Опыт построения исповеди 1 страница

Слово и дело

Если соединяются слово и жизнь (дело), то они составляют

красоту всего любомудрия (Св. Исид. Пелусиот).

У кого слово — дело, тот силен в слове и деле.

Кто творит то, чему поучает, у того дело его и малому слову сообщает великую Силу (Филар. М.Москов.).

Вдвойне тот учит, кто учит тому, что должно делать, и сам делает то, чему должно учить.

Приучай сердце твое соблюдать то, чему учит язык твой (Авва

Пимен).

Горе тому, кто разумеет истину и поучает ей других, а сам

Пренебрегает ею (Прот. М. Соколов).

Блажен, когда делами проповедуешь добродетель. А если говоришь свойственное добродетели, делаешь же противное ей, то сие не спасает (Св. Ефрем Сирин).

Что пользы в том, если кто строит чужой дом, а свой разрушает?

(Авва Пимен).

Человек, научающий других, а сам не исполняющий того, чему учит, подобен источнику, который напаивает и очищает всех, а себя не может очистить, но остается со всеми нечистотами и грязью, которыя попадали в него (Он же).

Человек, имеющий одни слова, но не имеющий дел, подобен дереву, имеющему листья, но не имеющему плодов.

Дерево, покрытое плодами, украшается и зеленью листьев: так и душеназидательное слово истекает само собою из человека, имеющего добрые дела.

Из переполненного сосуда бежит вода, а от избытка чувствований сердца невольно говорят уста.

Проповедники и учители, которые довольствуются одним только устным проповеданием слова истины и спасения,— которые, по выражению Филарета Митроп. Московского, «не так хорошо живут, как учат»,— не подобны ли тем столбам, которые указыва­ют дорогу, но сами и с места не сдвинутся?

Не будь столп, на пути стоящий, который указывает путь к городу, но сам с места не движется; но будь вождь, который и прочим указывает путь, и сам наперед идет (Св. Тихон Задон.).

Как будем наставлять других, если не ревнуем о наставлении Самих себя? (Филар. М. Москов.).

Кто собою не управит, тот и другого на разум не наставит. Впадающий в грех не может научать тому, как не впадать в него

(Авва Исайя).

Тот тщетно учит, чьи дела противны учению (Он же).

Наставление никогда не будет действительно, если наставник не вкоренит его в сердце наставляемого собственным примером своим

(Авва Херемон).

Слова без дел подобны картинам, писанным линючими красками: от ветра и дождя они стираются (Мать Синклитикия). Слова ничего не значат, когда они не подкрепляются и не

оправдываются делами (Филипп Шафф).

Всякое слово, не опирающееся в делах, не идет далее ушей, но когда оно соединяется с делом, оно оживляет, проникает до сердца (Св. Исид. Пелусиот).

Учи другого со смирением, чтобы он делал добро и тогда, когда почитает тебя самого не совершенным.

Верующие должны мало говорить, но много делать.

Лучше более творить и менее говорить; а в нас бывает наоборот: мы больше говорим, чем творим.

Лучше мудрость, не словом блистающая, но свидетельствуемая делами (Св. Григор. Богосл.).

Безгласное дело лучше неисполнимого слова. Никто никогда не стал высоким без добрых дел, а многие прославились без красного слова. Благодать дается не тому, кто говорит, но тому, кто хорошо живет (Он же).

Лучше красно жить, нежели красно говорить (Св. Тихон Задон.).

Святая жизнь гораздо сильнее располагает к добру, чем прекраснейшие нравственные правила и сочинения (Филипп Шафф).

Жизнь назидает и молча, а слово без жизни, несмотря на сильное и блестящее изложение его, служит только в отягощение слышащим (Св. Исид. Пелусиот).

Истина тогда и жива, тогда и получает полную свою цену, когда ее значение оправдывается в жизни (Прот. Евг. Попов).

Слова истины, не оправдываемые жизнью, могут наводить сомнение на самую истину.

Гораздо лучше молчать, нежели учить другого тому, чего не делаем сами (Иак. 3, 1, 2).

Или не учи совершенно других или учи так, чтобы вместе быть для них образцом добродетели. Иначе, что одною рукою созидать будешь, то опровергнешь другою. Пусть лучше благочестивая жизнь говорит за тебя так точно, как живописец учит не столько словами, сколько своею кистью — как небеса поведают славу Божию, не какие-либо издавая звуки, но блистательностью своего вида возбуждая в зрителе чувство удивления к Создателю (Св. Златоуст).

Так благоустрой свою жизнь, чтобы она могла поучать без слова, паче слова (Филар. М. Москов.).

Обличай развратных благородством жития своего, а тех, у кого безстыдны чувства — воздержностью очей СВОИХ (Св. Исаак Сирин).

Печатается по изданию: Цветник духовный: Назидательные мысли и добрые советы, выбранные из творений мужей мудрых и святых.— М., 1903.— С. 3—4 (I часть книги); с. 141 —155 (II часть книги).

(1993 г.)

Мы собрались здесь, чтобы принести Господу очередное покаяние. Хотелось бы предварить исповедь несколькими словами. Всякий из нас по мере сил и возможностей старается в обыденной жизни соблюдать чистоту в жилище и опрятность в одежде. А есть некоторые ревностно чистоплотные люди, которые ревностно поддерживают чистоту и порядок. И как озабочен такой человек, если по каким-либо обстоятельствам этот порядок и чистота нарушаются.

Также человек, привыкший следить за чистотою своего сердца и опрятностью своей души, не может жить без покаяния, такой человек ждет и жаждет очередной исповеди, как иссохшая земля ждет живительной влаги. По словам псалмопевца Давида: «...душа моя яко земля безводная Тебе» (Пс. 62).

Представьте себе на минуту человека, не смывавшего с себя

телесную грязь всю жизнь!

Вот и душа требует омовения, и что было бы, если не было бы Таинства покаяния, этого целительного и очистительного «второго крещения»!

Все, наверное, видели не раз, а может, с детства помнят, что бывает, когда зимой потеплеет и дети катают снежные шары. Возьмут крохотный, с кулак, шарик и покатят с горки: в мгновение ока этот шарик превращается в огромный, невпроворот, ком мокрого грязного снега!

То же происходит и с греховным состоянием нашей души.

Последите за собой!

Вы искреннейшим образом со слезами покаялись, причастились Святых Христовых Тайн, какой мир и покой на сердце! Но вот, идя из храма, вы кого-то встретили и в разговоре неосторожно бросили маленький комочек осуждения в свое сердце... Все! Лавина тронулась с места! Посмотрите теперь, с какой молниеносной быстротой будет наматываться греховный ком... У нас существует еще домашнее покаяние: вечером на молитве вспомнить, чем досадил Господу за день, и покаяться. А опытные духовники-наставники вообще советуют не откладывать покаяния, а как покривил совестью, согрешил, сразу же укорить себя и просить у Господа прощения. И Господь простит, ибо «сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит».

Однако тяжесть этого кома греховного, который мы успеваем накатать в душе, будет давить до тех пор, пока над головой искренне покаявшегося грешника во время Таинства исповеди не будет прочитана священником, имеющим по благодати священства власть разрешать грехи, разрешительная молитва.

Это ощущаем и переживаем мы, грешные люди. А вот что зримо видели люди святые.

К последнему оптинскому старцу Нектарию перед его кончиной приехала его духовная дочь. Когда она подошла к нему, старец благословил ее и сказал: «Тебе надо исповедаться, над тобой туча бесов!»

Вот кого привлекает к нам душевная грязь!

И еще хочется сказать: по окончании Таинства исповеди перед прочтением разрешительной молитвы, священником читается молитва о принесших покаяние. Обратите внимание на слова этой молитвы: «...примири и соедини его (то есть кающегося) святой Твоей Церкви, о Христе Иисусе Господе нашем...»

Как это примирить и соединить с Церковью?

Мы же ходим в храм, молимся, поем акафисты и молебны, исполняем клиросное послушание (это кто участвует в совершении богослужения).

Оказывается, грехами своими мы давно уже отлучены от Бога, благодатного внутреннего общения с Церковью. Перерезали духовную связь, пуповину, через которую наши души и дух питаются благодатию Духа Святого. Вот и молится священник, совершающий Таинство исповеди, о присоединении нас, отторгнув­ших самих себя греховной жизнью от Церкви.

Вообще-то мы должны явиться на исповедь, уже обдумав свои поступки, уже оплакав перед Господом свою греховную жизнь. Должны каждый принести личное свое покаяние перед Крестом и Евангелием.

Прежде чем начать каяться, мы должны всем все простить! Простить без промедления, сейчас же! Простить по-настоящему, а не так: «Я тебя простил, только видеть тебя не могу и говорить с тобой не хочу!» Надо немедленно так всем и все простить, как будто и не было никаких обид, огорчений и неприязни!

Только тогда мы можем надеяться получить прощение от Господа.

ПОМОГИ НАМ, ГОСПОДИ, В ЭТУ МИНУТУ ВСЕМ ВСЕ ПРОСТИТЬ!

Однажды во время земной жизни Иисуса Христа подошел к нему некий законник и спросил: «Учитель, что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?». И получил ответ: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим... ближнего твоего, как самого себя». Вот наши главные заповеди. Это любовь к Богу и ближнему своему.

Но так как наши обязанности к Богу и ближнему разнообразны, то и заповеди разделены Богом на десять и представлены таким образом, что первые четыре имеют отношение к Богу, а прочие шесть— к ближнему. Вот и рассмотрим сейчас, чем мы нарушили Закон Божий?

ГОСПОДИ, ПРИМИ НАШЕ ПОСИЛЬНОЕ ПОКАЯНИЕ! <...>

Не сотвори себе кумира, и всякого подобия,

елика на небеси горе, елика на земли низу и елика

в водах под землею: да не поклонишися им, ни послужиши им

В пересказе это означает: не сотвори себе кумира, т. е. не делай себе никакого идола, не вытесывай из дерева или камня, не выливай из меди, ни из железа, ни из серебра, ни из золота, ни из чего не делай себе идола и не поклоняйся ему как богу. Слава Богу, между нами, христианами,— это дело невиданное, и получается, что мы будто и не грешим против 2-й заповеди Закона Божьего.

Так ли это на самом деле?

Разве наши страсти — не те же идолы, которым мы поклоня­емся всю жизнь?!

Вот послушайте, что говорит Апостол Павел: «Их бог есть

чрево» (Фил. 3, 19).

Не к нам ли относятся апостольские слова? К нам, Господи! Потому, что мы служим чреву своему и вообще телу больше, чем Богу. Мы чрезвычайно много времени и сил тратим на заботы о пище, но не о хлебе насущном, а о том, чем бы усладить свое чрево, чем бы утешить свое тело.

Часами простаиваем в очереди за каким-нибудь лакомством, за какой-то особенной одеждой или обувью, а потом жалуемся, что не хватает времени и сил на молитву и на чтение Евангелия. Господи, прости нас, грешных!

Многие ли из кающихся ныне могут сказать, что они с радостью встречают пост? А может быть, некоторые и вовсе не соблюдают посты, не имея воли даже на короткий срок обуздать свое чрево? Кайтесь Господу! Господи, прости нас, грешных! Второй страшный идол, к ногам которого сложено столько человеческих душ, у подножия которого погибло столько талантов и способностей, из-за которого пролиты и льются потоки горчайших слез матерей, отцов, братий, сестер и детей,— это пьянство. Не будем говорить здесь о тех неисчислимых бедах, кои проистекают от пьянства. Может быть, многие из стоящих здесь и не упиваются вином или водкой, но не случалось ли вам в гостях на празднике или вообще где-либо выпить вина более меры?

Господи, прости нас, грешных! Кайтесь Господу! И еще страшнее — не спаивали ли вы кого? Не приносили ли кому тайком от родственников или от начальства вина или водки? Не давали ли вы денег в долг тайком от семьи пьяного? Вы скажете, что сейчас все услуги покупаются за «маленькую» или за «пол-литра». Но у вас, христиан, знающих, какое зло приносят в семью эти «поллитровки» и «маленькие», неужели никогда совесть не подсказывала, что мы даем вместо платы за услуги яд своему ближнему?

Господи, прости нас, грешных! Мы почти поголовно виноваты в спаивании ближнего!

Мы поставили ему пол-литра, а человек выпьет и, потеряв рассудок, будет хулить Бога, изобьет жену, искалечит побоями детей, убьет человека,— и мы разделим его грех, как соучастники преступления.

Третий идол, которому мы служим,— это страсть любостяжа­ния, т. е. жадность к богатству, ненасытное желание иметь всего как можно больше.

Господи! Мы все болеем этим недугом. Сердце наше возбуждено и тревожится жаждою приобретения, и не только вещей необходимых.

Мебель еще бы и послужила, а мы гонимся за модным гарни­туром, или шкафом, или диваном. Вполне достаточно одежды, но мы запасаемся впрок, забиваем шкафы, сундуки и чемоданы лишними вещами, забываем совет: вторую рубашку отдать ближнему неимущему.

Господи, прости нас, грешных!

Может кто из вас, кающихся ныне, собирает деньги ради денег или, не доверяя Промыслу Божьему, копит деньги «на черный день»? Кайтесь Господу! И спешите употребить этого идола, эти злые накопления на добрые дела. Ибо этот злой идол любостяжа­ния расхищает молитву — вспомните, сколько раз в храме, даже когда Церковь во время Божественной Литургии призывает отложить всякое житейское попечение, мы все строим в мыслях различные суетные планы к достижению житейских целей.

Прости нас, Господи!

Корысть приковала наше сердце к земле. Мы захламляем наши жилища всевозможными ненужными вещами, трясемся над каждой тряпкой, нет возможности даже перечислить весь список пристрастий к тем или иным вещам! Тут и одежда, и мебель, и посуда, и обувь, и книги, и цветы, и запасы продовольствия (потом все гниет, поедается молью, червями, плесневеет и делается уже никому ненужным).

Эта страсть проявляется даже по отношению к таким вещам, как просфоры, антидор, артос, святая вода: мы почему-то копим их как сувениры, вместо того, чтобы с благоговением и молитвою потребить их. Потом в них заводятся жучки и червячки, и мы вынуждены сжигать их, а может, некоторые и просто выбрасывают святыню.

Господи, прости нас, грешных!

Кайтесь Господу! Господи, прости нас, грешных!

И вот, обрастая этим грузом вещей, мы задыхаемся. Подумайте только, сколько времени уходит на одно вытирание пыли, перетряхивание всех этих совершенно лишних для христианина вещей. Уж до молитвы ли здесь Богу Истинному — так погрузи­лись мы в служение идолу любостяжания.

Четвертый идол, которому ничуть не с меньшим усердием мы служим,— это гордость.

Гордый человек сам себя делает идолом и чтит превыше всего

и всех самого себя. Почти все мы думаем, что уж мы-то, верующие и часто ходящие в храм, христиане, никак не страдаем этой

пагубной страстью.

Многие из нас считают себя смиреннейшими людьми. Давайте проверим себя сейчас вот, стоя перед Крестом и Евангелием. Гордость познается от дела, как древо от плодов. Разве не желает каждый из нас чести, славы и похвалы? Многие из вас, наверное, думают сейчас: «Нет, мы не ищем ни чести, ни славы, ни похвалы...» А почему же тогда вы малейшей укоризны, замечания не можете стерпеть, чтобы не обидеться, не гневаться?!

Да потому, что каждый считает в душе, что он — нечто, и «неч­то немаловажное», как образно сказал св. Феофан Затворник. Уж какие смиренные мы на словах! Мы ничего не знаем, мы ничего не умеем, мы и духовно-то нищие, и молиться не умеем и т. д.

А если только кто, даже с добрым намерением, для пользы дела, скажет о твоей неспособности или незнании, да если еще отстранят по непригодности от какой-то работы, тогда все наше ложное смирение мгновенно испаряется из душ, и мы начинаем обижаться, роптать, негодовать, браниться: «Чем я хуже других? Меня не понимают, меня напрасно уничижают, я этого не заслужила!» Вот наша гордыня и заговорила!

Господи, прости нас, грешных!

Мы любим учить, указывать, любим вмешиваться в чужие дела, по гордости своей воображая себя много умнее и рассудительнее других. А некоторые даже без стыда хвалят себя: «Я и то сделал и другое, я лучше других сделал».

Господи, прости нас, грешных!

По гордости своей мы никому не хотим подчиниться, даже тем, кому обязаны: не покоряемся родителям, которые воспитывают нас, не выполняем приказания начальства, с трудом подчиняемся даже общему правилу гражданского общежития. Что нам все авторитеты, мы только свое мнение считаем верным, всегда хотим настоять на своем. А если кто зацепил нашу гордыню каким-либо словом, где уж тут смолчать, хотя бы ради наружного смирения,— мы будем говорить до тех пор, пока наше слово не останется последним! Мало того, мы еще и потом не сразу успокоимся, а все будем жалеть, что мало наговорили, нужно было бы еще и то, и другое побольнее сказать обидчику. Вот наша гордыня, наш

самоистукан, Господи!

А уж увещевания и обличения даже от духовного отца, даже от самых близких и добродетельных людей болезненно переносим. Этот перечень можно без конца продолжать. Мы все больны недугом гордости, делаем себя самоистуканами, забывая, что все доброе, что может быть у нас, не наше, а Божие.

«Не нам слава, а имени Твоему», а мы должны сознаться, что мыслим иначе: «Мне, моему «Я» слава!» Страшно это все, ибо «гордым Бог противится и только смиренным дает благодать». Господи, прости нас, грешных!

Господи! Мы еще страдаем тщеславием, т. е. тщетной славой Тщеславный, сам того не замечая, в душе постоянно «трубит перед собой». Св. Иоанн Лествичник называет тщеславного христианина

идолопоклонником.

Тщеславие столь тонкий и отвратительный вид духовной гордости, что оно старается быть при всяком добром деле. Послушайте, что говорит об этом грехе св. Иоанн Лествичник, и кайтесь Господу, узнавая себя, свое тщеславие в этих образах

«Когда, например, храню пост,— тщеславлюсь, и когда, скрывая пост от других, разрешаю на пищу,— опять тщеславлюсь благоразумием. Одевшись в светлую (красивую) одежду,— опять тщеславлюсь благоразумием, побеждаюсь любочестием и, пере­одевшись в худую, опять тщеславлюсь. Говорить ли стану? Попадаю во власть тщеславия. Молчать ли захочу? Опять предаюсь ему. Куда ни поверни эту колючку, она всегда иголками сверху».

Господи, прости нас, мы все страдаем этим недугом!

Что же питает тщеславие? Человеческая похвала!

А как мы любим, чтобы нас хвалили люди! Уж если немного совестно бывает, что хвалят в глаза, то как хочется нашему тщеславию, чтобы хвалили нас заочно и думали о нас хорошо.

На почве тщеславия вырастает еще одна страсть — ЛИЦЕ­МЕРИЕ, т. е. стремление разыгрывать из себя благочестивого человека не будучи им на самом деле. Может, с какой корыстной целью делали добрые дела напоказ; такие дела не только не приносят никакой пользы, но и навлекают на себя гнев Божий: «Горе вам, книжники и лицемеры»,— вот что говорит Господь о таких.

Можно надеть на себя черную одежду, можно до седьмого пота класть поклоны, можно раздать все свое имение, но если все это будет делаться напоказ, для людской похвалы или даже для самоуслаждения, ни малейшей пользы для души не будет. Пусть небольшая жертва, но поданная во исполнение заповеди «просяще­му у тебя дай» — и в тайне, пусть краткие молитвы, но только не напоказ, пусть одна слезинка покаяния, но только не напоказ, только для Бога видная, чем лицемерная благотворительность и прочие подвиги.

Есть еще идол, которому мы служим вместо Бога Истинного, поклонением которому мы еще и находим себе извинение в грехах,— это раболепство духу времени. Мы погрешаем этим, совершая то или иное нарушение заповедей и Божиих и Церков­ных, оправдываем себя тем, что «теперь и все так делают». Поройтесь в своей совести, не грешны ли и мы этим грехом?

Господи, прости нас, грешных! (...)

Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет и да долголетен будеши на земли,

т. е. почитай отца твоего и матерь твою, чтобы хорошо было тебе и чтобы продолжались дни твои на земле

1. Люби и почитай родителей своих.

Если бы мы исполняли эту заповедь Закона Божия, тогда с наших уст никогда не срывалось бы ни единого обидного слова в адрес родителей, не говоря уже о грубости. Мы бы всячески старались исполнить волю родителей, их добрые повеления; всячески покоили бы их старость безропотно и с терпением, с любовью, ухаживали бы за ними во время их болезни. Молились бы за продление их жизни и особенно усилили бы молитвы за них по отходе их из временной жизни в вечность.

Так подобает христианину относиться к родителям. А мы как выполняем эту заповедь Божию? Стыдно поднять глаза на иконы — разве почитаем мы своих родителей? В наш век «не модно» уважать родителей. Молодежь даже стыдится в кругу своих сверстников назвать отца с матерью родителями, а упо­требляет оскорбительное, даже мерзкое для слуха слово предки. Если кто из вас молодых, ныне кающихся, не желая отстать от товарищей, называл так непочтительно родителей, просите у Господа прощения.

Господи, прости нас, грешных!

Кто сам взрослый и уже имеет свою семью, стремится ли он покоить старость своих родителей или считает, как это сейчас распространено, что родители нас должны покоить до самой своей смерти?! Мы требуем, не просим, а требуем, чтобы они вели домашнее хозяйство, воспитывали наших детей, ухаживали за нами. И оправдываем свои притязания: «Мы же работаем, а они дома сидят!» А если по каким-то причинам родители отказываются быть нашими рабами или делают, но не угождают нам, мы выливаем на них свое возмущение и гнев. Господи, прости нас, грешных!

А если старушка-мать или старик-отец заболеют, мы совсем впадаем в отчаяние и с тоской терпим это не из жалости к родителям, а из жалости к себе. Мы настолько обезумели, что даже не отдаем себе отчета, на каком основании мы все это требуем от родителей. Если они сейчас дома, то ведь это заслуженный отдых, за их плечами прожитая жизнь: и ваше воспитание, и болезни, и труды, и тяжелые утраты. Если же они сейчас по любви своей родительской как-то помогают вам, то за это надо целовать им ноги. (...) Нас раздражают их старческие немощи, а если роди­тели в чем-то упрекнут нас, мы такое наговорим в ответ, что мать даже заплачет от горя и обиды.

Господи, мы безумны, даже просто по человеческому рассужде­нию, уже не говоря о том, что совсем потеряли страх перед Тобою и, может, по нерадению даже не знаем, что Тебе настолько мерзок грех непочитания родителей, что в законе Моисееве Ты повелел избивать камнями таких нечестивцев, как мы.

«Проклят бесчестяй отца своего, или матерь свою» (Второз. 27, 16). А потом удивляемся, почему у нас не ладится все, почему нет счастья в жизни нашей.

Господи, прости нас, грешных!

Особенно страшно нам, христианам, не чтить родителей: вот нагрубим родителям, нашвыряемся с раздражением всякими дерзкими словами и уйдем в храм, да еще в сердцах дверью на прощание стукнем... Зачем пошли в храм? Думаете, наши молитвы и жертвы примет Господь? Нет! Не обольщайтесь! От таковых Бог не принимает ни молитв, ни жертв. Вот вам пример, происшедший во дни преп. Александра Свирского: «На освящении одного храма; во имя Святой Троицы, преподобный после молебна собирал от богомольцев жертвы на храм. Один крестьянин, по имени Григорий, тоже хотел подать от себя что-то. Но преподобный не принял жертвы. Два или три раза пытался Григорий положить свой дар в епитрахиль преподобного. Но прозорливый старец сначала молча отталкивал его руку, и наконец сказал: «Рука твоя смердит, ты бил ею мать свою и тем навлек на себя гнев Божий». «Что же мне делать?» — спросил Григорий. «Ступай, испроси прощения у матери своей и впредь не смей оскорблять ее».

Этот совет пригоден для всех детей, которые грубым, непочтительным обхождением имели несчастье оскорбить своих родителей. (...)

Господи, прости нас, грешных!

Если наши родители скончались, то молимся ли за них усерд­но? Раздаем ли милостыню за них, поминаем ли их в родитель­ские поминальные дни, в дни их Ангела, дни смерти? Подаем ли по­минание в церковь, посещаем ли могилки их, поддерживаем ли чистоту на них? Стоят ли кресты на могилках наших родителей? Кайтесь Господу, кто забывает это делать или ссылается на свою непрестанную занятость. Нет, это не занятость, а суетность и нежелание беспокоить себя заботами об умерших родителях.

Господи, прости нас, грешных!

2. Мы грешим против 5-й заповеди Закона Божьего хо­лодностью к родственникам.

Как часто можно услышать среди нас, именующих себя христианами: «А что мне мои братья, сестры, родственники. Они мне хуже чужих!»

А ведь после заботы о родителях мы в первую очередь должны заботиться о родственниках. Это кровная наша обязанность. Мы говорим: «Да они в Бога не веруют, у меня нет с ними ничего общего». Тем более мы должны заботиться о них, чтобы примером своей любви, примером добрых, доброжелательных отношений к ним возбудить их интерес к христианству. Мы же, наоборот, ощетиниваемся на них, отгораживаемся от них, бежим от них, как от прокаженных. Вот какие мы недобрые христиане!

Господи, прости нас, грешных!

Если в твой дом сын приводит невестку или дочь — зятя и если мы христиане, то только своим крайне доброжелательным отношением к новым членам семьи мы можем показать, что такое христианство и вера в Бога. А некоторые, быть может, и сегодня исповедающиеся, по дикой материнской ревности такие вносят раздоры в новые семьи, что, храни от этого Бог, доводят ее до разрушения. Кайтесь, кто виновен в этом перед Господом! Господи, прости нас, грешных!

3. Если мы сами — родители, то грешим против 5-й заповеди Закона Божьего невнимательным воспитанием своих детей.

Мы настолько сейчас стали самолюбивы, что даже не хотим иметь детей, чтобы не утруждать себя воспитанием их. Многие матери, даже христианки, предпочитают работать, но не воспи­тывать детей, забывая Апостольские слова, что «жена спасается чадорождением», т. е. воспитанием детей.

Тем же детям, которых имеем, мы не служим примером благочестия. Мало того, мы, наоборот, своим злым примером учим детей лжи, притворству, лени, непочтению к старшим, скверным словам. Раздражаем их своим несправедливым отношением к окружающим, а у детей особенно обострено чувство справедливо­сти и правды. А потом удивляемся, почему они выросли не такими, какими нам хотелось бы их видеть.

Ленимся молиться за детей, ленимся почаще причастить мла­денца, ленимся привести ребенка в храм. Вот мы все жалуемся, что в наш безбожный век трудно вырастить христианина. А почему же, если вы чувствуете свою несостоятельность в этом деле, не прибегаете к самому главному? Причащайте ребенка как можно чаще и поверьте, что душа такого ребенка не сможет забыть частого соединения с самим Господом.

Но тут опять-таки можно впасть в противоположность и прине­сти вместо пользы вред. Причащая ребенка, вы должны не механически носить его к Причастию, а как только у ребенка начнет хоть немного появляться понятие, приучать его к благого­вейному и радостному Причащению. Не надо говорить ребенку про Святое Причастие таких кощунственных слов: «Пойдем прича­щаться Святых Христовых Тайн». Оденьте его получше, создайте ему внешне особенное настроение. Если можно, пусть дитя до Причастия воздержится в еде. Для этого Причастие ребенка за

ранней литургией.

По нежеланию обуздать свою непомерную, неразумную роди­тельскую любовь мы часто настолько избаловываем детей, что рас­тим настоящих эгоистов — потребителей, не желающих ни рабо­тать, чтобы добывать средства к пропитанию, ни учиться, чтобы получить специальность, безрассудно отдаем им все, что имеем, а потом сетуем, что под старость нашу они выгоняют нас из дому. Вы же сами вырастили эгоистов! Так терпите и просите у Господа прощения за искалеченные воспитанием души ваших детей.

Господи, прости нас, грешных!

Может, кто-либо из вас в момент гнева проклинал своих детей? Родительское проклятие — страшная вещь! Горе тем детям которые навлекли своим поведением на свои головы родительское проклятие. Но не меньше горе тем родителям, которые проклинают своих детей. Может быть, в порыве гнева кто-нибудь из родителей отправлял своих детей в руки нечистой силы?

А ведь нас невидимо окружает действительный мир духов, как злых, так и светлых. Не ровен час, и по попущению Божьему вы сами пошлете душу своего ребенка в руки сатаны.

Кайтесь, просите у Господа прощения, чтобы ваши проклятья были стерты милосердием Божиим, а не висели бы на ваших детях!

4. Если мы являемся духовными родителями-восприемниками от купели при Таинстве Крещения, т. е. являемся крестными отцами и матерями — выполняем ли мы свои обязанности восприемников? Или только стали кумовьями с родителями для улучшения приятельских отношений? Помогаем ли родителям вос­питывать детей, крещенных нами, в вере и благочестии?

Мы же у купели отреклись за них от сатаны и всех дел его. Мы не должны забывать об этом и, если обстоятельства не позволяют принимать непосредственного участия в воспитании крестников, то обязаны молиться за них. Но мы и не молимся за них, как должно. И если они вырастают хулителями Бога или просто неверующими людьми, то мы, нерадивые христиане и восприемники, в этом виноваты не меньше родителей по плоти.

Господи, прости нас, грешных!

До могилы есть еще надежда на исправление. Может быть, если сегодня Господь простит наше прежнее нерадение и мы будем молиться со всем усердием и верой за своих крестников, мы еще вымолим их для блаженной вечности.

5. Мы грешим против 5-й заповеди Закона Божьего непочти­тельным отношением к начальникам. Тут уж все мы грешны.

Быть начальником — это очень трудно. Не думайте, что начальство за «ничегонеделание» получает большую зарплату. Где бы ни был начальник — на работе, в монастыре или в государ­ственном аппарате, в сферах высшего духовного управления — на каждом из них лежит ответственность не только за порученное дело, но и за всех подчиненных. Какое мы имеем право пересужи­вать их деятельность, зачастую нам непонятную, порицать их действия?

Дата добавления: 2017-02-01