, более чем, не в себе.

– Твои руки такие холодные, – промолвила она.

– Тихо, – он с силой тряхнул её за плечи, и она тут же испуганно умолкла. Но гнев мгновенно исчез из его глаз – они снова стал мягкими, сонными, рассеянными. – Скажи мне, что любишь меня.

Ага, это уже было знакомым:

– Я люблю тебя, Том.

– Скажи, что принадлежишь мне.

– Я принадлежу тебе, – произнесла она и добавила, – Том, – кажется, ему нравился звук его собственного имени.

– И ты умрёшь ради меня.

– Я умру ради тебя, Том.

– Умоляй меня.

– О чём? – она вскинула взгляд и тут же пожалела: ей совсем не понравилось выражение его глаз.

– Умоляй причинить тебе боль.

Так, достаточно. Она отшатнулась от него.

– Нет, нет – это против правил: ты не можешь причинить мне боль.

Взгляд его стал ещё более мечтательным:

– Думаю, ты понимаешь: я могу делать всё, что мне заблагорассудится.

Он больше не удерживал её, и она отступила от него. Его глаза были такими знакомыми, отчуждёнными, тревожными – развернувшись, она рванулась к двери… Он стоял прямо перед ней, прислонился к дверям, чуть прогнувшись. На его губах гуляла лёгкая улыбка.

– Джинни, ты ведь не хочешь убежать от меня… Ты хочешь быть со мной – ведь иначе ты не вызвала бы меня назад, правда?

Горло свело от испуганного всхлипа. Она отшатнулась назад, бормоча себе под нос:

– Excubitor, excubitor…

– Охрана не придет: я демонтировал все защитные заклинание в этой комнате. Можешь кричать и кричать. Ну, давай же – я хочу этого.

Она попыталась сделать ещё шаг назад, но ноги её не слушались, они, словно, приросли к полу. Повернув голову, она взглянула на него: он двигался к ней, вытянув вперед левую руку, губы его шевелились. Кажется, воздух перед ним мерцал… Магия без палочки? Но, каким образом?…

– Кричи, если хочешь. Никто не услышит тебя. Мне всё равно. Ты – моя. Смотри же на меня. Смотри мне в лицо.

Она подчинилась, чувствуя, как её захлестывают волны ужаса. Его лицо светилось, словно какой-то странный, безумный огонь горел у него внутри: глаза излучали ясный синий свет. Теперь она узнала этот взгляд, она поняла, почему он казался ей таким знакомым: это был взгляд, которым кошка смотрит на умирающую мышь.

– Не трогай меня, – прошептала она. – Умоляю – только не трогай меня. Я сделаю всё, что ты хочешь…

– Конечно, – улыбнулся он. Теперь он убрал левую руку от своей груди и прикоснулся к её лицу. Потом его руки скользнули к её шее. Она попыталась закричать, но не смогла, ей не хватало воздуха. Под ногами разверзлась тьма, и звук его смеха последовал за ней, когда она провалилась в беспамятство.

 

* * *

 

Заклинанием перед дверьми Полночного клуба Гермиона была изрядно впечатлена: оно представляло собой любопытную комбинацию из Отвлекающих и Ненаносимых заклятий. Здание было прямо перед ними: зажатое между двумя складами, неприметный дом в тупике неподалеку от Дрян-Аллеи. Однако если вы не знали, что перед вами, вы никогда бы его не заметили. А вот если его специально искать – как сейчас Драко – то перед вами, чуть мерцая в воздухе, возникли бы двойные красные двери с чёрными скобами; бездымные факелы горели вдоль каменной лестницы, ведущей в огромное серое здание, нависшее над ними.

– Ну вот, мы на месте, – сообщил Драко.

Гермиона тревожно покосилась на него: он переоделся в отеле, сменив свои поношенные тряпки на изящный наряд. Сейчас он был очень похож на своего отца. Наверное, тот предложил бы ему одеться именно так: чёрный костюм, поверх которого был наброшен дорогой и элегантный чёрный плащ, выглядящий так, словно его доставили специально для Малфоя века из девятнадцатого. Плащ был зачарован таким образом, что не промокал от снега и выдерживал любую погоду. Безукоризненно, отчаянно белая рубашка. Единственным цветным пятном были зелёные запонки. Расчёской (кстати, её расчёской) он привел в порядок свои волосы, и ей пришлось признать, что ему, действительно, так гораздо лучше: к его новому наряду подходили именно короткие волосы, которые в этом влажном воздухе слегка завивались на шее и…

– Ты думаешь о том же, о чём и я? – перебил её мысли Драко.

Надеюсь, что нет, разве что ты любишь себя больше, чем показываешь, – мрачно подумала Гермиона, но вслух сказала совсем другое:

– Если ты о том, какого чёрта тут делает Гарри, то – да.

– Тогда нет, – Драко стоял, растерянно глядя на двери.

– Ну, если ты надеялся, что внутри есть караоке-бар с кавер-версией песни «Я не твоя», тогда, точно, нет

Теперь Драко посмотрел на неё и слабо улыбнулся.

– Я думаю, как мы выберемся обратно. Это настоящая крепость.

Гермиона похлопала себя по карману плаща:

– Я захватила из отеля один из портключей.

– Ты обо всём позаботилась…

Она почувствовала, что краснеет:

– Я постаралась.

Они плечом к плечу поднялись по лестнице, Драко поднял тяжелый бронзовый молоток и отпустил его; в каком-то дальнем коридоре откликнулось эхо. Мгновением позже в двери распахнулось маленькое окошечко. Гермионе показалось, что там никого не было, – сквозь него лился лишь слабый зеленоватый свет.

– Ваши пропуска, – прозвучал высокий вибрирующий голос.

Гермиона испуганно посмотрела на Драко. Тот выглядел совершенно бесстрастным. Он сдёрнул перчатку с правой руки и лениво помахал ею перед окошком. Она узнала это выражение лица: презрительное, надменное. Конечно, это всего лишь игра, но ей она не понравилась.

– Узнаёшь кольцо? – насмешливо поинтересовался он, опуская руку. – Должна узнать. Рука, носящая такое кольцо, платит тебе. Открой дверь.

Наступила тишина, потом окошко захлопнулось. Заскрипели дюжины отодвигаемых засовов, и дверь распахнулась перед ними, открыв дорогу в синий коридор с горящими по стенам золотыми факелами. Перед Драко и Гермионой, примерно на уровне их глаз, реяла фея. Гермиона была поражена – но это и, правда, была фея, самая настоящая фея – зелёная, с золотисто-фиолетовыми крылышками. Она совсем не походила на то, как их рисовали в книжках: серебристо-золотое тело поблескивало, как у насекомых, а за узкими губами сверкали острые, как бритва, зубы, которые она и продемонстрировала, задавая вопрос:

– Вас послали Малфои?

Глаза Драко стали ещё более узкими. Гермиона не могла не восхититься тем, как ему удалось изменить себя: всю усталость как рукой сняло, он больше не выглядел ни измученным, ни больным – пропали даже тени под серыми глазами. Он надел фамильную маску властного эгоиста.

– Я сам Малфой, – бросил он.

– А почему же тогда вы не использовали один из официальных портключей? – поинтересовалась фея.

– Да потому, что я решил поверить вашу охранную систему, ты, шершень-переросток! – взбешённо ответил Драко.

Глаза феи, прикрытые двойными веками, широко распахнулись.

– Я пикси! – зашипела она. – И если вы собираетесь продолжать беседу в подобном тоне…

– Цыц! – рявкнул Драко, и рот феи захлопнулся. – Отец послал меня проверить, как тут обстоят дела – и именно этим я и собираюсь заняться. Итак: можешь проводить меня к мистеру Блэкторпу – ведь, кажется, он всё ещё является менеджером? – так, проводи меня в его офис, или же я вернусь с мухобойкой промышленного размера и украшу здешние стены в стиле «Кишки пикси» – не слишком благозвучно, зато по расцветке подойдет к плиткам на полу.

Фея зашипела, из-за её размеров это напоминало негромкое жужжание пчелы. Гермиона испугалась, что сейчас та подлетит и укусит Драко.

– Хорошо, – наконец, произнесла она. – Сэр… – и фея метнулась по коридору. Поплотнее завернувшись в плащ, Гермиона двинулась было за ней, но Драко ухватил её за руку.

– Что? – обернулась она к нему.

– Погоди-ка минутку… – он повернул её к себе и сосредоточенно осмотрел, медленно смерив взглядом с головы до ног. Гермиона почувствовала, что краснеет – от обнаженной шеи, виднеющейся из глубокого выреза её кофточки, до самых ушей. – Распахни плащ, – велел он. Она не шелохнулась. – Хорошо, тогда я сам это сделаю, – раздраженно прошипел он сквозь зубы, одним взмахом руки расстегнул пуговицы и сдернул плащ с её плеч. Руки скользнули к её талии, выправили кофточку из-под юбки, вздёрнули ткань вверх, отчего мурашки пробежали по коже. Гермиона вздрогнула.

– Драко, что ты?..

– Просто доверься мне, – тихо ответил он. Слово «доверие» звучало в его устах очень странно. Угрожающе. Гермиона стояла смирно, пока его пальцы расстёгивали нижние пуговки её кофточки. Потом он завернул её повыше и завязал плотным узлом под грудью, обнажив живот. Далее он занялся юбкой: закатал ее вверх, почти обнажив бёдра, и, отстранившись, оценил свою работу. Гермиона собрала все силы, чтобы не покраснеть.

– Если ты думаешь, что я…

– Конспирация, – пояснил Драко, быстрым, но осторожным движением снял заколки с волос, рухнувших ей на плечи чуть влажными вьющимися прядями. Ловким движением пальцев он чуть взлохматил их. – Так-то лучше, – он сунул заколки ей в ладонь. – Не надо так смотреть. Ты классно выглядишь.

– Классно? – яростно переспросила Гермиона. – И как же? Как малолетняя проститутка?

– Просто делай, что я говорю, и следуй за мной, – скомандовал Драко, не обращая внимания на её слова, и пошёл по коридору. – Я знаю, как обращаться с этими людьми. Это мой тип.

– Нашёл, чем гордиться, – ядовито заметила она.

Не останавливаясь, он бросил на неё взгляд через плечо.

– Зато у меня трусов не видно.

– Иногда я тебя просто ненавижу, – выдохнула Гермиона, но он ушёл вперёд, а потому не услышал её слов. Безрезультатно пытаясь одернуть юбку, она торопливо зашагала следом.

 

* * *

 

Узнав о предательстве жены, колдун следующие несколько дней провёл, запершись в башне и занимаясь улучшением некоторых заклинаний. Потом, одевшись в самую лучшую мантию, он отправился в покои жены. Поприветствовав его – нежно и скромно, она, как всегда, потянула его к кровати. Но он воспротивился – её красота теперь наводила на него лишь ужас.

Почувствовав его настроение, она пожелала узнать, что произошло.

– Ничего, просто от твоих прикосновений меня кидает в дрожь, – ответил он чистую правду. – А теперь ложись на кровать.

Скинув мантию на пол, она послушно вытянулась на кровати, наблюдая за ним сквозь распущенные волосы. Он вытащил из кармана шёлковые ленты.

– Хочешь связать меня, Господин?

– Тебе не будет больно. Это всего лишь ленты.

С кошачьей улыбкой она протянула свои запястья, опустившись рядом с ней на колени, он туго связал её руки и, не успела она и глазом моргнуть, – её щиколотки.

Вдруг она содрогнулась от мучительной боли:

– Что ты сделал со мной?

– Золото, – с удовлетворением ответил он: золотые нити были вплетены в шёлк при помощи магии. – Они могу прожечь тебя до костей, дьяволица. Корчись же в муках, которые придумала для меня – пока я не вытащу тебя на солнце, где ты и закончишь своё дьявольское существование.

Она рыдала, умоляя о милосердии, просила пощадить её жизнь во имя их любви. Но сердце его закрылось, любовь свернулась, переродившись в ненависть – самую страшную и яростную, выросшую из любви. Ненависть, которая ничего не забывает, ничего не прощает, которая не знает милосердия.

Наконец, она затихла в узах, причиняющих ей смертные муки, и подняла к нему взор.

– Господин мой, я знаю – нет мне прощения. И ты прав, требуя моей смерти. Но есть кое-что, чего ты не знаешь: я ношу в себе твою дочь. Не только моя кровь бежит по её венам – но и твоя тоже. Пощади же хотя бы её.

 

* * *

 

– Любовь, – Том опустился на колени рядом с мёртвой девушкой, – какое любопытное состояние…

Он замер, восхищаясь этой картиной: белое, красное и золотое: белая кожа, золото расплетённых кос и немного крови. Он разозлился, встретив сопротивление, и разорвал её одежду – но беспорядок лишь добавил созданному им полотну симметрии. Она походила на Леду, которую изнасиловал Лебедь. Но Леда выжила – эта же девушка была совершенно мертва. Заклинание сломало ей шею; гибкая и податливая, она упала ему на руки; его – точнее, не совсем его, – руки подхватили её и отнесли на кровать. Маленькая часть – то, что осталось от Симуса – билась внутри него, пока не лишилась чувств задолго до того, как он сделал то, что хотел.

Костяшками пальцев он пробежал вдоль её веснушчатой скулы, к виску, его пальцы нежно прикоснулись к её ушам. Потом откинулся, усевшись на пятки. Он не мог уйти, оставить её – она была так прекрасна в вихре огненных волос… он никогда не забудет эти волосы, их удивительный цвет – то ли крови, то ли вина. На её шее темнели синяки, оставленные его пальцами. Разорванная рубашка сползла с плеча: на бледно-персиковой коже были видны синие дорожки вен.

Днём раньше он увидел на своей руке синяк – чуть ниже локтя. Том замер, пытаясь понять, откуда тот взялся на бледной коже Симуса: может, тот свалился с дерева, заполучил его во время матча – или же во время какой-нибудь глупой и бессмысленной выходки. Осознание того, что он не знает, что было с этим телом до него, немного дезориентировало Тома. Он носил тело Симуса, его украшенную синяком кожу, его украденный разум, в глубине которого жила память о любви Симуса к Джинни. И Том чувствовал его боль от этого – она была сродни боли от синяка, сродни ощущению сильного голода. Он ненавидел эту боль. Он не понимал её.

Наверное, эту рвавшуюся наружу любовь можно было бы вылечить – надо было только хорошенько её покормить. И он этого хотел: склонившись, он коснулся губами равнодушного рта жертвы, он искал внутри себя отзвука этой боли-любви, но ничего не обнаружил.

Внутри зажглась радость. Том откинулся и провел пальцами по её лицу, где он только что прикасался к ней губами. Ах, если б он только мог… но нет – это невозможно, он не мог остаться. Она была куплена им только на час и её всё равно пришлось бы отпустить, кем бы она ни была, – владельцы борделя начали бы искать девушку и были бы сильно недовольны, обнаружив её – совершенно мертвую и абсолютно бесполезную. Впрочем, для него она сделала всё, что смогла: она утолила голод сидевшей внутри него любви – он накормил её досыта и до смерти, исполнил все желания, наверняка растоптав её.

Теперь он цельный, неуязвимый и совершенный. Если в нём и была слабость, он выжег её. Он должен был так поступить.

Последний раз, коснувшись пальцами её яростных огненных волос, Том поднялся и запахнулся в мантию. Он совершенно точно знал, куда теперь направляется.

 

* * *

 

– Неправильно, – пробормотал зелёнокожий демон, выполнявший обязанности менеджера «Полночного клуба». На нём была фиолетовая мантия, из рукавов которой торчали коротенькие ручки, на голове красовалась красная шапочка со страусовым пером. Он стоял за огромным столом красного дерева в кабинете, стены которого были обшиты орехом и вишней, и нервно постукивал бронзовым пером по открытому письму. От возбуждения золотые усики, высовывающиеся из-под шапочки, шевелились. – Это всё крайне, обескураживающе неправильно…

– О, да, – жизнерадостно согласился Драко, растянувшись в шёлковом бордово-золотом кресле с золотыми подлокотниками и забросив ноги на стол красного дерева. Мантия распахнулась, между пальцами юноша крутил маленький зелёный зонтик – стакан с выпивкой стоял рядом на столе – Драко к нему даже не прикоснулся. – Вот и я говорил отцу о том же, мистер Блэкторп. Он был очень недоволен и велел мне не болтать чепухи. Впрочем, он совершенно прав, ведь в плане бизнеса ему нет равных, и он терпеть не может болтовню или неподчинение. Знаете, на прошлой неделе наш главный садовник по ошибке посадил целую рощу гнойного иван-чая вверх ногами. Полагаю, вы догадываетесь, как в связи с этим поступил мой отец.

Губы Блэкторпа сжались в узкую линию, когда он поднял взгляд на Драко. Стоящие позади него троллеподобные мужчины, являющиеся, по предположению Гермионы, телохранителями, нахмурились.

– Нет, мистер Малфой, не догадываюсь.

Драко резко качнулся вперед, щёлкнул пальцами и улыбнулся самым очаровательным образом.

– Он его попросту убил.

Все присутствующие – включая Гермиону – подпрыгнули от неожиданности. Она прикусила губу. Драко взял с неё обещание не открывать рта, пока он сам к ней не обратится, и это оказалось вовсе непросто: она молчала, испытывая невольное преклонение перед ним. Словно не было последних восьми месяцев – вернулись его резкие, как бритва, взгляды, злобные улыбки. Да, выступление оказалось впечатляющим. Если, конечно, считать это именно выступлением.

– Прошу прощения, что напугал вас, господа, – в голосе Драко отнюдь не звучало сожаление. Он ослабил узел галстука, на голой шее Гермиона увидела поблескивающее Эпициклическое Заклятье. – Не думал, что вы такие впечатлительные.

Блэкторп кашлянул.

– О нет, мы, конечно, уважаем желания Вашего отца… – он снова посмотрел на лежащее на столе письмо. Определённо: подпись была именно Люциуса, пергамент скреплял сургуч с отпечатком его кольца с грифом – всё это весьма впечатляло. – Просто Люциус, как правило, устраивал более… основательные проверки. Мы понимаем…

– Совершенно верно, – скучающим тоном подхватил Драко. – Но это было до того, как до нас дошли слухи о последних нарушениях безопасности.

Кожа Блэкторпа побледнела, приобретя ещё более неприятный зелёноватый оттенок.

– Нарушениях безопасности?

Улыбка Драко стала ещё резче и неприятней.

– Как, Вы не слышали? Фотографии. Анонимные фотографии, подкинутые в Министерство. Отцу пришлось потрудиться, чтобы решить этот вопрос: кажется, он наложил шесть или семь заклятий памяти на секретарей, распечатавших конверты со снимками Фрэнсиса Паркинсона в компании многосущных Всевкусных мальчиков. Думаю, Вы понимаете, какие прискорбные последствия это могло бы иметь для Вас, мой милый демон?

– Я не демон, – тут же откликнулся Блэкторп.

– О, а как же ваша кожа? – осторожно поинтересовался Драко.

– Я инкуб!

– Естественно, – успокоительно кивнул Драко и, продолжая вертеть зонтик в пальцах, сел поудобнее. – Кстати, я ужасно проголодался. У Вас есть, где перекусить?

– Нет, – отрезал менеджер. Судя по виду, новость убила его наповал. – Насчёт нарушений безопасности…

Драко завозился в своем кресле.

– Что: совсем-совсем ничего съедобного? Ни шоколада, ни бисквитов, ни шотландских блинчиков?

– Внизу в баре были пшеничные лепешки, – услужливо встрял один из троллей-охранников.

– С шоколадной крошкой? – уточнил Драко, улыбаясь.

– Молчать, Торвальд, – яростно рявкнул менеджер и мотнул своим узким зелёным подбородком в сторону Гермионы, ядовито поинтересовавшись, – а это кто? И почему она сопровождает Вас в Вашей инспекции?

Драко лениво убрал ноги со стола и, повернувшись, взглянул на Гермиону.

– Вы о Хепзибе? Это моя персональная секретарша, – он подмигнул Гермионе. – Прелестная девушка, – Гермиона открыла, было, рот, но Драко тут же добавил. – К сожалению, она совершенно не говорит по-английски.

Слова, готовые уже сорваться с губ Гермионы, обернулись возмущённым вздохом. Она бросила на Драко сердитый взгляд, который он полностью проигнорировал, ответив ей равнодушной улыбкой.

Имей зелёный менеджер-инкуб брови, он бы непременно их приподнял.

– Могу ли я поинтересоваться, в чём полезность секретарши, не говорящей по-английски?

– Можете, – кивнул Драко и начал изучать свои ногти, – у неё никогда не было нареканий по поводу выполнения моих просьб. Вы бы видели, как она берёт у меня документы, – продолжил он. – Когда она перегибается через стол…

– Конечно-конечно, – с отвращением перебил его Блэкторп, – Вы скажите, какую именно проверку хотел бы провести Ваш отец?

Драко улыбнулся ленивой кошачьей улыбкой, медленно поднялся из кресла на ноги – надменно и грациозно.

– Тщательнейшую. Я бы хотел взять одного из Ваших охранников и обойти все номера. Проверить охранные заклинания… и всё остальное, – мистер Блэкторп начал открывать рот. – Я сказал – все комнаты, – твёрдо повторил Драко.

Плечи менеджера поникли.

– Как пожелаете.

 

* * *

 

Когда Гарри, наконец-то, удалось погрузиться в некое подобие дремоты, дверь резко распахнулась. Он вскочил на ноги и вскинул руку:

– Stupefy! – с пальцев сорвалась вспышка света, за которой последовали грохот падающего тела и сдавленный крик:

– Не надо, это я!

Гарри замер. У дверей, прижимая к груди руку, сидел парень, похожий на Драко и возмущённо смотрел на Гарри, приобретя сразу куда большее сходство с Драко, чем раньше:

– Ой… Зачем ты это сделал?

– Ты так вломился, – Гарри чувствовал себя круглым идиотом. – Я не знал, кто это.

– Я тебе сумку принёс, – юноша подтолкнул рюкзак Гарри ногой. – Но я сюда не поэтому прибежал. Слушай, тебе надо уходить: тут инспектора, они проверяют все комнаты. Говорят, их послал Люциус Малфой. Мне кажется, что они ищут тебя.

Гарри поднял сумку, прошептав заклинание, уменьшил её, засунул в карман и взял с каминной полки очки.

– Как я могу отсюда выбраться?

Юноша нервно покусывал губу.

– Я провожу тебя в комнату-портключ. Она для клиентов, которые хотят приходить и уходить, не пользуясь дверями. Ты сможешь выйти отсюда, просто прикрыв за собой дверь, – расстегнув свой плащ, он протянул его Гарри. – Вот, надень и накинь капюшон.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-07-13; Просмотров: 216; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.129 сек.