Лекции VIII - IX 1 страница

Лекция VII

Лекции V - VI

Лекция IV

Лекции I-III

Лекция 14

Лекция 13

Лекция 12

Лекция 11

Лекция 10

Лекция 9

Лекция 8

Лекция 7

Лекция 6

Лекция 5

Греко-Персидские войны (ч. 1): возвышение Персии, битва при Марафоне

В то время, как в Греции вновь возрождались города и расцветала новая культура, гроза собиралась против нее на Востоке, где вдруг, почти мгновенно, как по мановению жозла чародея, поднялась новая колоссальная держава, перед которой "склонились все царства земные", как говорили современники. Возникла она на территории Ирана.

Там издревле жили два родственных племени - персы и мидяне. Мидяне стояли на. более высокой ступени развитии, они первые создали государство и покорили персов. Но в середине VI в. до н.э. персы восстали. Они сокрушили Мидию и подчинили ее себе. Во главе восстания стал Кир, прозванный впоследствии Великим. Он стал первым царем Персии (550 - 530 гг. до н.э.). Личность его была окружена Ореолом легенд: одни говорили, что он сын простого пастуха, другие - что он знатный принц, едва не погубленный и врагами, которого спасла и выкормила собака, священное в Иране животное.

Покорив Мидию, Кир стремительно стал подчинять весь остальной Восток. Прежде всего он двинулся против Мидии, богатой и славной державы Малой Азии. Царь ее, Крез, внушал всем соседям ужас своим могуществом, ослеплял своим богатством { До сих пор существует выражение: "богат, как Крез "}, покорял все сердца великодушием. Все жители Малой Азии убеждены были в его победе. Но Крез был разбит, и, к изумлению всех, войска Кира Иступили в столицу Лидии. Затем Кир покорил богатые, цветущие греческие города Малой Азии и двинулся на Вавилон. Вавилон, колоссальный город с тысчелетней историей, еще недавно был властелином Востока. Город был сказочно богат, а стены его казались чудом света: 3 боевых колесницы могли проехать по ним, не столкнувшись. Но и Вавилон пал перед Киром с необыкновенной быстротой. Арабы, финикийцы, сирийцы, прежде подвластные Вавилону, добровольно подчинились Киру.

Кир стал владыкой огромной империи. Весь мир увидел в этом персе посланника небес. В вавилонском тексте читаем, что сам верховный бог Вавилона Мардук спустился с неба и объявил Кира - врага Вавилона! - царем вселенной. "Его войска, неисчислимые, как волны Евфрата, и мечи его воинов были простым украшением. потому что сам Мардук вел их вперед и никто не смел ему противиться". Иудеи назвали Кира посланником и орудием бога Яхве. В Библии сказано: "Он пастырь Мой, и он исполнит всю волю Мою" (Исаия).

Таким образом, перед Киром склонились все народы Востока. Погиб царь в войне с массагетами, кочевниками, жившими за Каспийским морем.

Камбиса, сын Кира, наследовавший престол, довершил дело отца. В 525 г. до н.э. он покорил последнюю великую страну Востока - Египет. Дарий, третий царь Персии(521 - 486 гг.) присоединил еще среднеазиатские бактрийские земли и северные области Индии. Весь Восток объединился под единой властью. Как же управлялась эта исполинская империя?

Она разделена была при Дариии на 23 сатрапии, покоренные области, во главе которых стояли сатрапы, персидские чиновники, которые собирали дань и управляли страной, как маленькие царьки. Всю империю перерезали ровные и широкие дороги, на которых установлены были почтовые пункты. Таким образом, центр был связан с периферией. Во главе всей персидской державы стоял царь, который считался богом на земле. Подданные при виде его повергались ниц. Поэт Эсхил, современник Дария, вкладывает в уста персидских вельмож следующие слова:

"Среди знатных и верных избрал нас сам царь;

Самодержец и бог, бога Дария сын".

Увидав вдовствующую царицу, мать царя, они привествуют ее так:

"Здравствуй, старая царица! Здравствуй, Дария жена!

С богом ложе ты делила, персам бога родила!"

("Персы").

А вот яркий случай, показывающий отношение персов к царю.

"Камбиса влюбился в одну из своих сестер и пожелал жениться на ней. Так как желание его было противно обычаям, он созвал царских судей и спросил их: нет ли закона, дозволяющего вступить в брак с сестрою... На вопрос (Камбисы судьи дали ответ и справедливый и безопасный, а именно: закона, который дозволял бы брату жениться на сестре, они не нашли. Зато нашли другой закон, дозволяющий царю персов делать все, чтобы он ни пожелал... После этого Камбиса женился на любимой сестре, а спустя некоторое время взял себе в жены и другую сестру" (Геродот).

А вот другой рассказ. "У Камбисы в большом почете был Прексаспес, между прочим служивший при царе докладчиком, а сын его был виночерпием при Камбисе, что тоже немалая честь. Прескаспесу этому царь однажды сказал: "Каким человеком, Прексаспес, считают меня персы и какие речи ведут они обо мне?"{ Рассказывать царю о настроениях персов входило в обязанности Прексаспеса, который был докладчиком. } "Вообще, царь, - отвечал Прексаспес, - тебя очень хвалят, говорят только, что слишком предан вину". Так Прескаспес сообщил царю о персах, а тот в гневе заметил на это: "Итак, персы говорят тепорь, что я предаюсь вину, что следовательно, безрассуден и глуп... А ты посмотри, говорят ли персы правду... Если я выстрелю в твоего сына, стоящего тут, в портике, и попаду ему в самую середину сердца, то значит, персы говорят вздор, а если промахнусь, то знай, что персы говорят правду, и что я не в здравом уме."{ Умению стрелять из лука персы придавали особое значение. Геродот пишет: "Начиная с 5-летнего возраста и кончая 20-летним обучают они детей только трем предметам: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости".} С этими словами царь натянул лук и выстрелил в юношу. Когда тот упал замертво, царь велел разрезать труп и осмотреть рану. Стрела оказалась в сердце. Согда Камбиса радостно и со смехом сказал отцу юноши: "'Теперь тебе ясно, Прексаспес, что я не безумен, а что безрассудны персы"... Прексаспес отвечал: "Я полагаю, царь, что само божество не может стрелять столь метко" (Геродот).

Приведенные рассказы интересны вовсе не как занимательные анекдоты, характеризующие самодурство, взбалмошность и свирепость Камбисы, но как замечательные свидетельства отношения персов к своему царю, о поступках которого они неизменно говорили: "Все хорошо, что царь ни делает".

Царь Дарий владел уже всей Азией. Ему оставалось идти только в одном направлении, на Грецию. И он решил, по выражению Эсхила, "набросить на Элладу ярмо". Однако после завоевания таких стран, как Лидия. Египет и Вавилон, поход на Грецию, маленькую страну, состоящую из отдельных, враждующих друг с другом городов, казался Дарию задачей слишком легкой, недостойной столь великого царя. Поэтому он послал вестников во все города Эллады с требованием "земли и воды". На языке тогдашней дипломатии это означало полное подчинение: царь признавался владыкой всей земли и воды в стране.

Все греческие города, устрашенные мощью персов, дали ему землю и воду. Отказали только два города - Афины и Спарта, причем оскорбленные таким унизительным требованием афиняне бросили послов в яму, а спартанцы - в колодец, предлагая самим взять земли и воды сколько нужно. Предание говорит, что за этот нечестивый поступок греки были жестоко наказаны, особенно спартанцы. На, них обрушился гнев богов, от которого они могли избавиться только если кто-то из граждан добровольно пожертвует собой за Спарту, отправится к персидскому царю и отдастся на полное его усмотрение. Нашлось двое смельчаков и их отослали к царю на смерть.

"Удивления достойны и отвага этих людей и нижеследующие слова их. По прибытии в Сузы они явились к Гидарнесу. Гидарнес, родом перс, был правителем прибрежных народов в Малой Азии. Он принял их радушно и во время угощения спросил: "Почему, лакедемоняне, вы отвергаете дружбу царя. Взгляните на меня и на мое положение и судите, как царь умеет ценить людей достойных. Итак, если вы отдадитесь царю, то с его соизволения каждым из вас может стать владыкой (т.е. сатрапом - Т.Б.) эллинской земли, потому что царь считает вас доблестными людьми". На это спартанцы отвечали: "Обращенный к нам совет твой, Гидарнес, односторонен. Ты советуешь нам то, что испытал сам, но не то, чего не испытал. Рабское состояние тебе известно, но свободы ты не вкушал и не знаешь, приятна ли она, или нет. Ибо если бы ты испытал ее, то советовал бы нам сражаться за нее не копьями только, но секирами". (Геродот).

Эпизод этот можно поставить эпиграфом по всем Греко-Персидским войнам. Впервые цари персов столкнулись с народом свободным. Эсхил и Геродот, современники событий, передают, что персов очень поражал государственный строй Эллады. У Эсхила царица персов расспрашивает персидских вельмож о Греции, а под конец задает им вопрос:

"Кто ж погонщик властный войска, самодержец кто у них?"

И слышит ответ:
"Не рабы они у смертных, не подвластны никому".

Этот ответ изумляет царицу, и она выражает уверенность, что без царя греки не смогут сражаться. Так же рассуждали и владыки персов. Кто же был прав, эллины ли, считавшие, что они будут отстаивать свою свободу копьями и секирами, или персы, полагавшие, что без самодержца войско греков рассеится? Дальнейшие события покажут.

Дарий хотел подчинить всю Грецию, но первый удар направил на Афины. Дело в том, что Спарта жила обособленно, и была хуже известна за пределами Эллады. Афины Пыли морской державой, вмешивались в дела Азии и в 500 Г. до н.э. даже осмелились оказать помощь своим соотечественникам, малоазийским грекам, поднявшим неудачное восстание против персов. Поэтому Дарий объявил, что идет войной против одник Афин. Сам он не возглавил поход на этот маленький город, но послал в Грецию двух своих полководцев. Это было в 490 г. до н.э.

Афиняне пришли в ужас, узнав, что на них движутся персы. Древние историки говорят, что один вид людей, одетых в персидскую одежду, обращал в бегство целые армии, Первым побуждением было всем сесть на корабли и, уехать. Но они решили остаться. Немедленно послали они вестника-скорохода в Спарту, который должен был умолять спартанцев забыть все прежние раздоры, помочь Афинам и спасти их от разрушения. Спартанцы прямо не отказали, но объявили, что у них праздник и только по окончании его, они придут на подмогу афинянам. Увы! Персы не ждали, и пришлось афинянам встретиться с ними один на один.

Сошлись враги на Марафоне, заболоченной равнине на берегу моря. Афинян было всего десять тысяч. Уже близ Марафона присоединились к ним все, как один, мужчины маленького городка Платеи. Их было около тысячи человек. Командовал эллинами Мильтиад.

Он выстроил афинян так, что главные силы сосредоточены были на флангах. "Выстроившись таким образом, афиняне по данному сигналу двинулись с места и беглым маршем устремились на варваров... { В слове "варвар" в то время не было еще ничего оскорбительного. Термин варвар обозначал иноземца. } При виде бегущего на них врага персы готовились отразить его, полагая, что афиняне обезумели и идут на верную гибель, если устремляются на них беглым маршем в небольшом числе, без конницы к без стрелков из лука. Так решили о них варвары. Между тем афиняне всем своим войскам ударили на варваров и сражались отважно... До того времени одно имя мидян { Греки часто называли персов мидянами, так как персы заимствовали мидийскую одежду. }наводило ужас на эллинов" (Геродот).

Сражение было долгим и упорным. Наконец, афиняне победили. Персы бежали к кораблям.

Для персов это была небольшая неудача. Но для афинян значение надежды было огромно. Рассказывают, что юный вестник, посланный возвестить городу о великой победе, несся с такой скоростью, что, когда добежал, только смог вымолвить: "Радуйтесь, афиняне, мы победили!" и упал мертвый. В память об этом человеке установили марафонский бег.

Эсхил был величайшим поэтом Греции. До сих пор нет ничего равного его трагедиям. Однако в своей автоэпитрафии он не пишет о бесчисленных победах, которые он одержал над другими поэтами, о своем вдохновлении. Он говорит о себе только:

"Мужество помнят его Марафонская роща и племя
Длинноволосых мидян, в битве узнавших его".

Он был участником Марафонской битвы: это превосходило все, стоило ли после этого говорить еще о своих поэтических заслугах.

Так кончилось первое столкновение греков и персов. Но его даже нельзя было назвать войной. Война была впереди.

Греко-Персидские войны (ч. 2): поход Ксеркса против Эллады, (480 - 479 гг. до н.э.)

Дария сильно разгневало известие о поражении при Марафоне. Он немедля начал готовиться к новому похода на Грецию. Царь подумал, что ошибка его была в том, чтс он недооценил сил противника. Теперь он решил собрать против дерзкой Эллады колоссальную армию. Три года всю Азию лихорадило: одни города поставляли золото, другие оружие, третьи коней. Но внутренние дела задержали Дария. В 486 г. он умер, так и не закончив начатого дела.

Дарию наследовал его сын Ксеркс (486 - 464 гг. до н.э.). Ксеркс был изнеженный деспот, привыкший к неге и роскоши. Он совсем не походил на первых персидских царей. таких, как Кир и даже Камбиса, которые всю жизнь проводили в боевом лагере и главное свое достоинство видели в том, что лучше всех стреляли из лука и скакали на коне. Ксеркс, напротив, все время проводил в своем великолепном дворце, в гареме. Но Ксеркс считал, что необходимо завершить дело своего отца, дабы не было страны под солнцем, которая дерзала бы подниматься на персов.

Еще 5 лет готовился новый царь к походу. Он набрал колоссальное войско. На всех современников ополчение Ксеркса произвело неизгладимое впечатление: ничего подобного мир до того не видел. Ближайший советник царя пришел в ужас именно из-за огромности этого войска. "Где тот город, который может их прокормить? Где та река, коорая может их напоить?" - восклицал он. А вот что пишет современник похода Эсхил: "Стоплеменная Азия шла н войну.

Из-под каменных Суз{ Сузы - столица персов. },
из-под стен Акбатан{Акбатаны - древнейший знаменитый город персов.},
Из-под крепости древней Кисcийской {Население горной области в Персии. }
Потянулись войска.
Войско пешее в ряд, войско конное в ряд,
Великаны войны,
Корабли смоляные поплыли.
И пошел Артафрен, и пошел Мегабат,
А за ними Астасп, и за ними Амистр{ Знаменитые персидские военачальники. },
Предводители войск,
Конных персов цари, слуги бога-царя,
<...>
Страшен взор их в сраженьях, рука тяжела,
Беспощадно упрямое сердце.
<...>
Ты, Вавилон,

Золотая столица, чудовищных толп
Ополченье послал, корабельных гребцов
И стрелков остроглазых с тугой тетивой.
Встали все, кто владеет мечом и щитом,
В азиатской стране.
<...>
В мире нет мышц, в свете нет сил,
Боевых толп задержать топ.
<...>
Нерушимо, несразимо,
Всепобедно войско персов" ("Персы")

Советники Ксеркса были правы, когда опасались именно чудовищных размеров войска царя. Их приближение было настоящей бедой для любого города. За один день потребляли они припасы, которые копились жителями годами. Первая трудность была в том, как переправить эти "муравьиные полчища"{ Выражение Эсхила .} в Грецию, ибо всех их было не перевести на кораблях. И вот Ксеркс задумал великое дело: он решил часть войска переправить морем, на кораблях, часть же перевести сушей, наведя мост между Европой и Азией. Были вызваны лучшие египетские и финикийские строители, которые и занялись сооружением мостов через Геллеспонт.

"Когда мосты были уже положены, поднялась сильная буря, все это разорвавшая и изломавшая. При известии об этом Ксеркс пришел в ярость и велел дать Геллеспонту в наказание 300 ударов кнутом... Он приказывал также при бичевании произносить следующие жестокие и нечестивые слова: "Тебя, горькая вода, казнит так владыка за то, что ты причинила ему обиду... Царь Ксеркс переступит через тебя, желаешь ли ты этого или нет. Видно по справедливости никто из людей не чтит тебя жертвами, как грязный и соленый поток". Одним и тем же лицам приказано было покарать море и сгрубить головы людям, которые руководили сооружением мостов через Геллеспонт" (Геродот).

Были вызваны новые мастера и снова принялись за paботу. Сооружены были мосты следующим образом: на якоре близко друг к другу поставили тяжелые корабли, сверху сделали настил из канатов и досок, доски посыпали землей и утрамбовали. Так Европа и Азия соединилась мостами.

Неисчислимое воинство подошло к мосту. Шли мидийцы и персы, шли египтяне в льняных одеждах, шли accирийцы в медных шлемах, смуглые индусы с легкими, несущими смерть стрелами, арабы на быстрых конях, черные эфиопы со шкурами барсов на. плечах.

Ехал Ксеркс торжественно, как подобает земному богу. Впереди шло десять священных лошадей, за ними священная колесница Ахуры-Мазды, верховного бога персов; ее везла восьмерка белых, как снег, коней, а за ними уже ехал сам царь на колеснице. Войско переходило 7 дней и 7 ночей, без малейшего перерыва. Позади каждого отряда шел погонщик, который длинным бичом гнал их вперед.

Перебравшись в Европу в 480г., Ксеркс сделал смотр своему воинству и остался очень доволен всем виденным. Историк Геродот передает любопытный разговор, которым царь имел в те время с Демаратом. Демарат был спартанским царем, которого свергли с престола. Он уехал в Персию и нашел приют у Дария. Теперь же Ксеркс взял его с собой как человека, хорошо знавшего Грецию. Владыка персов спросил спартанца, сдадутся ли эллины сразу или окажут ему некоторое сопротивление. На это Демарат обычной для спартанцев суровостью отвечал, что во всяком случае его соотечественники лаконцы будут биться, даже если у них останется всего тысяча человек.

Ксеркс засмеялся в ответ на эти безрассудные, как он полагал, речи. Он насмешливо спросил, неужели каждый спартанец способен одолеть 20 - 30 врагов. Кроме того, прибавил царь, греки в строю окажутся слабее персов даже при равном количестве, ибо у них нет самодержца. "Будучи подвластны одному, как это у нас, - сказал он, - они из страха перед ним могли бы обнаружить сверхчеловеческую храбрость и из-под кнута пошли бы на неприятеля, превосходящего их численностью; напротив, предоставленные самим себе, они неспособны сделать ничего подобного".

На это Демарат отвечал, что, хотя один спартанец и неспособен победить несколько десятков, в строю они неодолимы. "Дело в том, что, будучи свободны, они свободны однако не во всех отношениях: над ними есть владыка, закон. Они боятся его гораздо больше, чем твои поданные боятся тебя. А он требует всегда одного и того же - не покидать сражения, сколько бы не было врагов, и, оставаясь в строю, или одержать победу, или пасть мертвым" (Геродот).

Разумеется, Ксеркс очень мало поверил Демарату.

Тем временем афиняне и спартанцы были в смертном страхе. Они одни отказали персам в земле и воде и понимали, что поход направлен главным образом против них. Однако им даже в голову не могло прийти сдаться врагу и стать рабами персов. Посовещавшись, они приняли следующее решение. Спартанцы обладали сильнейшей сухопутной армией, а у Афин был мощный флот. Вот почему решено было, что спартанцы встретят персов на суше в горных проходах на подступах к Средней Греции, а афиняне отразят вражеские корабли. Но у спартанцев был в то время праздник, и они не могли сейчас же выступить. А их союзники, жители Пелопоннеса, не торопились в бой, надеясь всю тяжесть войны возложить на спартанцев. Поход готовы были отложить, но молодой царь Спарты Леонид решил выступить немедленно. Он опасался, что их промедление будет расценено, как трусость, а тогда остальные греки могут дрогнуть и сдаться персам. Поэтому взяв 300 спартанцев и 4 тысячи жителей Пелопоннеса, Леонид выступил вперед. Он предполагал занять подходящее место и ждать подкрепление. Но, когда спартанцы разбили лагерь, вдали показались персы. Так случилось, что 4 тысячи 300 эллинов должны были сразиться с мириадами врагов (480 г.).

Леонид занял узкий проход в горах, называемый Фермопилы. Увидев, что дорога кем-то занята, Ксеркс отправил лазутчиков узнать, Кто стоит на его пути. Перс осмотрел все, с удивлением увидел, что перед ним жалкая горстка людей. Одни из них занимались гимнастическими упражнениями, другие расчесывали себе волосы. Когда он обо всем доложил Ксерксу, тот в недоумении приказал позвать Демарата.

"Уже и прежде, отвечал Демарат,... ты слышал от меня об этом народе (т.е. о спартанцах - Т.Б.). Но ты смеялся надо мной... Люди эти пришли сюда сражаться с нами за проход и готовятся к бою. Таков у них обычай: когда предстоит рисковать жизнью, они убирают себе голову" (Геродот).

Но Ксеркс не поверил Демарату. Он не мог допустить, что горстка людей решится поднять на него оружие. Он прождал 4 дня в надежде, что спартанцы убегут прочь. Hо они не двигались с места. Тогда царь, рассерженный их "наглостью и безрассудством" послал передовой отряд с приказом захватить спартанцев живыми и доставить к нему. Но тщетно воины Ксеркса снова и снова устремлялись против врага. Каждый раз спартанцы заставляли их отступать со значительными потерями.

Ксеркс был настолько поражен неудачей, что решил прибегнуть к крайнему средству. Он послал против спартанцев так называемых "бессмертных". " Бессмертными назывался отборный отряд из 10 тысяч знатнейших юношей. Они были прекрасно вооружены, проходили превосходную военную подготовку, поэтому каждый из них стоил нескольких рядовых персов. Это были телохранители царя и их использовали только в самых крайних случаях. Называли же их "бессмертными" потому, что число их была всегда одно и то же: если один погибал, на его место становился другой заранее обученный воин.

Но и этих отборных воинов ждала та же судьба. Они сражались в теснине и не могли обрушиться на спартанцев всей массой. Битва продолжалась весь день. Ксеркс глядел на сражающихся с высокого трона, сооруженного в горах. В страхе за свое войско царь, говорят, трижды поднимался кресла.

Третий день прошел для персов ничуть не счастливее, Ксеркс был в отчаянии от этого позора и не знал, как ему поступить. Тут к нему явился предатель Эфиальт, который сообщил о том, что в горах есть обходная тропинка, ведущая к Фермопилам. Леонид же не знал об этой тропинке, когда занял теснину. Потом он обнаружил проход, но было уже поздно. Он поставил туда часовых и надеялся, что Ксеркс никогда не узнает о тропе. Так бы оно и было, если бы не Эфиальт.

Царь был в восторге. К ночи он послал отряд по обходной тропе. "Находящимся в Фермопилах эллинам прежде всего гадатель Мегистий... объявил, что на заре предстоит им смерть. Потом явились перебежчики { Скорее всего из греков, сражавшихся в персидском войске. } с известием о что персы обходят гору... Третьими были соглядатаи, уже на рассвете сбежавшие с горных вершин" (Геродот). Тогда эллины разделились: всех пелопоннесцев Леонид отослал домой, спартанцы же решили остаться с царем и умереть.

С восходом солнца персы из лагеря Ксеркса начали битву. Битва была отчаянной с обеих сторон. "Позади отрядов стояли с бичами в руках начальники и ударами гнали всех вперед все дальше и дальше. Многие из них падали в море и гибли, а другие в гораздо большем количестве были растоптаны живыми. На погибающих никто не обращал внимания. Так как эллины были убеждены, что им предстоит гибель, то они проявили в борьбе с врагом величайшее мужество, дрались отчаянно, с бешеной отвагой" (Геродот). В этой битве пал Леонид и два брата Ксеркса. "Так шло сражение до тех пор, пока не явились варвары с Эфиальтом. Лишь только эллины узнали об их прибытии, ход битвы переменился: они отступили к теснине... и расположились на холме. Холм этот возвышается у входа в ущелье, где теперь стоит каменный лев в честь Леонида. В этом месте они защищались мечами, у кого мечи еще уцелели, а также руками и зубами, пока варвары не похоронили их под стрелами" (Геродот).

Так погибли защитники Фермопил. В последний день сражалось всего 300 спартанцев. Греция сохранила благоговейную память об этих героях. Возле ущелья, где проиа ходила неравная битва, вооружен был мраморный лев. Tyт же поставлена была стелла с надписью:

"О путник, расскажи Лакедемону,

Что мы лежим здесь, верные закону".

Античные авторы говорят, что много было в Элладе великих героев, но никого не чтили так, как великого спартанца Леонида. Современник этой битвы поэт Симонид писал:

"Светел жребий и подвиг прекрасен
Убиенных перед дверью фермопильской!
Алтарь - их могила; и плач да не смолкнет о них, но да будет
Память о славных живою в сердцах! Время
Не изгладит на сей плите письмян святых,
Когда все твердыни падут и мох оденет их следы!
Тут схоронила свой цвет Эллада, любовь свою.
Ты, Леонид, мне свидетель в том, спартанский воин,
Чей не увянет вечный венец":

По условию соглашения в то время, как спартанцы за держивали персов на суше, афиняне выслали свой флот, который встретил персидские корабли у евбейского мыса Артемисий. Одновременно с Фермопильской битвой происходила морская битва при Артемисии. Бой продолжался два дня с переменным успехом, но, когда стало известно о судьбе армии Леонида, афинский флот в ужасе отступил к Саламину. Теперь путь был свободен. Персы прорвались в Среднюю Грецию.

Афинам предстояло теперь один на один встретить врага. Объятые страхом, афиняне прежде всего послали послов вопросить о своей судьбе знаменитый оракул Аполлона в Дельфах. Пифия, жрица Аполлона, дала им нерадостный ответ, из которого афиняне поняли, что город их погибнет в пламени, а жители будут убиты. { Пифия старалась облечь свои пророчества в форму туманную и двусмысленную, чтобы впоследствии можно было истолковать ее ответ по-разному. }

Тогда послы с молитвенной веткой сели в храме и сказали, обращаясь к Аполлону: "Скажи нам, владыка, что-нибудь более утешительное, а то мы не уйдем из твоего храма и останемся здесь до конца жизни". На сей раз Пифия изрекла следующее: "Афина Паллада (Покровительнйца Афин - Т.Б.) не может умилостивить Зевса... Опять скажу тебе непреложное слово: хотя будет взято все, что содержат в себе гора Кекропа и долина священного Киферона, Зевс даст Афине одну деревянную твердыню, которая должна остаться несокрушимой и coхранить тебя и детей твоих... Божественный Саламин, ты погубишь сыновей жен твоих или в пору посевов плодов Деметры или в пору уборки". С таким загадочным ответом послы воротились в Афины.

Пророчество вызвало много толкований. Более всего всех интересовало, что за деревянная твердыня, которая одна устоит перед натиском персов, и при чем здесь Саламин. Большинство полагало, что божество советует остеререгаться битвы при Саламине, а под твердыней разумеет деревянную крепость, Акрополь - кремль, сооруженный на неприступной скале, где и следует затвориться при приближении персов.

Но был в то время в Афинах человек, называвшийся Фемистокл. Он был самого простого происхождения, наделен необыкновенньм умом, талантом, а кроме того хитростью и лукавством. Фемистокл совершенно иначе растолковал слова оракула. Он утверждал, что под деревянной Твердыней божество разумело триеры, деревянные корабли афинян. Далее, каких "сыновей жен" погубит Саланин? Фемистокл говорил, что безусловно, персов, а не эллинов. Иначе Аполлон назвал бы его не божественным, а злосчастным, проклятым, ужасным. Следовательно, заключал он, битву надо дать у острова Саламина.

Фемистокл убедил сограждан. И вот афиняне бросили свой город, дома, храмы и гробницы предков, сели на корабли и отплыли. Ксеркс занял пустой город. Только в Акрополе затворилась кучка смельчаков, понадеявшихся на "деревянную твердыню". Но персы без особого труда овла дели крепостью и перебили всех ее защитников. Город бы сожжен. Афиняне видели с моря пожар родного города. Очевидно, Ксеркс считал, что война окончена, раз он взял Афины, которые представлялись ему столицей Греции. Он послал в Персию известие о победе, и там прошли радостные празднества. Но война была не кончена.

В Саламинской бухте на помощь афинянам собрался общеэллинский флот. Но вскоре среди греков начались раздоры. Союзники хотели оставить афинян. Поступал они так не из трусости. Но их терзал страх при мысли, что они покинули свои родные города и готовятся защищая развалины чужих для них Афин. Они рвались на родину. Один Фемистокл понимал, что, если сейчас греки уедут от Саламина, война проиграна. Во-первых, выйдя из бухты, каждый корабль устремится на родину. И персы без труда уничтожат их поодиночке. Но даже если греки не разъедутся, они неминуемо погибнут в битве в открытом море. Дело в том, что у персов было около 1200 кораблей, у союзников же - не более 300. Кроме того, корабли персов были могучими "великанами войны", как назвал их Эсхил.

Дата добавления: 2017-01-14