Проблема свободы и необходимости в философии Платона и Аристотеля

Классификация философских концепций свободы.

Формы свободы

Свобода существует в определенных формах, призванных вписываться в культурно-исторический контекст. Свобода как хаос – эта форма наименее приемлема для социума, хотя она неизбежна, и всегда будет стоять как угроза распада, энтропии; она существует как адекватная форма «свободы» в неживой природе (понятие свободы используется здесь метафорически), где эволюции присущи «крайние формы», т.е. переходы от порядка к хаосу и обратно.

Свобода как выбор (воля) – уже в животном мире возникает эта форма свободы, где явственно проявляется довольно жесткая программа жизнедеятельности организма и где, следовательно, имеет место выбор альтернатив; наибольшую роль выбор, как проявление воли, играет только в социуме, хотя как было сказано, свобода в человеческом поведении не сводится лишь к выбору (алгоритму проявления воли), а существует всегда в сочетании с хаосом.

Свобода как игра, как риск, как творчество – это частные случаи проявления свободы как выбора – в той или иной мере хаотичного или упорядоченного. Творчество рассматривается нами как форма свободы, где потребность (аттрактор) предполагает адекватную способность ее (потребности-аттрактора) воспроизведения (чтобы сформировать такую способность, необходим большой выбор, свобода). Сочетание этих форм свободы может дать в определенной исторической ситуации будущего вполне приемлемый «ответ на вызов времени», когда сложность социальных конструкций, угроза глобального кризиса потребуют ограничения свободы или в лучшем случае поиска наиболее приемлемой ее формы.

На сегодняшний день все существующие и существовавшие познавательные модели о свободе можно подразделить на шесть типов:

1. Детерминистические модели. Детерминизм представляет учение об объективной закономерной взаимосвязи и взаимообусловленности явлений материального и духовного мира. Основу детерминизма составляет положение о существовании причинности, т.е. такой связи явлений, в которой одно-это явление (причина) при определенных условиях с необходимостью порождает одно-другое явление (следствие). Крупнейшим недостатком классического или лапласовского детерминизма было то, что он ограничивался одной непосредственно действующей причиной. Детерминизм отрицает объективную природу случайности, вероятность. Последовательно проведенный детерминизм вел к неизбежности того, или иного результата и, в конечном счете, к тому, что в мире уже все запрограммировано и изменить ничего нельзя (позиция фатализма). Крупнейшими представителям детерминизма были Демокрит, Спиноза, Гольбах, Гегель, Маркс и др. Их представление о свободе в целом сводится к тому, что «свобода есть познанная необходимость».

2. Иррациональное (волюнтаристское, индетерминистическое) понимание свободы. Его представители (Мэн де Биран, А.Шопенгауэр, Ницше, экзистенциалисты и др.) видели проявления свободы лишь в деятельности субъективной воли. Свобода человека, утверждали они, не зависит от внешних препятствий, от принуждений, от необходимости, от внутренних мотивов или намерений. Свобода не заключается в отсутствии внешнего препятствия, она – во внутреннем состоянии творческой активности человека. Благодаря наличию свободы человек сам выбирает и творит свое бытие (Ж.-П. Сартр). Свобода, - согласно М.Хайдеггеру, - сама по себе не имеет сущности. Действие же имеет сущность и является нам в качестве конституированного. Свобода является основанием всех сущностей, так как возвышая мир к своим собственным возможностям, человек раскрывает внутримирские сущности[12]. На чем основывается свобода выбора? Не на знании человеком законов развития объективного мира, не на научном предвидении оптимального решения, а на субъективной цели своего существования и ее реализации. Речь, по сути дела, идет о субъективной трансформации мира под проект конкретного субъекта. Свобода оказывалась за рамками детерминизма (в первую очередь линейного), т.е. за рамками науки (имеется в виду классическая механика). Отрицание детерминизма велось с эмоциональных позиций.

В 50-е гг. ХХ в. И.Берлин предложил две модели понимания свободы: негативное и позитивное.[13]

3. Негативное понимание свободы сводится к признаку отсутствия препятствий, которые не позволяют человеку реализовать его желания. Так, если у меня нет желаний, следовательно, у меня нет и препятствий, т.е. я свободен. Получается, что отсутствие желаний, или иных препятствий делает меня свободным. Таким образом, мы выходим на понимание свободы в традиции кинизма, а также в буддистской традиции, которая получает адекватное выражение, скажем, в философии Н.Рериха.[14] Полное отсутствие желаний – нирвана (освобождение от закона кармы как круга перевоплощений). Радикализм этой концепции обнаруживается при очевидности того факта, что далеко не все объективные условия препятствуют реализации наших желаний и тем самым ограничивают нашу свободу. Например, я не могу полететь на Луну, так как не могу преодолеть силу гравитации, но у меня к тому же и нет никакого желания туда лететь, а потому гравитация не будет являться для меня препятствием, и не будет ограничивать мою свободу. Таким образом, негативное понимание свободы даже если и допускает возможность того или иного действия, то полностью отбрасывает желание это действие совершить. Такое понимание свободы ориентировано сугубо на сознание субъекта: откажись от желаний – и ты свободен.

4. Позитивное понимание свободы, которое подразумевает деятельность в соответствии со своими желаниями. Причем, эти желания могут быть обусловлены разумом, а могут и эмоциями, противоречащими разуму. Важно, чтобы наши желания имели возможность реализоваться, а для этого нужны умения и воля, которые и есть то, что преобразует возможность в действительность. Так, если я чего-то желаю, но у меня нет знания, умения, сил реализовать мое желание, то меня нельзя в отношении этого желания считать свободным. Или не хватает объективных условий для реализации моего желания, то меня также нельзя назвать свободным.

Наконец, можно вывести пятый тип моделей, которые являются, отчасти, эклектическими, но нередко представляют собой единство многообразных определений свободы и выбода.

5. Синтетические модели сочетают в себе элементы как негативного, так и позитивного понимания,[15] хотя и не сводятся к единству этих двух. Синтетическое понимание свободы берет от негативного категорию возможности как отсутствие препятствий, а от позитивного понимания – необходимость дифференцировать желания. Препятствия – это нечто внешнее, отличное от меня, то, что стоит на моем пути при реализации желаний. Желания могут быть различными: противоречивыми, т.е. несовместимыми, неосуществимыми одновременно. Синтетическое понимание выдвигает два возможных критерия различения желаний: самореализация и самоидентификация.

Самореализация означает, что есть лишь одно желание – реализовать свою самость (самостоятельность).

Все остальные желания рассматриваются в зависимости от того, насколько они помогают или мешают реализовать себя. Ребенок говорит «я сам» - в этом стремление к самореализации и к свободе. Самореализация подразумевает способности (таланты), реализация которых зависит от массы возможностей, которые надо уметь отобрать. Талант – это не всегда то, что «пробьется» не смотря ни на что.

Самоидентификация означает, что собственное бытие человека есть бытие, отождествленное с бытием другого, которое принимается как свое собственное.

Так, если самореализация понимает бытие как заданное талантами (задатками) и развивающимися способностями, то самоидентификация – как бытие, которое сам человек ставит перед собой, следуя своему желанию. Можно идентифицировать себя с бытием Бога, любящего отца, борца за справедливость и пр. Каждая такая идентификация становится возможностью свободы и концентрируется в идеале – образе совершенного человека или иного существа (ангела, животного, демона, мультяшки и пр.).

Наконец, можно вывести еще один тип моделей, который формируется в настоящее время, это:

6. Синергетические модели. Синергетические модели видят свой предмет как самоорганизующуюся систему. И действительно, свобода представляет собой систему, подчиняющуюся принципам синергетики, потому отбор материала неизбежно будет производиться под руководством той концепции, которую в обобщенном виде мы представили во Введении и в 3.5.2.

По Платону, существует полная, прямая и линейная зависимость (детерминированность) мира вещей миром эйдосов. При этом Платон использует идею свободного выбора: человек обладает знанием добродетелей и сам решает, следовать им или нет; он не может свободно выбрать жить ему или нет, но свободен в выборе жить по справедливости или в пороке.

Античность нередко толковала свободу выбора как частное дело. Свобода, как таковая, не могла вписаться в структуру космоса, где господствовал строгий порядок (без выбора – следовать предначертанному). Однако за частным усматривалось и общее. Этого положения придерживался Аристотель.

По Аристотелю, возможность и действительность – это логические понятия в голове божества (Нуса). Возможность – это одновременно и бытие и небытие, или то, что можно считать одновременно как существующим, так и несуществующим. Возможность можно рассматривать применительно к материи, не подвергшейся воздействию формы. См. учение Аристотеля о четырех первопричинах – материальной, формальной, действующей и целевой. Материя, по Аристотелю, является пассивной субстанцией и представляет собой чистую возможность реализации сущности (вещи). Так действует материальная причина. Формальную причину он характеризует как действительность: форма, реализуясь в материи (возможности), ведет к образованию вещи. Аристотель – один из первых, кто предположил возможность отбора среди материальных причин: так, кувшин может быть сделан из разных материй, имея при этом одну и ту же форму (медный, керамический, глиняный, деревянный и т.п.). Когда первопричины образуют целостную систему, то переход из возможности в действительность совершается по необходимости. Итак, еще раз подчеркнем главную мысль Аристотеля:

возможностей может быть множество и должны иметь место либо воля человека, либо случай, осуществляющий выбор из имеющихся возможностей.

Так, из аристотелевской глины может появиться кирпич, дом, горшок, игрушка и многое другое. «То, что из сущего в возможности становится действительным через замысел, можно определить так: оно то, что возникает по воле действующего, если нет каких-либо внешних препятствий; а там, у выздоравливающего (возможность переходит в действительность), когда нет никаких препятствий в нем самом; точно так же дом в возможности: если ничто из того, что относится к нему, т.е. в материале, не мешает этому материалу стать домом и нет ничего, что надо было бы прибавить или убавить, или изменить, - то это дом в возможности; и одинаково обстоит дело со всем остальным, у чего начало возникновения находится вовне. А там, где начало возникновения имеется в самом возникающем, в возможности есть то, что при отсутствии каких-либо внешних препятствий станет сущим в действительности через себя; например, семя еще не есть человек в возможности, ему надо попасть во что-то другое (в особую среду) и преобразоваться там при отсутствии внешних препятствий».[16]

Характеризуя выбор, как отбор альтернатив, Аристотель считает, что есть наилучший, а есть наихудший выбор. Сведение рассуждения (и действия) к двум противоположностям характерно диалектике, которую применяли до него Сократ и Платон. Рассуждая о свободном выборе, Аристотель относит его к действию человека.[17] Поскольку беспричинных действий нет, то и любой выбор имеет причину и совершается при наличии полноты условий по необходимости. Здесь следует указать на общий для античной мысли характер мышления: причины сводились к необходимости. Между тем именно случайность (как форма проявления необходимости) является причиной появления новых вещей и процессов. И Платон, и Аристотель, и Демокрит – сторонники жесткого детерминизма, где человек всецело подчиняется Природе, Необходимости. Если же и существует выбор, то этот выбор относится только к частностям.

Аристотель полагает, что есть выбор осознанный, а есть неосознанный (свойственный животным). Выбор, соответствующий желаниям, например, моральный выбор, требует обсуждений, осознания, что лучше, а что хуже; выбор же, соответствующий или не соответствующий истине (природе вещей, энтелехии), скажем, в науке, не требует обсуждений типа «лучше или хуже», поскольку правильным является только один вариант, остальные ошибочны. Здесь Аристотель со свойственной ему проницательностью затронул фундаментальную проблему соотношения идеала и истины, а также свободы человека по отношению к идеалу и истине. В отношении истины человек практически несвободен, поскольку научная истина одна, а именно: истина есть соответствие Природе, а потому здесь выбор альтернатив невозможен, хотя возможны альтернативы путей достижения этой истины. В отношении же к идеалу картина совершенно иная. Здесь выбор соответствует желанию субъекта, потому субъект выбирает уже не то, что истинно или ложно, а то, что лучше или хуже для него, т.е. что близко его желанию. При этом человек может ясно осознавать, что идеалов множество: «на вкус и цвет товарищей нет», «каждый сверчок хвалит свой шесток» и т.п. Здесь, безусловно, наличествует выбор, и должна быть свобода.

У древних свобода сводилась к возможности выбора, которая предполагала способность выбора и реализации возможности, которая не может быть случайной. Раб, согласно древним, не только потому раб, что пленен и должен служить господину, а потому, что такова его природа. Здесь проявляется тенденциозность многих древних идеологов и политиков: раб несвободен, потому что неспособен к свободе, а всякий неспособный (невежественный, глупый) есть раб по природе. Неспособные не свободны. Свободные добродетельны, потому что способны (мудры). Так, Сократ ироничен, потому что критикует ложную мудрость, обличает неспособных (рабов по природе). Ирония – признак ума (профессионализма), а неспособные могут лишь ерничать.

У кирениаков человек свободен в удовольствиях, а у киников – свободен от удовольствий. Эти две крайности примирил Аристотель: свободен лишь добродетельный (мудрый) – все равно с удовольствиями или без них.

Развитие этой темы находим у эпикурейцев: высшей свободы человек достигает в добродетели (профессионализме), а высшей несвободы – в пороке (низких удовольствиях).

Дата добавления: 2014-01-06