Уголовном судопроизводстве

Понятие, сущность и содержание доказывания в

Доказывание – составляет суть и основное содержание деятельности в уголовном процессе, вне зависимости от этапа или производства по делу. В основе уголовно-процессуальной теории доказывания (теории доказательств)[1], как частного проявления теории познания, лежат три основных положения материалистической диалектики:

1. Вокруг нас, независимо от нас и наших ощущений, существует объективная реальность (окружающий нас мир);

2. Этот мир обладает свойством отражения; свойством запечатления в живой и неживой природе (следы преступления, следы в документах, следы событий и действий в памяти людей и т. п.). Из этого положения следует предельно важный для теории доказывания вывод о том, что нет событий и действий, которые не оставляют материальных или идеальных следов (в виде материальных следов преступления или в виде мысленных следов-образов, которые сохранились в памяти очевидцев факта преступного события);

3. Эти следы-отображения можно найти, познать, зафиксировать (в той или иной форме) и донести до других субъектов познания (в, том числе и доказывания) при помощи средств человеческой деятельности.

Преступление, как правило, событие прошлого. Оно не существует как реальность к моменту возбуждения уголовного дела, предварительного расследования или судебного рассмотрения дела. Поэтому его нормативно-определенные признаки (закрепленные в виде идеальной «модели» в нормах и институтах УК РФ) можно «реконструировать» и познать в ходе предварительного расследования и судебного рассмотрения дела лишь по материальным следам (оставленным на месте преступления, в документах, в виде материальных следов преступления и т. п.) либо по мысленным следам-образам, которые сохранились в памяти людей (свидетелей, потерпевших и т. п.). Отсюда, задача следственных органов прежде всего заключается в том, чтобы обнаружить, зафиксировать, в установленном законом порядке, проверить и оценить, сохранившиеся сведения о преступлении (доказательства; ст. 74 УПК) и личности лица, его совершившего, с тем чтобы на их основе сформировать как собственное внутреннее убеждение о доказанности фактических обстоятельств дела, имеющих значение для правильного его разрешения (ст. 73, 299 УПК), так и соответствующее внутреннее убеждение суда, разрешающего данное дело по существу.

Теория познания и теория уголовно-процессуального доказывания, практически, едины в своих исходных (методологических) моментах. Наиболее четко мысль о единстве познания и доказывания в уголовном процессе, в свое время, выразил М.С. Строгович, указывая на то, что: «Мы отождествляем доказывание в уголовном судопроизводстве с познанием истины по уголовным делам: процесс доказывания и есть процесс познания фактов, обстоятельств уголовного дела»[2]. Вместе с тем, в отличие от (сугубо) философского или научного познания, доказывание в уголовном судопроизводстве имеет ряд принципиальных отличительных признаков.

Во-первых, процесс доказывания в уголовном процессе всегда носит письменный, удостоверительный характер, то есть ход (процедуры) и, особенно, результаты доказывания должны быть зафиксированы в процессуальных документах (протоколах следственных и процессуальных действий, актах и иных документах, постановлениях, выносимых в ходе производства по делу), с тем чтобы с ними могли ознакомиться (и выразить к ним свое отношение) другие субъекты доказывания (потерпевший, обвиняемый, его защитник и т. д.).

Во-вторых, доказывание в уголовном процессе изначально носит коммуникативный характер, так как его результаты, прежде всего, предназначены для других субъектов доказывания. В первую очередь, для суда, обращаясь к которому именно стороны, на основе собранных, проверенных и оцененных (на досудебном этапе и непосредственно в суде) доказательств, должны доказать законность и обоснованность своих притязаний по основным вопросам уголовного дела (ст. 299 УПК РФ), подлежащим установлению и разрешению по существу.

Отличается уголовно-процессуальное доказывание и по предмету, субъектам, а также результатам, реализуемой деятельности, ибо, в отличие от философского или иного познания, где предметом познания (исследования) является, практически, весь окружающий мир, его закономерности и взаимосвязи, предмет доказывания строго определен требованиями уголовно-процессуального закона (ст. 73, 299 УПК РФ).

Определены законом и субъекты доказывания, распределенные в зависимости от бремени доказывания фактических обстоятельств дела на: суд, как беспристрастный орган правосудия, формирующий по итогам доказывания свое собственное внутреннее убеждение о доказанности фактических обстоятельств дела (ст. 299 УПК), сторону обвинения (уголовного преследования) и сторону защиты, отстаивающих или преследующих в суде свои или публичные интересы.

Известно и то, что если результаты познания, как правило, объективируются в форме нового знания, определенного жизненного опыта субъектов познания и общества в целом; результаты доказывания – объективируются (должны быть объективированы) в форме судебных доказательств, на основе которых, в установленном законом порядке, разрешаются (по существу) все основные вопросы уголовного дела (ст. 299 УПК).

Наконец, доказывание, в отличие от познания, имеющего место на протяжении всей осмысленной человеческой деятельности, строго ограничено временными рамками, так как срок, в течение которого следственные органы должны установить (доказать) все обстоятельства дела (ст. 73 УПК) изначально определен законом (ст. 162, 223 УПК РФ).

Соответственно, в уголовном судопроизводстве понятие доказывания складывается из двух, диалектически взаимосвязанных между собой элементов, которые в практической процессуальной деятельности всегда взаимно дополняют и обогащают друг друга[3].

Доказывание–познание – состоит из (элементов) обнаружения, собирания, фиксации, проверки и оценки доказательств (сведений) по делу.

Доказывание–обоснование, с одной стороны, заключается в обосновании при помощи (собранных, проверенных и оцененных, в установленном законом порядке) доказательств всех выводов публичных процессуальных органов по делу, изложенных в процессуальных решениях (в приговоре, постановлении или определении суда, постановлениях следственных органов или прокурора). С другой стороны, в практическом обосновании сторонами перед судом обвинительных или оправдательных тезисов, с целью разрешения дела по существу в своих интересах.

И на досудебном этапе производства по делу, и в суде первой инстанции доказывание–познание и доказывание–обоснование выступают в диалектическом единстве, ибо, на досудебном этапе следователь или дознаватель собирают, проверяют и оценивают доказательства (сведения о фактах) с целью фактического обоснования принимаемых процессуальных решений: о возбуждении уголовного дела, о привлечении лица в качестве обвиняемого, о производстве обыска или необходимости заключения подозреваемого под стражу и т. п. С другой стороны, обосновав эти решения, следователь (дознаватель, прокурор) получает, во-первых, дополнительные возможности по сбору, проверке и оценке новых (дополнительных) доказательств, необходимых для обеспечения нужд (целей) доказывания; во-вторых, для обоснования своих промежуточных или окончательных выводов о виновности обвиняемого (в обвинительном заключении, обвинительном акте или в постановлении о прекращении производства по делу).

Налицо, названные элементы доказывания и в суде, так как, с одной стороны, суд (судья), разрешая дело (спор сторон) по существу, самостоятельно, устно, гласно и непосредственно исследует (проверяет и оценивает) все доказательства по делу, представленные в суд сторонами, фиксируя их получение (и доказательственное значение) в протоколе судебного заседания и в решениях, выносимых в ходе производства по делу. С другой стороны, судья просто обязан обосновать в приговоре (или ином судебном решении) все (свои) выводы о доказанности фактов и обстоятельств дела (ст. 299 УПК) и мере ответственности подсудимого за содеянное.

В этом плане, именно собранные, проверенные и оцененные, в установленном законом порядке, доказательства, выступают фактической стороной (фактическим обоснованием), принимаемого по делу решения.

Таким образом, процесс доказывания в уголовном процессе может быть понят только в единстве, в диалектике своих составляющих: доказывания–познания и доказывания–обоснования.

2. Цель доказывания в уголовном процессе.

Характер и содержание истины, устанавливаемой по уголовному делу

Вопрос о цели доказывания в уголовном процессе и ее соотношении с непосредственными задачами уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК) является одним из наиболее сложных и дискуссионных в теории уголовно-процессуальной науки.

Длительное время, считалось практически общепризнанным, что целью доказывания в уголовном процессе – является установление объективной (материальной) истины [4]. Истины, которая в качестве одного из компонентов входит в общие цели уголовного судопроизводства, являясь (необходимым) средством их достижения. При этом сама объективная истина, в теории («советской») уголовно-процессуальной науки, понималась, как точное соответствие выводов следователя (дознавателя), прокурора, суда, изложенных в приговоре или ином процессуальном решении[5], тому, что было в действительности.

Одной из особенностей установления (доказывания) объективной истины в советском уголовном процессе являлось то, что познание фактических обстоятельств дела (ст. 73, 299 УПК) всегда происходило не иначе как в их социально-политической и юридической оценке. Учитывая явный субъективный характер подобного отражения, считалось традиционным оговориться и в том, что подобная истина есть высшая форма субъективного отражения объективной действительности, суть которой, несомненно, составляет полное и точное соответствие субъективных суждений (следователя, прокурора, суда), исследуемым фактам и обстоятельствам[6].

Категории объективной истины традиционно противопоставлялась истина процессуальная (формальная), под которой обычно понимали истину, которая изначально соответствует либо формально (заранее) определенным в законе условиям, либо формальному (и допускаемому процессуальным законом) добровольному соглашению сторон относительно того или иного варианта (окончательного) решения.

Первая концепция, была практически господствующей при инквизиционной (следственной) форме процесса, которая объективно воплощалась в нормах и положениях УПК РСФСР 1922, 1923, 1960 г.г.

Вторая, имманентно присуща состязательной форме уголовного судопроизводства (ст. 15 УПК РФ), где процесс движется не в силу публичной (официальной) воли закона, практически не признающей в процессе частный интерес индивида, а посредством интереса, воли и усилий сторон, которые используют судопроизводство, как легитимное средство защиты, нарушенных преступлением (частных или публичных) интересов.

Объективная истина, как считалось, предполагает такую степень доказанности фактов и обстоятельств дела (ст. 73, 299 УПК РФ) и такую систему (проверенных, оцененных и принятых судом) доказательств, при которой любой из субъектов доказывания, вне зависимости от своих (субъективных) установок, проверив и оценив доказательства, положенные в основу итогового процессуального решения, должен прийти к тем же, одинаковым, по сути и форме, выводам, к которым пришел суд, разрешивший уголовное дело по существу. В этом плане, объективная истина – это истина верифицируемая (проверяемая) при помощи доказательств и носящая характер достоверности итоговых выводов и суждений суда. Если же различные субъекты доказывания, на основе оценки одной и той же системы доказательств по делу, приходят к кардинально различным выводам по основным вопросам уголовного дела (ст. 299 УПК), значит объективная истина по делу не установлена и мы, скорее всего, имеем дело с истиной процессуальной (формальной).

Формальная (процессуальная) истина, как уже отмечалось, соответствует либо заранее определенным в законе условиям, либо формальному (добровольному) соглашению сторон, которые готовы принять то или иное процессуальное решение суда как истинное, как соответствующее их интересам, не настаивая более на установлении тех или иных фактов и обстоятельств дела, не требуя продолжения уголовного судопроизводства в своих интересах. При этом сами итоговые выводы суда (дознавателя, следователя, прокурора), положенные в основу такого решения, могут (могли) быть как достоверными (т. е. соответствовать объективной реальности)[7], так и доказанными с той или иной степенью вероятности (отвечая лишь названному соглашению сторон или формально определенным в законе условиям).

Примером такой истины может служить особый порядок постановления приговора, предусмотренный гл. 40 УПК РФ, когда все заинтересованные в разрешении спора стороны и суд пришли (приходят) к взаимному соглашению о признании (согласии) с обвинением, вменяемом подсудимому, о соблюдении (сторонами) всей системы условий, делающих такое согласие легитимным, и суд постановляет приговор, не на основе истины, установленной в ходе судебного разбирательства, а на основе взаимного (и добровольного) соглашения сторон и суда.

Категории объективной истины и инквизиционному строю процесса имманентно присуща активность суда в доказывании, связанная с его активной ролью по истребованию новых доказательств по делу, вне инициативы сторон; возвращению дела на дополнительное расследование, при, обнаружившейся в судебном заседании односторонности или неполноте предварительного расследования по делу; продолжении судебного разбирательства при отказе государственного обвинителя от обвинения и т. п.

Категория формальной истины, перелагает бремя доказывания (всех притязаний) на стороны. Суд лишь руководит (состязательным) разбирательством дела и создает сторонам равные, оптимальные условия для исследования или истребования (новых) доказательств по делу. В состязательном уголовном процессе суд не вправе по собственной инициативе истребовать дополнительные доказательства, не вправе вернуть дело на дополнительное расследование, не вправе выйти (в итоговом решении) за пределы требований сторон. При разрешении дела по существу суд исходит лишь из тех доказательств, которые представили стороны и которые нашли свое объективное подтверждение в рамках состязательного судебного следствия. Поэтому, если та или иная сторона не доказала свои притязания, не воспользовалась в полной мере своими (равными) процессуальными правами в доказывании, суд исходит из имеющейся (на данный этап) системы доказательств, разрешая спор в пользу той стороны, которая более аргументировано (более убедительно) доказала суду факты и обстоятельства, входящие в предмет доказывания по уголовному делу (ст. 73, 299 УПК).

Анализируя нормы УПК РФ, необходимо признать, что современной (состязательной) форме российского уголовного судопроизводства в целом ряде случаев изначально присуща (и самодостаточна) категория процессуальной (формальной) истины, как достаточной фактической и юридической основы для разрешения дела (спора сторон) по существу. В этом плане представляется можно уже говорить не об единой цели доказывания, проявляющей себя как стремление к истине (субъективно интерпретируемой каждой из заинтересованных сторон), а о множественности целей доказывания, объективно различных для стороны обвинения или защиты, равно как и для суда, являющимся независимым субъектом познания (доказывания).

При характеристике истины, которая должна найти свое отражение в приговоре (или ином процессуальном решении, разрешающем дело по существу), теория уголовно-процессуальной науки использует также категории абсолютной или относительной истины. При этом абсолютная истина традиционно понимается – как истина, которая познала все до предела, для которой не осталось ничего непознанного в исследуемом явлении или предмете. Относительная истина, соответственно, характеризует степень познания, исследуемого явления (предмета), лишь в необходимых и достаточных (для решения конкретной задачи) пределах.

В теории процессуальной науки были высказаны различные суждения по поводу этой (стороны) характеристики истины: одни авторы, полагали что истина, устанавливаемая приговором суда, должна носить абсолютный характер (М.С. Строгович, И.Д. Перлов и др.); вторые, – что относительный (М.Л. Якуб, Л.Т. Ульянова и др.); третьи, – что она одновременно является и абсолютной, и относительной (П.С. Элькинд, Л.Д. Кокорев). Высказывались также суждения о том, что философские категории абсолютной и относительной истины неприменимы к практической уголовно-процессуальной деятельности, и потому истина, устанавливаемая в уголовном процессе не может быть названа ни абсолютной, ни относительной.

Полагаем, следует согласиться с третьим подходом, ибо, что касается обстоятельств и фактов, входящих в предмет доказывания по данному делу (ст. ст. 73, 299 УПК РФ), то они, являясь существенными для правильного разрешения дела по существу, действительно, должны быть установлены с исчерпывающей полнотой, то есть, фактически, абсолютно. Другие же обстоятельства, имеющие отношение к (данному) делу, могут быть установлены лишь в необходимых пределах, то есть – относительно. Таким образом, только по отношению ко всей сумме связей и закономерностей, развивающейся материи и общества, эта истина и будет носить относительный характер.

При характеристике содержания истины, которая должна найти свое отражение в приговоре суда, необходимо руководствоваться тем, что истинными должны быть выводы суда: а) о фактах и обстоятельствах, входящих в предмет доказывания по уголовному делу (п. 1-7 ч. 1 ст. 73, ст. 299 УПК РФ); б) об юридической квалификации содеянного по нормам Общей и Особенной части УК РФ.

Вопрос об истинности наказания, назначаемого приговором суда, пока не нашел однозначного своего разрешения в теории процессуальной науки. Представляется, что поскольку размер и вид наказания, назначаемого виновному, нередко зависит от личных, субъективных качеств того или иного судьи, он не всегда отвечает критериям истинности, включая в себя во многом субъективный (личностный) момент правоприменителей (судей).

Дата добавления: 2014-01-11