Собственность непривилегированных сословий

Феодалы обладали многим: полной собственностью на землю и частичной собственностью на трудящегося. Феодалы обладали многим, но не всем и поэтому стоит рассмотреть остающуюся часть имущества. Крупные средства производства, как мельницы, виноградные прессы; хлебные печи, нередко находились в собственности феодалов, но мелкие средства производства, предназначенные для индивидуального пользования сельскохозяйственные орудия, орудия домашнего ремесла, домашний скот и птица, хозяйственное сырье и запасы (лен, сено, посевное зерно), жилой дом и хозяйственные постройки, средства транспорта, домашняя утварь, нередко орудия охоты и рыболовства - находились в полной собственности крестьянской семьи. Некоторые средства производства (например, колодец, дорога, бык, пастбище и пр.) находились нередко в собственности не единоличного хозяйства, а коллектива - деревни, общины. Коренной чертой всей этой собственности мелких производителей на средства и условия производства является то, что она основана на личном труде. Эта черта принципиально отличает данный вид собственности, входящий в систему основных феодальных производственных отношений, от собственности феодалов: последняя основана на чужом труде и служит средством присвоения чужого труда. Личная трудовая собственность до возникновения капитализма не имела экономически ничего общего с буржуазной частной собственностью, не однотипна ей, а напротив противоположна. При полном господстве феодализма эта собственность соответствовала экономическому положению класса эксплуатируемых непосредственных производителей, выражая экономическую противоположность крестьян и ремесленников – феодалам, собственникам земли. Она была антитезой феодальной земельной собственности в рамках самих феодальных производственных отношений. Но на землю принцип полной личной собственности крестьянам в общем не удавалось распространить, хотя ранее средневековье и знало такое исключение под названием «аллод».

Община и мелкая личная собственность не исключали, а подразумевали друг друга, хотя и находились в известном противоречии друг с другом: крестьянин в средние века являлся собственником именно поскольку являлся общинником, а общинником – поскольку являлся собственником.

Как уже было сказано, крестьянин, хотя и не был собственником земли, имел на нее право «пользования». Пусть лишь при условии внесения за свой надел тех или иных феодальных повинностей, он все же хозяйственно распоряжался им. Это условное, неполное владение отражает в какой-то мере общую тенденцию внедрения принципа трудовой собственности даже в сфере поземельных отношений.

У непосредственного производителя остается та или иная, большая или меньшая доля собственности на свое рабочие время, на самого себя. Он планирует распределение трудовых процессов в своем хозяйстве, как и отдыха. В случае оброка, отхожих промыслов у крепостного обнаруживается даже весьма заметный объем этой собственности.

Наконец, в хозяйстве непосредственного производителя в принципе могут образоваться избытки, скопления, небольшие богатства. Впрочем, собственность на движимое имущество не могла привести к заметному накоплению в среде трудящихся, поскольку даже зачаточное богатство у зависимых людей так или иначе экспроприировал господствующий класс и приращивал к своей собственности. Поэтому движимое богатство в феодальном обществе, едва лишь формируясь, уже складывается не по типу трудовой собственности, а по противоположному типу феодальной собственности. Тем самым всякое движимое богатство в недрах феодального общества находится в противоречивом положении, отражая антагонистичность его экономического строения. По своему объекту оно таково же, как и вся собственность: богатство существует либо в виде запаса продуктов в натуре, либо в денежной форме, т.е. как материализованный накопленный труд. Соответственно движимое богатство по-своему антагонистично не движимому, как «неблагородное» «благородному», как принцип аллода принципу феода. Движимое богатство (если исключить табуны лошадей и т.п.) - это по преимуществу собственность не на средства производства, а на средства потребления в том числе в форме складов продуктов, в форме роскоши. Но используется эта собственность по типу феодальных экономических отношений и воспроизводит их: как средство закабаления, прикрепления посредством ссуды к помещику, монастырю, как средство превращения «неблагородного» собственника в феодала. Сама ссуда была как бы воспроизведением той же операции, что и феодальное наделение землей: верховным собственником оставался тот, кто дал ссуду, а получатель ее был в положении пользователя или владельца на определенных экономических условиях. Неуплата ссуды превращала должника теперь уже не в раба, а в феодально-зависимого, или с его надела устанавливалась дополнительная рента.

Итак, пока мы не выходим из рамок феодального общества движимое богатство не является ни буржуазным, ни народным. Если даже в феодальном обществе владельцем движимого богатства и являлся горожанин или крестьянин, он мог его использовать только в рамках феодальных экономических отношений, только по-феодальному, только по образу и подобию феодальной земельной собственности. Оно рано или поздно и собиралось в руках феодалов. Как мы теперь видим, собственность или монополия феодалов складывалась из: а) монополии на землю, б) монополии на личную зависимость работника, в) монополии на богатство. С другой стороны, мы видим противостоявшую ей личную трудовую собственность крестьян и ремесленников.

Дата добавления: 2014-01-11