Опыт построения исповеди 4 страница

501предисловия «Истории государства Российского»: будущего, счастие, общества, чувствительность, нами, лучшего, внимание, прелестные, удовольствием, Летописи, образом, души, непроницае­мость, место, яснее, урочищем, судей, человеческой. То есть из восемнадцати слов одно лишь слово с ударением на последнем слоге, и то лишь по причине следующей. Вся фраза гласит: Где нет любви, нет и души. Из пословицы слова не выкинешь.

(...) Говоря о русском языке, его разуме, выражающемся в мудро-красивом строительстве, я невольно коснулся и его безумных состояний, выражающихся в распаде. Очистимся от скверны и припомним благоговейную молитву, которую перед смертью на чужбине, истосковавшись в безлюбье, написал Тургенев.

Русский язык

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о, великий, могучий, правдивый и свободный русский язык. — Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? — Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу.

Говоря о русском языке, я еще не ответил на два вопроса, которые сам себе поставил в своем рассуждении: Кто из русских писателей самый русский и как возникает стих?

О, я задал себе опасный вопрос. Кто из русских писателей самый русский? Мне очевидно, как отвечает любовь в этом случае. Я указываю опять на ребенка, который говорит матери: «Я люблю тебя больше всех на свете», и тотчас же говорит то же самое отцу. Я вспоминаю также, что в «Записках об уженьи рыбы» Аксаков говорит в 1-й главе: Лошок — самая маленькая рыбка, а 2-ю главу, о верходке, или, что то же, верховодке, он начинает словами: Это также самая маленькая рыба. Чтобы ответить на вопрос, кто самый русский из наших писателей, надо прежде всего выяснить, что, собственно, есть русский человек, русская душа. А русская душа и для русского — загадка. Можно, однако, безоговорочно сказать, что не правы те, кто стал бы утверждать, что самый русский поэт — Ломоносов или Кольцов, ибо они вышли из народа. Не менее не­правы те многочисленные русские и иностранцы, которые полагают: одни — что самый русский — Достоевский, другие — что самый русский — Лев Толстой. Мне жутко говорить, я прекло-ненно чту и люблю наших двух исполинов, и Достоевский особенно глубинно искусился в русской душе, но — как же Достоевский, когда, умнейший человек, он в творчестве — воплощенное безумие и срыв, а истинный, исконный русский человек всегда, испокон веков, побезумствует-побезумствует, да и войдет в свой устав и не стронется с него, будет тих, и мудр, и кроток, как пасечник на пчельнике, жмурящийся на солнышко и слушающий, как жужжат пчелы, приготовляющие сладкий мед и богомольный воск. Быть может, Достоевский не успел себя довершить. Что ж говорить

о том, кто что не успел. Это вода темная. Русской душе хочется воды светлой. И как же Лев Толстой, если он не любил и не понимал стихов, а русская душа только и делает в веках, что поет песню, поет духовный стих, поет и частушку, и каждое свое историческое переживание превращает в поэму,— и как же Толстой, когда русский человек решителен и полон самозабвенной любви, а он всю жизнь колебался и, зная, как прекрасна любовь души, всю жизнь искал, кого бы, что бы полюбить, но горько чувствовал, что душа его холодна. Толстой и Достоевский все время ходят по краю бездны или в самой бездне, но полномерно успокоенное чувство хочет другого и знает лучшее.

Воплотители величайшей гармонии русского духа, его солнеч­ной основы, его зеркальной ясности, его слияния с Природой, чей волевой мирозданный станок размерно творит в веках, поставляя жужжание мошки в тот же ряд, где и дикие пропасти человеческой души, создатели самой чистой, первородной русской речи — самый русский поэт Пушкин, самый русский прозаик Аксаков.

А как возникает стих, как куется этот золотой обруч, связующий обрученьем и святым венчаньем воленье души с таинством мира и других душ, об этом сказал почти на все вопросы отвечающий Пушкин. В указанном уже очерке он говорит: «Поэзия бывает исключительно страстью немногих, родившихся поэтами: она объемлет и поглощает все наблюдения, все усилия, все впечатления их жизни».

К этим алмазным, исчерпывающим словам что же можно прибавить? Разве стих, ибо слово должно начинаться и кончаться стихом,— стих, говорящий, что нет местничества среди тех, кто каждый по-своему ткет покров Мировой Красоты.

Печатается по изданию: Бальмонт К. Д. Сти­хотворения, художественная проза, статьи, очерки, письма.— М., 1992.—С. 340—341, 347—348, 350, 352—354, 358—360.

А.Н.ТОЛСТОЙ¹

(О ЯЗЫКЕ)

(1922 г.)

Должен сказать, что у вас всех, москвичей, что-то случилось с языком: прилагательное позади существительного, глагол в конце предложения. Мне кажется, что это неправильно. Члены предложе­ния должны быть на местах: острота фразы должна быть ¹ Нарушение хронологического принципа расположения статей, принятый в Хрестоматии, обусловлен объединением высказываний писателя о языке, его нормах, что дает возможность представить его взгляды по этим и другим вопросам, связанным с принципами использования языка, в более целостном виде.

в точности определения существительного, движение фразы — в психологической неизбежности глагола. Искусственная фраза, наследие XVIII века, умерла, писать языком Тургенева невозмож­но, язык должен быть приближен к речи, но тут-то и появляются его органические законы: сердитый медведь, а не медведь сердитый, но если уж сердитый, то это обусловлено особым, нарочитым жестом рассказчика: медведь, а потом пальцем в сторону кого-нибудь и отдельно: сердитый и т. д. Глагол же в конце фразы, думаю, ничем не оправдывается.

Меня очень волнует формальное изменение языка, я думаю, что оно идет по неверному пути. Сейчас, конечно, искания. Все мы ищем новые формы, но они в простоте и динамике языка, а не в особом его превращении и не в статике.

Печатается по изданию: Толстой А. Н. Собр. соч. в десяти томах.— М., 1961.— Т. 10.— С. 42.

Дата добавления: 2017-02-01