О Таинствах Церковных

Что мы имеем ввиду, когда говорим преподобный? То есть речь идет о каком-то подобии. Подобии, в данном случае, понятно кому. Речь идет о Богоподобии. Кстати, понятии, которое совершенно как то вышло, ушло из сознания человеческого. Бог где то далеко и мы о нем, практически, забываем, хотя часто это слово и употребляется в нашей речи. И о каком там подобии нам говорить. Кажется так: мы живем этой своей земной жизнью, Бог живет своей небесной жизнью и вот оказывается христианство, в отличие от всех прочих религий, утверждает, что человек по своей природе, по самому существу своему, может быть подобен, является по своей природе Богоподобным и имеет реальную возможность стать таковым в своей этой земной жизни.

Иоанн Лествичник интересен тем, что он оставил труд, в котором показал (правда применительно к монашескому строю жизни) показал лестницу, называется «лествица» ‒ восхождение человека к Богу. Так вот Иоанн Лествичник как раз тем интересен для нас и важен, что он оставил книгу, в которой даются ступени, своего рода, восхождения человека в этом Богоподобии. Вообще вся суть то христианства в чем состоит? Оказывается человек ‒ вот такой, как мы ‒ не с Луны свалившийся, а как мы, может, может достичь удивительного преподобия Бога.

Нас все время хотели сделать обезьяной ‒ и не больше. Ну с компьютером в голове. Христианство утверждает: нет ‒ человек образ Божий, а не обезьяна, и он оказывается может стать Богоподобной личностью. Бог ценит и любит свободу человечества. Не рабы ему нужны, не животные с инстинктами, а свободная личность. Свободная! То есть, та личность, которая сама, найдя истину и увидев, что только в Боге источник жизни человеческой и смысл ее, обращается к Богу. В этом, если хотите, и вся суть даже религии. Вся суть в этом: чтобы человек сам ‒ сам! ‒ своей душою, своим сердцем, своим умом понял, где есть истина. Понял и пошел в той мере, в какой способен он, к найденному Богу.

Отсюда понимается и все прочее. Если действительно Богу нужна личность, нужна свободная личность, а не раб, то отсюда мы поймем: почему произошло то событие, уникальное в истории человечества, о котором христианство говорит, как о самом важном событии мира. О пришествии Бога, о воплощении Его, о Его Жертве. Жертве ‒ вы подумайте только ‒ ни малейшего насилия, а жертва любви, жертва любви и больше ничего! Это со стороны Бога, который мог в мгновение ока испепелить все, что называется. Всех и вся. Показал, что Бог есть любовь и, кто желает этого, желает этого, желает обращения к этой любви, к этой истине, призывает всех свободно прийти к нему. Как? Вот этим подобием Богу, уподоблением Ему, Богоподобием.

И, оказывается, этот путь не фантастика. Совсем не фантастика. Совсем это не, знаете ли, какие то мечты. История церкви прямо показала: да, человек может, если он того пожелает, очиститься вот от тех скверн, которые в нас присутствуют, и постепенно, идя правильно, достичь высочайших ступеней Богообщения или Обожения ‒ есть такой термин в богословии.

Преподобный Иоанн Лествичник как раз и показал это, как своей личной жизнью, так и в этом своем замечательном труде, который называется «Лествица». Кстати, он ‒ удивительный человек. Это строжайший аскет ‒ строжайший, понимаете ли ‒ человек, который подвизался так, что может в несколько суток раз употреблял пищу, вдруг, в этой своей книге ‒ аскетической книге (знаете, слово «аскетической» сказал ‒ значит сразу можно падать в обморок, от строгости) и, вдруг, там находит глава: «О любезном для всех и лукавом владыке чреве». Изумительно! Сколько юмора! Вы подумайте только!

Оказывается, существо христианской то религии заключается в чем? Заключается в вере в то, что человек Богоподобное существо.

Во вторых: веры в то ‒ веры уже подтвержденной реальным опытом жизни ‒ в то, что человек может этот образ Божий осуществить через свою личную жизнь и достичь высочайшего преподобия.

Что дает это преподобие? Ну попробуйте сказать, что дает человеку, который вот кто-то съест что то такое необыкновенно вкусное и говорит: «Это так вкусно, так вкусно!». Пока не попробуешь, действительно не знаешь. Так и здесь, сказано: «Око не видело, ухо не слышало и на сердце человека не всходило, что уготовал Бог любящим Его».

Недаром это называется Царством Божиим, неслучайно это называется раем, но, опять-таки, Господь говорит: «Царство Божие внутрь вас есть». Достигается как это Царство Божие: правильной христианской жизнью. Правильной, то есть какой? Соответствующей тем заповедям, которые даны в Евангелии. Потому что заповеди являются ничем иным, как выражением нормальных человеческих свойств. Это просто нормальные человеческие свойства и больше ничего. Не надо думать, что заповеди это какие то законы, наложенные сверху на нас: это нормальные человеческие свойства. У нас они искажены. И как искажены, мы знаем, как искажены. Когда, вместо гнева на грех, мы гневаемся на человека. Когда, вместо того, чтобы восхищаться тем, как у человека у другого получается замечательно, любоваться этим, мы зеленеем от зависти.

Не было в истории религиозного сознания ничего подобного. Просто ничего подобного не было. Никогда! Были мистерии? ‒ Были. Кажется и слово то очень близкое к этому ‒ «мистерион» ‒ отсюда «мистикос», вообще все связанное со словом «мистика», это что то таинственное такое, тайное, что то закрытое. Были эти вещи? Ну всегда были. Они даже в светском мире есть. Во всем много тайного.

Благодаря пришествию Христа, человек получил возможность приобщиться особым Дарам Божиим. Вот эти, или, по крайней мере, определенная часть этих Даров Божиих, именуется в церкви Таинствами. Они различны. В каждом Таинстве дается свой особый Дар.

Но, что это такое? Чем они отличаются от того, что имело место в дохристианском мире и продолжается до сих пор в различных религиях, и не только в различных религиях, но об этом скажу позднее.

Обратите внимание, в человеке всегда живет ощущение, присутствующее в нем, что есть нечто таинственное. Есть это. Как только мы касаемся более серьезного мира, это ощущение становится более острым, и это переживали все люди, все народы ‒ лучше скажу так ‒ во всех религиях. Поэтому уже там возникали некие определенные священнодействия, назовем их таким образом, некие обряды, культовые символы и т. д. Возникали из сознания того, что оказывается, как полагали, можно, совершая эти определенные действия, знаки и символы, достичь результатов, которых никаким другим образом не получишь.

Речь идет о получении здоровья, о познании будущего, о возможности воздействия на природу, о получении соответствующих сил, о власти над силами природы. Более того: о власти над духами. Вот это сознание ‒ сознание того, что в мире присутствуют таинственные силы и есть возможность с помощью определенных средств получить власть над этими силами, и воспользоваться этими силами в своих интересах ‒ вот это вот называется магическим сознанием или магическим миропониманием, или называется просто даже магией.

Магия как смотрит на мир? Что мир устроен абсолютно закономерно, он абсолютно детерминирован: все подчинено, все имеет свою причину, все имеет свои следствия, если хотите ‒ это кармическое сознание. Вот эта вот идея, идея того, что все в мире взаимообусловлено и построено по принципу причинно–следственных отношений, глубоко сидит в нас. Насколько у нас неверно воспринимаются те же заповеди Божии, то же отношение наше отношение к людям: вместо радоваться успехам человека, мы завидуем. Так вот и здесь тоже произошла одна грубейшая ошибка, и она присутствует в так называемом ветхом человеке. Ошибка в чем заключается? В том, что вместо понимания того, что есть Бог, как личностное существо, с которым можно вступить в личностные отношения, и эти отношения между Богом и человеком обусловлены моим внутренним духовным состоянием, произошло искажение сознания и подменили все это другим ‒ именно верой в то, что мир абсолютно закономерен и детерминирован, надо найти только средство, кнопочку, нажав которую, я получу соответствующий результат. Вот нажму кнопочку и море загорелось, другую нажал и мир перевернулся, третью нажал и с человеком плохо стало, четвертую нажал ‒ кто то влюбился, пятую ‒ разлюбился и т. д. Вот все это именуется магическим миропониманием, магическим сознанием.

И все так и было. До христианства. Так, в общем, то и верили. Христианство вдруг заявило нечто, что совершенно не согласно с этим. Христианство установило Таинства. Что такое Таинства? Таинства ‒ это, скажем так, это особые священнодействия, в которых или через которые человек, имеющий правильное духовное устроение, может получить определенный Дар Духа Святого. В каждом Таинстве дается особый Дар.

Чем отличается христианское понимание от магического? Отличается вот чем. Если в магическом миропонимании достаточно знать очень хорошо и правильно исполнять ритуал, все действия, слова и заклинания, то в христианстве, оказывается, это является вторичным. Первейшим и необходимым условием является правильное душевное состояние человека. Нет этого состояния ‒ никакие священнодействия, ничто не поможет человеку.

Оказывается это не магические действия. То, что священник произведет то или иное священнодействие, это совсем еще не значит, что человек приобщается к Богу. Это не магия. Таинство не магия ‒ вот основное положение, которое необходимо твердо знать, когда мы говорим о христианских таинствах. Таинство совершает Бог, священник ‒ священнослужитель ‒ совершает только священнодействие. Он совершает священнодействие ‒ Дар благодати священник дать не может. Это дает Бог, а Бог может дать только тогда, только при том условии, если человек способен к принятию этого дара.

Мы же сами прекрасно понимаем, что нам нельзя все дать. Попробуйте вот, дай нам сейчас Дар Чудотворения, что мы наделаем? Правда же? Мы такие чудеса натворим в мире, что, наверное, от мира ничего не останется. Вот какова ситуация. Вот это самое важное положение.

Таинства это не есть какие то магические действия и знаки, а есть именно то средство, которое посылается Богом человеку в каждом Таинстве отдельно или, лучше сказать, на раскрытии каждого Таинства в отдельности.

О Крещении. Это первое Таинство, которым человек входит в церковь. Что происходит здесь? Сплошь и рядом теперь все крестят. Все!.. Почему? Положено. Почему? Болеет. Хочешь, чтобы не болел? Окрести. Почему? Ну, так всегда делали. А что происходит с Таинством? При каком условии оно окажется полезным для человека? Что оно дает человеку? Что происходит с человеком? Вот это вопросы, которые в высшей степени важны для нас и об этом следует поговорить.

Господь говорит так: «Кто будет веровать и креститься, тот спасен будет». «Кто будет веровать и креститься». Предваряющим условием для Крещения ставится условие веры. Ну действительно Что такое креститься, когда я ни во что не верю? Зачем тогда креститься? Можно креститься ‒ крестятся. Почему? Понимают крещение, как магию. Главное, оказывается, совершить обряд Крещения, а что там, как там ‒ это не интересует человека. Магия так и приближается к человеку. Главное ‒ сделать, а что там будет, это не важно. Христос говорит: «Кто будет веровать и крестится, спасен будет». Итак: вера является, прежде всего, необходимым элементом, необходимым условием при крещении человека. Что происходит в Крещении? Очень многими высказываниями святых отцов, в Крещении происходит дарование человеку зерна, семени того нового человека, который воссоздан Христом своей Жертвой. Нового человека! Вот что дается, оказывается, в Крещении человеку. Семя, семечко

Никакого не происходит моментального изменения человека, превращения его из одного в другого. Происходит освящение человека. Происходит прощение его грехов, но, самое главное самое главное, что ему дается семя нового человека, того исцеленного, который дан человечеству во Христе. Об этом очень многие говорят. Об этом уже говорит апостол Иоанн Богослов, когда пишет, что семя его пребывает в каждом рожденном от Бога.

Так вот то, что связано с Крещением. Но для нас что важно? Евангелие говорит о том, что если веры не будет, то нельзя даже креститься. Правда серьезный вопрос, перед которым мы, в общем то, все стоим, и ‒ как понять это? Неужели, если крестится человек, а веры не имеет, то и ничего ему не будет?.. И ничего он не получит?

Мы так привыкли и заставляем, во что бы то ни стало, любого встречного и поперечного ‒ крестись!.. Кирилл Иерусалимский (был такой патриарх иерусалимский в четвертом веке) произносит, вдруг, очень серьезные слова, над которыми бы стоило задумываться каждому. (А он, кстати, сам занимался, прежде всего, оглашением тех, кто приходили в церковь, то есть научал их ‒ готовил их к крещению. Он сам ‒ патриарх). И вот он пишет: «Если лицемеришь, то люди крестят тебя теперь, а Дух не будет тебя крестить». Вот интересно то Люди крестят ‒ это он сам крестит ‒ а «Дух не будет тебя крестить».

Марк Подвижник ‒ преподобный, который жил немножечко позднее его, тоже четвертый–пятый век ‒ пишет: «Уверился ли ты хотя ныне, что твердо верующим Дух Святой дается тотчас по крещении, неверным же и зловерным ‒ и по крещении не дается». Правда интересно?.. Оказывается, крестили человека, а эти святые говорят: «Никакого духа ты не получил». Что то странное Вот если бы какой нибудь богослов сейчас сказал, то его тут же сожгли бы на первой же площади. Сказали бы ‒ ересь. А это святые отцы говорят!..

А посмотрите, что пишет Симеон Новый Богослов о крещении младенцев? Послушайте только! «Крещенные младенцами не чувствуют освящения, получаемого в крещении, потому что такое чувство, освящение, есть умное дело, а младенцы еще не совершенны умом, чтобы разуметь принятую благодать. Поэтому, с продолжением времени, они, мало–помалу, изменяются и переходят на сторону худа, и благодать Святого Крещения в иных погасает и совсем теряется». Встречали таких? В детстве крещен, а потом «А в иных сохраняется малая ее искра, о которой потом великая сия милость опять в них воспламеняется, если прибегнут к духовным отцам и покаются, как мы сказали, примут оглашение».

Что значит примут оглашение? Познакомятся с христианской верой, что это такое. Примут оглашение, восстановят веру, как следует, и возуповают на Бога. Посмотрите, какие интересные вещи Вопрос, действительно, очень-очень серьезный. Как «хорошо», когда понимаем, что главное ‒ крестить, а что там, как там ‒ неважно. Нет вот святые отцы мешают. Говорят ‒ нет, просто так нельзя. Лицемеришь ‒ тебя Дух крестить не будет, зловеришь ‒ не примешь, младенца крестишь ‒ смотри, будь очень внимателен, потому что многие, получив Крещение в младенчестве, потом не известно кем становятся.

Обратите, кстати, внимание, что в четвертом столетии, когда христианство получило (наконец то, в четвертом веке) свободу, до этого триста лет были непрерывные гонения, так расцвет начался, кажется, церкви. Церковь получила свободу, вот как сейчас у нас, точно то же самое. Так, получила, наконец, свободу. Что мы видим? Поразительные вещи!

Константин Великий крестится где то на смертном одре. Василий Великий, который является столпом церкви, украшением церкви, его все его собратья, все Отцы называют «кораблем, нагруженным драгоценностями», крестится в тридцать лет. Его семья была Святая. Никто не боялся(подумайте ‒ даже в младенчестве не боялись) ‒ а что, если умрет не крещенным? Что тогда будет? Его брат, то же самое. Иоанн Златоуст крестится где то в двадцать восемь лет. Григорий Богослов ‒ где то в двадцать шесть лет. Много находим случаев (хотя, правда, это уже не случай ‒ это больше, чем случай), когда относятся к Крещению, оказывается, с величайшим благоговением, и принимают его не просто так: родился ‒ крестить, а потом ‒ за стол, а принимают его, оказывается, как знак вступления в церковь. Сознательный знак вступления в церковь.

Мы видим, что, с тех пор, в церкви существуют, так сказать, две традиции. Сосуществуют. Некоторые принимают Крещение уже в сознательном возрасте, другие принимают (крестят) детьми. Но при каком условии церковь допускала крестить детей? Когда, действительно, есть надежда, есть основание, есть уверенность, что ребенок, которого крестят, будет воспитан так, что он в любой момент своей жизни скажет: да, я подтверждаю те обеты крещения, которые были даны за меня в моем детстве. Вот только при каком условии.

Но, вообще то, Симеон Новый Богослов указывает на очень серьезную вещь, что, оказывается, ребенок не чувствует, не осознает той благодати, которая действует на крещаемого.

Действительно ли Таинство Крещения в младенчестве? Действительно. Семя дается. Дается семя, но надо думать о пользе. Когда полезнее для человека ‒ вот что очень важно. Ведь зерна пшеницы лежали в пирамиде несколько тысяч лет и не давали никаких всходов, и так и остались они мертвыми зернами. Почему? Не было соответствующей обстановки, при которой эти зерна могли прорасти.

В истории церкви мы видим две традиции, которые так и продолжают существовать до настоящего времени, когда одни предпочитают совершать крещение в детстве, другие ‒ позднее, когда ребенок достигает уже определенного возраста. Ну хорошо! По крайней мере всем, надеюсь, понятна суть дела, что связано с Крещением.

Ну еще, может быть, один момент, на который стоит обратить внимание, связан с нашими школьными системами, в которых утверждается, что в Крещении прощается первородный грех Адама. Эта идея идет прямо из латинского богословия, из католического богословия, когда, под первородным грехом Адама, разумеется вина, наша с вами всех вина за то, что сделал Адам тысячи лет тому назад. Вообще идея «изумительная», лучшего не придумаешь: мой отец украл корову ‒ меня должны теперь судить. Даже в человеческом обществе такого нет, не говоря о Божественном.

Пророк Иезекииль по этому поводу пишет: «Не несет сын вины за отца, и отец не несет вины за деяния сына. Каждый отвечает за свое дело, за свою вину, и каждый награждается или наказывается за свои деяния». Это естественно, но католическое богословие рассудило иначе, и вот отсюда перешло, к сожалению, и в наши учебники о том, что человеку прощается первородный грех в Крещении. Не понимают простой вещи: что, если первородный грех ‒ это есть наша поврежденность и, если бы это происходило, то мы бы сразу бы становились (сразу, по крещении) бессмертными, нетленными, бесстрастными. Мы этого не видим. Напротив, говорим, слава Тебе, Господи, успели окрестить, а то бы некрещеный умер. Об этом пишут множество святых отцов, о том, что именно этого то как раз и не происходит, а происходит нечто совсем другое, происходит вот то, сказал: человеку дается семя нового человека.

Посмотрите как наш святитель Тихон Задонский пишет: «Ибо в человеке, который христианскую веру и Крещение воспринял, два рождения имеется, от этих двух рождений восстает в нем брань духа и плоти, или же, проще сказать, двоякая склонность, потому что два эти рождения противоположны и свое свойство каждое из них имеет, и к тому человеческое склоняет и побуждает сердце, что каждому свойственно. Плотское рождение склоняет христианина к плотскому мудрованию, духовное – к духовному. И эта брань в одном и том же христианине есть, ибо в христианине рожденном, как два рождения, так два и человека, свойствами своими имеются ветхий и новый». Не уничтожается, никакого автоматизма нет, никакого магического действия нет, а человек получает великое благо, ему дается семя нового человека, по образу Христа. Вот что происходит. Это серьезнейшая вещь.

И святитель Игнатий Брянчанинов пишет: «В нашем падшем естестве не уничтожено Святым Крещением свойство рождать из себя смешанное зло с добром». И он ссылается при этом на Святых Отцов и говорит: «Святой Исаак Сирин, согласно с прочими Отцами, научает, что Христос насаждается в сердца наши таинством Святого Крещения, как семя в землю». Приведем вам еще очень интересную мысль святителя Феофана, действительно, очень важную мысль. Вот послушайте: «Но надо при этом иметь в мысли, что в этом умертвии греху через Крещение, ничего не бывает механически, а все совершается с участием нравственно свободных решимостей самого человека». Более того, он объясняет: «Господь, приступающего к нему с покаянием и верою, приемлет, прощает ему все прочие грехи и, освящая Таинствами, снабжает силою препобеждать живущий в нем грех ‒ самого же греха не изгоняет, возлагая на самого человека изгнать его с помощью, даруемой ему для того, благодати». Человек призывается сам к труду и к борьбе.

В том то и дело, что Крещение дает только дар, вот это семя нового человека, вспомоществующий дар, а вовсе автоматически не изгоняет всего. Человек должен это сделать, а не за меня кто то такой. Батюшка меня раз, помочил трижды, и все в порядке. И я уже святой выхожу. Потрудись сам, человек. Да, тебе дается, великое дается благо, но потрудись сам.

Итак, говоря о Крещении. В Таинстве Крещения самое главное и важное: мы получаем рождение ‒ рождение нового человека в нас самих. Нового, но какого? Не древо, не плоды, а семечко получаем. И мы знаем, как из семечка ‒ из определенного семечка ‒ вырастает только это дерево, а не какое другое, так и из этого семечка, которое мы получаем в Крещении, вырастает только плод Христов. Вырастает новый человек, святой человек, и вот в течении жизни, отныне, и происходит в человеке борьба ветхого и нового.

Да, при Таинстве Крещения, поскольку приступающий к нему приходит с какой верой ‒ отрекается он от всего того зла, с которым он жил до этого (то есть приходит с чувством каким? ‒ покаяния) ‒ благодаря этому, в Таинстве Крещения человеку отпускаются все грехи, которые до этого были. В этом, если хотите, уникальное свойство Таинства Крещения ‒ все отпускается ему, если он приходит с верою и покаянием.

В отношении взрослых и младенцев: пожалуйста ‒ каждый пусть крестит так, как считает более полезным. Полезным Хочет, чтобы ребенок его ничего не знал и потом только по слухам от мамочки узнал, что его крестили ‒ крестите. Можно крестить в детстве. Да, он получает семя, но что потом получится ‒ смотрите.

Хотите, чтобы человек пережил этот дар благодати Божией и это переживание стало закваской доброй на всю его последующую жизнь, можно и подождать. Церковь говорит ‒ ваше право. Ваше право. Смотрите только, как полезнее сделать.

И последнее: да, в человеке вовсе не происходит какого то автоматического перерождения. Никакого автоматизма нет. Как был в нем ветхий человек ‒ он остается, но человеку зато даруется преизобильная благодать Божия, благодаря которой он может отныне, имеет силу, вступить в настоящую человеческую жизнь ‒ жизнь по свойствам Божиим. Вот так. Это то, что касается таинства Крещения. Кстати, один их исследователей данного вопроса, Кремлевский делает такой вывод: вообще у отцов и учителей церкви первых веков христианства мы не найдем такой мысли, что детям при Крещении прощается грех Адамов. Вот вам подведение итогов по данному вопросу.

В Таинстве Священства человек получает особый дар благодати Божией. Дар чего?.. Дар не производить священнодействия. Совершить священнодействия ‒ прочитать, перекрестить, помахать кадилом ‒ любой может, тут дара не нужно. Здесь требуется только право. Дар же священства заключается совсем в другом. Священник это, образно говоря, это водитель. Представьте себе, огромная машина или автобус, полный народу ‒ так? ‒ и нужно везти куда то, куда то ехать. Дорога сложная, говорят, даже очень сложная. Ну, кто поведет машину? Очень сложная дорога. Наверное, только человек, который действительно может вести машину как следует. Представьте себе, там придется крутые повороты, пропасти и пропасти. Там камни, узкие дороги и т. д. Кто поведет машину? Понимаете? Вот, что такое Священство! Кого-нибудь за руль не посадишь. Вот как относились к Священству.

Дар благодати, который посылается в этом таинстве человеку, это дар вспомоществующий данному человеку ‒ священнику ‒ вести, вести людей, помогать им идти по пути спасения, то есть назидать, указывать, предупреждать от ошибок, от всяких заблуждений, объяснять истинную православную веру, помогать людям молитвою, образом своей жизни, самим своим примером ‒ вот, что такое Священство.

К сожалению, и очень часто довольно бывает ‒ все чаще ‒ когда все священство сводят к чему? ‒ к знанию, как совершить ту или иную службу. Но, простите, это что такое? Вот здесь совсем и веры то никакой не надо. Так вот, если священник ведет образ жизни недостойный, то он остается бездарным. А, если он совершает еще какие то преступления, епископ снимает с него сан или запрещает на время, этим самым свидетельствуя, что у него не может быть дара Божия ‒ Бог не может жить в его душе.

Понимаете, что происходит? Епископ не дает благодати и не отнимает благодать, он совершает священнодействие ‒ дает дар благодати Господь и отнимает его Бог, а не епископ.

Иоанн Златоуст, например, писал: «Не думаю, чтобы в среде священников было много спасающихся ‒ напротив, гораздо более погибающих и именно потому, что это дело требует великой души». Григорий Богослов писал: «Ибо многие облечены саном, да не все имеют благодать». Исидор Пилосеот писал: «Священство прилично только некоторым и не многим ‒ именно же, держащимся той мысли, что оно есть отеческая попечительность, а не самоуправное самозаконие».

Исидор Пилосеот указал на одну из таких черт серьезных, которые мы ‒ и, к сожалению, не только мы, а всегда ‒ наблюдаем в церкви: когда получивший сан начинает самоуправно действовать по отношению к пасомым. Конечно это беда. Поэтому святые отцы прямо указывают, что того наставника, который действует самоуправно, нужно избегать и удаляться. Подлинный наставник всегда, прежде всего, является примером смирения.

Тот же, который превозносится над своими пасомыми, тот, который командует направо и налево, уже ясно показывает себя ‒ кто он есть. Это уже бездарный священник; долго ли он будет таким ‒ это уже не наш суд, но нужно это понимать. Пасторство это не сан сам по себе, сан только тогда, когда человек соответствует этому сану.

Ефрем Сирин пишет: «А я, возлюбленные, прихожу в ужас, видя на что отваживаться имеют обычай некоторые безумцы, которые решаются бесстыдно и опрометчиво искать Священства и принимают оное, не быв призваны к Христовой благодати, не зная того, что огнь и смерть собирают себе они, бедные». Видите как? Вот какой взгляд!

Перейдем к другим Таинствам. Второе Таинство, которое нам очень важно и нужно, с которым мы постоянно соприкасаемся ‒ это Таинство Евхаристии.

Господь сказал: «Кто не ест плоти Моей, не пьет крови Моей, не имеет жизни вечной». Очень сильные, надо сказать, слова. И для каждого верующего человека понятно, что без причащения говорить о членстве в церкви, по крайней мере ‒ лучше молчать, а не говорить. Что это такое? К чему мы приступаем? Что это дает человеку?

Здесь есть множество вопросов понимания этого таинства, поэтому остановлюсь только на некоторых из них. Первое, что никакого, по выражению Хомякова, «атомистического» чуда здесь не происходит. Пусть не смеются над нами, там за стеной. Пусть не обвиняют нас, что мы людоеды или христоеды. Пусть не думают, что мы верим в то, что хлеб и вино эти превращаются в вот это вот ‒ физическое тело. Что мы поедаем Христа. Мы этому не учим. Не об атомистическом чуде мы говорим. Совсем нет.

После освящения Даров, дьякон говорит священнику: «Раздроби, владыко, святый хлеб сей». Совсем не о физическом превращении ‒ нам навязали это опять все оттуда же, из католического запада. Там придумали, на Тредентском Соборе (вообще то начиная с тринадцатого столетия, а затем уже на Тредентском Соборе), эту формулу поразительную. Именно: через благословление хлеба и вина, сущность хлеба целиком изменяется в сущность плоти Христовой, а сущность вина ‒ в сущность Его крови. По Фоме Аквинскому, этому одному из самых авторитетных богословов и святых католической церкви, Евхаристия есть убиение, заклание Христа ‒ иммолацио Кристи. То есть священник превращается в палача.

И они не содрогаются от этой жуткой вещи. А потому что все это понимают таким кровяным каким то образом. Ничего подобного! Происходит нечто другое ‒ великое и спасительное для человека. Чем тело Христово отличалось от нашего тела? По своим физическим, химическим свойствам? Ничем. Если мы скажем отличалось, тогда мы впадаем в величайшее заблуждение. Ничем. Такое же было. Такое же Подчинялось тем же законам, имело те же формулы и больше ничего. Ничем не отличалось.

И глубочайшим образом отличалось! Чем же? Только тем, что оно было соединено ‒ неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно ‒ было соединено с Богом Словом. Это был Богочеловек. Поэтому прикосновение одно к нему исцеляло человека. Одно прикосновение Женщина только прикоснулась, и тут же она исцелилась. Вот чем отличалось. Оказывается, соединение с Богом делало Его ‒ делало Его плоть, эту плоть ‒ делало такой, скажем, чудодейственной. Делало Его плоть спасительной. В силу чего? ‒ повторяю еще раз ‒ вот этого нераздельного соединения с Божеством.

В этом то происходит основное, что совершается в Таинстве Евхаристии. Что там происходит? Происходит именно восприятие, восприятие Христом в свою ипостась, в свое естество Богочеловеческое, этого хлеба и вина. Происходит вот это неслитное, неизменное, нераздельное, неразлучное единение этого хлеба и вина с кем? ‒ с Богом Словом воплощенным. Соединение вот какое ‒ теснейшее. Благодаря чему? Не физическому изменению, а соединению этих хлеба и вина с Богом Словом. Это соединение хлеба и вина отныне именуется истинным Телом и Кровью Христа. Потому что отныне они соединены с Богом Словом Воплощенным, становятся едиными с ним, поэтому каждый причащающийся, как говорил Кирилл Александрийский, сотелесен Христу, единокровен Христу, то есть мы становимся ‒ мы, по своему телесному (не только душевному) состоянию ‒ становимся такими, как Он.

Но кому же когда приходила мысль, что мое тело ‒ тело Христа? Да нет, Его тело и остается Его телом. Мы становимся едиными с ним, ибо соединяемся, а не превращаемся. Вот два ключевых термина, которые показывают все отличие нашего понимания Евхаристии от понимания католического. Там, если хотите, происходит превеществление ‒ одно вещество в другое. Там происходит изменение, превращение Кстати, все это возникло знаете на какой волне? На волне алхимии, когда думали, что путем смешения могут возникнуть новые элементы.

Здесь: не превращение происходит, а единение происходит. Поэтому, Евхаристия ‒ Дар. Причащаясь этих Святых Даров, мы соединяемся, самым существенным, каким только есть, образом, то есть не только моя душа, но и само мое тело, соединяется самым существенным образом с тем Христом, которому я причащаюсь.

Иреней Лионский пишет: «Как хлеб, взятый от земли, после призывания над ним Бога, уже не есть обыкновенный хлеб, но Евхаристия, состоящая из двух вещей ‒ из земного и небесного ‒ так и тела наши, принимая Евхаристию».

В Евхаристии мы причащаемся Христу ‒ сопричащаемся, то есть, соединяемся с Ним, как и Бог Слово соединился с человеческой природой, а не изменил ее, не превратил ее во что то иное. Так и мы в Святой Евхаристии причащаемся, да, самого Христа, ибо эти хлеб и вино, воспринятые им в Свое естество, тем самым становятся Им, то есть Его Плотью и Кровью, но не в физическом и химическом смысле.

И еще, в связи с этим, конечно очень важно (но это относится уже ко всем Таинствам, и к Таинству Крещению), кто причащается достойно. Это вопрос очень важный. Часто спрашивают: «Как достойно причаститься?». Знаете, этот термин у нас вошел в обычай («достойно»), но он немножко, знаете ли, немножко мне не нравится. Вы знаете, что такое достойно? У меня сразу нос немножко кверху поднимается. Не о достоинстве идет речь, а о полезности о полезности. Когда человек причастится с пользой, действительно с пользой?.. Когда? Только при одном условии: когда он действительно видит, действительно осознает, действительно чувствует, действительно переживает насколько он не достоин, не достоин сопричаститься Христу.

Мерою смирения измеряется, если хотите, достоинство человека. То есть, проще сказать, мерой осознания им своего недостоинства измеряется подлинное достоинство человека. Вот, оказывается, чем. Звучит это несколько парадоксально, но это именно так.

Серафим Саровский поэтому и говорил: «Бывает иногда так: здесь, на земле, и приобщаются, а у Господа остаются не приобщенными». Оказывается, так же, как и в любом таинстве, можно приступить к нему, совершат надо мной священнодействие, приму я эти Святые Дары, а сам останусь не приобщенным. Почему? Самое главное почему Самое главное ‒ или чувствуешь себя достойным (А это бывает часто, когда человек все вычитает, отпостится дня три, вычитает все, и подходит уже, знаете ли, гоголем. Это беда.), или человек подходит без благоговения. Без благоговения Вот тогда ‒ не меньшая беда. Лучше не подходить человеку. Нет веры ‒ тогда и воздержись, нет благоговения ‒ тогда и воздержись.

Мы подходим, приступаем к Богу, а не к чему либо. К какому-нибудь начальничку, и то уже подходим с соответствующим почтением, а, если высокий начальник, то уже и с некоторой, так сказать, робостью. Здесь, если Бог позволил приступить к себе, неужели мы приступим без соответствующего благоговения? По-видимому надо это помнить.

В противном случае апостол Павел прямо пишет: «Кто ест или пьет недостойно ‒ суд себе ест и пьет. И от того многие из вас болеют и умирают». Болеют и умирают К таинствам нужно относиться с очень большой ответственностью. Недаром это сказано: «Это ‒ огнь поедающий!». Даже некоторые лекарства нельзя принимать, не подготовившись соответственно. Здесь это ‒ лекарство из лекарств и здесь ответственность налагается огромнейшая.

Таинство Покаяния ‒ это одно из самых насущных Таинств, с которыми соприкасается каждый верующий человек.

И здесь нужно отметить вот что: вот сейчас наблюдается тенденция, опять таки, перейти нам на католическое понимание этого Таинства. Это просто какая то беда. Это вот западное, на самом то деле, ветхочеловеческое отношение к Таинствам. Вы знаете, к чему там сведено Таинство? Вот, например, (кто то, кто был в Риме или кто будет), обратите внимание: в Соборе св. Петра стоят будочки, там написано ‒ франсе, дойч, инглиш ‒ то есть, человек с соответствующим языком может зайти в эту кабиночку, там решеточка небольшая, и с другой сидит священник и вы можете в эту решеточку, не видя друг друга, говорить все, что вам угодно. Можете поисповедоваться, можете спросить что то такое ‒ в общем, это ваше дело.

К сожалению, Таинство Покаяния превратилось в отчет о грехах. Отчет Дошло до того, что пишут вот такие «талмуды» толстенные, приходят и давай зачитывать. Да разве Таинство Покаяния отчет о проделанных грехах, о проделанной работе? Да что же это такое?! Само слово ‒ «Таинство Покаяния» ‒ уж, кажется, показывает, что должно совершаться, и ‒ во вторых ‒ безумен тот, кто думает, хоть в какой угодно толстой тетради, написать все то, что он сделал греховного. Потому что у нас нет почти ни одной минуты, когда бы мы что-нибудь не подумали, не пожелали, не почувствовали, не посмотрели и т. д. И во веки веков все не записать.

Поэтому в таинстве Покаяния требуется не отчет о грехах, а требуется раскаяние человека и, прежде всего, в том, что особенно он знает: в нем есть, его мучает, что он совершил. Требуется покаяние, а не отчет ‒ повторяю. Вот это, к сожалению, забывается. Таинство Покаяния называют вторым Крещением, поскольку оно, действительно, способно очистить душу человека. Многие–многие люди переживают, когда, действительно, после исповеди, как будто камень с плеч, как жернов с шеи сбросил человек. Он окрыленный просто выходит. Вот, что такое это Таинство ‒ Покаяния, а не отчета! Вот это очень важно знать, очень важно помнить.

Таинство Покаяния никогда не может быть долгим, в том смысле, что человек не может перечислять того множества. Потому что есть вещи, о которых болит душа ‒ он их назовет, но таких вещей, о которых особенно болит душа, их никогда не бывает так много. Где начинается перечисление множества, там пропадает вообще всякое чувство и человек уже забывает, зачем он вообще и пришел сюда. И, дальше скажу вам, что лучший отчет о грехах сделал бы не человек, а любой бесенок. Вот бы уж с удовольствием отчитался перед батюшкой ‒ такое бы нагородил, что сам батюшка бы взвыл. Только, к сожалению, там покаяния не будет никакого, а отчет великолепнейший представил ‒ на пятерку. Итак, повторяю, это таинство Покаяния, а не отчет.

В отношении Венчания или Таинства Брака. Нужно понять, как и в любом другом Таинстве, здесь верующим подается особый дар, Дар Божий. Какой, в данном случае? Вспомоществующий им двоим и их детям в деле спасения. Совместного спасения! Не может один человек спасаться и жить. По разным причинам, не будем говорить сейчас каким, не может.

Они вступают в брак. Вот здесь мы и спрашиваем помощи Божией в совместной жизни, в совместном спасении. Цель какая? Спасение спасение То есть, помощь друг другу в исполнении заповедей Божиих. Здесь, в браке, соприкасаются страсти, обнажаются страсти. То они закрыты, пока знакомы, а в совместной жизни они открываются. Вот тут то и начинается подвиг терпения. Да еще какой подвиг терпения! Вот здесь то и начинается, если хотите, настоящее христианство. Одно дело говорить, там, и любить весь мир, а другое дело полюбить рядом вот с тобою, у которого вот такой, знаете, характер. Попробуй, справься!

Как один, очень недавно, мой племянничек сказал: «Только женившись, я узнал, что такое счастье, но было уже поздно». Вот мудрец то, правда? Но, правда, я думаю, наверное, и каждая женщина может так сказать. Вот так. Так что вот в чем существо Таинства Брака. Хочу только одно отметить, что нельзя смешивать брак и таинство Брака. Это просто две разные реальности. Ну просто разные и все.

Брак от начала установлен Богом. На браке был сам Господь в Канне Галилейской, претворил воду в вино даже, то есть в благословение преблагословение дал! Никакого венчания, причем, не совершил. Представляете? Вот удивительно! Ничего не сказано. А надо бы было совершить, правда?.. Нет, не совершил таинство Венчания. Брак есть всегда брак, когда он законно осуществляется, это брак.

Таинство Брака ‒ это священнодействие особое, при котором верующим людям дается особый дар благодати. Когда можно принимать это Таинство? Тогда, когда есть вера. Нет веры ‒ не балуйся этими вещами. С огнем играть нельзя. Нельзя. Вот, возможно даже, что не исключено, как мне так кажется, что можно совершить таинство Брака и над теми, у которых одна половина искренно верующая, а другая не против. Верующая, а может и нет, но не против. Ибо у апостола Павла написано (Когда возник вопрос, разводиться ли с мужем неверующим ‒ они в браке состоят ‒ или с женой неверующей, он так и написал, что не следует этого делать.) написано: «Не спасется ли муж неверующий женою верующей» и наоборот, то есть, он утвердил этот брак: оставайся в этом браке и своей жизнью, своим примером, своим поведением покажи, что такое христианство.

Жизнью, примером покажи, что такое христианство, что оно делает с человеком, насколько оно прекрасно.

Брак ‒ это всегда есть брак законный. Не венчанный брак это не блуд ‒ это брак, но, если верующие люди, но не венчаются, то грех их в чем состоит? ‒ совсем не в том, что будто бы они в блуде живут (нет, нет, брак законный), а в том, что, следовательно, веры у них нет или леность велика. Вот в чем грех. То есть они не хотят воспользоваться даром Божьим и в этом, действительно, они согрешают. Вот в чем, но совсем не в том, что часто можно слышать.

В отношении Соборования. Сейчас это Таинство, все более широкое значение приобретает в церкви, все больше людей к этому прибегают, уже становится, кажется, нормой.

Если исходить из того указания Священного Писания, по которому и возникло это Таинство, то там сказано просто и прямо: «Болит ли кто в вас, да призовет пресвитера церковного», то есть болезнь такова, что сам не может прийти. Призовет Ну, правда, неудобно же звать, когда я и сам могу сходить. Ясно же Настолько болен, что призовет Вот истоки происхождения этого Таинства.

К этому Таинству приглашалось обычно несколько священников, даже семь (Вы знаете, семь число такое ‒ священное), с тем, чтобы соборно, вместе, церковь помолилась о нем и «Молитва веры восставит болящего» ‒ сказано. И, какие грехи согрешил, будут прощены ему. Почему? Потому что ‒ совместная молитва, все вместе. Вот и идея Таинства Соборования, а как относиться уже практически сейчас ‒ это пусть решает вера каждого.

Главные Таинства у нас ‒ это Таинства Покаяния и Причащения. Соборование это уже ‒ ну, кто желает, пожалуйста, когда болен ‒ конечно, но главные Таинства ‒ это Покаяние и Причащение. Требуется просто, чтобы перед причащением человек исповедовался. Хотя на самом деле это два совершенно разных Таинства, но в нашей церкви они соединены и это очень хорошо.

Миропомазание. Это Таинство менее всего вызывает вопросов. Оно у нас, опять-таки, сопрягается с Таинством Крещения. Оно идет прямо из Откровения Божия. Мы находим в Книге Деяний, когда самарияне приняли Крещение, но не приняли еще Духа Святого, и апостолы Петр и Иоанн были специально посланы на то, чтобы возложить на них руки и они приняли Духа Святого. Видите, как меняются, кстати, формы. В Деяниях всюду читаем: крестились во имя Иисуса Христа, во имя Господа Иисуса Христа. Возложили руки и приняли Духа Святого. Сейчас у нас в церкви: Крещение ‒ во имя Отца и Сына и Святого Духа, Дар Святого Духа ‒ через Миропомазание.

Видите ‒ формы меняются. Таинства не магия. Формы меняются и церковь может это менять, лишь бы сохранилось ядро, самая суть, правильное отношение к Таинству, как таковому.

Что касается Таинства Отчитывания, вы прекрасно знаете все, что связано с этим. Весь вопрос в том, как относиться к этому.

Так вот, Св. Отцы очень сильно об этом пишут. Авва Питерион говорит: «Итак, чадо, кто хочет изгонять бесов, тот должен сперва поработить страсти, ибо, какую страсть кто победит, тот такого беса и изгонит».

Варсонофий Великий пишет: «Противоречие дьяволу прилично не всем, но только сильным о Боге, которым повинуются бесы. Если же кто из не сильных, будет противоречить, бесы ругаются над ним, что находясь в их власти, он же им противоречит. Так же запрещать им ‒ дело мужей Великих, имеющих над ними власть. Многие ли из святых запрещали дьяволу, подобно Михаилу Архангелу, который сделал это, потому что имел власть? Нам же, немощным, остается только прибегать к имени Иисусову».

Вот Исаака Сирина еще прочту: «Ты выходишь учить тех, кому уже шесть тысяч лет, а это твое дерзкое прекословие, служит для них оружием, которым возмогут они поразить тебя, несмотря на всю твою мудрость и на все твое благоразумие».

Вот случай, бывший со старцем Алексием Зарайским. С ним беседовал один послушник и, в частности, говорит ему: «Я спрашиваю отца Алексия, почему он не выгонит беса из девушки бесноватой (которая помогала его семье там жить ‒ бесноватой), а он отвечал мне, почему же он может знать, что на то есть Воля Божия? Она причащается Святых Тайн и, если это нужно, то Христос, ею принимаемый, Сам в силе изгнать его, а если ей это служит крестом очистительным, то для чего же изгонять его?».

Замечательно. Она же причащается! Все! Это предел! Это предел возможного для человека ‒ соединение с Богом, и если Христос видит это полезным, он сам изгонит, а если это не полезно, так зачем же тогда это делать. Не правда ли, какой мудрый, правильный подход.

А вот Кассиан Римлянин, например, на очень важный момент обращает внимание: «Подчас бесы творят чудеса, чтобы вознести в надменность человека, который верит, что обладает чудесным даром, чтобы подготовить его к еще более чудесному падению. Они делают вид, что они горят и бегут из тел тех, где пребывают, благодаря, якобы, святости людей, про нечистоту которых они знают».

Вообще, надо знать, что всякое общение вот такого рода, эти попытки изгнания бесов, самым отрицательным образом действуют на самого заклинателя, то есть священника, и, увы, и на этих больных, ибо способ, которым священник воздействует, незаконный. Если Бог тебе не дал дара, как ты смеешь именем Божьим это делать? Кто дал тебе этот дар чудотворения? Никто. Тогда как ты смеешь?

Св. Отцы, которые получали этот дар, изгоняли одним словом, одним прикосновением. Никаких молитв, никаких действий, ничего не делали. Посмотрите ‒ никогда этого не было и, вдруг, сейчас (во второй половине двадцатого века) это вспыхнуло. Причем началось это в одном месте, а затем ‒ смотрим уже и другие начинают. Потому что, увы, тут присутствуют, повторяю, и моменты совсем другие. К сожалению, самые низменные: сребролюбие, слава и т. д. Опасное это дело.

Посмотрите, что случается со всеми, кто долго занимается спиритизмом: сходят с ума, кончают жизнь самоубийством и т. д. То же самое происходит и с человеком, который не достиг, повторяю еще раз, бесстрастия и не получил особого повеления Божия на это дело. Поэтому Отчитывание ‒ очень опасная вещь. Опасная для самого священника, и опасная для тех, кто приходит, и для тех, кто приводит этих людей для подобных целей.

Дата добавления: 2013-12-13