Гомосексуальность как диагностическая категория в десткой клинике

А. Фрейд

Gt;6

норму, совпадает с восприятием своего собственного проступка со стороны Эго. Начиная с этого момента строгость Супер-Эго обращается вовнутрь, а не наружу, и человек становится не столь нетерпимым к другим людям. Но, достигнув этой стадии своего развития, Эго должно выдерживать острейшее неудовольствие, причиняемое самокритикой и чувством вины.

Вполне возможно, что многие люди задерживаются на про­межуточной стадии развития Супер-Эго и никогда не заверша­ют интернализации процесса критики. Хотя они и осознают свою собственную вину, тем не менее продолжают оставаться весьма агрессивными по отношению к другим людям. В таких случаях поведение Супер-Эго по отношению к другим столь же безжа­лостно, как и поведение Супер-Эго по отношению к собственному Эго пациента при меланхолии. По-видимому, когда развитие Су­пер-Эго таким образом заторможено, преждевременно начина­ют развиваться меланхолические состояния.

«Идентификация с агрессором» представляет собой, с од­ной стороны, предварительную фазу развития Супер-Эго, а с другой — промежуточную стадию развития паранойи. Она сходна с первой механизмом идентификации, а со второй — механиз­мом проекции. В то же время идентификация и проекция пред­ставляют собой нормальные виды деятельности Эго, и их ре­зультаты существенно различаются в зависимости от того мате­риала, к которому они применены.

Конкретное сочетание интроекции и проекции, которое мы обозначили термином «идентификация с агрессором», может рас­сматриваться как нормальное лишь в той мере, в какой Эго ис­пользует этот механизм в своем конфликте с авторитетом, т. е. в своих попытках совладать с объектом тревоги. Это защитный процесс, который перестает быть безобидным и становится па­тологическим, когда он направлен на любовную жизнь челове­ка. Когда муж перемещает на жену свое собственное стремле­ние к неверности, а затем страстно упрекает ее в неверности, в действительности он интроецирует упреки жены и проецирует часть своего Ид¹¹. Его намерение, однако, заключается в защите себя не от агрессии извне, а от разрушения возмущающими вне­шними силами своей позитивной либидозной фиксации на жене. Соответственно отличается и результат. Вместо агрессивного от­ношения к бывшему внешнему противнику пациент развивает

Ср.: Freud S. Some neurotic mechanisms in jealousy, paranoia and homo­sexuality, 1922.

навязчивую фиксацию на своей жене, и эта фиксация при­обретает форму проецируемой ревности.

Когда механизм проекции используется как защита от гомо­сексуальных любовных импульсов, он сочетается еще и с дру­гими механизмами. Обращение (в этом случае обращение люб­ви в ненависть) дополняет то, что начали интроекция и проек­ция, и результатом оказывается развитие параноидальных ил­люзий. В любом случае — при защите против гетеросексуаль­ных или гомосексуальных любовных импульсов — проекция боль­ше не является произвольной. Выбор места для своих бессозна­тельных импульсов со стороны Эго определяется «наличным ма­териалом (Wahrnehmungsmaterial), в котором проявляются ана­логичные бессознательные импульсы партнера» (S. Freud, 1922). С теоретической точки зрения анализ процесса «идентифи­кации с агрессором» помогает нам различать способы употреб­ления конкретных защитных механизмов; на практике это по­зволяет нам отличать приступы тревоги в переносе от вспышек агрессии. Когда анализ вносит в сознание пациента истинные бессознательные агрессивные импульсы, сдерживаемый аффект будет искать выход через отреагирование в переносе. Но если в основе его агрессии лежит то, что, как он предполагает, явля­ется нашей критикой, стремление «дать агрессии практический выход» и «отреагировать» агрессию не окажет на нее ни ма­лейшего влияния. Агрессия возрастает, пока бессознательные импульсы остаются запретными, и исчезает, как у маленького мальчика, который признался в своей мастурбации лишь с ис­чезновением страха перед наказанием и перед Супер-Эго.

Эмоции и инстинкты в латентный период (школьный воз­раст). После достижения своего пика примерно в возрасте пяти лет отношение детей к родителям становится более спокойным, инфантильная сексуальность затухает. Вместо того чтобы раз­виваться дальше вплоть до сексуальной зрелости (как это про­исходит у животных), либидозные желания слабеют и отходят на задний план. Трудно сказать, в какой мере эта перемена происходит благодаря действию механизма подавления, которое на предыдущей стадии развития привело инстинкты в подпо­лье, и в какой мере благодаря биологическому ослаблению ли­бидо, которое всегда происходит в этом возрасте и продолжает­ся до младшего подросткового возраста. Наблюдения показыва­ют, что сексуальная активность между пятью и десятью годами более заметна там, где раннее воспитание по каким-то причи­нам не проводилось и контроль инстинктивной жизни в первой

фазе не был установлен. С другой стороны, некоторое ослабле­ние силы либидо в последующий период всегда ощутимо, и этот разрыв в процессе сексуального развития является важной ха­рактеристикой человеческой расы. Каковы бы ни были причи­ны, сексуальный инстинкт остается более или менее скрытым в младшем школьном возрасте. Это приводит к относительной сла­бости эмоциональных и инстинктивных проявлений и, следова­тельно, к определенным изменениям в поведении, переживани­ях, объектных отношениях и содержании сознания.

Поведение в латентный период. Ребенок выходит из разди­рающих его в течение пяти лет жизни конфликтов с определен­ным расщеплением личности. Он уже не является абсолютно инстинктивным существом, каким был при рождении. Одна его часть изменилась и приобрела новые качества: умение наблю­дать, интерпретировать и запоминать происходящее во внеш­нем и внутреннем мире и умение контролировать свои реакции на происходящие события. Эта часть личности заняла цен­тральную позицию, стала управляющим центром, недосягаемым для инстинктов, из которых она произошла, и (как это было по­казано выше) пытается контролировать инстинкты. Это та часть личности, которой ребенок себя ощущает и называет «Я» (Эго).

Поведение в период младшего школьного возраста опреде­ляется реакциями Эго в той же мере, в какой поведение в те­чение первых пяти лет жизни определяется инстинктами. Зату­хание сексуальных желаний освобождает ребенка от его наи­худших опасений. Вместо того чтобы постоянно искать удовлет­ворения и упражняться в контроле своих чреватых опасностью желаний, его Эго теперь имеет возможность свободно разви­ваться и использовать свой интеллект и энергию в новых направлениях. Ребенок может теперь сконцентрироваться на по­ставленных перед ним задачах даже в том случае, если они не принесут непосредственного удовлетворения желаний, а служат другим интересам. Работа школьника занимает место игры дош­кольника.

Игра является одним из важнейших видов деятельности ма­ленького ребенка, не только для развития его инстинктов, эмо­ций и фантазии, но и для развития чувств и интеллекта. Как было показано в многочисленных психологических исследова­ниях, виды и формы игры на разных возрастных этапах изме­няются, но в зависимости не от интеллектуального развития, а от эмоциональных проблем, которые находят выход в игре. В процессе развития с раннего детства до школьного возраста

прямое и незамедлительное удовлетворение желаний постепен­но сменяется косвенным и сублимированным исполнением, пока ребенок не становится способен выполнять задания и получать удовольствие от деятельности, которая по своей природе не яв­ляется приятной, но косвенно служит достижению приносящих удовлетворение целей. (Примерами могут быть длительная и упорная подготовка к постройке хижины, создание костюмов и декораций для пьесы, изготовление кукол для кукольного теат­ра, т. е. те виды деятельности, которые используются в развива­ющем обучении при переходе от игры к труду.) Способность получать удовольствие такого рода доказывает, что Эго ребенка теперь может действовать свободно, безотносительно к немед­ленному удовлетворению инстинктивных желаний.

Объектные отношения и идентификация. С ослаблением страсти по отношению' к родителям и с развитием интеллекта и чувства реальности отец и мать становятся менее желанными и менее пугающими фигурами. Школьник учится сравнивать сво­их собственных родителей с другими людьми, которые представ­ляют для него авторитет, например с учителями. Он также на­чинает понимать, что родители не такие всемогущие, как это казалось раньше, но сами зависимы и часто беспомощны перед лицом неизбежности и высшей власти. Потребность в их одоб­рении и любви становится не столь жизненно необходимой, их неодобрение и критика приносят меньше огорчения. Пережи­вания по поводу двух основных страхов (страх наказания и страх утраты родительской любви) сглаживаются, хотя взамен возни­кает новая форма тревоги. В течение длительного периода пол­ной зависимости от родителей ребенок слушался их команд и запретов и имитировал многие из их действий, в результате чего часть его Эго усвоила модель поведения родителей. Этот про­цесс идентификации ведет к постепенному формированию в лич­ности ребенка нового центра управления, который отвечает за соблюдение моральных и этических норм и обеспечивает созна­тельность ребенка (Супер-Эго). Эмоциональные отношения с ро­дителями продолжают оставаться неизменными, тогда как эта сознательность постоянно усиливается под действием воспита­ния. (Первоначально Супер-Эго является внешним образовани­ем, возникшим при отождествлении с авторитетными для ре­бенка личностями.) Когда этот период проходит, Супер-Эго от­деляется от носителей, приобретает независимость и управляет ребенком изнутри, обычно в том же ключе, в каком управляли родители. Когда ребенок поступает согласно идеалам, заложен-

ным в Супер-Эго, он чувствует, что «доволен собой», как это было раньше, когда он заслуживал одобрение и похвалу роди­телей. Когда же ребенок поступает вопреки Супер-Эго, он чув­ствует внутреннее осуждение, или, как это принято называть, чувство вины. Ребенок учится бояться этого чувства, так же как раньше он боялся осуждения родителей.

Если ребенок достигает школьного возраста, а идентификации с фигурой родителя не происходит, можно говорить о недостат­ке его морального развития. Ребенку не хватает внутреннего ру­ководства, и он, следовательно, находится на уровне детей млад­шего возраста, Слабость развития Супер-Эго может быть обус­ловлена нарушениями детс ко-родительских отношений, отсутстви­ем подходящего объекта любви в раннем детстве или нестабиль­ностью эмоциональной привязанности.

Подавление и память. Ребенок школьного возраста приоб­ретает много новых знаний об окружающем мире благодаря пе­реключению внимания на внешние объекты и сублимации ин­тересов, а также готовности следовать инструкциям, его возрос­шей способности получать информацию из книг и концентри­роваться на вопросах, лишь отчасти личностно значимых. Неко­торые школьники становятся экспертами в специальных облас­тях, таких, например, как география (читая приключенческие романы или коллекционируя марки), минералогия, ботаника, зоо­логия (коллекционируя минералы, бабочек, собирая гербарии, разводя домашних животных), история. Другие становятся опыт­ными механиками, химиками, физиками, электриками, которые стремятся проводить собственные, зачастую опасные экспери­менты.

С другой стороны, рост знаний об объективном мире сопро­вождается значительным отставанием в самопознании. Ранее сформированное подавление усиливается настолько, что Эго ре­бенка становится почти полностью отделено от его инстинктов. В реальности ребенок не может достичь тех идеалов, которые он установил для себя. Все, что он может сделать, — стереть из своего сознания те желания, фантазии и мысли, которые вызы­вают чувство вины. Все, что ребенок знал о своей сексуальнос­ти и агрессивности, предано забвению.

Все прошлое наполнено событиями и инцидентами, которые ребенок теперь осуждает как постыдные; он также выбрасыва­ет из сознания (травмирующие) воспоминания о прошлом. Это объясняет, почему живой и яркий опыт первых пяти лет жизни бесследно исчезает из детских воспоминаний. Мало кто помнит

о своем раннем детстве более чем несколько отдельных карти­нок, которые им самим кажутся малозначительными (воспоми­нания-клише).

Школьный возраст проходит без очевидной сексуальной ак­тивности, но с внезапными вспышками фантазий, с мастурба­цией из-за накопившейся энергии либидо. Там, где раннее вос­питание было суровым, такие вспышки сопровождаются острым чувством вины, тревоги и подавленного настроения. Если на про­тяжении латентного периода такие вспышки полностью отсут­ствуют, это означает, что подавление выполнило свою работу слишком хорошо. Ребенку в таком случае трудно выработать нормальную установку на сексуальность в дальнейшей жизни.

ИНФАНТИЛЬНЫЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ СТУПЕНИ БОЛЕЕ ПОЗДНИХ ЗАБОЛЕВАНИЙ. РАЗВИТИЕ ПОЛОВОЙ ИДЕНТИФИКАЦИИ¹

Гомосексуальные побуждения, которые появляются во время развития, разместить в классификации психопатологии дет­ства не легче, чем диссоциальные. Мы наталкиваемся на те же самые вопросы: начиная с какого возраста поведение характе­ризуется как гомосексуальное, какие отношения существуют между нормальными психосексуальными ступенями и гомосек­суальными явлениями и насколько возможно определить пред­варительные ступени гомосексуальности и предсказать откло­нения от нормальной сексуальности во взрослой жизни по их первым признакам.

С момента появления в 1905 г.» работы 3. Фрейда «Три очер­ка теории сексуальности» растущая психоаналитическая лите­ратура работает над темой гомосексуальности. Не все эти пуб­ликации имеют отношение к детскому возрасту. Важное разли­чие между проявляющейся и латентной гомосексуальностью, на­пример, основывается на фактическом осуществлении сексуаль­ных действий у взрослых (бессознательные фантазии или про­являющиеся акты) и не может быть сразу перенесено на сексу­альные игры детей. Различие между пассивной и активной го­мосексуальностью (или лежащими в их основе фантазиями) ка­сается роли партнера в сексуальных отношениях, т. е. в актах, которые входят в рассмотрение только после пубертатности. Мно­гие обсуждавшиеся вопросы о том, насколько излечима гомо­сексуальность, также касаются только взрослых, которые вос­принимают это отклонение либо приемлемым для себя, либо страдают от него и под его давлением ищут врачебной помощи.

Ряд других вопросов, которые также встречаются в литера­туре, имеет большое значение для детского аналитика. Здесь сле­дует подчеркнуть в особенности три темы: роль однополовости и разнополовости для выбора объекта; различия между рекон­струкцией из анализа взрослых и прямым наблюдением за

Фрейд А., Фрейд 3. Детская сексуальность и психоанализ детских не­врозов. СПб., 1997, стр. 330—347.

ребенком для оценки сексуальной направленности; общие вопро­сы сведения гомосексуальности либо к врожденным, либо к приобретенным влияниям и их взаимоотношениям друг с другом.

Дата добавления: 2017-01-14