Международные отношения в предвоенное десятилетие 5 страница

«Группу С» образовали германская Юго-Западная Африка и тихоокеанские острова: Маршалловы, Марианские, Каролинские, Науру, Новая Гвинея, Западное Самоа и др. Эти «наименее развитые» районы фактически аннексировались и должны были управляться в соответствии с законами страны, обладавшей мандатом, как составная часть ее территории.

Руководители конференции не жалели слов, восхваляя столь мудрое решение, которое позволит ранее «беззащитным народам» стать на путь прогресса и процветания под опекой держав-«благодетелей». На самом деле система мандатов представляла собой международно-правовое оформление колониализма. Не случайно автор «колониального компромисса» Ллойд Джордж цинично, но зато правдиво заявил: «Мандаты являются просто маскировкой аннексии».

На втором этапе обсуждения колониальной тематики центральным стал вопрос, кто получит мандаты и будет осуществлять опеку над подмандатными территориями,

Американский президент настаивал на том, чтобы мандаты на управление колониями были предоставлены Лиге Наций. Его концепция включала в себя следующие положения: опекун — это не владелец колонии, он выражает интересы сообщества нации верховным собственником колониальных владений является Лига Наций; она передает мандаты на временное управление ими (до провозглашения независимости) малым странам; что касается природных богатств этих территорий, то они объявляются доступными для всех членов Лиги Наций. Такой вариант распределения колоний, разумеется, не устраивал ни Ллойд Джорджа, ни (с.52) Клемансо. При поддержке Италии, Японии и доминионов Англия и Франция в категорической форме потребовали передачи мандатов великим колониальным державам, т.е. им самим, так только они имели богатый многовековой опыт «подготовки населения колоний» к независимому развитию. Под этим мощным давлением Вильсон отступил.

На третьем этапе колониальных споров решался вопрос, кто будет распределять мандаты.

Идея американского президента возложить эту почетную обязанность на руководимую Соединенными Штатами Лигу Наций была решительно отвергнута англичанами и французами. Они заставили Вильсона согласиться с тем, что это право должно принадлежать конференции, а фактически «большой тройке», в рамках которой президенту противостоял объединенный фронт Ллойд Джорджа и Клемансо. За Лигой Наций, таким образом, закреплялась другая и единственная «почетная обязанность» — официально вручать от своего имени уже распределенные без ее участия мандаты. Вильсон потерпел очередное дипломатическое поражение.

Общие итоги обсуждения колониальных проблем были весьма далеки, если не противоположны заявленным целям. В этом вопросе победа оказалась на стороне традиционного колониализма, а более «цивилизованные» колониальные планы, выдвинутые Вильсоном, во многом были выхолощены и фактически приняли форму декларации о благих намерениях.

Важное место в работе конференции заняла полемика по вопросам мирного урегулирования с Германией.

При обсуждении германской проблемы в «большой тройке» произошла перегруппировка сил. Максималистской позиции Франции противостоял умеренно-осторожный курс Англии и США. Острые разногласия сторон определялись тем, что несмотря на единое стремление к сокрушению военной и экономической мощи Германии, будущее ее место в европейской системе международных отношений виделось по-разному. Политика англосаксонских держав, направленная на сохранение достаточно сильной Германии, была обусловлена желанием обеспечить традиционное равновесие сил как гарантию европейской стабильности. При этом Веймарской республике отводилась роль противовеса как Франции, так и Советской России. Французский вариант максимального ослабления Германии представлялся лидерам Англии и США недальновидным и даже опасным — в условиях распада Австро-Венгрии, неопределенности дальнейшей исторической судьбы России и революционного подъема в Европе. В знаменитом «Меморандуме из Фонтебло» Ллойд Джорджа, обращенном к Вильсону и Клемансо, говорилось: «Если мы будем (с.53) благоразумны, мы предложим Германии такой мир, который, будучи справедливым, покажется всем мыслящим людям предпочтительнее, чем другая альтернатива — большевизм». Помимо запугивания Франции большевистской угрозой в «Меморандуме» приводился еще один аргумент в пользу английского плана урегулирования: если Германия «почувствует, что с ней обошлись несправедливо при заключении мира в 1919 г., она найдет средства отомстить своим победителям». Далее Ллойд Джордж, отвергнув наиболее жесткие требования Франции, изложил свои предложения по решению германского вопроса гораздо более умеренного характера. Эти предложения были поддержаны президентом Вильсоном, заявившим: «Мирный договор не должен быть грабительским миром. Если бы он стал таковым, это было бы историческим наказанием».

В борьбе с англоамериканским блоком Франция была вынуждена пойти на серьезные уступки по целому ряду направлений.

Прежде всего, англосаксонские державы решительно отвергли французскую идею о расчленении Германии. Ллойд Джордж еще в своем программном выступлении от 5 января 1918 г. твердо заявил: «Мы не намерены разрушать Германию и уничтожать ее государственность». Недовольный «прогерманской» позицией Англии, Клемансо уже на Парижской конференции упрекал Ллойд Джорджа: «Я должен Вам сказать, что на следующий день после перемирия я нашел в Вашем лице врага Франции». Английский премьер спокойно ответил: «Это всегда было нашей традиционной политикой».

Вскоре было снято и еще одно из главных требований Франции — проведение границы по Рейну и образование Рейнской республики. Взамен Англия и США предложили другое решение: левый берег Рейна и 50-километровая зона вдоль его правого берега получали статус демилитаризованных. В качестве компенсации Ллойд Джордж и Вильсон пообещали обиженной Франции подписать с ней гарантийные договоры о предоставлении военной помощи в случае нападения Германии.

Не получили полного удовлетворения претензии Франции на присоединение Саара. Ей передавались саарские угольные копи, а сам район переходил под управление Лиги Наций.

Объясняя причины своего отступления от им же разработанного «Карфагенского мира», Клемансо отмечал, что при решении германского вопроса ему, к сожалению, пришлось иметь дело «с Ллойд Джорджем, возомнившем себя Наполеоном, и Вильсоном, изображавшим из себя Иисуса Христа».

Особой остротой отличалось обсуждение репарационного вопроса. Правда, на начальной стадии его рассмотрения державы-(с.54)победительницы проявили редкое единодушие: все они были согласны с тем, что Германия несет ответственность за развязывание мировой войны и поэтому должна заплатить за нанесенный странами Антанты ущерб. Сообразно с веяниями времени, говорилось о взыскании контрибуции (от лат. contributio — взимание дани, налогов), а о репарациях (от лат. reparatio — восстановление). Новая терминология как бы подчеркивала, что речь шла не о грабеже побежденных государств, а о выделении ими средств на восстановление разрушенных районов. Разногласия проявились сразу же, как только начался подсчет общей суммы репараций, во-первых, и доли, приходящейся на каждую страну-получателя, во-вторых.

И вновь главными противоборствующими сторонами оказались Франция, с одной стороны, Англия и США — с другой. Причина уже названа — различие в базовых подходах к решению германской проблемы. Исходя из своей концепции максимального ослабления Германии французская делегация определила сумму германских репарационных платежей в 480 млрд. золотых марок, включив в нее «необходимые средства» для возмещения как материального ущерба, так и военных расходов. Англия и США, выступавшие против чрезмерных репарационных обязательств Германии, оценивали только компенсацию за нанесенный ущерб — в пределах от 50 до 100 млрд. Интересно, что по подсчетам известного экономиста Дж. М. Кейнса и группы экспертов их английской делегации Германия была в состоянии за 25–30 лет выплатить от 40 до 60 млрд., само же германское правительство считало приемлемой и выполнимой уплату 30–36 млрд. золотых марок. Ллойд Джордж в своем «Меморандуме из Фонтебло» констатировал: «Репарационные требования союзников, несомненно, превышают то, что может заплатить Германия при любом подсчете».

Полемизируя с Клемансо, Вильсон и Ллойд Джордж, помимо вышеперечисленных аргументов, пытались доказать невыгодность экономического и финансового истощения Германии для самих западных держав и мировой экономики в целом. Американский президент несколько раз стращал французскую делегацию лозунгом «Мир без репараций!» Соединенные Штаты смело выдвигали столь радикальный лозунг, так как они вообще не могли претендовать на репарации. К тому же существовала и еще одна специфическая причина: в американских правительственных кругах понимали, что крупные репарационные платежи, основными получателями которых являлись Англия и Франция, привели бы к ослаблению финансовой зависимости этих держав от США.

Шли споры и о долевом распределении германских репараций. Франция претендовала на 58%, оставляя для Англии 25%. (с.55)

Англия ограничивала долю Франции 50%, увеличивая свою долю до 30%. США предлагали компромиссный вариант: 56% — Франции и 28% — Англии.

Согласовать столь противоречивые мнения на конференции так и не удалось. Поэтому было решено создать специальную Репарационную комиссию, которой поручалось до 1 мая 1921 г. после тщательного исследования проблемы установить окончательную сумму репараций и сроки их выплат. До этого времени Германию обязывали уплатить 20 млрд. золотых марок.

Из малых европейских стран активное участие в процессе мирного урегулирования германской проблемы приняла Польша. Ее участие свелось к требованиям расширения своей территории за счет территории германской. Премьер Падеревский рассчитывал на поддержку великих держав, особенно Франции, которая рассматривала Польшу как противовес Германии и Советской России. Отсюда масштабные территориальные притязания польской делегации, которые Ллойд Джордж назвал «экстравагантными и недопустимыми». Тем не менее, значительная часть польских «пожеланий» была удовлетворена. Самое серьезное противодействие поляки встретили, когда потребовали передачи Данцига (Гданьска) и так называемого Гданьского коридора. В этой связи Ллойд Джордж, выступавший против чрезмерных требований к Германии как со стороны Франции, так и со стороны Польши, прозорливо отметил: «Мы не должны сами сеять зерна новой войны». Английского премьера поддержал Вильсон. В результате «Совет четырех» передал Польской республике Гданьский коридор, но отклонил просьбу Падеревского в отношении Данцига.

Правительство Веймарской республики, будучи самой заинтересованной стороной в решении германского вопроса, предприняло попытку включиться в процесс его обсуждения. 29 мая 1919 г. оно направило в Париж «Замечания к условиям мира». Этот документ включал в себя следующие наиболее важные положения: категорически отрицалась ответственность Германии за развязывание мировой войны: говорилось о возможности возвращения Польше «только безусловно польской части» Познани; передача Франции Эльзас-Лотарингии и Саарской области, а Дании Северного Шлезвига оговаривалась требованием проведением на этих территориях плебисцитов по вопросу об их государственной принадлежности; выражалось согласие на установление контроля Лиги Наций над германскими колониями, но с предоставлением Германии прав мандатария. Частично уступив лишь в трех пунктах (по вопросу о Сааре и незначительном уменьшении территорий, отходивших к Польше и Дании), союзные державы отвергли (с.56) как «абсолютно неприемлемые» германские «Замечания», после чего ультимативно потребовали безоговорочного принятия условий мирного договора.

Еще одна группа вопросов, вызвавшая существенные разногласия не только между великими державами, но и среди других участников конференции, была связана с подготовкой и обсуждением мирных договоров с бывшими союзниками Германии. Особая сложность решения этих проблем определялась по крайней мере двумя обстоятельствами. Во-первых, территориально-государственное переустройство Австро-Венгрии и Османской империи на основе национального принципа провести было чрезвычайно трудно ввиду большого числа районов со смешанным населением. Во-вторых, в образовании новых государств и изменении старых границ отражались противоречивые устремления великих держав по созданию зон собственного влияния. Все это и породило множество споров и конфликтов.

Первое крупное столкновение по территориальным вопросам произошло при обсуждении мирного договора с Австрией. Италия добивалась выполнения Лондонского соглашения 1915 г., по которому страны Антанты обещали передать ей ряд австрийских и южнославянских земель. Однако в условиях 1919 г. удовлетворение этих требований Италии означало ущемление интересов вновь образовавшегося Королевства сербов, хорватов и словенцев. Поэтому «большая тройка», сочтя итальянские притязания чрезмерными, своим волевым решением уменьшила их до реально возможных. В частности Италии было отказано в праве на стратегически важный город-порт Фиуме, что возмутило итальянскую делегацию.

Затем территориальные споры стали возникать один за другим, охватывая все большее число малых стран. Наиболее острыми из них были конфликты между Польшей и Чехословакией (из-за Тешинского округа), между сербо-хорвато-словенским государством и Румынией (из-за Баната и Тимишоары), между Болгарией и Королевством сербов, хорватов и словенцев (из-за Македонии), между Румынией и Болгарией (из-за Южной Добруджи), между Венгрией и Румынией (из-за Трансильвании), между Чехословакией и Венгрией (из-за некоторых районов Словакии), между Турцией и Грецией (из-за Восточной Фракии) и др. Ллойд Джордж позднее признавал, что при установлении новых границ вместо одного эльзас-лотарингского вопроса в Европе появились десятки подобных проблем.

Особенно ярко отход от принципов «национального самоопределения» и «учета интересов местного населения» проявился при составлении территориальных постановлений мирного договора с (с.57) Турцией. Решающую роль в разработке и окончательном типе этих постановлений сыграл дипломатический компромисс, достигнутый между Англией и Францией — главными претедентами на «османское наследство». В качестве иллюстрации можно привести следующие примеры.

Пример первый. На конференции выявились острые англо-французские разногласия о судьбе Сирии. Поскольку на управление этой территорией от имени Лиги Наций претендовали обе союзные державы, было решено направить туда специальную комиссию из «нейтральных» американских экспертов, дабы выяснить мнение местного населения. Вильсон, ознакомившись с составом комиссии, заявил, что вошедшие в нее дипломаты «очень хорошо подготовлены к поездке в Сирию, так как не знают о ней ничего». Через месяц компетентная комиссия представила «Совету четырех» отчет о проделанной работе, в котором констатировалось, что сирийцы выступают либо за полную независимость, либо за установление английского протектората, но категорически возражают против предоставления мандата Франции. «Учтя» это мнение, «большая тройка» высказалась за передачу сирийского мандата французам. В основе столь парадоксального решения лежала кулуарная англо-французская договоренность о «полюбовном разделе» бывших владений Османской империи. Ллойд Джордж кратко прокомментировал результаты урегулирования сирийской проблемы: «Для Англии дружба Франции стоит десяти Сирий».

Второй пример. Еще в 1917 г. правительство Великобритании при определении своей политики в Палестине выдвинуло идею о создании на этой территории «национального очага для еврейского народа». Впервые эта идея была сформулирована в так называемой Декларации Бальфура от 2 ноября 1917 г. (министр иностранных дел изложил ее в письме на имя одного из руководителей Международного сионистского союза английского банкира барона Ротшильда). В Палестину также была направлена комиссия, которая по возвращении доложила конференции, что арабское население категорически возражает против переселения евреев на палестинскую территорию. Однако после непродолжительной борьбы с Францией, напомнив ей о решении сирийского вопроса и получив ее вынужденное согласие, Англия добилась получения мандата на Палестину, а вместе с ним и права на претворение в жизнь Декларации Бальфура.

По инициативе Японии на конференции был поднят дальне восточный вопрос, хотя он и отсутствовал в официальной повестке дня. Его обсуждение привело к новому всплеску полемических эмоций. (с.58)

Центральной темой дискуссии стали притязания Японии на оккупированную ею китайскую провинцию Шаньдун и на международное признание ее «особых прав» в Китае в соответствии с «21 требованием». Японская делегация в качестве условия подписания мирного договора с Германией и участия в Лиге Наций выдвинула ультимативное требование о реализации секретных соглашений 1917 г., заключенных Японией с державами Антанты. В свою очередь китайская делегация, рассчитывая на поддержку США, поставила вопрос о пересмотре политики «сфер сияния» и в этом контексте потребовала восстановления суверенитета Китая над Шаньдуном.

Вильсон оказался в крайне трудном положении. С одной стороны, согласиться с ультиматумом Японии означало, что Соединенные Штаты отказываются от своей политики покровительства Китаю и от доктрины «открытых дверей и равных возможностей». С другой стороны, неожиданно для президента Англия и Франция солидаризировались с позицией Японии. К тому же советники Вильсона напомнили ему, что в ноябре 1917 г. США уже подписали с Японией договор о признании японских «особых интересов» в Китае (соглашение Лансинг-Исии). Американский президент, сославшись на принцип легализма, т.е. примата международного права и священности международных договоров, заявил, что этот конфликт в соответствии с уже имевшимися соглашениями должен быть разрешен в пользу Японии. Максимум, чего ему удалось добиться, это устного обещания японской делегации на «Совете четырех» вернуть Шаньдун Китаю «в будущем». Клемансо не удержался от очередного язвительного замечания в адрес президента США, а заодно и премьер-министра Англии, отметив, что Вильсон при урегулировании японо-китайского конфликта «говорил как Иисус Христос, а действовал как Ллойд Джордж».

Таким образом, в решении дальневосточного вопроса Вильсон потерпел двойное поражение. Во-первых, уступив Японии, он фактически признал приоритет империалистической политики «сфер влияния» над либеральной политикой «открытых дверей». Во-вторых, назвав секретные соглашения по разделу Китая легитимными, президент по существу перечеркнул им же провозглашенный лозунг «отмены тайной дипломатии». Что касается Японии, то, добившись осуществления всех поставленных целей, она одержала первую крупную дипломатическую победу в ранге мировой державы.

Из других дискуссионных вопросов можно выделить проблему экономического восстановления Европы. (с.59)

Европейские державы выдвинули широкомасштабную программу финансово-экономического сотрудничества, в которой ведущая роль по оказанию помощи Европе отводилась Соединенным Штатам. Наиболее четко основные положения этой программы были сформулированы группой английских экспертов во главе с Дж. М. Кейнсом (предложения Кейнса в чем-то предвосхитили будущий план Маршалла).

Однако США отказались принять европейскую долгосрочную программу по целому ряду причин: негативное к ней отношение со стороны американских изоляционистов; приверженность к традиционной концепции невмешательства государства в дела экономики, тем более экономики мировой; убежденность американских правительственных кругов в том, что подобное сотрудничество приведет к усилению экономических и финансовых позиций европейских держав за счет США. Отказ Соединенных Штатов от планов послевоенного экономического возрождения Европы лишний раз свидетельствовал об их неподготовленности к роли безусловного мирового лидера как в политике, так и в экономике.

Острые противоречия великих держав, ярко проявившиеся на Парижской конференции, придавали дискуссиям скандальный характер. Работа конференции не раз оказывалась под угрозой срыва. Страсти разгорались до такой степени, что поочередно Ллойд Джордж, Клемансо и Вильсон грозились покинуть заседания. Последний даже заказал теплоход для отъезда в США. После одного из совещаний «большой тройки» на вопрос корреспондентов, как прошли переговоры, Вильсон пробурчал: «Блестяще, мы разошлись по всем вопросам». Показательно, что эту фразу приписывают и Ллойд Джорджу, и Клемансо. После другой встречи «триумвирата» уже точно Клемансо заявил: «Легче вести войну, чем заключать мир». Всех удивил премьер-министр Италии В. Орландо. Сначала он заплакал на заседании «Совета четырех», когда Италии было отказано в удовлетворении ее завышенных территориальных требований. Затем по той же причине он демонстративно покинул Париж. Его отъезд остался незамеченным. Когда же в Рим сообщили, что «большая тройка» обсуждает вопрос о предоставлении Италии американского займа, Орландо тихо вернулся и включился в работу, как будто и не уезжал.

Несмотря на крайнюю степень ожесточения, с которой проходили дискуссии, державам-победительницам удалось прийти к консенсусу и принять согласованные решения. Компромисс стая возможным в результате действия следующих факторов. Для лидеров великих держав были характерны не только разногласия, но и единство мнений по целому ряду вопросов, что отразилось в (с.60) программных заявлениях накануне открытия конференции. Немаловажную роль сыграло сотрудничество английской и американской делегаций на уровне советников и экспертов. В этой и особо следует отметить совместную работу главных советников президента США и премьер-министра Англии Э.М. Хауза сэра Р. Сесила. Главная же причина заключалась в другом: к поиску компромиссов лидеров великих держав подталкивало мощное движение в мире за создание нового, более справедливого миропорядка. В этих условиях медлить с решением насущных международных проблем и тем более не прийти ни к какому решению означало дискредитировать себя в глазах мировой общественности, потворствовать росту революционных настроений и «усилению большевистской угрозы». Эту альтернативу имел в виду член американской делегации, будущий президент США Г. Гувер, когда говорил: «Призрак большевистской России почти ежедневно бродит по залам мирной конференции». Еще четче выразился государственный секретарь США Р. Лансинг: «Мы должны без всякой задержки пойти на заключение мира. Если мы будем продолжать колебаться и медлить, пламя большевизма перекинется в Центральную Европу и создаст серьезную угрозу разрушения нашего социального порядка».

Итогом работы Парижской мирной конференции стало принятие компромиссных решений, которые легли в основу Версальской системы международных отношений.

ВЕРСАЛЬСКИЙ МИРНЫЙ ДОГОВОР С ГЕРМАНИЕЙ

28 июня 1919 г. в Зеркальном зале Версальского дворца германская делегация во главе с вновь назначенным министром иностранных дел Г. Мюллером и министром юстиции И. Беллом подписала мирный договор с представителями стран-победительниц. очередной раз проявив хорошее знание истории, организаторы конференции приурочили подписание договора с Германией к пятой годовщине сараевского убийства, послужившего поводом для начала Первой мировой войны.

Версальский мирный договор представлял собой свод 440 статей, разделенных на 15 частей. Часть I (Устав Лиги Наций) и часть XIII («Труд» — о создании при Лиге Наций Международной организации труда в целях достижения «социальной справедливости») вошли и во все другие мирные договоры.

В содержании Версальского договора можно выделить следующие основные разделы. (с.61)

ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ И ТЕРРИТОРИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ.

Германия сохранялась как единое суверенное государство. Однако ее границы подвергались существенным изменениям, а территория значительно уменьшалась.

Прежде всего это касалось западных и северо-западных границ и территорий Германии. Юридически оформлялось возвращенце Франции Эльзаса и Лотарингии, которые она получила еще по Компьенскому перемирию. Это была наиболее крупная территориальная потеря Германии (14,5 тыс. кв. км). За Францией закреплялось право «полной и неограниченной собственности» над угольными копями Саарского бассейна. Сама Саарская область переходила под управление Лиги Наций сроком на 15 лет, после чего должен был состояться плебисцит, призванный решить ее дальнейшую государственную принадлежность. К Бельгии отходили районы Эйпена, Мальмеди и Морене, населенные в основном валлонами (в 1920 г. это решение было подтверждено результатами плебисцитов). Дания (также после плебисцита 1920 г.) приобретала Северный Шлезвиг с преимущественно датским населением. Германия признавала независимость Люксембурга, который выходил из Германского таможенного союза.

Важнейшим территориально-политическим постановлением Версальского договора стало определение нового статуса западной границы Германии. Левый берег Рейна и 50-километровая полоса вдоль его правого берега подлежали демилитаризации (с запрещением Германии иметь на этой территории военные укрепления и содержать воинские контингенты). Кроме того, на западный берег Рейна вводились союзные войска. Устанавливались три зоны оккупации и сроки вывода оккупационных войск: район Кельна — вывод через 5 лет, район Кобленца — через 10 лет и район Майнца — через 15 лет. Содержание оккупационной армии возлагалось на германскую сторону. Однако и эти контрольные меры показались державам-победительницам недостаточными. Поэтому одновременно с подписанием Версальского договор Франция заключила два идентичных по содержанию соглашения с Англией и США, согласно которым англосаксонские держав обязались оказать ей немедленную помощь в случае неспровоцированной агрессии Германии.

Не менее значимые территориальные изменения произошли на восточных и юго-восточных границах Германии. Договор обязывал Германию признать независимость польского государе (статья 87-я) и вернуть ему часть польских земель, захвачен» Пруссией по печально знаменитым разделам Речи Посполитой и (с.62) в большинстве своем населенных поляками. К Польше отходили районы Померании, Западной и Восточной Пруссии, Познань, восточная часть Верхней Силезии (общая площадь — 6,2 тыс. кв. км). На остальных исторических польских землях со смешанным населением (некоторые районы Силезии, Мазуры и др.) в 1920 и 1921 гг. были проведены плебисциты, по которым и эти территории отошли к Польше. За Польской республикой закреплялась узкая полоса балтийского побережья западнее Данцига (Гданьска), обеспечивающая ей выход к морю в районе города Гдыня и получившая название Польского, или Данцигского, коридора. Этот коридор отсекал от Германии Восточную Пруссию, превращая ее в анклав. Сам Данциг провозглашался «вольным городом» вод управлением Лиги Наций и включался в таможенные границы Польши. Балтийский порт Мемель (Клайпеда) и Мемельская область, где большинство населения составляли литовцы, переходили под контроль Лиги Наций. По ее решению, эти территории в 1923 г. возвращались Литве. На юге небольшой район Верхней Силезии — так называемая Гюльчинская земля — передавался Чехословакии.

Из других территориально-государственных постановлений необходимо отметить два важных положения. В статье 80-й содержался категорический запрет аншлюса, т.е. объединения Германии с Австрией в любой его форме, начиная с таможенного союза. Реки Эльба, Одер, Неман и Дунай, а также Кильский канал объявлялись свободными для международного судоходства. Германия тем самым становилась своего рода «открытой территорией».

КОЛОНИАЛЬНЫЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ

Статьи IV части Версальского договора лишали Германию всех колоний, сфер влияния, собственности и привилегий за предела-11 германской территории — «в пользу главных союзных и объединившихся Держав». Таким образом, германские колониальные падения площадью в 3 млн. кв. км и населением в 13 млн. человек передавались на основе системы мандатов Лиги Наций державам-победительницам.

РЕПАРАЦИОННЫЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ

В статье 231-й фиксировалась «полная и неоспоримая ответственность» Германии и ее союзников за развязывание мировой войны, «за причинение всех потерь и всех убытков». Такова была правовая основа для взимания с Германии репарационных платежей. (с.63)

Как уже говорилось, участники Парижской конференции не пришли к единому мнению об общей сумме репараций и о долевом их распределении между странами-получателями. Решение этих вопросов было поручено специальной репарационной комиссии. На заседаниях этой комиссии, проходивших в 1920–1921 гг., под напором английских представителей и при активном сопротивлении представителей французских, репарационный долг Германии постепенно уменьшался с 269 до 226 млрд. золотых марок. На Лондонской межсоюзнической конференции в мае 1921 г. была определена окончательная сумма репараций в 132 млрд. золотых марок, которую Германия обязывалась выплатить за 37 лет (к 1958 г.). Несколько раньше было установлено процентное соотношение репарационных платежей для каждого государства, их получавшего: доля Франции составила 52% (на 6% меньше ею планируемой), Англии — 22% (на 8% меньше требуемой), Италии — 10%, на остальных победителей пришлось 16%. Интересно, что Россия по статье 116-й Версальского договора также получала право на свою долю репараций, но на какую именно репарационная комиссия ответа не дала.

ВОЕННЫЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ

Военные статьи, составившие V часть Версальского договора, фактически предусматривали почти полную демилитаризацию Германии.

Всеобщая воинская повинность упразднялась. Комплектование германских вооруженных сил должно было проводиться только на основе добровольного найма. Численность сухопутной армии не должна была превышать 100 тыс. человек при 4 тыс. кадровых офицеров (7 пехотных и 3 кавалерийские дивизии). Устанавливалось, что контингент германских войск «будет предназначен исключительно для поддержания внутреннего порядка и для пограничной службы». Распускался «большой генеральный штаб и всякие иные подобные формирования». Германии запрещалось вести военную подготовку. По существу разрушалась и вся система военного образования. Надводный военно-морской флот сокращался до 36 кораблей: 6 броненосцев. 6 легких крейсеров, 12 миноносцев и 12 контрминоносцев. Подводный флот Германия иметь не могла. Германская армия лишалась права на владение такими видами вооружений, как тяжелая артиллерия, танки, военная и морская авиация. Германию обязали срыть почти все военные укрепления на ее границах. Контроль за выполнением военных постановлений возлагался на особую межсоюзническую комиссию. (с.64)

Дата добавления: 2014-01-06