Маслоу Абрахам Гарольд. 26 страница

Франциска Ассизского, всяко праведнее заведомо лукавого интеллек-

Заметки о наивном познании

туального познания. В христианской традиции мы можем встретить

отголоски убеждения, что наивность и интеллект взаимно исключают друг

друга, что знания мешают простой и наивной вере, а поскольку вера

заведомо важнее и полезнее знаний, следовательно, учиться вредно, быть

ученым опасно или даже пагубно для души, и так далее и тому подобное.

Я могу утверждать, что подобные взгляды проповедуются во всех

известных мне <примитивных> сектах. Все они подозрительно относятся к

знанию любого рода, утверждая, что знание <дано Богу, но не

человеку>*.

Но невежественная наивность отличается от наивности мудреца, от

искушенной наивности. Более того, конкретное восприятие ребенка и его

способность воспринимать вещи в их особости совершенно определенно

отличаются от конкретного восприятия и восприятия особости

самоакгуализированного взрослого человека. Они диаметрально отличны

хотя бы по следующей причине. Ребенок отнюдь не редуцирован к

конкретному, он просто-напросто еще не дорос до абстрактного. Он

наивен, потому что несведущ. Его наивность в корне отличается от

<вторичной наивности>, как я назвал ее, от наивности мудрого,

самоактуализированного, старого человека, который познал мир, познал

все его пороки, несуразности, слабости, ссоры и слезы и однако смог

подняться над ними, смог прийти к унитивности восприятия, дающей ему

видение высшей реальности, видение красоты Вселенной сквозь мразь и

морок пороков, слабостей и слез. За несовершенствами мира и даже в

самих несовершенствах он видит совершенство. Это в корне отличается от

наивности несведущего ребенка, описанной Трейне. Наивность ребенка

определенно иная, чем наивность святых и мудрецов, людей, познавших

вкус грубой реальности, живших с ней и боровшихся с ней, страдавших от

нее и вопреки всему поднявшихся над ней.

Эта взрослая наивность или наивность самоактуализированного человека в

некоторых отношениях тождественна или даже синонимична унитивному

сознанию, слиянию и интеграции реальности высшего Бытия и насущной

реальности. Стремление к подобного рода наивности дает нам здоровое,

реалистическое, доступное познанию, вполне человеческое совершенство,

которого сильные, мощные и самоакгуализированные личности

действительно могут достичь, идя по пути глубинного познания насущной

реальности. Это познание в корне отличается от детского познания

Бытия. Ребенок еще ничего не знает о мире, его наивность резонно было

бы назвать невежественной. Его внутреннее мироощущение отличается от

религиозного мироощущения, свойственного в том числе и самому Трей-

* Я подумал - а не означает ли <познание добра и зла> из библейской

легенды старое доброе сексуальное <знание>, не означает ли

символическое поедание яблока обнаружение запретной сексуальности,

потерю наивности не в традиционной интерпретации, а в виде грубой и

прямой потери невинности? Может быть, здесь стоит поискать истоки

традиционной христианской антисексуальности?

Высшее постижение

не, от мироощущения, в котором отрицается все, что касается насущной

реальности (отрицается во фрейдистском смысле). Такие люди смотрят

вокруг и не желают видеть ее. Они не признают ее. Такого рода

нездоровое, фантазийное восприятие принимает только <высшее>, а

<низшему> отказывает даже в праве на существование. Оно нездорово

именно потому, что фантазийно, - иначе говоря, отрицательно, по-детски

невежественно, не признает знания и опыта.

Это все равно, что попытаться отделить высокую нирвану от низкой

нирваны и объявить низкую недостойной нашего внимания, все равно что

отделять высшее единство от низшего (93), высокую регрессию от низкой,

здоровую от нездоровой. Некоторые религиозные люди поддаются искушению

подменить познание высшего, познание Бога и высшего Бытия регрессией,

детским, невежественно-наивным постижением мира. Когда мы слышим

призывы вернуться в Эдем, в те времена, когда человек еще не вкусил

яблока с древа познания добра и зла, мы должны понимать, что нас

призывают к регрессии. В их устах очень буквально звучит высказывание:

<Много знания приносят много печали>. Следуя их логике, нужно понимать

это так:

лишь глупец и невежда достоин счастья, ему принадлежит царство

небесное, ибо он избавлен от слез и страданий.

Но если уж вести речь о детстве и наивности, то здесь как нигде

уместно сказать, что <домой возврата нет>. Человек не

можетрегрессировать, взрослый не может вернуться в детство. Невозможно

зачеркнуть прожитые годы, невозможно снова стать наивным; если вы не

зажмуривались и не затыкали уши всю жизнь, вы не сможете убедить себя,

что ничего не видели и ничего не поняли. Познание необратимо, опыт

необратим, - именно в этом смысле домой возврата нет. Человек не в

состоянии регрессировать к детской наивности, сколько бы он ни

юродствовал и ни притворялся беспомощным. Если уж вы взрослый человек,

то не стоит желать себе нового детства, как не стоит требовать в

железнодорожной кассе билет до Эдема, потому что никто не продаст вам

его. Взрослому человеку заказан этот маршрут, и все, что ему остается,

- это устремляться вперед, расти и взрослеть, постигать наивность

<вторичную>, наивность умудренной старости, проникаться унитивным

мироощущением, которое единственно в состоянии дать человеку

возможность познавать высшее через насущное. Единственный путь

расширения насущной реальности, выхода за ее пределы - путь истинного

знания, путь личностного роста и взросления.

Еще раз сформулирую, что мы имеем дело с тремя разновидностями

конкретного восприятия. Во-первых, мы говорим о конкретном восприятии

людей, редуцированных к конкретному, в случаях, например, поражений

головного мозга. Во-вторых, мы говорим о восприятии ребенка, не

доросшего до понимания абстрактного. И в-третьих, о восприятии

здоровых взрослых, о такой разновидности конкретного восприятия,

которая благополучно уживается со способностью к абстрагированию.

Заметки о наивном познании

То же самое можно сказать и о природном мистицизме по Вудвортсу. Вряд

ли стоит принимать детское восприятие в качестве образца для

самоактуализации, для высшего постижения, для постижения конкретного

или постижения сою-мама, для постижения особости, - не стоит хотя бы

потому, что ребенок не перерос абстрактного, он просто не дорос до

него.

Обсуждая работы Экхарта, Судзуки и многих других авторов религиозного

толка, необходимо отметить, что их определение унитивного сознания,

которое является по сути слиянием вечного и преходящего, отрицает

преходящее как таковое. (Смотри на с. 111 цитату из Экхарта, где он

говорит о <сиюминутном>.) Эти авторы склонны считать истинной

реальностью только священное, вечное или божественное, они вплотную

приближаются к тому, чтобы отказать миру в реальности. Они не признают

священного, вечного и божественного в преходящем, не признают, что

сакральное можно и нужно видеть в мирском и через мирское, что высшую

реальность можно и нужно видеть в насущной реальности. Я бы добавил,

что ее просто невозможно увидеть каким-то иным образом, ибо высшая

реальность лежит не за семью морями, не в ином мире, она не

аристотелевский <немир>. Мир един и единственен, и то, насколько в

человеке уживается высшее и обыденное, на самом деле зависит лишь от

его способности воспринять мир с точки зрения вещей высшего порядка и

одновременно во всей его обыденности. Прими мы иной подход, и тут же

окажемся в ловушке. Мы начнем рассуждать о иных мирах и в конце концов

опустимся до басен о боге, сидящем на облаках, о некоем рае, который в

принципе осязаем и ощутим, но который просто существует где-то в

другом месте. Мы примем религию в ее потусторонности и

сверхъестественности, мы смиримся с ее нездешней, чуждой нам природой,

отберем у нее гуманистическую и естественнонаучную составляющие.

Я понимаю, что когда я говорю о высшей реальности и о насущной

реальности, может создасться впечатление, будто речь идет о двух

отдельных реальностях в актуальном физическом пространстве и в

актуальное физическое время, о разных, независимых друг от друга

реальностях. Поэтому было бы лучше говорить о двух типах восприятия,

двух типах познания, двух способах мироощущения. Также было бы

правильнее говорить не об унитивном сознании, а об унитивном

мироощущении. Таким образом мы избежим путаницы в рассуждениях о

постижении высшего и обыденного, вроде той, которую нельзя не заметить

далее у Судзуки, когда он заводит речь о переселении душ, о инкарнации

и реинкарнации, и о прочих подобных вещах. Таков может быть крайний

результат принижения мироощущения до полной предметности. Если же

представить себе эти два типа познания как два мироощущения, тогда

<переселения душ> просто не потребуются. Ведь нам же не приходит в

голову говорить о переселении душ, когда мы слышим о человеке, который

постиг суть музыкальной гармонии и по-новому услышал симфонию

Бетховена. Мы понимаем, что симфония Бетховена обладает величи-

Высшее постижение

ем и гармонией независимо от проникновенности слушающего, что в данном

случае слушающий просто обрел слух, и теперь, обретя иное

мироощущение, иное понимание музыки, он в состоянии постичь эту

симфонию, потому что теперь он знает, что нужно слышать и как нужно

слушать, теперь он в состоянии понять величие и гармонию музыки

Бетховена, понять, что она говорит, о чем хочет поведать ему.

Дальнейшие заметки о познании

Характеристики высшего познания и насущного познания' Высшее

постижение Насущное познание

1. Полное, завершенное, самодостаточное, унитарное. Космическое

познание по Бьюку, при котором вселенная воспринимается предельно

целостно, в неразрывной связи с познающим, как его неотъемлемая часть;

или иначе - человек, объект, часть представленного познающему мира

видится как единая и единственная целостность, все остальное словно

перестает существовать. Постижение цельное и целостное. Целостность

постигаемого мира - или объекта.

2. Абсолютное, полное, сконцентрированное; поглощенность,

завороженность, сфокусированное внимание; тотальное внимание;

1. Частное, неполное, не самодостаточное, в связи с иными,

непредставленными восприятию объектами и явлениями.

2. Внимание обращено лишь на то, что имеет отношение к делу. Четкое

разделение фигуры и фона. Объект представлен во взаимоотно-

* Перепечатывается с исправлениями из главы 6 в <Toward a Psychology

of Being> (89). Также смотри главу 7 о характеристиках познающего

Бытие в высших пережива-

Высшее постижение

тенденция к объединению фигуры и фона. Детализированное;

многостороннее. <Заботливое>, всеобъемлющее, интенсивное, с полной

включенностью. Психическая энергия полностью сконцентрирована в одном

канале. Равноценность всех аспектов, безотносительность.

3. Не сопоставляющее (в духе ДоротиЛи). Объект представление?' se, как

вещь в себе, как нечто, не хуже и не лучше чего-либо другого.

Единственный член своего класса (в духе Гартмана).

4. Объект не соотносится с познающим.

шениях со всем остальным миром, как часть мира. Категоризация и

рубрификация; ценность отдельных аспектов; внимание направлено лишь на

отдельные свойства; каузальное, одностороннее восприятие,

3. Включающее объект в континуум или в череду объектов, явлений;

объект сравнивается, оценивается, взвешивается. Член некоего класса,

образчик, представитель.

4. Объект соотносится с потребностями человека, познающий выявляет,

насколько <хорош> объект, для чего может быть использован, полезен,

опасен и т. п.

5. Обогащает объект. Делает его более привлекательным. <Внутреннее

богатство объекта>.

6. Не обусловленное, не мотивированное, бесцельное. Объект не имеет

отношения к потребностям человека, поэтому независим, своеволен.

7. Центр постижения переносится на объект. Познающий самозабвенен,

самотрансцендентен, неэгоистичен, непредубежден. Познающий

идентифицируется с познаваемым объектом и сливается с ним. Высшая

поглощенность постижением и погруженность в

5. Обедняет объект, усекает и конкретизирует его богатство, делает

менее интересным, менее привлекательным, истощает способность объекта

требовать внимания к себе. Познание влечет за собой скуку.

6. Обусловленное, мотивированное. Объект рассматривается с точки

зрения удовлетворения неких насущных потребностей, с точки зрения

практической пользы.

7. Эго выступает в роли организатора познавательного процесса, его

центра и диктатора, Эго проецируется в восприятие. Фактически

воспринимается не объект как таковой, но объект, трансформированный

восприятием.

Дальнейшие заметки о познании

него, растворение <Я> постигающего, процесс постижения организован

вокруг объекта как центрирующей и организующей точки. Объект чист от

<Я> постигающего, не заражен им, не запутан. Самоотречение.

8. Объекту дозволено оставаться самим собой. Постижение смиренное,

рецептивное, пассивное, неопределяющее, нетребовательное.

Невмешательно в духе даосизма. Согласие с ним, как он есть, и принятие

его таким, как он есть.

9. Является целью для самого себя, само себя утверждает и

подтверждает. Интересно само по себе. Самоценно.

8. Активно придает форму объекту, упорядочивает и производит отбор.

Познающий приспосабливает объект, реорганизует его связи. Он работает

над ним. Это утомительный процесс, в отличие от высшего постижения,

которое, наоборот, снимает утомление. Целеустремленность, напряжение,

усилие. Воля и контроль.

9. Является средством, инструментом, не имеет ценности само по себе,

ценность и цель лежат вовне, познание нужно для чего-то иного,

познание как приобретение билета до конкретной станции.

10. Оторвано от времени и пространства. Вечное и универсальное.

<Мгновенье тянется как день, а дни мелькают как мгновенья>. Познающий

дезориентирован во времени и пространстве, не осознает окружающего.

Познаваемый объект исключен из всего окружающего. Исключен из течения

времени.

10. Тесно связано со временем и пространством. Преходяще и локально.

Представлено в тесной связи с историческим процессом и

обстоятельствами физического мира.

11. Характеристики Бытия постигаются как высшие ценности.

11. Насущные ценности - это ценности-средства, такие как польза,

желательность и нежелательность. соответствие насущным намерениям.

Постигающий взвешивает, оценивает, сравнивает, оправдывает и

приговаривает, одобряет и осуждает.

Высшее постижение

12. Абсолютное (потому что происходит вне времени и пространства,

потому что объект оторван от фона, потому что per se, потому что весь

остальной мир и история забыты). Может сопровождаться восприятием

процесса восприятия и трансформаций его, текущей произвольной

реорганизацией внутри восприятия, - но только непосредственно внутри

восприятия.

13. Приводит к разрешению дихотомии, противопоставления, конфликта.

Все части постигаемого объекта существуют одновременно и равноправно,

наполнены смыслом и необходимы, их совокупность воспринимается как

высшее единство, высшая интеграция, подчиняющаяся законам целого.

14. Конкретно (и абстрактно). Одновременно во всех аспектах. Потому

неизъяснимо (житейским языком), его возможно описать лишь целостно,

языком поэзии, искусства и т. д., но и в этом случае описание будет

понятно только тому, кто имел опыт подобного постижения. Опыт главным

образом и в основном эстетический (в нортроповском духе). Отказ от

предпочтений и селекции. Восприятие объекта в его особости (необходимо

отличать от конкретного детского восприятия, от восприятия

ограниченного взрослого человека и от восприятия людей с поражениями

мозга, хотя бы потому, что оно не отрицает способности к

абстрагированию).

12. Относительное, потому что соотносится с историей, культурой,

характерологией, локальными ценностями, с интересами и потребностями

человека. Преходящее познание. Реальность объекта весьма субъективна:

иной познающий сотворит новую, свою реальность. Объект переносим из

одной совокупности объектов в другую, то есть объект может быть

фрагментом иных совокупностей.

13. Подчинено аристотелевской логике. Части представлены отдельно, не

связанными друг с другом, отличными друг от друга, зачастую

антагонистичными, враждебными друг другу.

14. Исключительно абстрактно. Категоризирует, рубрифицирует,

схематизирует Классифицирует. <Редукция к абстрактному>.

Дальнейшие заметки о познании

15. Объект идеографичен, конкретен и уникален. Его классификация

невозможна (кроме как для его абстрактных аспектов), потому что он -

единственный член своего класса.

15. Объект номотетичен, подчиняется общим, статистическим законам.

16. Вызывает более тесный динамический изоморфизм между внутренним

миром познаваемого объекта и внутренним миром познающего человека.

Постигая сущность бытия, человек одновременно приближается к пониманию

своего собственного бытия, и наоборот.

17. Познаваемый объект сакрален, священен, <особен>. Он требует

почтения, поклонения, благоговения.

18. Мир и собственное <Я> зачастую (хотя и не всегда) представлены как

забавные, комичные, смешные, абсурдные; но одновременно -

пронзительные, мучительные. Смех (сквозь слезы). Философский смех.

Мир, человек, ребенок и т. д. воспринимаются как

мучительно-прекрасные, абсурдные, очаровательные, чудесные. Как смеха

достойные (смеха сквозь слезы). Преодоление дихотомии комичного и

трагичного.

19. Объект и познающий не разменны и не заменимы. Никем и ничем.

16. Ослабление изоморфизма.

17. Объект <нормален>, повседневен, обычен, знаком, в нем нет ничего

особенного; отчужден.

18. Если допускает смешное, то в ограниченных дозах. Не путает

серьезное с забавным. Враждебный юмор, отсутствие юмора. Важность и

солидность.

19. Заменимы и части познаваемого объекта, и сам объект.

Высшее постижение

Наивное восприятие (как аспект высшего постижения)

Для наивного человека все одинаково возможно, все одинаково значимо и

интересно. Лучший способ понять это - посмотреть на что-нибудь глазами

ребенка. Возьмите слово - для ребенка оно не значит ничего. Только то,

что привлекает его внимание, что блестит и притягивает в данную минуту

взгляд, представляется важным для него. Похоже, что ребенок способен

только на самое элементарное структурирование, на самую элементарную

дифференциацию окружающего мира (когда что-то выступает на передний

план как фигура, а что-то отступает на задний план и становится

фоном).

Детское восприятие ничего не ожидает, не предвосхищает и не

предвкушает, у него в каком-то смысле нет будущего, потому что ребенок

всецело <здесь и сейчас>, он не задумывается о неожиданностях и не

способен разочароваться. Любое событие для него равновероятно. Это в

известном смысле <совершенное> ожидание, оно созерцательно, оно не

предъявляет к бытию никаких требований, не ждет, что произойдет то, а

не произойдет это. Оно не строит прогнозов. Отказ от предсказаний

лишает его беспокойства, тревог, нетерпения, дурных предчувствий.

Возьмем, к примеру, детскую реакцию на боль. Она тотальна и

несдержанна, она неподконтрольна. Весь детский организм вопит от боли

и ярости. Отчасти это можно понять, как непосредственную реакцию

ребенка на момент <здесь и сейчас>. Его реакция такая бурная, потому

что ребенок не может ждать будущего, не умеет готовиться к нему, не

умеет проигрывать ситуацию и предвосхищать. Он не знает, что ждет его

в будущем и не порывается узнать (<Я не могу ждать>). Тут определенно

нет нетерпения.

Ребенок полностью и безоговорочно принимает все, что бы ни

происходило. Память у него коротка, физически коротка, ему мало что

есть вспомнить, и он не подвержен искушению привнести свое прошлое в

настоящее или в будущее.

Все это способы определения конкретного восприятия, постижения Бытия

(ребенком), и также постижения бытия (в виде проблесков и зарниц

понимания), свойственного умудренному опытом взрослому, который смог

достичь <вторичной наивности>. Это имеет прямое отношение к моей

концепции креативной личности, которую я описываю как личность <здесь

и сейчас>, личность без будущего и прошлого. Теперь я могу

сформулировать это так: <Креативный человек наивен>. Наивность следует

понимать как способность взрослого человека по-детски воспринимать,

думать и реагировать. Именно эта детская наивность восстановлена во

<вторичной наивности> мудрого взрослого.

С другой стороны, наивность можно понимать как прямое,

непосредственное восприятие высших ценностей. Точно как в сказке

Андерсена, где лишь ребенок смог увидеть наготу короля, в то время как

взрослые словно

Дальнейшие заметки о познании

потеряли способность видеть и убеждали друг друга, что король одет в

прекрасное платье (это очень похоже на эксперименты Аша (7)).

На поведенческом уровне наивность проявляется в виде самозабвенной

спонтанности, поглощенности или завороженно ста, в отказе от

самоотчета, в отказе от собственного <Я> и выходе за его границы. В

этом случае поведение полностью подчинено заинтересовавшему,

заворожившему человека явлению, которое внеположно по отношению к его

<Я>. Человек уже не стремится <произвести впечатление>, он

бесхитростен, его поступки не имеют за собой задней мысли, он не

думает о том, что действует на виду, что за ним могут наблюдать. Его

поведение полностью подчинено переживанию, оно не ищет некой

интерперсональной эффективности.

Часть VII

Трансценденция и психология Бытия

Различные значения трансценденции

1. Трансценденция как утрата самоосознания, самоотчета и самоконтроля

по типу деперсонализации. Она сродни самозабвенности, сопутствующей

крайней степени концентрации внимания, поглощенности, завороженности.

Медитация или концентрация на чем-то внеположном по отношению к

наблюдателю и его психическому может вызвать самозабвенно сть, а

следовательно утрату самоосознания, то есть трансценденцию Это,

сознательного <Я>.

2. Трансценденция метапсихологического толка. Трансценденция

собственного тела, собственных плоти и крови на пути идентификации с

высшими ценностями, когда само <Я> сродняется с ними.

3. Трансценденция времени. В качестве примера приведу скучные

университетские церемонии. Мне часто приходилось участвовать в них,

подолгу выстаивать в нелепом профессорском облачении, и всегда я

чувствовал тоску и досаду, пока однажды не ощутил странного озарения,

не осознал себя неким вневременным символом. Мое восприятие

академической процессии продлилось, достигло будущего, вышло за

пределы моего ограниченного временем умственного взора и обнаружило во

главе колонны Сократа и других ученых. Я увидел впереди себя целые

поколения величайших академиков, профессоров и интеллектуалов, коих я

был последователем, учеником и продолжателем. Я смог увидеть в скучном

ритуале некую торжественную процессию, скрывающуюся в тумане, в едва

различимой бесконечности, в тех временах, когда люди еще не испытывали

от нее тоски и досады, но с радостью и гордостью присоединялись к

великой когорте школяров, интеллектуалов, ученых и философов. Я ощутил

благоговейную дрожь, я был счастлив от того, что оказался в их числе,

я почувствовал гордость за мантию на моих плечах и шапочку на голове.

Я стал символом, я обозначал нечто большее, чем просто видимое всем

человеческое тело. В тот момент я был даже не совсем человеком. Я был

олицетворением вечного учителя. Я был платоновской сущностью учителя.

Трансценденция и психология Бытия

Трансценденция времени может принимать и несколько иные формы.

Например, я могу почувствовать приятельское, очень личное, почти

любовное отношение к Спинозе, к Абрахаму Линкольну, Джефферсону,

Уильяму Джеймсу, Уайтхэду и другим людям, как если бы они

действительно были живы и были моими близкими друзьями. В известном

смысле это конечно же означает, что они действительно живы.

Можно трансцендировать время и усердным трудом во благо грядущих

поколений и продолжателей полезного и важного дела. Об этом размышляет

на пороге смерти герой романа Аллена Уилса <The Seeker>, когда думает,

что лучшее, что он смог бы сделать в своей жизни, - посадить и

вырастить дерево для своих потомков.

4. Трансценденция культуры. Самоактуализированный человек, или, говоря

точнее, самоактуализированный человек, совершивший трансценденцию,

универсален. Он принадлежит человечеству. Его питает определенная

культура, но он поднимается над ней, во многом он независим от нее.

Такой человек относится к взрастившей его культуре, образно говоря,

также, как дерево относится к почве, взрастившей его, - ветви его

устремлены ввысь, к солнцу, они стремятся прочь от своих корней. Я уже

упоминал об устойчивости самоактуализированных людей к воздействиям

окружающей их культурной среды. Такой человек может оценить

взрастившую его культуру отчужденно и беспристрастно. Его взгляд на

культуру сродни психотерапевтическому эффекту, когда человек

переживает некое состояние и одновременно наблюдает за ним

критическим, редакторским, отрешенным, беспристрастным взглядом, может

подвергнуть его критике, одобрить или осудить, управлять им, а потому

изменять его. Отношение самоакгуализированного человека к своей

культуре, к тем ее составляющим, которые он сознательно принял, в

корне отличается от слепой, бездумной, неосознаваемой, несведущей,

некритичной и полной идентификацией с культурной средой и ее

традициями.

5. Трансценденция прошлого. Человек может двояко относиться к своему

прошлому. Он может относиться к нему трансцендентно, когда прошлое

предстает перед ним как объект высшего постижения. Он перерастает свое

Дата добавления: 2017-01-13