Российская социологическая мысль

Классические социологические теории.

Конец ХIХ — начало ХХ века в истории социологии получило название классического периода. В это время жили и творили великие ученые, сформировавшие облик социологии как науки и во многом предопределившие ее дальнейшее развитие. Вырастая из позитивистских и органицистских представлений, свойственных ранней социологии, классические теории оставили позади их наивность, преодолели присущую им методологическую зависимость от естественных наук и поднялись на небывалый прежде уровень социальной рефлексии.

Среди представителей европейской плеяды классиков прежде всего следует назвать великого французского социолога Э. Дюркгейма. В творчестве Дюркгейма произошло окончательное самосознание социологией себя как науки, исследующей общество, то есть особую реальность, несводимую к реальностям естественных наук или психологии. Дюркгейм разработал многие из фундаментальных понятий, которыми социология пользуется и сегодня. Он является основоположником функционализма — одного из крупнейших и влиятельнейших направлений в социологии.

Развитие социологии в Германии происходило в русле естественного продолжения сложившихся там богатейших философских традиций. Такие мыслители, как В. Дильтей, Г. Зиммель, работали на стыке философии и социологии. О. Шпенглер разработал свою знаменитую типологию цивилизаций и констатировал начало кризиса европейского общества.

Однако самой масштабной фигурой в германской социологии того периода, несомненно, стал М. Вебер, внесший значительный вклад в развитие множества направлений. В противовес своему великому оппоненту — К. Марксу — Вебер отстаивал объективность и нейтральность позиции социолога-исследователя, подчеркивал недопустимость для него классовой точки зрения. В отличие от Маркса, разделявшего социальные явления на базисные — экономические и производные — все остальные, Вебер в своих работах доказывал значимость духовно-социальных феноменов, таких, как религия и культура, и невозможность тотального преобразования общества только на основе экономического переворота.{9, стр.38-39}

Как отмечалось выше, социология вычленялась в качестве самостоятельной отрасли знания вследствие своей претензии на научное исследование общества. Однако в истории социологии никогда не существовало согласия в том, каков критерий научности. Один из крупнейших историков социологии Ю. Н. Давыдов считает необходимым говорить о последовательном возникновении в рамках социологии, по крайней мере, трех типов научности: классического, неклассического и промежуточного, эклектического.

Классический тип научности, по его мнению, был представлен такими видными социологами, как О. Конт, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм. Основные принципы классической методологии сводятся к следующим: 1) Социальные явления подчиняются законам, общим для всей действительности. Нет никаких специфических социальных законов. 2) Поэтому социология должна строиться по образу естественных “позитивных” наук. З) Методы социального исследования должны быть такими же точными, строгими. Все социальные явления должны быть описаны количественно. 4) Важнейшим критерием научности является объективность содержания знания. Это значит, что социологическое знание не должно содержать в себе субъективные впечатления и умозрительные рассуждения, но описывать социальную действительность, независимо от нашего к ней отношения. Этот принцип нашел свое выражение в требовании социология как наука должна быть свободна от ценностных суждений и идеологий. Наиболее четко принципы классического типа научности были сформулированы в работе французского социолога Э.Дюркгейма Правила социологического метода» (1895 г.). Дюркгеймовская социология основывается на теории социального факта. В данной работе Э.Дюркгейм излагает основные требования к социальным фактам, которые позволили бы существовать социологии в качестве науки.

Первое правило состоит в том, чтобы рассматривать социальные факты как вещи». Это означает, что: а) социальные факты внешне для индивидов; б) социальные факты могут быть объектами в том смысле, что они материальны, строго наблюдаемы и безличны; в) устанавливаемые между двумя или множеством социальных фактов отношения причинности помогают формулировать постоянные законы функционирования общества.

Второе правило состоит в том, чтобы «систематически отмежевываться от всех врожденных идей». Это означает, что: а) социология прежде всего должна порвать свои связи со всякими идеологиями и личностными пристрастиями; б) она также должна освободиться от всех предрассудков, которыми обладают индивиды в отношении социальных фактов.

Третье правило состоит в признании примата (первенства, приоритета) целого над составляющими ее частями. Это означает признание того, что: а) источник социальных фактов находится в обществе, а не в мышлении и поведении индивидов; б) общество есть автономная система, управляемая своими собственными законами, не сводимыми к сознанию или действию каждого индивида.

Итак, социология, по мнению Э. Дюркгейма, основывается на познании социальных фактов. Социальный факт специфичен. Он порожден объединенными действиями индивидов, но качественно отличается по своей природе от того, что происходит на уровне индивидуальных сознаний потому, что у него другое основание, другой субстрат — коллективное сознание, для того, чтобы возник социальный факт, указывает Дюркгейм, необходимо, чтобы, по крайней мере, несколько индивидов объединили свои действия и чтобы эта комбинация породила какой-то новый результат. А поскольку этот синтез происходит вне сознания действующих индивидов (так как он образуется из взаимодействия множества сознаний), то он неизменно имеет следствием закрепление, установление вне индивидуальных сознаний каких-либо образцов поведения, способов действий, ценностей и т. д., которые существуют объективно. Признание объективной реальности социальных фактов является центральным пунктом социологического метода, по Дюркгейму.{10, стр.24-26}

Одновременно с поиском первичных элементов («кирпичиков») социальной жизни постепенно сформировалось направление, противостоящее крайним формам объективизма и провозглашающее задачей социологии понимание» субъективного смысла социальных процессов, ярким представителем которого был В. Дильтей (1833—1911), ратовавший за отказ от исследований причинно-следственных связей. За ним последовал М. Вебер (1864—1920), труды которого представляют уникальный по своему замыслу и исполнению сплав исторического и социологического знания.

Вебер противопоставлял естествознание и общественные науки как по методу, так и по содержанию. Он не отрицал применимости к общественным явлениям методов точных наук, но подчеркивал, что их функции в обществоведении иные, чем в естествознании. По его мнению, в естествознании выведение законов является целью исследования, тогда как в социологии это только предварительный его элемент. Кроме того, Вебер рассматривал личность как основу социологического анализа. В этом отношении его взгляды противоречат точке зрения Дюркгейма, придававшего главное значение исследованию социальных структур. Он считал, что такие сложные понятия, как капитализм, «религия» и «государство», могут быть осмыслены только на основе анализа поведения индивидов. Поэтому социолог должен исследовать мотивы поступков людей и то значение, которое они придают собственным действиям и действиям других. Он признавал огромную роль ценностей, считая их мощной силой, влияющей на социальные процессы. Именно с этих позиций он использовал такие понятия, как «понимание», «идеальный тип», феномен «бюрократии», «религия», что легло в основу его «понимающей социологии». И наконец, он посвятил немало работ проблемам государства, власти, типам господства (традиционное, легальные, харизматическое), что позволяет считать его одним из создателей политической социологии.

Таким образом, серьезным вкладом представителей классической социологии начала ХХ в. было то, что они доказали ограниченность и несостоятельность претензий на изучение всего общества и пытались обосновать, что в основе их науки должна лежать деятельность социальных групп и общностей (Э. Дюркгейм), личность во всем многообразии ее социальных действий (М. Вебер) и что критерием социологии как науки должны стать эмпирические особым образом классифицированные и объясненные факты (В. Парето). Классическая социология в лице названных ученых, их школ и их учеников окончательно конституировалась как наука, вычленив свое место и назначение в системе других социальных наук, и заложила основы для своего дальнейшего развития и дифференциации социального знания.{11,стр.14-16}

Несмотря на то, что социология — как принято считать возникла и получила классическое развитие в странах Европы и затем в США, русская социально-философская и пред- социологическая мысль конца ХIХ века была очень богата идеями. Можно говорить о параллельном формировании социологии как науки на российской почве.

Острота социально-политической ситуации в России, наличие унаследованной от прошлого основной теоретической проблемы — проблемы выбора национального пути — обусловили и предопределили направленность идейных поисков русских социальных мыслителей. Семидесятые годы ХIХ века были отмечены возникновением теоретических доктрин» особого», некапиталистического пути России. О возможности такого пути писали еще Герцен и Чернышевский, но их работы носили скорее социально-утопический характер. Однако влияние их идей и проблематики сказалось позже в творчестве таких крупных мыслителей, как Н.К. Михайловский и П.Л. Лавров, представлявших русскую субъективную школу в социологии.

Характеризуя их социологические взгляды, прежде всего, следует отметить антибиологизм, антиорганицизм и антиобъективизм. Оба они едины в том, что общество не следует рассматривать по аналогии с организмом и социолог не может вести себя подобно естествоиспытателю. В противовес Конту и Спенсеру, социал-дарвинистам и поборникам объективизма и нейтрализма в социологии Лавров и Михайловский настаивают на необходимости субъективного метода в социологии, который состоит в том, чтобы исследователь поставил себя на место изучаемого индивида и проникся его переживаниями. Оба они являются противниками глобальных теорий социального развития, с легкостью перешагивающих через индивида и его страдания и потребности. Их объединяет уверенность в том, что социология должна заниматься именно индивидами, а не обобщениями, а существующие направления социальной науки об индивиде забывают.

Субъективная школа, хотя в своих истоках она восходит к позитивизму, представляет собой чисто русское, исторически уникальное явление. В ней нашли отражение лучшие качества и принципы мировоззрения русской интеллигенции, воспитанной в духе сострадания к угнетенным. Интересно отметить, что во многих аспектах ее представители сумели опередить своих современников на Западе, поставив такие проблемы, к которым западная социальная наука подошла гораздо позднее: проблемы психологического взаимодействия личности и общества, ценностных ориентаций в процессе социологического исследования, социальной коммуникации и т.д. К сожалению, из-за слабости научных контактов российских ученых того времени с западными коллегами их вклад в развитие социологии остался незамеченным за рубежом и малоизученным.

Наряду с субъективистским направлением, в российской предсоциологии было представлено значительное многообразие концепций другого порядка. Это прежде всего были мистико -метафизические построения православных социальных мыслителей, таких, как В.С. Соловьев, К. Леонтьев, рассматривавших Россию как матрицу для создания уникального социального устройства, превосходящего современное европейское, являющееся, по мнению западников, олицетворением прогресса. Залог возможности такого устройства общества они видели в православной вере и монархических традициях.

Теория Н.Я. Данилевского представляла собой опыт разработки типологии цивилизаций, отчасти напоминающей работы Шпенглера и Тойнби. По своей направленности эта типология была задумана как опровержение упрощенных прогрессистских представлений, унифицирующих исторический процесс как нечто однородное и обязательное для всех обществ и народов.

Социологическая концепция русского исторического процесса была изложена представителями юридической школы Б.Н. Чичериным, К.Д. Кавелиным, А.д. Градовским, В.И. Сергеевичем, С.А. Муромцевым, Н.М. Коркуновым. Сравнительно-исторический метод в генетической социологии значительно обогатили М.М. Ковалевский, Н.И. Кареев, Д.А. Столыпин, Н.П. Павлов-Сильванский. Становлению политической социологии и социологии права в России во многом способствовали Л.И. Петражицкий, П.Н. Милюков, М.Я.Острогорский, П.А. Сорокин. Субъективисты — Н.К. Михайловский, С.Н. Южаков — оказали значительное влияние на создание современной социологии интеракционизма. Развитие экономической социологии связано с именами Н.Я. Данилевского, С.Н. Булгакова, М.И. Туган-Барановского, П.Б. Струне. Основоположником ювенильной социологии в России стал С.Н. Трубецкой, а этносоциологии — М.М. Ковалевский, Л.И. Мечников и ПА. Кропоткин. Остановимся подробнее на нескольких наиболее крупных фигурах российской предсоциологии и социологии.

Петр Лаврович Лавров (1823—1900) — представитель субъективного направления в социологии — рассматривал историю как процесс, происходящий на основании реализации человеческих потребностей: основных (биосоциальных — питания, безопасности, нервного возбуждения), временных (государственно-правовых и религиозных форм объединения), потребности развития (*историческая жизнь»). Согласно Лаврову, исторический процесс имеет направленность и измеряется степенью развития социальной солидарности. Содержательную сущность историческог процесса составляет борьба просвещенного и мыслящего меньшинства за социальный прогресс. Основным социологическим произведением П.Л. Лаврова является его труд *Исторические письма», где он разработал основы субъективного метода в социологии.

Социологическому исследованию, по мнению Лаврова, подлежат: 1) проточеловеческие сообщества, в которых выработалось индивидуальное сознание; 2) существующие формы человеческого общежития; З) общественные идеалы как основа солидарности и справедливого общества; 4) практические задачи, вытекающие из стремления личности осуществить свои идеалы.

В соответствии с духом сострадания угнетенным классам, который был в целом присущ народничеству, Лавров отказывается от гегельянской в конечном счете идеи естественно - исторической необходимости и социально-дарвинистского представления о самопроизвольном эволюционном развитии общества. Отвергая образ обезличенного социального прогресса, влекущего за собой личность как песчинку, Лавров считает, что ведущей силой, *органом прогресса является личность, характеризующаяся критическим сознанием, стремлением к изменению застывших общественных форм. В качестве побудительных причин деятельности человека Лавров называет обычай, аффекты, интересы и убеждения. По его мнению, историческая жизнь человечества начинается с появлением критически мыслящих личностей. Таким образом, прогресс начинается с личности, умеющей критически мыслить и сострадающей угнетенным.

В дальнейшем общество проходит следующие фазы прогрессивного развития: появление критически мыслящих и способных к состраданию одиночек; единичные организованные групповые выступления в защиту обездоленных; образование политических партий, ставящих своей задачей изменение существующего строя.

В отличие от марксистских идей об исторических преимуществах и объективной правоте пролетариев Лавров считал движущей силой социального развития и политической борьбы интеллигенцию, поскольку именно за ее представителями оставлял способность к критическому мышлению. Он писал о долге интеллигенции перед народом, о необходимости предпочесть обезличенному прогрессу, цена которого слишком велика, постепенную кропотливую деятельность по созданию справедливого и гуманного общественного строя.

С 1880-х гг., отойдя от крайностей субъективной социологии, Лавров начинает рассматривать личность и как члена

коллективного организма. В связи с этим меняется и трактовка социального прогресса, понимаемого не только как результат деятельности критически мыслящей личности, но и как усиление и расширение общественной солидарности, достижение которой во всех сферах общественной жизни —экономике, политике, нравственности, интеллектуальной деятельности —единственная возможная цель прогресса.

Николай Константинович Михайловский (1842—1904) придерживался во многом аналогичных взглядов. Он утверждал, что, в отличие от естествоиспытателя, социолог не может строить свою науку — науку об обществе — беспристрастно, так как объектом этой науки является чувствующий человек, реальная личность. Социолог-наблюдатель не может не ставить себя в положение наблюдаемого. Михайловский был ярко выраженным индивидуалистом, для которого критерий блага реальной личности стал краеугольным камнем всей системы социологических воззрений. Личность и общество, по Михайловскому, дополняют друг друга: всякое подавление личности наносит вред обществу, а подавление общественного — вред личности.

Михайловский считал, что органицизм печется о благе общества-организма, дарвинистская социология — о благе вида, марксизм — о благе класса, а интересы индивида отодвигаются всеми этими теориями на второй план.

Против органической теории Михайловский выступил в статьях Аналогический метод в общественной науке и что такое прогресс? Он был противником перенесения биологических законов на общество, противником теории эволюции Спенсера, рассматривающей общество как единый организм, а личность — как клетку этого организма. Эволюционное развитие общества английский социолог связывал с разделением труда и специализацией. Михайловский же, будучи сторонником субъективного телеологизма, считал, что разделение труда развивает одни способности человека за счет других, каждый обладает лишь малой частицей навыков и знаний. Специализация ведет к обеднению личности, оскудению человеческой жизни. Специализированный человек перестает существовать как целостная личность, живет во фрагментарном мире.

Михайловский отрицал возможность высшей гармонии в обществе-организме, если при этом человека превращают в средство для процветания этого организма. Развитие по органическому пути с его разделением труда превращает реальную личность в палец ноги. Для Михайловского желательно, чтобы общество пошло по пути развития надорганического», где широта и целостность личности обеспечиваются не разделением труда а кооперацией простого сотрудничества.

Отрицательно относился Михайловский и к социал-дарвинизму, о чем свидетельствуют его статьи Теория Дарвина и общественная наука, дарвинизм и оперетки Оффенбаха. Признание действия в человеческом обществе закона борьбы за существование означает, что критерием совершенства является приспособленность человека к среде, т.е. выживают и улучшают вид только сильные и приспособленные, а остальные обречены на гибель. Подобные положения Михайловский считал возмутительными. Лучше всего в человеческом обществе к среде приспосабливается сплоченная посредственность, выживают прагматики, гибнут идеалисты.

Михайловский полагал, что в социологии следует пользоваться не только объективным, но и субъективным методом исследования, категориями нравственного и справедливого. В реальном мире необходимо действовать в соответствии с целями и общим идеалом, а не переносить механически на человеческое общество природные законы причинности. Только определив цель, можно установить пути практической деятельности. Пренебрежение к целям и идеалам неизбежно ведет к ультраиндивидуализму, к взгляду на жизнь как на процесс, где каждый думает только о себе, не стремясь к социальному идеалу, а тем самым — ни к собственному совершенству, ни к совершенству общества в целом. Объективизм — это позиция чистого разума, субъективизм — нравственный суд свободной воли, причем одно не исключает, а дополняет другое. Формула прогресса Михайловского включает субъективно-этический момент, поскольку справедливым и разумным считается только то, что приближает личность к ее всестороннему развитию и целостности.

Наколай Яковлевич Данилевский (1822—1885) — автор своеобразной типологии цивилизаций. В своей работе Россия и Европа (1869) он выделил основные представленные в истории «историко-культурные типы«, или цивилизации. Западная, или иными словами, германо-романская цивилизация — лишь одна из многих, а вовсе не высшая, кульминационная стадия исторического развития, как были убеждены историки-европоцентристы. По мнению Данилевского, представление о едином линейном историческом прогрессе, венчающемся современной западной цивилизацией, методологически ошибочно. На самом деле общей хронологии для различных цивилизаций не существует: нет такой единой для всех шкалы событий, которая дала бы возможность установить единую сквозную периодизацию истории. Ни одна цивилизация не является лучшей или более совершенной, каждая имеет свою внутреннюю логику развития и проходит различные стадии в только ей свойственной последовательности. «Каждая цивилизация возникает, развивает собственную морфологическую форму, собственные ценности, обогащал тем самым общую сокровищницу человеческих культурных достижений, и затем уходит, не получая продолжения в своей специфической и сущностной форме».

Цивилизационный подход у Данилевского служил методологической основой поиска особого исторического пути России, обоснованием ее самобытности и возможности для нее не повторять эталон развития западных стран.

Обращаясь к проблеме роли личности в истории, Данилевский отмечает, что историю творят люди, но их исторические роли различны. Существуют три типа исторических действующих лиц (агентов): (1) позитивные действующие лица истории, т. е. те исторические общности и личности, которые создали великие цивилизации (отдельные историко-культурные типы); египетскую, ассиро-вавилонскую, китайскую, индийскую, персидскую, еврейскую, греческую, римскую, арабскую и германо-романскую (европейскую); (2) негативные действующие лица истории, которые играли деструктивную роль и способствовали окончательному крушению разлагавшихся, приходивших в упадок цивилизаций (например, гунны, монголы, тюрки); (3) с другой стороны, есть люди и народы, у которых отсутствует творческое начало. Они представляют лишь «этнографический материал», используемый творческими обществами для построения собственных цивилизаций. Иногда, после распада великих цивилизаций, составляющие их племена возвращаются на уровень «этнографического материала», пассивной, распыленной популяции.

Цивилизации проявляют свою творческую сущность лишь в избранных областях. У каждой из них имеется своя, характерная только для этой цивилизации сфера или тема: для греческой цивилизации — красота, для семитской — религия, для римской — закон и администрация, для китайской — практика и польза, для индийской — воображение, фантазия и мистицизм, для германо-романской — наука и технология.

В судьбе каждой великой цивилизации наблюдается ее

собственный исторически уникальный цикл развития. Первый период, иногда весьма продолжительный, — это период возникновения и кристаллизации, когда цивилизация зарождается, принимает различные форму и образ, утверждает свою культурную и политическую автономность и язык. Затем наступает фаза расцвета, когда цивилизация полностью развивается и раскрывается ее творческий потенциал. Этот период обычно относительно короток (Данилевский оценивал его в 400—600 лет) и заканчивается, когда запас творческих сил исчерпывается. Недостаток творческих сил, застой и постепенный распад цивилизации означает конечную фазу цикла. Как полагал Данилевский, европейская (германо-романская) цивилизация вошла в фазу вырождения, что выразилось в нескольких симптомах: растущем цинизме, секуляризации, ослаблении инновационного потенциала, ненасытной жажде власти и доминирования над миром. Данилевский протестует против взгляда, который «признает бесконечное во всем превосходство европейского перед русским и непоколебимо верует в единую спасительную европейскую цивилизацию«. В будущем, по его мнению, предстоит расцвет русско-славянской цивилизации.

Одна из основных тем Данилевского связана с критикой русофобских представлений, согласно которым Россия агрессивна, враждебна свободе и прогрессу. Он разоблачает миф о завоевательном характере формирования Российской империи, напоминает о завоевании европейскими странами тех или иных территорий. В России же * слабые, полудикие и совершенно дикие инородцы не только не были уничтожены, стерты с лица земли, но даже не были лишены своей свободы и собственности, не были обращены победителями в крепостное состояние«.

Данилевский подробно анализирует вопросы, связанные с характеристикой наций, их классификацией. Каждый народ в своем развитии переживает циклические стадии — рождение, молодость, дряхлость и смерть, переходит от племенного к гражданскому состоянию, проходит через различные формы зависимости — рабство, данничество, феодализм, которые вполне естественны и составляют историческую дисциплину и аскезу народов.

Большое внимание Данилевский уделяет анализу феномена европейничанья, который обусловил ориентацию руской политики и жизни на европейские образцы. Конкретно это выразилось в аристократизме, демократизме, нигилизме, в также в материализме, парламентаризме, конституционализме. Данилевский очень резко критиковал социализм за игнорирование национальных особенностей, утопизм и космополитизм.

Идеи Данилевского оказали сильное влияние на К.Н. Леонтьева, П.А. Сорокина, ФМ. Достоевского, Л.Н. Толстого. Их отголоски слышны в идеях Л.Н. Гумилева и даже в цивилизационной концепции современного политолога С. Хантингтона.

Максим Максимович Ковалевский (1851—1916) — русский социолог, правовед. Метод социологии Ковалевского — историко-сравнительный, основанный на выделении у разных народов групп, сходных по политическим, юридическим, историческим и подобным характеристикам, рассмотрение которых позволяет выявить основные этапы развития общества в целом. Критерий выделения сходных групп Ковалевский видел во внешнем сходстве анализируемых явлений, что усложняло их классификацию и выявление причин, их породивших. Стремясь преодолеть эту трудность, Ковалевский установил главную причину изменений для каждой сферы общественной жизни: в экономике — биосоциальный фактор — рост населения, в политике — экономические сдвиги, в общественной жизни — политическая практика. Таким образом, сравнительно-исторический метод позволил сделать вывод о генетическом родстве явлений, наметить общую тенденцию развития. Анализ социальных явлений на основе их происхождения Ковалевский называл генетической социологией, с помощью которой он исследовал образование основных общественных институтов — семьи, собственности, государства. Эволюцию этих институтов определяют в основном факторы биосоциального (рост населения) и психологического порядка. Ковалевский отстаивал положение о преходящем характере частной собственности. После поражения революции 1905 г. он обратился к анализу государства, которое понимал как расширение «замиренной сферы«, возникающее в результате психологической склонности людей признавать над собой власть тех, кто якобы наделен магической силой управлять природой, — выдающихся личностей. Происхождение классов Ковалевский никак не связывал с возникновением государства, считая основой социальной дифференциации рост плотности населения и возникающее на этой основе разделение труда. Наиболее ярко сущность социологической концепции Ковалевского отразилась в понятии прогресса, вне которого нет и не может быть социологии. Взгляды Ковалевского на прогресс складывались под влиянием идей о росте замирения как главном признаке прогресса в учении его университетского учителя д.И. Каченовского, теории взаимности П. Прудона и социальной динамики О. Конта. Под «замиренностью» он понимал прекращение всеобщей естественной борьбы и гармонизацию социальных отношений, развитие солидарности между членами общества. Содержание прогресса Ковалевский отождествлял с расширением сферы солидарности, считая ее рост важнейшим и универсальным социальным законом. Солидарность — норма общественной жизни, а классовая борьба — отклонение от нормы. Хотя Ковалевский и признавал революцию как способ движения вперед, но считал ее противоестественной формой, результатом ошибок правительства.

Константин Николаевич Леонтьев (1831— 1891), русский философ и общественный деятель, создал мистико-натуралистическую концепцию исторического процесса, для него человеческая история также представляет собой историю отдельных культурно-социальных организмов. Закон исторической жизни такого организма совпадает с природными законами органического мира и выражается в трехстадийном процессе: восхождении от исходной простоты к «цветущей сложности», от которой через «вторичное упрощение» и «уравнительное смещение» ведет путь к распаду и гибели. Внутренняя структура социально-исторической целостности определяется началами иерархичности («государственности») и гуманности. Период роста и расцвета цивилизации сопровождается глубоким культурным осознанием связанности человеческой судьбы с божественным предназначением. «Упрощение» социально-культурного организма сопряжено с господством демократии, утилитаризма, «мельчанием» духовной культуры, «вымыванием» из нее этических, религиозных начал. Принцип свободной воли, индивидуального постижения и осознания подменяется принципом атомарной индивидуальности, стремящейся освободиться от духовных обязанностей, от высшего долга ради удовлетворения собственных потребностей. Леонтьев считает, что современная европейская цивилизация находится на стадии «вторичного упрощения» и «уравнительного смещения». Он полагает, что российское общество способно избежать подобного состояния при условии искусственной консервации специфических социально-политических, национально-психологических и духовных устоев православия и монархизма. Согласно концепции Леонтьева, процветающее общество в России невозможно без сильного, крепкого государства, активно и рационально использующего аппарат принуждения. Леонтьев вообще высоко ставил принудительную власть и считал ее обязательным условием общего благополучия, а ослабление ее — признаком социального распада и разложения. Государство, по мнению Леонтьева, должно быть сословным и охранять устои своей сословности. Быт населения должен быть организован иерархически и строиться на национальных традициях народов, населяющих Россию: культура и быт западных стран губительны для России, и потому от запада следует дистанцироваться. В целом идеи Леонтьева можно определить как православный консерватизм.

Богдан Александрович Кистяковский (1868—1920) цель социологии видел в создании «работающих» понятий, таких, как «общество», «личность», социальное взаимодействие», «толпа», «государство», «право» и т. д. Как теоретическая наука социология призвала объяснить саму идею власти и способы ее функционирования в государстве. При этом Кистяковский приходит к выводу, что идея власти в полном объеме недоступна рациональному познанию и может быть постигнута лишь интуитивно. Однако для социологии достаточно констатировать, что сама идея власти и связанные с нею понятия господства и подчинения являются результатом психологического взаимодействия индивидов.

Будучи сторонником «методологического плюрализма», Кистяковский считал, что в обществе одновременно сосуществуют и принцип причинности, и принцип телеологии. Иногда они функционируют независимо друг от друга, иногда пересекаются, усложняя тем самым социальную жизнь. Большую роль в «нормальном обществе» играет культура, превращающая власть и все ее атрибуты в элементы «коллективного духа»т.е. общественного сознания. Если этого не происходит, в обществе преобладает правовой нигилизм, чреватый социальными потрясениями. По этой причине Кистяковский критиковал попытки заменить социальные понятия понятиями нравственности в частности, идею В. Соловьева о государстве как организованной жалости.

Петр Бернгардович Струве (1870-1944) — видный теоретик легального марксизма, направления социальной мысли, признававшего истинность экономического учения К. Маркса о природе и исторической неизбежности капитализма, но отвергавшего его правоту в том, что касается неизбежности пролетарской революции. Если мы, — писал Струве, — под марксизмом будем разуметь безусловно объективную часть воззрений Маркса и примем во внимание, что его прогноз... не может иметь безусловно обязательного характера для всякого исследователя, то мы должны будем допустить, что можно быть марксистом, не будучи социалистом. За Россией он видел перспективу успешного капиталистического развития, которое, по его мнению, должно было принести ей экономическое процветание. Условием этого Струве считал проведение социальных реформ, которые устранили бы оставшиеся пережитки помещичьего хозяйства. Социальные реформы, — писал он, — составляют звёнья, связывающие капитализм с тем строем, который его сменит, и — каков бы ни был политический характер того заключительного звена, которое явится гранью между двумя общественно-историческими формами, — одна форма исторически вырастает из другой».

Большую роль в достижении экономического и социального прогресса Струве отводил государству» организации порядка», отличительной чертой которой является наличие принуждающей власти. Тем не менее, в основе теоретических взглядов Струне лежал индивидуализм, идея первостепенного значения свободы и потребностей индивида, всестороннего развития его уникальных возможностей. Социальный прогресс он видел не только и не столько в экономическом процветании, сколько в создании условий для свободного развития индивидов.

Работы П.Б. Струве Метафизика и социология,»Социальная и экономическая история России с древнейших времен до нашего, в связи с развитием русской культуры и ростом российской государственности» определяют социологию как исследование системы»свободного взаимодействия между единичными конкретными существами, носителями спонтанной активности.

Питирим Александрович Сорокин (1889—1968) — один аз виднейших классиков социологии, оказавший большое влияние на ее развитие в ХХ в. Иногда П. Сорокина называют не русским, а американским социологом. Действительно, хронологически «русский» период его деятельности жестко ограничен 1922 г. — годом его высылки. Однако становление социологических взглядов Сорокина, а также его политической позиции происходило именно на родине, в условиях войн, революций, борьбы политических партий и научных школ. В основном труде «русского» периода — двухтомной «Системе социологии» (1920) — он формулирует основные принципы теории социальной стратификации и социальной мобильности (эти термины им же и были введены в научный оборот).

Основой социологического анализа Сорокин считает социальное поведение, социальное взаимодействие. Взаимодействие индивидов он рассматривает как родовую модель к социальной группы, и общества в целом. Социальные группы подразделяются им на организованные и неорганизованные, причем особое внимание уделяется анализу иерархической структуры организованной социальной группы. Внутри групп существуют страты (слои), выделяемые по экономическому, политическому и профессиональному признакам. Сорокин утверждал, что общество без расслоения и неравенства — миф. Меняться могут формы и пропорции расслоения, но суть его постоянна. Стратификация существует и в недемократическом обществе, и в обществе с «процветающей демократией».

Наряду со стратификацией П. Сорокин признает наличие а обществе и социальной мобильности двух типов — вертикальной и горизонтальной. Социальная мобильность означает переход из одной социальной позиции в другую, своеобразный «лифт» для перемещения как внутри социальной группы, так и между группами. Социальная стратификация и мобильность в обществе предопределены тем, что люди не равны по своим физическим силам, умственным способностям, наклонностям, вкусам и т.д., а кроме того — самим фактом их совместной деятельности. Совместная деятельность с необходимостью требует организации, а организация немыслима без руководителей и подчиненных. Поскольку общество всегда стратифицировано, то ему свойственно неравенство, но это неравенство должно быть разумным.

Общество должно стремиться к такому состоянию, при котором человек может развивать свои способности, и помочь обществу в этом могут наука и чутье масс, а не революции, В работе Социология революции (1925) П. Сорокин называет революцию великой трагедией. Революция сопровождается насилием и жестокостью, сокращением, а не приращением свободы. Она деформирует социальную структуру общества, ухудшает экономическое и культурное положение рабочего класса. Единственным способом улучшения и реконструкции социальной жизни могут быть только реформы, проводимые правовыми и конституционными средствами. Каждой реформе должно предшествовать научное исследование конкретных социальных условий, и каждая реформа должна предварительно тестироваться в малом социальном масштабе.

В своих поздних работах (Социальная философия в век кризиса, Альтруистическая любовь, Изыскания в области альтруистической любви и поведения»,Власть и нравственность и др.) П. Сорокин проповедует идеи альтруистической любви, нравственного возрождения, этической ответственности и солидарности, культурных ценностей, т.е. те идеи, которые определяли этико-нравственную направленность русской социологической мысли в целом.{9, стр.49-60}

Дата добавления: 2014-01-07