Конфуцианство. ЖЭНЬ и ли

ШУ – число

ВЭНЬ – слово

КИТАЙСКОЙ ТРАДИЦИИ ВЭНЬ и ШУ

В период, предшествующий высокой классике, функцию смыслообразующих элеметов китайской традиции выполняли слово [37] и число. В классический период в этом качестве Конфуций использовал термины Жэнь и Ли, а даосы – термины Дао и Дэ.

Особенностью классической культуры древнего Китая так же точно, как и классических культур древней Индии и Греции, является то, что в процессе своего развития она не только обрела ярко выраженное своеобразие, но и создала парадигму (образец) общечеловеческого значения, который оставался значимым для развития многих культур Востока и Запада вплоть до настоящего времени. Своеобразие древнекитайской традиции в значительной степени определялось особенностями истолкования тех функций, которые слово и число выполняли в формировании культурного сознания жителей Поднебесной. С одной стороны, есть нечто общее в понимании этих функций древними китайцам, древними индийцам и древними греками. С помощью создания культуры слова и числа осуществлялся переход от мифологической к рациональной форме мировидения и миропонимания. Но с другой стороны, использование слова и числа в китайской традиции было существенно отлично как от индийской, так и от античной культурной традиции.

Характеризуя особенность понимания слова в китайской традиции, французский синолог Марсель Гране пишет:

«Слово в китайском языке – это нечто совсем иное, чем простое обозначение понятия. Отнюдь не пытаясь хотя бы в меру возможного закрепить его степень абстракции и обобщения, оно ему не соответствует. Им вызывается в сознании рыхлая цепь отдельных образов, среди которых сначала выделяется самый яркий»[38]. Эта особенность китайской мысли явственно ощутима при обращении к древнейшим текстам Китая, таким как «Книга песен» («Шицзин») и «Книга Перемен», в которых за непрерывным развертыванием «отдельных образов» явственно ощутимо зарождение тех понятий, которые в период высокой классики станут основными смыслообразующими элементами двух вариантов китайской парадигмы культуры – конфуцианской и даоской. Динамика этого мыслительного процесса была неразрывно связана с эволюцией китайского языка.

Древнейшей формой китайского языка был разговорный язык («бай хуа»), который был языком различных племенных групп и носил диалектологический характер. Он был фонетически очень беден, с крайне ограниченной морфологией [39], но уже тогда был выражением самобытной культуры и обладал особыми качествами. Своеобразие этих качеств в силу приверженности древних китайцев к традиции сохранилось и в дальнейшем и нашло отражение в языке древнекитайской письменности, иероглифике и литературном китайском языке, сложившемся в эпоху «Сражающихся царств» [40], который сформировался в качестве единого языка китайской культуры в процесс записи, редактирования и комментирования древнейших текстов.

Важнейшей задачей, при этом, для мыслителей классической периода было «исправление имен», установление их истинного смысла путем обращения к мудрости древних, носителями которой, по их представлениям, были добродетельные и совершенномудрые правители «золотого века», издревле почитавшиеся в качестве «культурных героев»[41]. В суждении Конфуция о том, что «постигать новое нужно лелея старое», явственно обнаруживается трансформация «древней мудрости» в культурную традицию.

Не менее значительную роль в осмыслении единства мироздания и человеческой жизни играло в Древнем Китае число.

Подобно древнегреческому пифагорийскому числу она изначально воплощала идею единства человека и мироздания, но в отличие от пифагорейцев числа употреблялись китайцами не в качестве математических абстракциий, предназначенных для «измерения» (космоса, тел и даже добродетели), а в тесной связи с реалиями предметного мира. В «Сици чжуань» - знаменитом комментарии к «Книге перемен» - говорится о том, что первые десять чисел были сотворены Небом (5 нечетных) и Землей (5 четных). При этом «функцией числа не являлось обозначение величин: они служат для согласования конкретных размеров с пропорциями мироздания… Структура вселенной, или ее морфология, резюмируются в пропорциях 9/6 и 7/8, двояком выражении, принимаемом как соотношения Ян к Инь, Нечета и Чета»[42]. В процессе их взаимодействия достигается идеальное соотношение всех частей мироздания: квадрата и круга, неба и земли, человека и мироздания – всех «десяти тысяч» вещей (сущностей), а «числовая символика пронизывает все уровни древнекитайского космоса… числовым классификациям подчинены малейшие движения мысли и проявления жизни»[43]. Китайские мудрецы с помощью чисел смогли представить порядок, организующий всю жизнь вселенной – пропорциональную соотнесенность всего, происходящего на небе, на земле и в человеческой жизни. Особую роль играли при этом числа 3, 5 и 8[44]. Задумать и сохранить этот порядок им помогали общественные нормы ритуала и этикета, а также использование трех систем счисления: десятизначной, двенадцатизначной и десятичной.

Десятизначная система включала «десять стволов» (гань) или «небесных чисел». Она была удобна для классификации состояний ци-частиц, прежде всего исходных инь и ян, взаимовлияние которых определяет путь небесного дао. 5 первых четных чисел связаны с землей, здесь они размещаются в пространстве так, что образуют пары (чет-нечет), характеризуя географическое пространство - север, юг, запад, восток и центр. В зависимости от того, как они располагаются: крест на крест или по кругу, - они образуют десятизначную или двенадцатизначную системы числовых знаков (чэнь). Десятизначная система была удобна, прежде всего, для классификации состояний ци -частиц, прежде всего исходных космических частиц инь и ян, взаимовлияние которых определяет путь небесного дао. Двенадцатизначная система числовых знаков («чжи ди» - двенадцать ветвей) или земных чисел использовалась для составления календарей[45] - «Календаря неба» («Тянь чжи ли шу») и порядка сельскохозяйственных работ. Третья, десятичная система числовых знаков лежала в основе классификации всех живых существ («чжэнь», букв. «10 тысяч разных животных, зачавших одновременно»).

Первые две системы служили для определения места, исчисления и сопоставления величин и означали такие понятия, как «измерять», «сочетать», «число», «количество». При этом они были всегда связаны с реалиями небесного и географического пространства. Так, первые пять чисел 1, 2, 3, 4 (5 – символ центра не считается) образуют 10, что равноценно 1. Поэтому земля обозначается числом пять, что равноценно единице. На основе этих числовых систем составлялись не только календари, но выбирались имена людей, создавалась каноны искусств. Определенные числовые соотношения лежали в основе теории музыки (знаменитой китайской пятитонки), строительства общественных сооружений (дворцов, храмов), популярных ремесел. Одним из традиционных сооружений в Древнем Китае был «Мин тан» («Дом календаря»), где открывался отсчет времени. Одновременно он был и местом особых ритуалов, символизировавших единство верховного правителя и его вассалов. В одном из пяти залов этого сооружения в определенном порядке, символически представляющем страны света, выстраивались воины, представляющие определенные уделы. Церемония предполагала их движение по залам дворца в точном соответствии с движением Неба («тянь дао»). Единство движения дао Неба, Земли и Правителя или «царский путь» («ван дао») символизировало совершеннное число («чэн»). Самым благородным из входивших в число знаменитой шестерки искусств, которые преподавались еще в школах эпохи Чжоу, было искусство управления боевой колесницей. В свою очередь, «самым благородным из ремесленных искусств было «сооружение колесниц, т.к. балдахин и корпус и колесницы символизировали в Древнем Китае Небо и Землю. Древние китайцы считали: так как вещи не изменяются и каждой из них присуща собственная мера, предопределенная движением небесного Дао, то мера вещи, создаваемой человеком, это «мера мастера, так же как мера вселенной – мера вождения образцового человека»[46], следующего небесному пути дао. В эпоху первой империи пропорции и размеры, лежавшие в основе сооружения колесниц, были унифицированы, повсеместно строго соблюдались, и это было причиной особой гордости правителя Поднебесной. Вступление Древнего Китая в период высокой классики ознаменовалось утверждением приоритетной роли новых смысловых элементов, связанных с формированием китайской парадигмы культуры, в которой древней традиции было придано универсальное значение. В первую очередь это было связано со стремлением уяснить то общее, что было способно объединить многочисленные школы китайской мысли, появившиеся в процессе попыток осмыслить мудрость, заключенную в древних текстах, таких как «Шицзин», «Ицзин», «Шуцзин», и постичь ту «единую цель», к которой стремится в своем непрестанном движении Поднебесная, для «достижения которой, как говорится в «Большом комментарии к «Книге перемен», существуют сотни планов и ведут разные пути»[47].

Основными смыслообразующими элементами китайского культурного образца в этот период становятся дао-дэ и ли-жень. Их интеллектуальная разработка была связана с процессом формирования культурной традиции Китая, который прошел три основных этапа.

На первом из них было осуществлено смысловое наполнение важнейших интуиций китайского космологического мифа, которыми являлись миф о дао и миф о божественных первочастицах инь и ян. В результате миф о дао был трансформирован в учение о дао как о вечном, неизменном, непознаваемом первоначале неба и земли, первооснове вещей и явлений; а миф об инь и ян – в учение о переменах. На втором важнейшем этапе формирования культурной традиции Китая эти два учения были синтезированы и закреплены текстуально в классической китайской «Книге перемен». В процессе эволюции текст «Книги перемен», использовавшейся первоначально преимущественно в мантических (гадательных) целях, наполняется новым философским смыслом и становится источником зарождения древнейшей философской традиции. На третьем – заключительном – этапе формирования культурной традиции Древнего Китая была предпринята попытка придать учению о переменах, созданному творцами и комментаторами «Ицзин», форму универсального культурного образца – парадигмы и закрепить его в системе канонов. В классический период получили распространение два варианта канонических текстов. Предание связывает их создание с именами Лао цзы – основателя философии даосизма и Кунцзы (Конфуция) – основателя социально-этической доктрины, получившей повсеместное распространение благодаря деятельности его многочисленных учеников и последователей, на которых философия «Книги перемен» оказала наибольшее влияние[48].

Человек может сделать великим путь, которым он идет, но путь не может сделать человека великим.

Конфуций.

Конфуций родился в 551 г. до н.э. в небольшом царстве Лу в семье старого солдата. В молодости будучи чиновником находил время для постоянного совершенствования в «Лю-и» -шести древних искусствах (письме, счете, стрельбе из лука, управлению боевой колесницей, музыке) и изучении древних ритуалов и древних канонов и их кодификации. Создал частную философскую школу, в которой процесс изучения древних текстов и ритуалов сочетался с воспитанием, основанном на гуманистических принципах, исходивших из утверждения приоритетной роли в жизни людей стремлений к миру, доброте и счастью, человечности (культуре). По мнению учеников Конфуция, он обучал их словесности, благонравному поведению, преданности и доверию» (Цит.: Малявин В. Конфуций. ЖЗЛ. М., 1992, с. 132). При этом постоянно обращался к древним канонам, которые впоследствии вошли в состав конфуцианского канона.

Ши цзын – «Книга песен» (начало в иньской эпохе, окончательное оформление XI- VIII вв. до н.э., в ней содержатся только добродетельные мысли, связанные с почитанием воли неба, занятием земледелием и обучением искусствам).

Шу цзын – «Книга истории» (оформление XXIV-VIII вв. до н.э.) Первая глава дает знание действия в жизни (син) и воли неба и характеристику пяти свойств человеческой природы (добродетелей): человечности (жень), чувства долга, справедливости (и), благопристойности (ли), искренности (синь), воли, стремления, желания (чжи). Данные от рождения они становятся качествами характера только благодаря системе воспитания и образования. Важнейшим разделом «Книги истории» является 2 глава, которая содержит учение о «Ху Фан» («Великом законе», «Великом плане», « Великом образце»). Она включает 9 разделов:

1.О пяти началах мироздания: воде, огне, дереве, металле, земле.

2. Опяти способностях человека: внешнем облике, зрении, мышлении, слухе.

3. О 8 государственных делах.

4. О 5 основах времени: годе, месяце, дне, о 28 созвездиях, 12 знаках зодиака, о вычислениях для установления календаря.

5. О совершенстве правителя как Сына Неба, отца и матери народа, образца добродетели.

6. О трех моральных качествах: умении делать вещи правильными, быть мягким, быть твердым.

7. Об использовании сомнений.

8. О различных указаниях (явлениях природы: дождь, солнечное сияние, жара, холод, ветер, - и указаниях правителю, как вести себя во время каждого из них).

9. О пяти проявлениях счастья (долголетие, богатство, здоровье (тела) и спокойствие (духа), любовь к целомудрию, спокойная кончина, завершающая жизнь).

Ли цзы – «Книга ритуалов» (записана в IV-I вв. до н.э.). Основа китайской доктрины. Верность древней традиции. Следование ритуалу имеет главной задачей –воспитание, духовное возрождение народа и правителя. «Ритуал основан на постоянстве движения неба, порядке явлений на земле и поведении народа», - пишет любимый ученик Конфуция в летописи «Цзо чжуань». Важнейшим положением канона «Ли цзы» является проблема действенности ритуала. Она определяется его связью с долгом (и), в основе которого лежит заложенное в природе человека стремление следовать «корню неба» («тянь гень»). Центральное место в «Ли цзы» занимает глава «Великое учение», которая начинается с определения главной обязанности правителя, состоящей в «просвещении народа», которое должно осуществляться в школах в соответствии со знаниями, содержащимися в древних канонах. Обучение должно быть постоянным и никогда не прерываться. В главе «Поведение ученого» говорится о том, что он должен быть «образцом добродетели». Его важнейшими качествами должны быть «гуманность», скромность, воздержанность в речах, справедливость в суждениях. В окончательную редакцию текста «Ли цзы» конфуцианцы включили два небольших текста – «О середине» («Чжун юн») и «О музыке» («Юэ цзын»). Середина и музыка рассматривались в качестве важнейших организующих факторов, в результате которых во всей системе космической организации и человеческой жизни может быть достигнута гармония (Хэ). Впоследствии эти тексты вошли в главный конфуцианский канон «Шестикнижье» (Лю и) в качестве самостоятельных его частей.

И цзын – «Книга перемен» (как самостоятельная книга сложилась в VI в. до н.э.)

Этот текст первоначально не входил в конфуцианский канон, т.к. во времена Конфуция его содержание исчерпывалось перечислением 64 гексаграмм, афоризмам к ним и афоризмам к отдельным чертам. Вместе с тем Конфуций считал задачу изучения и истолкования этого текста важнейшей задачей созданной им философской школы «Жу цзя». В итоге были созданы знаменитые комментарии «Десять крыльев» (Ши и), в результате чего текст «Книги перемен» окончательно утратил облик гадательной книги и обрел черты философского текста, которому было суждено сыграть в культурной истории Древнего Китая исключительную роль.

Самому Конфуцию приписывается лишь одно сочинение «Чунь цзю» («Весны и осени»), являющееся хроникой царства Лу, родины Конфуция.

Основным произведением, излагающим учение Конфуция, являются «Суждения и беседы» («Лунь юй»), представляющие запись бесед Конфуция его учениками. Центральное место в нем занимают учения о ЖЕНЬ (человечности), о ЛИ (ритуале) и о ЦЮНЬ ЦЗЫ (благородном муже). Во всех этих тесно связанных между собой учениях Конфуций неукоснительно следует традиции, восходящей истоками к древним канонам, систематизируя их содержание в соответствии с запросами своего времени. Итогом работы Конфуция и его школы было оформление культурного образца, предопределившего направленность культурного развития Китая на протяжении многих столетий, что нашло отражение в характеристике этого великого мыслителя как «учителя десяти тысяч поколений».

Учение о добродетели. Ключевую роль в учении Конфуция о добродетели играет ЖЭНЬ (человечность), которому он придает универсальное значение. В конкретном смысле этот термин обозначает «человек», в широком значении «человеколюбие» - любовь к людям вообще. Специальное смысловое значение этого термина состоит в том, что он используется в качестве критерия, отличающего благородного правителя и человека от «низкого», ничтожного человека. Опираясь на это значение термина «жэнь», Конфуций формулирует систему 5 сновных добродетелей (четырех ДЭ): жэнь (человеколюбие, взаимность), и (долг, справедливость), ли (ритуал, этикет), синь (доверие, вера), чжи (стремление, желание, знание). Он соотносит эти добродетели с интуициями древней космогонии о ци (частицах Инь и Ян): о законе неба – символом которого выступает путь ДАО, о мировой гармонии ХЭ, связанной с «серединой» и «музыкой»; с принципом «недеяния» (УВЭЙ) – основой всех изменений в природе и всех форм организации государственной жизни и этических норм человеческого поведения. Результатом этого соотнесения мировой и человеческой жизни становится наполнение каждого из названных выше терминов новым смысловым содержанием.

Термин ЖЭНЬ употребляется для обозначения культуры в самом широком ее понимании, как процесс синхронной организации мировой и человеческой жизни,

термин И – как символ должного действия человека, стремящегося сохранить мировую гармонию,

термин ЛИ – как верность традиции, обуславливающей понимание истинного пути мироздания и человека,

термин – СИНЬ как выражение необходимости развития человеком заложенного в нем от природы стремления к совершенствованию,

термин ЧЖИ – как внутреннюю, духовную готовность человека подняться «над самим собой», стать «благородным мужем».

В связи с этим наряду с определением добродетелей Конфуций формулирует два принципа», лежащие в основе мировой гармонии: ДЖУН ЮН ( «середины», «золотой меры») и Ю Э (музыки), истоком которой является «великое первоединство» тай-и (синоним Дао), символизирующее мировую гармонию (хэ). В результате сливаются в единое целое Дао неба, Дао земли и Дао Человека.

Учение о ритуале ЛИ. В концепции Конфуция учение о ритуале играет связующую роль между его учениями о ЖЕНЬ (человечности, культуре, добродетели) и ЦЮНЬ ЦЗЫ (благородном муже). Важнейшим требованием ритуала является соблюдение правильного пути Дао. Ритуал основан на принципе постоянства, движении неба, порядке явлений и поведении народа. Именно эти движения следует считать образцом для организации всей человеческой жизни, подражание образцу – важнейшая обязанность человека, совершающего ритуальное действие. Знание воли неба – И (перемен) делает человека мудрым, соблюдение ритуала ЛИ делает его человеколюбивым. Между ними существует неразрывная связь, являющаяся основой культуры ЖЭНЬ. Только через соединение ритуала и долга, являющегося синонимом закона неба ТЯНЬ ГЕНЬ, человек может приобщиться к «великому единому» - ТАЙ И – синониму ДАО.

Дата добавления: 2017-01-14