Выготский и его программа построения психологии

Л.С.Выготский был впервые замечен после его приезда из провинции на 2-м психоневрологическом съезде, через год после 1-го, так как ак­тивно включился в построение психологической науки как в тео­ретическом плане, так и в ее практических применениях.

Не ограничившись общими фор­мулами марксистской философии, он предпринял попытку почерпнуть в ней положения, которые позволили бы пси­хологии выйти на новые рубежи в ее собственном про­блемном поле.

Марксизм утверждал, что человек - природное сущес­тво, но природа его социальна, и поэтому рассматривал телесные, земные основы человеческого бытия как про­дукт общественно-исторического развития. Разрыв меж­ду природным и культурным привел в учениях о челове­ке к концепции двух психологии, каждая из которых имеет свой предмет и оперирует собственными методами.

Для естественнонаучной психологии сознание и его функции причастны тому же порядку вещей, что и телесные действия организма. Поэтому они открыты для строго объективного исследования и столь же строго при­чинного (детерминистского) объяснения.

Для другой психологии предметом является духовная жизнь человека в виде особых переживаний, которые возникают у него благодаря приобщенности к ценностям культуры, а методом - понимание, истолкование этих переживаний.

Все помыслы Выготского были сосредоточены на том, чтобы покончить с версией о «двух психологиях», кото­рая расщепляла человека. На первых порах опорным для него служило понятие о реакции. Однако он понимал ее не так, как Корнилов, поскольку считал главной для че­ловека особую реакцию - речевую. Она, конечно, являет­ся телесным действием, но, в отличие от других телесных действий придает сознанию личности несколько новых измерений. Во-первых, она предполагает процесс обще­ния, а это значит, что она изначально социальна. Во-вторых, у нее всегда имеется психический аспект, который принято называть значением или смыслом слова. В-третьих, слово имеет независимое от субъекта бытие как элемент культуры. За каждым словом бьется океан исто­рии народа. Так, в едином понятии речевой реакции со­мкнулись телесное, социальное (коммуникативное), смыс­ловое и историко-культурное.

В системе этих четырех координат (организм, обще­ние, смысл, культура) Выготский стремился объяснить любой феномен психической жизни человека. Интегратизм, отличавший стиль его мышления, определил свое­образие его пути, когда, оставив понятие о речевой реак­ции, он перешел к изучению психический функций.

Принципиальное нововведение, сразу же отграничив­шее его теоретический поиск от традиционной функцио­нальной психологии, заключалось в том, что в структуру функции (внимания, памяти, мышление и др.) вводились особые регуляторы, а именно - знаки, которые создают­ся культурой.

Знак (слово) - «психологическое орудие», посредст­вом которого строится сознание. Это понятие было свое­го рода метафорой. Оно привносило в психологию восхо­дящее к Марксу объяснение специфики человеческого общения с миром. Специфика заключается в том, что общение опосредовано орудиями труда. Они изменяют внешнюю природу и в силу этого - самого человека. Ре­чевой знак, согласно Выготскому, это также своего рода орудие. Но особое орудие. Оно направлено не на внешний мир, а на внутренний мир человека. Оно преобразует его. Ведь прежде чем человек начинает оперировать словами, у него уже имеется доречевое психическое содержание. Этому «материалу», полученному от более ранних уров­ней психического развития (элементарных функций), психологическое орудие придает качественно новое стро­ение. И тогда возникают высшие психические функции, а с ними вступают в действие законы культурного разви­тия сознания, качественно иного, чем «натуральное», природное развитие психики (какое наблюдается, например, у животных).

Понятие о функции, выработанное функциональным направлением, радикально изменялось. Ведь это направление, усвоив биологический стиль мышления, представляло функцию сознания по типу функций организма, Выготский сделал решающий шаг из мира биологии в мир культуры. Следуя этой стратегии, он приступил к экспериментальной работе по изучению изменений, ко­торые производит знак в традиционных психологичес­ких объектах: внимании, памяти, мышлении. Опыты, которые проводились на детях как нормальных, так и аномальных, побудили под новым углом зрения интер­претировать проблему развития психики.

Новшества Выготского не ограничились идеей о том, что высшая функция организуется посредством психоло­гического орудия. Не без влияния гештальтизма он вво­дит понятие о психической системе. Ее компонентами являются взаимосвязанные функции. Развивается не от­дельно взятая функция (память или мышление), но це­лостная система функций. При этом в различные возраст­ные периоды соотношение функций меняется. (Например, у дошкольника ведущей функцией среди других являет­ся память, а у школьника - мышление).

Развитие высших функций совершается в общении. Учтя уроки Жане, Выготский трактует процесс развития сознания как интериоризацию. Всякая функция возни­кает сначала между людьми, а затем становится «част­ной собственностью» ребенка. В связи с этим Выготский вступил в дискуссию с Пиаже по поводу так называемой эгоцентрической речи. Выготский экспериментально по­казал, что эта речь, вопреки Пиаже, не сводится к ото­рванным от реальности влечениям и фантазиям ребенка. Она исполняет роль не аккомпаниатора, а организатора реального практического действия. Размышляя с самим собой, ребенок планирует его. Эти «мысли вслух» в даль­нейшем интериоризируютея и преобразуются во внутрен­нюю речь, сопряженную с мышлением в понятиях.

«Мышление и речь» (1934) - так называлась главная, обобщающая книга Выготского. В ней он, опираясь на обширный экспериментальный материал, проследил раз­витие понятий у детей. Теперь на передний план высту­пило значение слова. История языка свидетельствует, как изменяется значение слова от эпохи к эпохе. Выготским же было открыто развитие значений слов в онтогенезе, изменение их структуры при переходе от одной стадии умственного развития ребенка к другой. Когда взрослые общаются с детьми, они могут не подозревать, что слова, ими употребляемые, имеют для них совершенно другое значение, чем для ребенка, поскольку детская мысль на­ходится на другой стадии развития и потому строит со­держание слов по особым психологическим законам.

Важность открытия этих законов для обучения и раз­вития маленького мыслителя очевидна. Выготским была обоснована идея, согласно которой «только то обучение является хорошим, которое забегает вперед развитию». В связи с этим он ввел понятие о «зоне ближайшего раз­вития». Под ней имелось в виду расхождение между уров­нем задач, которые ребенок может решить самостоятель­но или под руководством взрослого. Обучение, создавая подобную «зону», и ведет за собой развитие.

В данном процессе внутренне сомкнуты не только мысль и слово, но и мысль и движущий ею мотив (по терминологии Выготского - аффект). Их интегралом яв­ляется переживание как особая целостность, которую Выготский в конце своего рано оборвавшегося творчес­кого пути назвал важнейшей «единицей» развития лич­ности. Он трактовал это развитие как драму, в которой имеется несколько «актов» - возрастных эпох.

Творчество Выготского существенно расширило пред­метную область психологии. Она выступила в качестве системы психических функций, имеющей особую исто­рию. Высший, присущий человеку уровень развития этой системы (отличающийся сознательностью, смысловой организацией, произвольностью) возникает в процессе вхождения личности в мир культуры.

Во второй половине 20-х гг. в стране произошел со­циальный переворот - экономический, политический, идеологический. Наступила эпоха сталинщины. «Обвинительный уклон», отличавший выступления тех, кто собрался «под знаменем марксизма», распрос­транился и на психологию. Одним из первых подал сиг­нал (в 1931 году) изменивший рефлексологии В.Г. Анань­ев. «В психологии, - заявил он, не должно быть никаких школ, кроме единственной, основанной на трудах классиков марксизма». Наряду с беспар­тийным Ананьевым активность развили моло­дые коммунисты из Московского института психологии. Главным занятием, поглотившим их энергию, стало изо­бличение в идеологических грехах различных школ и концепций, среди которых оказались рефлексология Бехтерева, учение Павлова о высшей нервной деятельности, реактология Корнилова, психотехника Шпильрейна, «бихевиоризм» Боровского, «культурническая» кон­цепция Выготского и Лурия и др. Все многоцветье идей и направлений, определивших картину исканий прежних лет, было замазано черной краской.

Уверенность Выготского в обусловленности психичес­ких процессов условиями социальной жизни заронила идею изучения сдвигов в чувственном восприятии и мышлении, вызываемых овладением грамотой, включе­нием в более развитую культуру. В 1929 году появилась его заметка о плане научно-исследовательской работы по педологии национальных меньшинств. Вскоре была отправлена экспедиция в Узбекистан, которую возгла­вил Лурия. Участники экспедиции надеялись, исполь­зуя тесты, интервью и т.п., провести сравнительный анализ уровней развития сознания у различных категорий аборигенов исходя из гипотезы о том, что у того, кто включился в колхозное строительство и обучение в различного типа школах, изменяется строй восприятия и мышления. Работу экспедиции стали в Москве ассоциировать со стремлением затеявших ее психологов поставить мышление неграмотных людей (в данном случае в среднеазиатском регионе) в один ряд с первобытным, качественно отличным от современного. Это дало повод инкриминировать этим психологам приверженность чуж­дой марксизму идеологии.

Волна разоблачений и «саморазоблачений», которая прокатилась после постановления ЦК ВКП(б) от 1931 года, поглотила среди других психологических концеп­ции и «культурно-историческую» теорию Выготского.

Дата добавления: 2014-01-06