Юридическое основание уголовной ответственности за умышленное причинение вреда здоровью человека 2 страница

Названные критерии являются медицинскими и определяются органами судебно-медицинской экспертизы в соответствии с Правилами определения степени тяжести вреда здоровью и Медицинскими критериями определения вреда здоровью человека. Для квалификации такого вреда, необходимо наступление указанных последствий.

В литературе встречаются различные суждения о недостатках современного законодательства при квалификации тяжкого вреда здоровью с точки зрения выбора критерия оценки[124]. В первую очередь, нами считается, это связано с тем, что данные критерии не закреплены соответствующим образом на законодательном уровне.

Рассматриваемой проблеме посвящены следующие диссертационные труды: Арешев П.Г. «Судебно-медицинская квалификация повреждения глаз и потери зрения» (Москва, 1950); Орехов В.В. «Борьба с телесными повреждениями по советскому уголовному праву» (Москва, 1960); Манаенков В.Г. «Уголовно-правовая, криминологическая характеристика и предупреждение умышленных тяжких телесных повреждений» (Москва, 1991); Тищенко Е.В. «Уголовно-правовая и криминологическая характеристики умышленного причинения тяжкого вреда здоровью» (Ростов-на-Дону, 2008); Шарапов Р.Д. «Насилие в уголовном праве (понятие, квалификация, совершенствование механизма уголовно-правового предупреждения)» (Екатеринбург, 2006); Думан С.И. «Уголовная ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» (Москва, 2011); и др.

В Медицинских критериях «потеря зрения – полная стойкая слепота на оба глаза или такое необратимое состояние, когда в результате травмы, отравления либо иного внешнего воздействия у человека возникло ухудшение зрения, что соответствует остроте зрения, равной 0,04 и ниже.

Потеря зрения на один глаз оценивается по признаку стойкой утраты общей трудоспособности.

Посттравматическое удаление одного глазного яблока, обладавшего зрением до травмы, также оценивается по признаку стойкой утраты общей трудоспособности.

Определение степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, в результате потери слепого глаза проводится по признаку длительности расстройства здоровья»[125].

«Потеря слуха – полная стойкая глухота на оба уха или такое необратимое состояние, когда человек не слышит разговорную речь на расстоянии 3-5 см от ушной раковины.

Потеря слуха на одно ухо оценивается по признаку стойкой утраты общей трудоспособности»[126].

Повреждения, вызывающие утрату зрения или слуха наполовину, меняют коренным образом функцию органов зрения и слуха в целом и вызывают множество дискуссий. С этой точки зрения, данные признаки должны квалифицироваться как утрата органом его функций[127].

При наличии потери глаза или уха (по медицинским соображениям), в данном случае, предлагается квалифицировать причиненный вред, как неизгладимое обезображивание лица с учетом длительности расстройства здоровья, возникшего как в связи с причиненным повреждением, так и с последующей операцией[128].

Полагаем, что потеря зрения на один глаз и потеря слуха на одно ухо должны квалифицироваться как тяжкий вред здоровью по признаку утраты органом его функций, а при наличии их последующего удаления должен учитываться эстетический критерий – неизгладимое обезображивание.

Вопрос о правильном указании соответствующих признаков при квалификации тяжкого вреда здоровью необходимо закрепить на законодательном уровне.

Выяснение вопроса о квалификации потери речи способствовало бы более единообразному методологическому подходу в оценке следственно-судебной практики тяжкого вреда здоровью.

Потеря какого-либо органа или органом его функций в вопросе квалификации тоже вызывает сложности в связи с тем, что, ни на законодательном уровне, ни на медицинском уровне, нет точного определения понятия органа человеческого тела.

«Прерывание беременности – прекращение течения беременности независимо от срока, вызванное причиненным вредом здоровью, с развитием выкидыша, внутриутробной гибелью плода, преждевременными родами либо обусловившее необходимость медицинского вмешательства»[129]. То есть – это вред здоровью, который выражается в прекращении развития зародыша плода и его изгнании из организма женщины.

По Медицинским критериям «прерывание беременности в результате заболеваний матери и плода должно находиться в прямой причинно-следственной связи с причиненным вредом здоровью и не должно быть обусловлено индивидуальными особенностями организма женщины и плода (заболеваниями, патологическими состояниями), которые имелись до причинения вреда здоровью. Если внешние причины обусловили необходимость прерывания беременности путем медицинского вмешательства (выскабливание матки, кесарево сечение и прочее), то эти повреждения и наступившие последствия приравниваются к прерыванию беременности и оцениваются как тяжкий вред здоровью»[130].

В ст. 111 действующего законодательства уголовная ответственность за последствия в виде прерывания беременности, наступает независимо от того, знал ли преступник о беременности женщины, либо не знал. В обоих случаях его действия квалифицируются как тяжкий вред, вызвавший данные последствия.

Считаем правильным мнение Е.В. Безручко, что для квалификации данных действий должно быть включено указание на «заведомость» при прерывании беременности[131].

Предложение Р.А. Адельханяна о необходимости отнести прерывание беременности к особой жестокости в связи с тем, что данное деяние создает опасность и для жизни матери и при этом погибает плод – ее будущий ребенок[132], не соответствует с предлагаемым признаком. Ведь особая жестокость выражается в причинении потерпевшей особых страданий и мучений в момент совершения преступления. Страдания и переживания несостоявшейся матери начинаются уже после гибели плода, то есть после совершения преступления.

Понятие психического расстройства также отсутствует и в УК РФ и в Правилах определения степени тяжести вреда здоровью. Не указывается и какие именно психические расстройства образуют состав причинения тяжкого вреда здоровью. Вследствие этого появилось множество различных суждений в юридической литературе характеризующих психическое расстройство как признак указанного состава.

По мнению А.П. Филиппова, например, «психическое заболевание дает основание для признания повреждения тяжким, если такое заболевание является неизлечимым, хроническим». Эту позицию признают правильной и другие ученые[133].

Большинство ученых относят к тяжкому вреду и временные, излечимые психические заболевания. Думается такой подход более правильный, потому что вышеуказанный сужает сферу применения соответствующей нормы. К тому же даже временное и излечимое заболевание может иметь осложнения, рецидивы, отрицательное влияние на трудоспособность.

По мнению Ю. Л. Метелицы[134], следует вообще изъять из ст. 111 УК РФ указание на психическое расстройство. Это позволило бы разграничение причиненного вреда в форме психического заболевания на тяжкий, средней тяжести и легкий на основании закрепленных в ст. 111, 112, 115 УК РФ общих критериев.

Признак заболевания наркоманией и токсикоманией, как нами сказано ранее, является новшеством в УК РФ. В ст. 111 дается только указание на данный признак, как на последствие в виде тяжкого вреда здоровью. В Медицинских критериях, так же как и в Правилах определения степени вреда также не определяется понятие заболевания наркоманией и токсикоманией.

С точки зрения судебной медицины, для данного признака характерна непреодолимая тяга к употреблению потерпевшим наркотических средств, или токсических веществ[135].

Для правильной квалификации здесь необходимо отграничить умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, вызвавшего указанные последствия, от склонения к потреблению наркотических средств и психотропных веществ, повлекших тяжкие последствия (ч. 3 ст. 230 УК). В первом случае умысел виновного должен быть направлен на причинение тяжкого вреда здоровью, а во втором только на склонение лица к потреблению наркотиков. То есть отграничение должно проводиться по субъективной стороне преступления.

Названное заболевание следует рассматривать как результат неоднократного насильственного (путем физического или психического воздействия) введения в организм потерпевшего наркотических или иных веществ, вызывающих эти последствия. Из судебной практики известно, что у наркоманов имеется специальный термин «посадить на иглу», то есть насильственно пристрастить к наркотикам или иным веществам, вызывающим заболевание наркоманией или токсикоманией[136].

Такой вред квалифицируется, как не связанный с нарушением анатомической целостности и тяжкий по последствиям.

3. умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, выразившегося в неизгладимом обезображивании лица.

Указанное последствие является, в первую очередь, понятием юридическим, поскольку установление факта обезображивания лица относится к компетенции суда, органов дознания и следствия и производится с учетом общепринятых эстетических представлений[137].

Судебно-медицинский эксперт не вправе квалифицировать повреждение лица как обезображивание, он устанавливает лишь тяжесть повреждений и решает, являются ли они «изгладимыми».

«Изгладимость» причиненных повреждений следует понимать как возможность исчезновения видимых последствий повреждения или значительное уменьшение их выраженности (т.е. выраженности рубцов, например) с течением времени или под влиянием нехирургических средств.

Если же для устранения этих последствий является необходимым оперативное вмешательство, то повреждение считается неизгладимым.

С юридической точки зрения, условие о том, что неизгладимо обезображено (приобрести неприятный, отталкивающий вид) должно быть именно лицо, а не иные части головы, также вызывает множество дискуссий.

Ряд авторов считает возможным закрепить в уголовном законодательстве

признак неизгладимости, как для лица, так и для других частей тела[138], потому что, с точки зрения эстетики, любая часть тела, неизгладимо обезображенная, приобретает неприятный и отталкивающий вид.

Читлов Д.С и Безручко Е.В. обращают внимание на то, что неизгладимое обезображивание вообще не вписывается в общее понятие признаков тяжкого вреда здоровью, даваемое в ч.1 ст. 111[139], так как данное последствие может быть связано с причинением повреждений, не опасных для жизни и не повлекших утерю органа.

Нами считается правильным дополнить признак «неизгладимости» в норме статьи как: «…неизгладимое обезображивание лица, или другой части тела…».

4. умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, вызвавшего:

а) значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на 1/3 или

б) заведомо для виновного полную утрату профессиональной трудоспособности.

В соответствии с п. 6.11 Медицинских критериев расстройство здоровья, связанное со значительной стойкой утратой общей трудоспособности не менее чем на одну треть, означает, что потерпевший утратил таковую на 30% и более (длительность расстройства здоровья свыше 120 дней).

Размеры ее устанавливаются после определившегося исхода повреждения в соответствии с таблицей, являющейся неотъемлемым приложением к Медицинским критериям (см. Приложение 1).

В уголовном законе не содержится каких-либо конкретных определений стойкой утраты общей трудоспособности. Утрата общей трудоспособности должна быть не только стойкой, но и значительной. Признак значительности не приведен законодателем ни в УК РФ, ни в Правилах.

Для того чтобы отличить одну степень тяжести вреда здоровью от другой, эксперту необходимо знать, где находится граница между временной и стойкой трудоспособностью. В связи с этим, ему важно найти объем утраченной трудоспособности и в соответствии с требованием суда выразить его в процентах по отношению к полной утрате трудоспособности, которая принимается за 100%.

Принцип определения степени утраты общей трудоспособности в процентах вызывает множество критических замечаний. Чтобы произвести соответствующие расчеты судебно-медицинским экспертам приходится решать определенные вопросы, поскольку нет четких критериев установления степени нанесенного вреда здоровью при стойкой утрате общей трудоспособности. В их заключениях часто отсутствует указание на методику подсчета, нормативные документы.

Согласимся с тем, что уровень вреда, причиненного здоровью человека, должен быть установлен ясно и четко по определенной методике исследования на основе критериев утраты трудоспособности ^[140].

Определение степени утраты трудоспособности ребенка или инвалида является очень сложным вопросом. Утрата трудоспособности детей устанавливается так же, как и взрослых[141], что некорректно, так как в соответствии со ст. 63 Трудового кодекса РФ трудоспособность начинается с 14 лет. Указанная проблема должна быть устранена на законодательном уровне.

При определении влияния причиненного вреда на состояние организма инвалида, допустим, II и III степени, который повлек за собой ухудшение его здоровья, возникает необходимость перевести инвалида в I и II группу инвалидности. Каким образом это сделать, исходя из признака утраты трудоспособности, если он уже нетрудоспособен – вопрос спорный и решение его практически невозможно. Следовательно, указанный признак не является применимым ко всем социальным категориям[142].

Исходя из вышесказанного, оценка тяжести вреда здоровью показала свою несостоятельность. Данная система не учитывает не только индивидуальных особенностей организма, но и фактически причиненного вреда, является субъективной и основывается на нерациональном сопоставлении различных дефектов и заболеваний. Необходимо решить вопрос о правильном указании соответствующих юридических признаков при квалификации тяжкого вреда здоровью человека в практической деятельности правоприменителя и закреплении указанных обстоятельств на уровне закона.

Если ранее при определении степени утраты трудоспособности учитывалась только общая утрата трудоспособности, то новая редакция нормы различает общую и профессиональную трудоспособность.

Введение признака утраты профессиональной способности, как нами сказано ранее, является весьма оправданным, так как возникают определенные трудности в отграничении ее от общей трудоспособности[143].

Дополнительный объект – утрата профессиональной трудоспособности наряду со здоровьем, позволяет учесть степень повышенной опасности такого преступления.

По мнению некоторых ученых указанный признак не вписывается в общую концепцию причинения вреда здоровью, так как не представляет собой ни телесного повреждения, ни заболевания, ни паталогического состояния.

Для квалификации тяжкого вреда, вызвавшего данное последствие, признак «заведомости» подлежит установлению и является обязательным.

В Медицинских критериях по вопросу определения степени утраты профессиональной трудоспособности делается ссылка на Правила установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний[144].

То есть, для того, чтобы установить факт полной утраты профессиональной трудоспособности, сначала нужно обратиться к Правилам определения степени тяжести вреда 2007 г., затем к Медицинским критериям и по их отсылке к вышеуказанному документу. Это, на наш взгляд, крайне неудобно.

В УК РФ также не упоминается о частичной потере такой трудоспособности, что, по нашему мнению, является серьезным недостатком.

Для ст.111 УК характерно только умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Посягательство на здоровье лица может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом.

Юридическая наука выделяет первым и обязательным условием для квалификации преступления, предусмотренного ч. 1 является осознание виновным общественной опасности совершаемого им преступления.

Осознание лицом объекта преступления не равняется его юридической определенности, но важно то, что он понимает характер совершаемого деяния и хотя бы в общих чертах сознает, что посягает на здоровье потерпевшего. Осознание признается интеллектуальным признаком прямого умысла.

Выяснение всех фактических свойств совершаемого деяния (места, времени, способа, обстановки совершаемого преступления) также немаловажно для осознания общественно опасного характера содеянного.

Второй признак прямого умысла – предвидение виновным причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего, то есть мысленное представление о том вреде здоровью, который он причинит своим деянием, и осознание им причинно-следственной зависимости между деянием, которое он собирается совершить и возможными последствиями его действий в виде тяжкого вреда здоровью. То есть виновный предвидит реальную, конкретную возможность причинения такого вреда.

В законодательстве такое предвидение связывается с возможностью или неизбежностью наступления общественно опасных последствий[145].

Желание наступления вредных последствий для здоровья потерпевшего является волевым элементом прямого умысла данного преступления. Оно может выступать в качестве конечной цели – когда само причинение тяжкого вреда здоровью является представлением о желаемом результате, а также может присутствовать в рассматриваемых преступлениях в качестве промежуточного этапа на пути к достижению конечной цели[146], например, когда причиняется вред здоровью в целях воспрепятствования служебной деятельности лица.

Зачастую вред по данной статье причиняется с неконкретизированным умыслом. То есть виновный, предвидит и желает и сознательно допускает причинение вреда здоровью, но объем этого вреда не охватывается его сознанием. В этом случае вред должен будет квалифицироваться по наступившим последствиям, поскольку умыслом было причинение любого вреда здоровью.

Однако, не всегда деяние квалифицируется, как умышленное причинение того вреда здоровью, который фактически наступил. В судебной практике часто встречаются ошибки при установлении формы вины к тяжкому вреду здоровью.

Так, по делу Б., осужденного по ч. 1 ст. 111 УК РФ, переквалифици­рованному на ст. 118 УК РФ, судом было указано, что доказательства свидетельствуют о том, что потерпевший мог получить повреждения не непосредственно от невооруженной руки обвиняемого, а от удара о тупые твердые предметы (ящик, доски, культиватор). Следовательно, умыслом Б. не охватывалось причинение потерпевшему тяжких теле­сных повреждений, хотя по обстоятельствам дела он должен был и мог предвидеть такие последствия. Поэтому его действия подлежат ква­лификации по ч. 1 ст. 118 УК РФ^[147].

Если преступление совершается с косвенным умыслом, это означает, что лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий и, хотя не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично[148].

Сознание виновным общественно опасного характера деяния при косвенном умысле по своему содержанию не отличается от аналогичного признака прямого умысла. Характер предвидения отличается от прямого умысла тем, что виновный предвидит только возможность, но не неизбежность причинения вреда здоровью.

В уголовной теории возможность наступления последствий определяется как «реальная»[149], когда виновный считает причиняемый им вред закономерным результатом развития причинной связи именно в данном конкретном случае. Если же виновный осознает закономерность наступления вреда здоровью во многих других аналогичных случаях, но не распространяет ее на данную конкретную ситуацию, то здесь, скорее всего, должна идти речь лишь о предвидении абстрактной возможности причинения вреда здоровью. Сознательное допущение вреда здоровью совместимо только с предвидением реальной, а не абстрактной возможности причинения такого вреда. В этом случае у виновного отсутствует заинтересованность в причинении вреда здоровью, он лишь сознательно его допускает.

То есть, при причинении тяжкого вреда здоровью, необходимо установить, что виновный сознательно, то есть намеренно допускал развитие причинной связи, которая обусловила наступление таких последствий.

Для квалификации содеянного важную роль будет играть определение целей и мотивов преступления. От установления направленности и вида умысла будет зависеть правильная оценка всех обстоятельств дела и квалификация совершенного деяния, отграничение видов вреда, разграничение от других составов преступлений.

Умышленное причинение вреда, оцениваемое как по признаку опасности для жизни, следует отграничивать от покушения на убийство именно по субъективной стороне. Указанный вид вреда предполагает косвенный умысел относительно факта смерти и ввиду того, что она не наступила, содеянное надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 111. Покушение предусматривает, как известно, прямой умысел, то есть виновный, осознавая общественную опасность производимых им действий, предвидит возможность или неизбежность наступления смерти потерпевшего и желает причинения этого вреда.

Если смерть при наличии косвенного умысла наступила, то содеянное квалифицируется как убийство. При неосторожном отношении к смерти потерпевшего при умышленном причинении вреда, опасного для жизни, содеянное квалифицируется по ч. 4 ст. 111 (преступление с двумя формами вины)^[150].

«Решая вопрос о содержании умысла виновного, суды должны исходить и из совокупности всех обстоятельств совершенного преступления и учитывать, в частности способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений, причины прекращения виновным преступных действий и т.д., а также предшествующее преступлению поведение виновного и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения»^[151].

Из анализа судебной практики следует, что большинство ошибок при квалификации преступлений, причиняющих вред здоровью, связано с неправильным определением субъективной стороны (вины, мотива, цели).

Мотивы специально не указаны в диспозиции статьи, поэтому не являются обязательными признаками субъективной стороны. Но их значимость заключается в том, что они учитываются судом при назначении наказания и принимаются во внимание при разработке профилактических мер, направленных на борьбу с преступлениями данного вида. Примерно такая же роль отводится для цели преступлений против здоровья человека.

Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью – это причинение вреда, «не опасного для жизни человека и не повлекшего последствий, указанных в статье 111 настоящего Кодекса, но вызвавшего длительное расстройство здоровья или значительную стойкую утрату общей трудоспособности менее чем на одну треть»[152].

Для точности юридической конструкции состава считается возможным изменить формулировку данной статьи аналогично ст. 111, рассмотренной нами ранее.

Состав данного преступления, также как и состав ст. 111, предполагает наступление последствий в виде вреда здоровью, т.е. относится к материальным составам преступления. Отличием от тяжкого состава является степень вреда, как не опасного для жизни человека в момент причинения, т.е. средней тяжести, и не повлекшего последствий, указанных в ст. 111.

Для того чтобы рассматриваемое преступление считалось оконченным, необходимо совершение действий, вызвавших причинение средней тяжести вреда здоровью и наступление последствий в виде длительного расстройства здоровья или значительной утраты общей трудоспособности менее чем на одну треть.

Для объективной стороны причинения средней тяжести вреда здоровью характерно совершение любого действия или бездействия, отвечающего признакам, установленным в ст.112 УК, и повлекшего указанные в ней последствия. Способ действия, также как и при причинении тяжкого вреда здоровью, возможен любой, за исключением тех случаев, когда он имеет квалифицирующее значение (ч.2 ст.112 УК).

Объективная сторонаданного преступления включает следующие юридически значимые признаки:

1) общественно опасное действие (бездействие) – умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью;

2) вредные последствия – не опасный для жизни пострадавшего вред здоровью, но вызвавший длительное расстройство здоровья или значительную стойкую утрату общей трудоспособности менее чем на одну треть;

3) причинная связь между действиями и последствиями.

Преступление считается оконченным при наступлении одного из последствий, перечисленных в данной статье.

Выделим следующие формы объективной стороны преступления:

1. умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, не опасного для жизни человека, но вызвавшего длительное расстройство здоровья.

Правилами 2007 г. длительное расстройство определяется как: «временное нарушение функций органов и (или) систем (временная нетрудоспособность) продолжительностью свыше трех недель (более 21 дня)».

В Медицинских критериях «расстройство здоровья» определяется как временное нарушение функций и органов и (или) систем органов, непосредственно связанное с повреждением, заболеванием, патологическим состоянием, обусловившее временную нетрудоспособность[153].

В уголовном законодательстве данный термин никак не комментируется.

Рассматриваемое нами понятие «расстройство здоровья» относится к любому человеку: работающему и неработающему, ребенку, старику, инвалиду. Не следует смешивать названное понятие с временной нетрудоспособностью. У трудоспособных и работающих лиц оно может сопровождаться, а может и не сопровождаться временной нетрудоспособностью. Человек может получить повреждение, например, перелом костей носа, что является расстройством здоровья, но продолжить работу (т.е. не иметь временной нетрудоспособности) и одновременно лечиться.

Таким образом, при оценке степени тяжести причинения вреда здоровью судебно-медицинский эксперт должен принимать во внимание не длительность временной нетрудоспособности и лечения, а объективно установить продолжительность расстройства здоровья, объективно определить общее состояние потерпевшего и учитывать только длительность расстройства здоровья, какой срок необходим потерпевшему для выздоровления.^[154]

Данный признак требует детального научного исследования в связи с тем, длительность расстройства здоровья зависит от целого ряда обстоятельств, не имеющих отношение к причиненному вреду.

2. умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, не опасного для жизни, но вызвавшего значительную стойкую утрату общей трудоспособности менее чем на одну треть (от 10 до 30%).

Стойкая утрата трудоспособности менее чем на одну треть рассматривается с позиций причинения вреда именно организму. Для ее установления эксперт выполняет тот же порядок действий, как и описанный нами ранее для определения стойкой утраты общей трудоспособности более чем на одну треть.

Принцип определения степени утраты общей трудоспособности в процентах в связи с отсутствием четких критериев установления степени нанесенного вреда здоровью при стойкой утрате общей трудоспособности приводит к тому, что следственная и судебная практика изобилует многими примерами разночтений в разрешении вопросов о виде причинения вреда здоровью. Полагается, что принятие постановления Пленума ВС РФ «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях против здоровья» способствовало бы единообразию в квалификации рассматриваемых преступлений.

Обычно причинение такого вреда здоровью характеризуется совершением действий. Так, например, суд установил вину гражданина В. в том, что он совершил умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, вызвавшего длительное расстройство здоровья человека, а именно:

«В., находясь в состоянии алкогольного опьянения, в своей квартире ударил по руке доской для разделки овощей свою мать, причинив ей вред здоровью средней тяжести. Ранее он же в нетрезвом состоянии систематически наносил матери побои, причиняя ей этими действиями физические и психические страдания.

Как видно из материалов дела, В. и потерпевшая постоянно ссорились на бытовой почве, что свидетельствует о наличии между ними наприязненных отношений. При таких обстоятельствах действия В. следует квалифицировать по ч. 1 ст. 112 УК РФ»^[155].

Для квалификации необходимо установить отсутствие признака опасности для жизни и отсутствие последствий, характерных для квалификации вреда по ч. 1 ст. 111 УК. Соответственно, должен присутствовать один из признаков, указанных в ч. 1 ст. 112.

Для признаков субъективной стороны характерно наличие вины в форме прямого или косвенного умысла, как и для состава, предусмотренного ч. 1 ст. 111.

Самостоятельными составляющими субъективной стороны будут мотив преступления и цель, которые формируют интеллектуальную и волевую деятельность лица по совершению каждого конкретного преступления. Влияния на квалификацию данные признаки не оказывают, но учитываются судом при назначении наказания при его индивидуализации.

В сочетании указанные признаки помогают решению вопроса о направленности умысла и его вида, разграничении покушения на убийство и причинения вреда здоровью средней тяжести, разграничении причинения тяжкого вреда здоровью и причинения вреда здоровью средней тяжести.

В ст. 115 УК РФ умышленное причинение легкого вреда здоровью, определяется как деяние, вызвавшее кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности.

Необходимость изменения формулировки диспозиции данной статьи обуславливается причинами, обоснованными нами ранее при анализе составов ст. 111 и ст. 112 УК. Способ действия также возможен любой, за исключением способов, предусматривающих квалифицирующий состав (ч. 2 ст. 115).

Дата добавления: 2015-08-31