Лекция седьмая

Философское учение о бытии (онтология)

Содержание онтологии составляет систематическое развертывание той или иной философской концепции бытия. Онтология – учение о бытии как таковом, независимом от частных его разновидностей. Сам термин ввел Р. Гоклениус в 1613 году. «Предметом онтологии выступает само по себе сущее или бытие, содержание которого раскрывается в таких категориях как нечто и ничто, возможное и невозможное, определенное и неопределенное, количество и мера, качество, порядок и истина, а также в понятиях пространство, время, движение, форма, становление, происхождение, переход и др»[37]. Объектом философии является целостный мир (природный и социальный) как условие и предпосылка человеческой жизнедеятельности. Это положение принимается человеком без особых сомнений и рассуждений. Человек в определенном смысле убежден, что мир есть, что он имеется «здесь» и «теперь», он наличествует, и при всех изменениях, совершающихся в природе и обществе, мир сохранится как относительно стабильное целое. Мир был, есть и будет. Он есть бытие. Бытие рассматривается как целостность мира.

Откуда берется это влечение к целостности мира, Универсуму, Космосу, лежащее в основе философии? Для Аристотеля все просто: «Все люди от природы стремятся к знанию», – так начинает он свой труд «Метафизика». Познавать – значит не довольствоваться проявлением вещей, но искать за ними сущность. Аристотель определяет важнейшую философскую проблему через отделение от «ви­деть». «Видеть» и «познать» – не одно и то же. «Видеть» – это с помощью глаз обозревать, что находится «здесь», а познавать – значит искать то, что не находится здесь, отрицать видимое как недостаточное и утверждать невидимое как существенное. С Аристотелем можно согласиться. Человек состоит из того, что у него есть, и того, «чего ему не хватает», то есть из несоответствия между потребностями в познании и теми «способностями», которые у него имеются. А человеческая жизнь имеет неотъемлемое свойство – постоянно обращаться к миру. А это и есть обращение мыслью к своему бытию и бытию мира, как преходящему и непреходящему.

Мир есть постоянный круговорот превращения бытия в небытие. Реальное, видимое, вещное, движущееся бытие вытекает из невидимого, покоящегося небытия, и, исчерпав себя, опять погружается в него. Небытие выступает как отсутствие вещей и форм, но в нем как бы скрыто все возможное богатство мира, все нерожденное, неставшее, неоформленное. Быть – значит общаться с миром, обращаться к нему, действовать в нем, задумываться о нем. Отсюда два подхода к рассмотрению бытия уже в процессе становления философии. Один – рассмотрение бытия как непротиворечивость мышления о нем: если невозможно противоречие в мышлении, оно недопустимо и в бытии. Нельзя утверждать, что та же самая вещь и существует и не существует в одно и то же время. Другой подход – рассмотрение бытия соответственно природе, какова она в действительности есть, то есть независимо от особенностей мышления.

Из вопроса соотношения бытия и небытия родился вопрос философии, который в марксистской традиции считается основным, – соотношение мышления и бытия. Мышление то объявлялось результатом бытия – это путь к материализму, то, наоборот, доказывалось, что структура бытия вытекает из структуры самого мышления – это путь к идеализму.

Уже в античную эпоху возникла мысль, что несмотря на всевозможные изменения, происходящие в мире вещей, в каждом из них должно быть и нечто устойчивое, что сохраняется при всех превращениях. Эта устойчивая основа получила название субстанция (сущность). Считалось, что если различные тела, вещи могут возникать и исчезать, то субстанция несотворима и неуничтожима, она лишь изменяет формы своего бытия, переходит из одних состояний в другие. Она – причина самой себя и причина (основание) всех изменений. Понятие субстанции выражало убеждение в единстве мира. Оно требовало довольно высокой степени абстракции – выявления некоторого общего, сохраняющегося во всем многообразии вещей и явлений. Можно утверждать, что само возникновение философии как формы общественного сознания произошло как раз в ту историческую эпоху, когда отчетливо оформилась идея единства мира и существования некоторой субстанции как устойчивой основы всех предметов объективной реальности.

Что такое эта первооснова? Учения, объясняющие сущность мира и его единство исходя из одной субстанции, относятся к философии монизма. Но само понимание субстанции может быть различным: в качестве субстанции можно мыслить и материю и дух. Соответственно этому различается монизм материалистический, идеалистический и религиозный. Монизму противостоит дуалистическая трактовка мира, согласно которой он образован двумя существующими исходными началами – материальным и идеальным. Первое из них объединяет сферу телесно-предметной реальности, а второе – сферу духа.

Удивительно, что в разных концах земного шара, независимо друг от друга мудрецы пришли не просто к сходным, а идентичным выводам, облеченным в натурфилософскую форму. В основе существования мира лежат начальные субстанции, стихии. Чаще всего их насчитывали четыре: огонь, воздух, земля, вода. Согласно Пифагору, первейшей сущностью мира является число. Для Сократа бытие и знание о Добре, Прекрасном и т.п. тождественны. Сократ отмечает: «Быть и знать – одно и тоже. И добро и знание неразрывны с бытием. Плохой человек не может познать истину, так как он не владеет соответствующей основой существования, какой является Добро. Знающий человек не может быть злым, так как он благодаря своему знанию Добра стал частицей миростроительной силы».

Идеальное понятие бытия в философии Платона превращается в объективно-идеалистическое учение. Согласно Платону, окружающий мир вещей надо рассматривать как мир теней. Идеи как бы присутствуют в вещах, вещи же выступают как подражание своим идеальным прототипам. На вершине мира идей находится идея высшего Блага. Идеи и есть истинное объективно существующее бытие, материя – небытие. Только благодаря первому, второе «рождает» мир чувственно воспринимаемых вещей и явлений.

Если у Платона духовная основа мира выступает как царство неподвижных идей, то у Гегеля она рассматривается в непрерывном развитии. Гегелевская «абсолютная идея» сначала существует сама по себе как объективная данность и саморазвивается вне времени и пространства от таких простейших категорий, как «бытие» и «ни­что», к категориям более сложным, порождая все богатство духовного мира. В нем нетрудно узнать мир человеческих понятий, оторванных от человеческого сознания и превращенных в абсолют. Следовательно, и у Гегеля природа оказывается своеобразной тенью, отбрасываемой идеей, а сущностью вещей объявляется скрытая якобы в их глубине духовная сущность.

Сообразно этому взгляду понятие материи как общего в вещах становится ненужным. «Материализм, – писал Гегель, – признает истинно объективным материю как таковую. Но сама материя есть абстракция, которая как таковая не может быть воспринята нами. Поэтому можно сказать, что не существует вообще материи, ибо в том виде, в котором она существует, она всегда представляет собою нечто определенное, конкретное». Но если понятие «материя» фиксирует общее в вещах, а общее якобы может существовать только в мысли, значит, материя не существует в реальности.

Несколько иным образом рассматривается понятие материи в философских школах, основанных на идеях Аристотеля. Аристотель не сомневался в объективном существовании реального мира, но материю считал пассивным началом, которое само по себе лишено всякой определенности. Материя, согласно ему, есть субстрат, из которого состоят все вещи. Но материя принимает вид определенных предметов только благодаря форме – действенному началу, имеющему духовный характер. Колеблясь между материализмом и идеализмом, Аристотель склонялся к тому, чтобы считать форму предшествующей материи; для него душа человека как форма тела предшествует последнему. По отношению ко всему миру «формой всех форм» выступает «первый двигатель», вероятно Бог.

Таким образом, если у Платона или Гегеля вещи суть воплощение идеи, то у Аристотеля мир оказывается состоящим из двух начал, но активная, первейшая роль принадлежит при этом началу духовному.

Близки к объективно-идеалистическим воззрениям религиозные концепции. В них отмечается, что существа (живые и неживые) имеют свое бытие от Бога-отца. Но Бог-отец превышает сущность и силой и достоинством. Отсюда, и вечный для религиозно-философской концепции бытия вопрос: отождествить ли бога с бытием или поставить его выше бытия? И это притом, что все-таки главным ориентиром для теологов был и есть догмат: «Аз есмь Сущий».

Но то, что было ясно для теологии, создало логические трудности для философии. Одни ее представители, признавая Бога-отца, отводили ему роль прабытия, которое творит мир, а носителем бытия выступает Бог-сын (Иисус Христос как Богочеловек). Другие, пытаясь выйти из религии в науку (Фома Аквинский и представители томизма) вводят понятия сущности и существования как характеристик бытия. Только в Боге сущность и существование совпадают. Человек же состоит из двух бытийных субстанций, начал: сущности и существования. Душа дает существование телу, но сама получает существование от Бога.

Представители субъективного идеализма высказывают весьма противоречивые суждения в понимании материи. Одни «разреша­ют» вопрос о сущности мира путем отождествления предметов (и мира в целом) с ощущениями или мыслями об этих предметах. Так, согласно идеям Дж. Беркли, «существовать – значит быть воспринимаемым», вещи существуют лишь постольку, поскольку их воспринимает сознание.

Соответственно времени и достижениям науки, в начале ХХ в. концепцию Беркли продолжил австрийский физик Э. Мах, заявив, что мир состоит из элементов. Он понимал под «элементами» не химические свойства вещей и предметов, а, например, красное, зеленое, теплое, холодное и т.п., то есть ни что иное, как ощущения; мир оказывался состоящим из комплексов ощущений.

В ХХ в. сходные воззрения на сущность и основу мира оформляются иным образом: различаются такие свойства тел, относительно которых восприятия дают прямые свидетельства, и такие, которые непосредственно чувствами восприняты быть не могут. Так рассуждал Бертран Рассел. Первые он отождествлял с восприятиями и называл психическими: «то, что я знаю без вывода, когда имею переживание, называемое «видением солнца», есть не солнце, а психическое событие во мне». Но как быть с научным представлением о Солнце? Для Рассела Солнце есть одновременно и физический объект, и научное знание о нем. Различие между психическим и физическим в том, что первое есть «непосредственно данное» явление, а физическое явление либо вообще нам неизвестно, либо познается через выводы. В конце концов различие между духом и материей оказывается несущественным.

Как эволюционировало само понятие материи (от латинского materia - «вещество», «материал») в естественнонаучном
материализме? Понятие материи прошло длительную историю. С течением времени оно развивалось, углублялось, уточнялось, отражая в каждую историческую эпоху общий уровень знаний о мире, достигнутый на данном этапе движения человеческой мысли. Чем выше был этот уровень, тем содержательнее было и само понятие материи, хотя оно и не всегда формулировалось посредством более или менее развернутого определения. Не всегда оно имело соответствующую терминологию. Тем не менее, если речь шла об основах мироздания, о его фундаменте, по сути дела, имелось в виду именно то, что позднее получило название «материя».

Представители диалектического материализма дали довольно глубокий теоретический анализ сущности кризиса в естествознании и причин идеализма. История науки знает немало ситуаций, когда идеализм рождался или возрождался самим прогрессом науки. Так произошло и в конце ХIХ в. Крупный успех естествознания, приближение к таким однородным и простым элементам материи, законы движения которых не могут быть проверены экспериментально, а требуют абстрактно-логической, в том числе математической обработки, порождает забвение материи теоретиками, математиками. «Материя исчезает», остаются одни уравнения. Так, на новой стадии возрождается старая идея: «разум предписывает законы природе». Таким образом, математизация физики и идеализация математики – основная причина «физического» идеализма, приведшая к релятивизму (то есть утверждению, что все знания только относительны).

В своем произведении «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин дал следующее определение материи: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них»[38]. Несомненно, что это понятие материи – высшая степень абстракции, оно предельно широкое. И подобно другим широким абстракциям, возможным в рамках любой науки, оно раскрывает свое содержание только через взаимное соотношение с себе противоположным. Таковыми в философии являются материя и сознание, природа и дух, бытие и мышление, физическое и психическое, объект и субъект. Будучи предельно широкими философскими понятиями, они могут быть определены только через раскрытие их соотношения между собой и прежде всего через указание на то, что является здесь исходным, детерминирующим, а что производным, детерминируемым, и почему. Данное определение материи является логическим завершением материализма, теоретической основой его положений о материальном единстве мира, о первичности материи и ее объективной реальности, о том, что материя – единственный источник знания человека. В этом определении подчеркиваются следующие признаки: материя есть а) объективная реальность, б) существующая вне (вне человеческой головы) и независимо (не нуждается в сознании для своего существования, развивается по своим законам) от человеческого сознания, в) данная нам в ощущениях, г) отражаемая, копируемая нашими ощущениями.

Это понятие, таким образом, играет важнейшую роль и в становлении, развитии диалектико-материалистической теории познания. Утверждение материалистического монизма на фоне идеалистических и метафизических воззрений на сущность мира также базируется на этом определении материи. Эта философская категория играет основополагающую роль в развитии естествознания и других областей науки: она выражает как материальное единство мира, так и методологическое значение философии для других наук. Естествознание всегда изучает объективно реальные вещи, конкретные уровни организации материи, конкретные ее виды и формы движения. На этом стоял практически весь материализм Античности, эмпиризм и рационализм Нового времени. Каким бы невероятным на первый взгляд, с точки зрения известных и принятых наукой положений не было бы новое открытие в естествознании, оно подтверждает и конкретизирует материализм. Прежде всего именно неожиданность, «диковинность» (С. И. Вави­лов) раскрывающейся системы мира есть один из серьезных аргументов, подтверждающих объективность этого мира.

Дата добавления: 2014-01-05