Систематизация античной философии 1 страница

ПЛАТОН

Выдающийся мыслитель древности Платон (427—347 гг. до н.э.) родился в Афинах в знатной, аристократической семье. При рож­дении ему было дано имя Аристокл. Платон — прозвище (от дреЕ негреческого «platos» — широкий, широколобый).

Авторитет Платона был настолько значителен, а его роль в развитии античной и общемировой культуры столь велика, что еще при жизни его имя сопровождали многочисленные леген­ды. Согласно одной из них, отцом Платона назывался бог Апол­лон, который призвал мудрых пчел, наполнивших уста младен­ца Платона медом, как предзнаменование его будущего слад­чайшего словесного дара.

Платон получил прекрасное образование и уже в юности по­ражал всех своим поэтическим и литературным даром. Но встреча с Сократом, произошедшая в 408 г. до н.э., перевернула жизнь молодого человека. Он сжег все написанные им к этому времени сочинения и стал преданным и самым одаренным учеником афинского мудреца. Сократ тоже высоко ценил Платона. Расска­зывают, что он предчувствовал появление среди своих учеников необыкновенного таланта: перед встречей с Платоном, во сне, Сократ видел у себя на коленях молодого лебедя, который, взмах­нув крыльями, взлетел с дивным криком. Лебедь — птица, посвя­щенная Аполлону. Символическое толкование этого сна предска­зывало появление у Сократа необычайно талантливого ученика, который самим богом послан продолжить дело своего учителя.

Платон до самой смерти Сократа не расстается с учителем. Ученики и друзья Сократа, среди которых был и Платон, при­сутствуют на суде, и, стремясь повлиять на судебное решение, предлагают внести денежный штраф за Сократа. Перед вынесе­нием окончательного приговора Платон попытался выступить с защитительной речью. Он уже начал говорить, но его прерва­ли и прогнали с криками «Долой! Долой!».

Уважение и любовь к Сократу Платон хранил всю свою жизнь. Большинство сведений о Сократе, его диалоги и речи мы знаем благодаря тому, что Платон записал их, сохранив тем самым для истории. Более того, практически все произведения Плато­на написаны в форме диалогов, главным действующим лицом которых выступает Сократ. Между прочим, в этом заключается так называемый «Платонов вопрос» — не всегда ясно, какие идеи, высказываемые в диалогах, принадлежат самому Платону, ибо чаще всего собственные мысли он вкладывал в уста героев своих произведений и, прежде всего, в уста главного героя — Сократа.

Несправедливое осуждение Сократа на смерть так потрясло молодого философа, что он покинул Афины и на долгие годы отправился в странствия. Он побывал в Персии, Ассирии, Фини­кия, Вавилоне, Египте, может быть и в Индии. В 389 г. до н.э. Платон оказался в Сиракузах (о.Сицилия), где пытался побу­дить тамошнего тирана Дионисия Старшего к преобразованиям государственного управления в соответствии со своими поли­тическими представлениями. Двухлетнее пребывание в Сира­кузах закончилось охлаждением отношений между философом и тираном, в результате чего Платон был продан в рабство. И только усилиями друзей, которые выкупили его, Платон был спасен от неволи.

Платон возвратился в Афины и вскоре, в 386 г. до н.э., осно­вал школу. Эта школа располагалась в роще, посвященной атти­ческому герою Академу и потому стала называться Академией. Платоновская Академия просуществовала 915 лет — до 529 г.

В Афинах Платон прожил до конца жизни, за исключением еще двух поездок в Сиракузы (367, 362—361 гг. до н.э.) к сыну Дионисия Старшего — Дионисию Младшему. Попытки оказать влияние на молодого тирана также окончились неудачей.

Умер Платон в день своего рождения на брачном пиру и был похоронен в Академии. По преданию, на его могиле была вы­бита надпись:

Двух Аполлон сыновей — Эскулапа родил и Платона, Тот исцеляет тела, этот целитель души.

Платону принадлежит большое количество сочинений, и практически все из них дошли до нашего времени. Все они — образцы высокого литературного таланта, ибо Платон не просто ученый — он прекрасный писатель, великолепно владеющий пером. Свои научнью идеи он чаще всего излагает на языке

художественных и даже мифологических образов, делая их таким образом более доступными для понимания современников.

В своих сочинениях Платон предстает первым в европей­ской истории мыслителем, стремящимся к созданию целостной философской системы — с позиции своих философских взгля­дов он разработал учения чуть ли не о всех сторонах человече­ской жизни: о бытии (онтология), о космосе (космология), о по­знании (гносеология), о душе (психология), о боге (теология), об обществе (социология), о нравственности (этика). Платоновскую систему нельзя назвать окончательно завершенной, ибо его фи­лософские воззрения постоянно развивались и совершенство­вались.

Философия Платона в целом — это необъятное поле знания. Поэтому мы рассмотрим лишь наиболее важные компоненты платоновского учения.

Главная составляющая философии Платона — учение обэйдо-сах (идеях). Слово «эйдос» имело в древнегреческом языке до Платона много значений — вид, внешность, образ, облик. Но именно Платон придал этому понятию философское звучание. Поэтому он считается создателем первого в истории идеали­стического учения. Идеализм — это учение, признающее первич­ность идеального по отношению к материальному, первичность сознания по отношению к бытию.

Предшествующие Платону древнегреческие мыслители-на­турфилософы искали первопричины мироздания и причины воз­никновения конкретных вещей в феноменах физической при­роды — вода, воздух, огонь, земля, теплота, наконец, атомы.

Уже софисты, а затем и Сократ, подвергли сомнению вер­ность философии «физиса». Обратив внимание на особенности человеческого сознания, Сократ показал, что теории «физиков» не дают объяснения главному — мотивам человеческих пос­тупков, ибо в своем поведении человек руководствуется совер­шенно иными причинами, чаще всего нематериального харак­тера. В своих беседах Сократ и пытался выяснить их существо. Платон стал продолжателем Сократа в стремлении осмыслить и понять истинную природу этих причин. При этом он расши­рил сферу поиска истины на все мироздание, придя к мысли, что не только у человеческих поступков, но и у всех вещей и вообще у всего физического мира есть некие нематериальные причины.

Как мы различаем вещи? Например, чем отличается стол от стула? Стол и стул могут быть сделаны из одного материала,

иметь примерно равные физические параметры. Но тем не менее человек вполне определенно отличает один от другого. Благодаря чему? Благодаря тому, что стол и стул имеют разное предназна­чение. Образно говоря: это стул — на нем сидят, это стол — на нем едят. Следовательно, все вещи имеют свое предназначение.

Но откуда берется данное предназначение? Оно не заложено в материале, из которого сделан тот или иной предмет. Дерево, металл или камень, пошедшие на изготовление стола, сами по себе не определяют его предназначение. Иначе говоря, причи­на появления стола и его предназначение — не имеет мате­риального характера. Материал лишь средство для осуществле­ния вещи.

Главная же причина, по мнению Платона, в том, что чело­век в своем сознании всегда имеет некий образ как стола, так и всех вещей вообще. В соответствии с этими образами люди и творят окружающий их мир.

Эти образы Платон и назвал «эйдосами», или «идеями». Идея вещи — вот истинная причина появления конкретной вещи, сделанной из какого-нибудь вполне осязаемого материала. Идея вещи предшествует самой вещи и никакая вещь не может воз­никнуть, если нет ее идеи. Вещи — результат, следствие, вопло­щение, образец той или иной идеи, выполненные в конкрет­ном материале.

В этой мысли заключено основное содержание платонов­ской философии: идея вещи соединяясь с тем или иным материа­лом, рождает реальную вещь. Следовательно, каждая вещь имеет как бы тройственную природу — идея, материал и сама вещь, обладающая одновременно идеальными и материальными свой­ствами. При этом идея вещи — причина, материал — средство, а вещь — лишь следствие взаимодействия идеи и материала.

Здесь необходимо заметить, что Платон смог понять столь сложную философскую природу каждой вещи благодаря, с од­ной стороны, влиянию орфизма, с его мистическим понимани­ем троичности бытия, тройственной природы всего в мире, а с другой стороны, в силу собственной диалектической логики. Именно диалектическое мышление Платона позволило ему уви­деть, что соединение двух противоположных, обладающих раз­ными свойствами начал — идеи и материала, рождает некий новый феномен — вещь. Поэтому каждая вещь, с точки зрения Платона, внутренне противоречива — идеальна и материальна од­новременно, при этом «идеальность» как бы «испорчена» мате­риальностью.

Все учение Платона, как мы увидим в дальнейшем, построе­но на основе этого принципа — везде, во всех явлениях миро­здания он видел их диалектическую сущность, пытался обнару­жить и показать их внутреннюю противоречивость. И только поняв эту платоновскую диалектику, которая стала результатом творческого переосмысления орфизма и пифагорейства, мы смо­жем разобраться в сути его учения, в том числе и учения об идеях.

Какими же свойствами обладает идея? Прежде всего, соглас­но Платону, идея — это смысл вещи. Познать идею вещи озна­чает познать, чем одна вещь отличается от другой. Зная идею стола и идею стула, мы знаем смысл их существования, знаем их предназначение и только потому отличаем один от другого.

Во-вторых, идея вещи есть цельность всех отдельных частей и проявлений вещи. Неважно, из какого материала сделан реаль­ный стол — из дерева, камня или металла. Неважно, какую форму имеет конкретный стол — круглый он, квадратный или прямоугольный. Идея стола включает в себя все проявления стола как такового и определяет общую природу всех столов вообще. Каменные, деревянные, металлические, круглые, квад­ратные, прямоугольные, высокие и низкие столы являются сто­лами потому, что воплощают в себе единую для них всех идею. И именно эта идея делает все эти столы столами.

В-третьих, идея вещи является законом возникновения единич­ных проявлений вещей. Вещь не может возникнуть, если нет ее идеи — идея стола предшествует созданию конкретного стола, является причиной, законом его появления.

В-четвертых, идея вещи сама по себе невещественна. Стол мо­жет быть изготовлен из любого материала. Но это совсем не значит, что сама идея обладает какими-то вещественными характеристиками. Наоборот, благодаря тому, что идея вещи является умозрительным объектом, то есть постигаема только разумом, люди и могут создавать стол какой угодно формы из какого угодно материала. Сама по себе идея — сверхчувствен­на, доступна только разуму, мысли.

И, наконец, в-пятых, идея вещи, несмотря на свою невеще­ственность, обладает собственным существованием. Идея как та­ковая не рождается, не умирает, не переходит ни во что другое. Идеи живут в своем мире. Поэтому отсутствие стола в том или ином месте не означает, что вообще нет идеи стола.

Как видим, платоновская логика в анализе свойств идеи ве­щи приходит к выводу о самостоятельности существования идеи,

о том, что идея вещи и сама вещь существуют раздельно, каждая сама по себе. Но где в этом случае существуют идеи вещей? Самый простой ответ — в сознании человека. Однако, тогда получается, что человек приравнивается к Богу, ибо огромное количество вещей возникли до человека и без его участия — Солнце, звезды, Земля, природа, мироздание вообще.

Следовательно, есть некий мир, в котором и существуют идеи, мир, независимый от человека. Платон, придя к данной мысли, назвал этот мир Гиперуранией. По его мнению, мир идей, «мир эйдосов» находится вне физического пространства. Гиперура-ния — это место, которое на самом деле не есть место, ибо не обладает никакими физическими характеристиками. Гиперура-ния — образ умопостигаемого мира, образ мифологический.

Этот мир прекрасен, благороден и вечен, ведь только в нем живут абсолютно истинные, прекрасные, благородные и веч­ные идеи вещей. Он не материален, но именно мир идей явля­ется истинным бытием, ибо он и только он — причина и закон рождения мира реального. Реальный мир также вторичен, как вторична любая вещь реального мира.

Как возникает реальный мир? Здесь Платон, на основе своей диалектической логики, приходит к выводу, что наряду с миром идей первозданно существует и противоположное ему некое яв­ление материального характера. Сам Платон для его обозначе­ния использовал понятие хора, а также понятие необходимость. Позднее, когда языком науки стал латинский язык, это явление стали называть «материей».

«Хора-материя» противостоит миру идей, не обладает твор­ческим характером и не имеет никакой формы. Она — всего лишь материал для воплощения в физическую реальность идей, живущих в своем мире. Поэтому рождение реального мира — это следствие соединения идеального и материального. Также как и в случае с отдельной вещью, мир идей — причина, «хора-материя» — материал, а реальный мир — следствие совокупле­ния идеального и материального, обладающий свойствами и того, и другого.

«Хора-материя» — косное, неподвижное и даже грубое явле­ние. Соединение идей и «хоры-материи» ведет к тому, что материя как бы «портит» прекрасные идеи, огрубляет их, иска­жает их истинность и красоту. Следовательно, и реальный, вещ­ный мир — лишь глупая, искаженная копия мира идеального. И все вещи реального мира — «тень», искаженное отображение своих идей. Материальность физического мира не дает возмож-

ность полному воплощению мира идеального — материя пор­тит идею.

Из этого положения Платона и вытекает давно установив­шееся мнение о том, что идеальных вещей, т.е. вещей, полно­стью соответствующих своей идее, не существует и не может существовать. В самом деле, попробуйте нарисовать идеальный круг. При всех художественных талантах рисующего, всегда мож­но найти те или иные огрехи в исполненном им изображении. Следовательно, материальные характеристики человека, физи­ческие свойства его организма не позволяют воплотить в реаль­ности идеального представления о круге. Но это не значит, что нет самой идеи круга. По логике Платона, пытаясь реализовать идею круга, мы и создаем, совмещая идею и материю, круг ре­альный, но, к сожалению, очень далекий от идеального.

В силу всего этого, Платон называл реальный мир кажущим­ся бытием, подчеркивая его отличие от истинного бытия — мира идей. Реальный, вещный мир изменчив и конечен, несоверше­нен и некрасив. И все беды реального мира — от его матери­альности.

Определение причин рождения реального мира, поставило перед Платоном вопрос: почему изначально независимо друг от друга существующие мир идей и «хора-материя» пришли в дви­жение и сотворили мироздание? Логика платоновского анализа потребовала найти первоисточник этого движения. Поэтому, наряду с двумя первоначалами — мир идей и «хора-материя» — Платон выделял третье первоначало, назвав его демиургом. Де­миург — это платоновский бог, своей энергией приводящий изначально покоящиеся два других первоначала в движение и тем самым творящий мироздание.

Бог-демиург не просто перводвигатель, своей энергией он порождает некое явление, обозначенное Платоном как Душа Мира. Душа Мира окружает весь физический мир и уже сама, распространяя заложенную в нее божественную энергию, оду­шевляет все живое, является источником движения в реальном мире. Мировая Душа содержит в себе полное и абсолютное зна­ние о мире. Кроме того, Мировая Душа — это опосредованный божественный источник жизни. Поэтому, по мнению Платона, мир в целом — живое существо в форме шара, имеющее душу и тело (последнее состоит из земли, воды, огня и воздуха).

Во всех этих космогонических представлениях Платона, на­ряду с использованием им диалектического анализа, вновь яв­но заметно значительное влияние орфизма, а также пифагорей-

ства — мистическая троичность первоначал, шарообразность Все­ленной, одушевленность мироздания. Сказалось здесь и влия­ние Анаксагора с его учением о Нусе (Уме).

С этих же позиций он рассматривает и сущность человека. В представлении Платона, человек — продукт божественного творения, состоящий, как и весь мир, из души и тела. Тело человека — бренно, смертно, преходяще. Бестрепетно следуя своей логике, Платон приходит к выводу о вторичности челове­ческого тела, о его полной зависимости от души. Как и в случа­ях с другими вещами реального мира, тело — это материальная оболочка души, это материал, совокупляясь с которым, душа и рождает собственно мыслящего и чувствующего человека. Ина­че говоря, мы опять встречаем здесь диалектическую логику и орфическую троицу — душа и тело, соединяясь, порождают но­вый феномен — живого человека.

Душа, являясь источником жизни человека, обладает собст­венной жизнью и бессмертием, ибо она — остаток, частичка Мировой Души. Потому со смертью тела душа не погибает, а переселяется в другое тело, давая жизнь новому человеку.

Идея метемпсихоза, воспринятая Платоном от орфиков и пифагорейцев, определяет и то, как он объясняет познаватель­ные возможности человека. По его мнению, процесс познания — это процесс припоминания. Душа, вселяясь каждый раз в новое тело, как бы забывает то знание, которым она обладала, будучи частью Мировой Души. Иначе говоря, материальное тело, в сво­ем роде, «портит» душу, мешает ей самореализоваться. По ходу жизни в конкретном теле, душа, хотя и частично, не полно­стью, но восстанавливает свои качества, благодаря чему чело­век и получает знания о мире.

Чем больше человек занимается воспитанием собствен­ной души, тем больше раскрывает ее возможности. В этом плане, Платон, как мы видим, был достойным учеником и продолжателем учения Сократа. Цель человека, по мысли Платона, состоит в постижении божественного, а значит в максимальной реализации способностей своей души, в мак­симальном наполнении самого себя знанием о мире. Только таким путем человек может приблизиться к своему идеаль­ному образу.

Однако отдельный человек живет в обществе и зависит от общества. Следовательно, способ воспитания наиболее прибли­женных к идеалу людей — создание идеального общества, или, как говорил Платон, идеального государства.

С этой точки зрения Платон был истинным идеалистом, даже мечтателем. До конца жизни не прекращал он попытки вопло­тить на практике свои представления об идеальном государстве. Неудачи, которые постигали Платона, когда он сталкивался с непониманием, а то и с откровенной враждебностью политиков, которым рекомендовал свои социально-политические проекты, побуждали его еще с большим рвением продолжать разработку планов «идеального государства». Ведь он считал, что дело, в конечном итоге, не в этих политиках, а в том, что он сам не до конца, не полностью, не истинно понял идею «справедливого общества», не смог уловить истинный образ «идеального госу­дарства». То есть и в этом случае Платон до конца оставался верным сути своего учения — создать идеальное общество мож­но только тогда, когда постигнешь в полной мере его идею.

Учение Платона об идеях позволило позднейшим исследо­вателям охарактеризовать его философию как объективный иде­ализм, ибо Платон признает существование идеального незави­симо от сознания человека. Более того, в его представлении само человеческое сознание — продукт некого всеобщего, все­мирного сознания. Позднее, уже отталкиваясь от платоновской философии, было создано учение субъективного идеализма, ко­торое все явления мира видит лишь как производные от чело­веческого сознания и человеческой воли.

Платон, творчески использовав идеи практически всех пред­шествующих античных философов, но, в первую очередь, ор-фиков, пифагорейцев и Сократа, создал учение, которое не толь­ко не устарело с веками, но до сих пор является источником философского творчества для представителей самых различных философских школ и направлений. Кто-то принимал и прини­мает его учение полностью. Другие на основе его мыслей строят уже свои философские системы, как, например, Плотин, со­здавший философию неоплатонизма, или Гегель, не прошед­ший мимо великой созидательной роли платоновской диалек­тической логики. Третьи — спорят с Платоном, опровергают его, как большинство философов-материалистов, однако собст­венные идеи они формулируют только отталкиваясь от Платона, т.е. опять же он является побудителем их творческой энергии. Огромное влияние, пусть и опосредованное, учение Платона оказало на формирование главных составляющих христианской философии и христианского образа мысли вообще.

Большинство произведений Платона, как уже говорилось, написаны в художественно-мифологической форме и не явля-

ются каким-то систематизированным изложением его учения. Мысли, идеи Платона разбросаны по разным диалогам, они смешиваются с идеями, высказываемыми героями диалогов.

Огромную роль в работах Платона играет мифология. Не­редко для придания большей значимости, доступности и худо­жественности своим произведениям Платон облекает их в фор­му мифа и сам творит новую мифологию. Например, именно Платону мы обязаны многовековым существованием мифа об Атлантиде. Кроме того, многие свои идеи он еще не мог выра­зить научным языком и тогда для их пояснения использовал мифологические образы. В этом смысле, художественно-мифо­логический образ мышления и способ изложения является неотъемлемой частью всего творчества Платона. Поэтому ис­тинное познание Платона вне мифологии невозможно.

По сути дела, единственным сочинением, где в более или менее систематизированной форме Платон излагает свое уче­ние, стал диалог «Тимей». Но и в нем читатель встретит прежде всего художественно-мифологический рассказ о Боге-демиур­ге, о создании им Вселенной, о качествах и свойствах человече­ской души. И уже в этот рассказ органично вплетены собствен­но философские представления Платона.

Интересен и тот факт, что для подобного рода изложения своих взглядов Платону пришлось нарушить обычный диалоги­ческий принцип повествования и в процессе разговора речь Тимея, устами которого и говорит Платон, превращается в монолог.

ИЗ ДИАЛОГА «ТИМЕЙ»

Печатается по: Платон. Собрание сочинений в 4-х т. Т. III. - М., 1994. С. 433-440, 443-447, 453-456. Перевод С.САверинцева.

[О РОЖДЕНИИ МИРОЗДАНИЯ]

<...> Сократ. Отлично, Тимей! Мы так и поступим, как ты предлагаешь. Запев твой мы выслушали с восторгом, а те­перь поскорее переходи к самой песне.

Тимей. Рассмотрим же, по какой причине устроил воз­никновение и эту Вселенную тот, кто их устроил. Он был благ, а тот, кто благ, никогда и ни в каком деле не испытывает зави-

сти. Будучи чужд зависти, он пожелал, чтобы все вещи стали как можно более подобны ему самому. Усмотреть в этом вслед за разумными мужами подлинное и наиглавнейшее начало рож­дения и космоса было бы, пожалуй, вернее всего. Итак, поже­лавши, чтобы все было хорошо и чтобы ничто по возможности не было дурно, бог позаботился обо всех видимых вещах, кото­рые пребывали не в покое, но в нестройном и беспорядочном движении; он привел их из беспорядка в порядок, полагая, что второе, безусловно, лучше первого. Невозможно ныне и было невозможно издревле, чтобы тот, кто есть высшее благо, произ­вел нечто, что не было бы прекраснейшим; между тем размыш­ление явило ему, что из всех вещей, по природе своей видимых, ни одно творение, лишенное ума, не может быть прекраснее такого, которое наделено умом, если сравнивать то и другое как целое; а ум отдельно от души ни в ком обитать не может. Руко­водясь этим рассуждением, он устроил ум в душе, а душу в теле и таким образом построил Вселенную, имея в виду создать тво­рение прекраснейшее и по природе своей наилучшее. Итак, со­гласно правдоподобному рассуждению, следует признать, что наш космос есть живое существо, наделенное душой и умом, и родился он поистине с помощью божественного провидения.

Коль скоро это так, мы сейчас же должны поставить другой вопрос: что же это за живое существо, по образцу которого устроитель устроил космос? Мы не должны унижать космос, полагая, что дело идет о существе некоего частного вида, ибо подражание неполному никоим образом не может быть пре­красным. Но предположим, что было такое [живое существо], которое объемлет все остальное живое по особям и родам как свои части, и что оно было тем образцом, которому более всего уподобляется космос, ведь как оно вмещает в себе все умопо­стигаемые живые существа, так космос дает в себе место нам и всем прочим видимым существам. Ведь бог, пожелавши воз­можно более уподобить мир прекраснейшему и вполне совер­шенному среди мыслимых предметов, устроил его как единое видимое живое существо, содержащее все сродные ему по при­роде живые существа в себе самом.

Однако правы ли мы, говоря об одном небе, или вернее было бы говорить о многих, пожалуй, даже неисчислимо многих? Нет, оно одно, коль скоро оно создано в соответствии с первообра­зом. Ведь то, что объемлет все умопостигаемые живые сущест­ва, не допускает рядом с собою иного; в противном случае по­требовалось бы еще одно существо, которое охватывало бы эти

два и частями которого бы они оказались, и уже не их, но его, их вместившего, вернее было бы считать образцом для космоса. Итак, дабы произведение было подобно всесовершенному жи­вому существу в его единственности, творящий не сотворил ни двух, ни бесчисленного множества космосов, лишь одно это единородное небо, возникши, пребывает и будет пребывать.

Итак, телесным, а потому видимым и осязаемым — вот ка­ким надлежало быть тому, что рождалось. Однако видимым ни­что не может стать без участия огня, а осязаемым — без чего-то твердого, твердым же ничто не может стать без земли. По этой причине бог, приступая к составлению тела Вселенной, сотво­рил его из огня и земли. Однако два члена сами по себе не могут быть хорошо сопряжены без третьего, ибо необходимо, чтобы между одним и другим родилась некая объединяющая их связь. Прекраснейшая же из связей такая, которая в наиболь­шей степени единит себя и связуемое, и задачу эту наилучшим образом выполняет пропорция, ибо, когда из трех чисел — как кубических, так и квадратных — при любом среднем числе пер­вое так относится к среднему, как среднее к последнему, и со­ответственно последнее к среднему, как среднее к первому, тогда при перемещении средних чисел на первое и последнее место, а последнего и первого, напротив, на средние места выяснится, что отношение необходимо остается прежним, а коль скоро это так, значит, все эти числа образуют между собой единство.

При этом, если бы телу Вселенной надлежало стать простой плоскостью без глубины, было бы достаточно одного среднего члена для сопряжения его самого с крайними. Однако оно дол­жно было стать трехмерным, а трехмерные предметы никогда не сопрягаются через один средний член, но всегда через два. Поэтому бог поместил между огнем и землей воду и воздух, после чего установил между ними возможно более точные со­отношения, дабы воздух относился к воде, как огонь к воздуху, и вода относилась к земле, как воздух к воде. Так он сопряг их, построяя из них небо, видимое и осязаемое.

На таких основаниях и из таких составных частей числом четыре родилось тело космоса, упорядоченное благодаря про­порции, и благодаря этому в нем возникла дружба, так что раз­рушить его самотождественность не может никто, кроме лишь того, кто сам его сплотил.

При этом каждая из четырех частей вошла в состав космоса целиком: устроитель составил его из всего огня, из всей воды, и воздуха, и земли, не оставив за пределами космоса ни единой

их части или силы. Он имел в виду, во-первых, чтобы космос был целостным и совершеннейшим живым существом с совер­шенными же частями; далее, чтобы космос оставался единст­венным и чтобы не было никаких остатков, из которых мог бы родиться другой, подобными, и, наконец, чтобы он был не­дряхлеющим и непричастным недугам. Устроителю пришло на ум, что, если тело со сложным составом будет извне окружено теплом, холодом и другими могучими силами, то, в недобрый час на него обрушиваясь, они его подточат, ввергнут в недуги и дряхление и принудят погибнуть. По такой причине и согласно такому усмотрению он построил космос как единое целое, со­ставленное из целостных же частей, совершенное и непричаст­ное дряхлению и недугам.

Очертания же он сообщил Вселенной такие, какие были бы для нее пристойны и ей сродны. В самом деле, живому сущест­ву, которое должно содержать в себе все живые существа, подо­бают такие очертания, которые содержат в себе все другие. Итак, он путем вращения округлил космос до состояния сферы, по­верхность которой повсюду равно отстоит от центра, то есть сообщил Вселенной очертания, из всех очертаний наиболее со­вершенные и подобные самим себе, а подобное он нашел в мириады раз более прекрасным, чем неподобное. Всю поверх­ность сферы он вывел совершенно ровной, и притом по раз­личным соображениям. Так, космос не имел никакой потреб­ности ни в глазах, ни в слухе, ибо вне его не осталось ничего такого, что можно было бы видеть или слышать. Далее, его не окружал воздух, который надо было бы вдыхать. Равным обра­зом ему не было нужды в каком-либо органе, посредством ко­торого он принимал бы пищу или извергал обратно уже перева­ренную: ничто не выходило за его пределы и не входило в него откуда бы то ни было, ибо входить было нечему. [Тело космоса] было искусно устроено так, чтобы получать пищу от своего соб­ственного тления, осуществляя все свои действия и состояния в себе самом и само через себя. Ибо построявший его нашел, что пребывать самодовлеющим много лучше, нежели нуждать­ся в чем-либо. Что касается рук, то не было никакой надобно­сти что-то брать ими или против кого-то обороняться, и потому он счел излишним прилаживать их к телу, равно как и ноги или другое устройство для хождения. Ибо такому телу из семи ро­дов движения он уделил соответствующий род, а именно тот, который ближе всего к уму и разумению. Поэтому он заставил его единообразно вращаться в одном и том же месте, в самом

Дата добавления: 2017-02-01