Интроекция

Вытеснение

Вытеснение — механизм психологической защиты, который вытесняет проблему из области сознания в область бессознательного, но не удаляет ее из психики человека, таким образом эмоциональная напряженность и травмирующее влияние проблемы на организм сохраняется. Суть психоанализа как психотерапевтической техники заключается в «извлечении» проблемы из области бессознательного в сознание.

Вытесненное проявляется в оговорках, в описках, в шутках.

Любой врач сталкивается с этим феноменом, когда работает с анамнезом болезни и, особенно, когда описание переживаний, ситуаций, событий, невыносимых для личности пациента, соотнесены с возможной причиной его заболевания. Например, девочка-подросток подверглась сексуальной агрессии со стороны кого-то из родственников. Это было столь травмирующе, столь невыносимо, что вытеснилось в бессознательное. Через многие годы врачи могут иметь дело с пациенткой с набором симптомов, болезненных проявлений этой сексуальной травмы, и не услышать откровений об этой травме, так как этого нет в сознании женщины. Важно понимать, что эта информация скрывается от врача не умышленно. Ситуации, сокрытые от врача по этическим соображениям чаще всего не столь травмирующие для личности и организма пациента, чем те, в которой информация вытеснена. Врат должен помнить, что вытеснение нередко несет в себе больший заряд патологии, чем то, что сознательно контролируется пациентом. Вытесненные переживания часто являются причиной многих так называемых немотивированных поступков, причем попытки и врача, и больного понять мотивацию этих поступков оказываются безуспешными и для той, и для другой стороны. К этому же феномену можно отнести и некоторые формы поведения врачей во взаимодействии с пациентами, когда какие-то переживания его собственной жизни накладывают отпечаток на его профессиональную деятельность. И это может резко деформировать профессиональную деятельность врача.

Этот механизм в некоторых психологических теориях имеет доминирующее значение. Интроекция — это присоединение к себе чужого «я» или чужой среды, «проглатывание», включение в себя чужого мира. По этому механизму можно увидеть, что важно для человека, что он считает для себя ценным, что греет его душу. Руководителю клиники не надо спрашивать, любят ли его сотрудни­ки, проще посмотреть, кто старается ему подражать в одежде, ма­нере говорить, курить, ругаться, и он получит ответ, для кого ва­жен его мир. На механизме интроекции построены законы моды. Могучая индустрия одежды движется на простых приемах: созда­ние кумира, модели (механизм интроекции) и когда этот кумир рожден, люди начинают ему подражать — в употреблении косме­тики, походке, манере вести себя — перенимают образ жизни, насколько позволяют им средства. И только потом создается спрос на одежду, которую носит этот кумир.

Оптимальным врачебным коллективом является тот, в котором большинство сотрудников интроецируют себя с этой больницей. Хорошо было бы, если б каждая больница имела возможность иметь какую-то эмблему, знак, свои отличительные особенности в одежде. На Западе выпускники некоторых привилегированных учебных за­ведений обязательно носят эмблему этого учреждения.

На механизме интроекции построен и принцип создания клановости. Каждый клан должен иметь какую-то отличительную черту: в основном, внешнюю.

Часто механизм интроекции используется в рекламе. Когда зритель видит на экране телевизора красивого, мужественного человека, продирающегося сквозь какие-то заросли, плывущего в на яхте, прыгающего в водопад и потом, после всех приключений курящего сигареты «Camel», то впоследствии, если зритель курит эти же сигареты, он начинает чувствовать себя соучастником этих романтических приключений. Поэтому качественная реклама — это всегда обращение к механизму интроекции.

Механизм интроекции может сработать при взаимодействии врач—больной, когда врач, работая с пациентом, увидит проблему, сходную с его личной проблемой. И собственный опыт (часто неудачный) решения этой проблемы он предложит своему паци­енту без учета его личности.

Проекция

В практике автора книги имелся опыт работы с пациенткой, которая до него прошла лечение у двух психотерапевтов. К третье­му врачу она пришла не с установкой на продолжительную работу, а на однократное обсуждение своей проблемы. Врач рассказал ей, как он ее видит, что он считает наиболее важным в ее личности (раньше ему приходилось общаться с ней, но не в качестве врача). Его рекомендация вызвала у пациентки двойственное чувство: с одной стороны — удивление, с другой стороны — своеобразную радость. Удивление, потому что она пришла на прием с опреде­ленным представлением о работе и советах врача-психотерапевта, которое она составила по опыту общения с двумя предыдущими врачами. Проблема ее была личного характера (безответная лю­бовь). Двое предыдущих врачей советовали следующее: выбросить объект любви из головы и завести нормальную здоровую семью, благо есть предложения от достойных, надежных людей. Но ей это было неважно. Поскольку она человек творческой профессии, то стремилась испытать бурные чувства, переживания ей были необ­ходимы. И автор книги сказал ей: «На вашем месте я бы так и переживал, только еще сильнее, и не надо бороться с этим чувст­вом». И, когда она удивилась тому, что врач дает такой совет («он не может так говорить»), одновременно выяснилось, почему пер­вый врач-психотерапевт, дала ей другую рекомендацию — она подгоняла решение проблемы пациентки под свое решение, кото­рое по ее понятиям принесло бы ей благо. Врач сама легко раз­велась с мужем, вступив в новый, более материально обеспеченный союз. А это совершенно не подходило клиентке. И это не был сеанс психотерапии, это была чистая проекция: «Если мне хорошо так, то всем другим будет тоже хорошо, если они так же решат пробле­му». Это частая ошибка в терапевтической работе врача: если врач не кричит от боли, когда ему вырывают зуб, то и у больного не может быть сильных болевых ощущений, и он не имеет права на крик, когда ему вырывают зуб. Поэтому механизм проекции во врачебной деятельности достаточно опасен.

Механизм проекции довольно прост и эпиграфом к нему может быть фраза, произнесенная с разрывом в час: «Ох, как сегодня мерзко на душе!», — и через час, — «Господи, почему у всех сегодня такое мерзкое настроение?» Афоризмы — вещь опасная, потому что часто несут в себе сконцентрированный, но достаточно триви­альный опыт человечества, потому что пытаются сделать мир очень упрощенным. Хотя есть варианты, когда афоризмы очень точны для какого-то конкретного случая. Для работы с проекцией хорош афоризм: «У кого суп жидок, а у кого — жемчуг мелок!» (Страдания двух людей — в одном случае от голода, а в другом, от того, что у него не самый крупный жемчуг, могут быть равными по силе). И если врач хочет быть экспертом, независимым судьей, то он должен это помнить и не сравнивать чужие страдания с аналогичными своими, хотя это очень трудно. Врачу может быть трудно понять девочку-пациентку, которая взобравшись на красивую гору с от­крывающимся чудным пейзажем, спросила: «И зачем я сюда залезла? Ну и что?» Ей начали объяснять, что вокруг необычайно красиво: склоны, деревья. А в ее глазах было удивление и недо­умение: зачем мне это? Врачу чтобы не раздражиться, пришлось сделать усилие над собой, воспользовавшись одним очень простым приемом, он спросил себя, а сколько детей, не испытывая эстети­ческого наслаждения, в угоду родителям, говорят в таких ситуаци­ях: «Ах! Как красиво!» По крайней мере, девочка не лжет и по это­му параметру стоит выше, чем те дети, которые лгут. А дальше к врачу пришло понимание, что красота — вещь многообразная: для кого-то очень важна красота природы, но это не универсально для всех, для кого-то важнее красота его одежды. И нельзя оценивать одно как подлинное, а другое — как поддельное.

Английскими психологами был проведен эксперимент, в ходе которого изучалось влияние психологических особенностей рек­ламы против курения. Разным людям—курильщикам предъявля­лись варианты плакатов, созданных для борьбы с курением. Каждая группа смотрела один плакат, — например, 50 человек смотрело один плакат, 50 — другой, 50 — третий и т.д. Велись подсчеты количества выкуриваемых сигарет до и после просмотра плакатов. Оказалось, что из 25 плакатов практически не сработали 23, они существенно не изменили этой привязанности у людей. Но 2 из этих плакатов сработали, причем, по-разному: один — против курения, другой увеличил порцию выкуриваемых в день сигарет. На первом плакате были приведены цифры, иллюстрирующие, что можно купить на те деньги, которые тратятся на сигареты, напри­мер, за пять лет — автомобиль, за полгода — телевизор и т.д.

На втором плакате был изображен баран за частоколом из сигарет, что должно было означать, что курящий человек похож на этого барана, не способного вырваться за пределы сигаретного ограждения. У курильщиков возник протест против попытки про­екции их на барана. Разработчики плаката не учли то, что сопо­ставление себя с бараном является эмоциональной травмой для че­ловека, и он вынужден будет совершить какие-то действия, кото­рые защитят его от этого сравнения. Он начинает больше курить, чем доказывает себе, что он «не баран» и сколько хочет, столько и курит. «А кто — баран, тот пусть и бросает курить». Так сработал механизм психологической защиты, механизм проекции.

Проекция лежит в основе очень многих человеческих чувств, например, чувства неприязни. Чаще всего неприязнь одного чело­века к другому строится по механизму проекции: человек не принимает в себе каких-то качеств — реальных или мифических — и переадресовывает эти неприятные качества другому. Тогда у другого он видит именно эти качества и не любит его именно за них, при этом не обозначая в себе этих качеств на сознательном уровне. Напротив, он считает, что именно этими особенностями он и не обладает, а другой — обладает.

Следующий пример показывает насколько глубоко с помощью механизма проекций может происходить искажение восприятия окружающего мира. Проводились исследования больных алкого­лизмом, которые лечились в лечебно-трудовом профилактории (ЛТП). Это было принудительное по решению суда лечение боль­ных, отказывающихся лечиться от алкоголизма добровольно. Часть экспериментально-психологического обследования составляло тестирование с помощью серии картинок датского художника Херлуфа Бидструпа. На первом рисунке было изображено несколь­ко прилично одетых мужчин делового вида, сидящих за столом с бумагами в руках; на втором — они же, но более неподвижные, более застывшие; на последнем они превратились в камни: в центре — один большой камень, а вокруг двенадцать камней поменьше. Эта серия рисунков имела название «Прозаседавшиеся» и целью ее было обличение бюрократических заседаний. Эти ри­сунки без названия показывали людям больным алкоголизмом, и просили объяснить, что они видят на них. Абсолютное большин­ство испытуемых говорили, что эти люди напились и, пьяные, свалились под стол. Насколько должен быть искажен окружающий мир, чтобы увидеть такое — на картинке ведь нет ни стаканов, ни бутылок, и люди скорее похожи на руководителей банков, чем на компанию, которая собралась выпить. Больные проецировали свою алкогольную проблему в окружающий мир и интерпретиро­вали его по законам алкогольной проблемы.

Злую шутку может сыграть механизм проекции с врачом. Не­редко молодые психотерапевты, выбирая эту профессию, ведомы, в основном, желанием разрешить какие-то тяжелые СВОИ про­блемы и только потом уже чужие. Представьте себе ситуацию, когда такой врач со своими тяжелыми, нерешенными проблемами работает в отделении неврозов врачом-психотерапевтом. Возника­ет перенос его собственной проблемы на пациента. И пациенту приписывается та проблема, которая важна для самого врача.

Случай из практики. Одна из молодых ординаторов пробовала себя в отделении неврозов. Через месяц после начала работы пришла к руководителю и призналась, что не хочет работать в этом отделении, так как не верит больным. «Они не больны. Подумаешь, она на может решить проблему с мужем! У нее такой замечательный муж — внимательный, ласковый, семью обеспечивает, а она его не любит! Ну и что, а у меня трое детей и муж алкоголик и мне неважно — люблю я его или не люблю, лишь бы он не скандалил и зарплату приносил. А она выдумала. Я хотела бы работать в отделении психозов. Вот когда больной слышит голоса, вот когда у него судорожный припадок, когда он возбужден — это понятно, что он болен. А вот это «люблю — не люблю» — это не болезнь. Я их ненавижу». На самом деле эта женщина ненавидела себя со своей тяжелой проблемой и по механизму проекций передала это другим людям. Поэтому, когда человек встречается с другим, который на его взгляд имеет массу недостатков, он может задать себе вопрос; не встретился ли он сам с собой, с таким, каким он себя не хочет принимать? Поэтому недруги человека — иногда зеркало его души, зеркало его проблем, которые он в себе не принимает.

В действии механизма проекции часто много агрессии, потому что люди очень сердятся, когда кто-то не позволяет им проецировать себя в них. Сколько возникает стычек между родителями и детьми именно по этой причине. «Если ты — моя дочь, то ты — это я, а мне нравится вот это, это и это. И тебе должно нравиться то же самое».

Механизм проекции является одним из базисных механизмов в гештальт-психологии. Основатель этого психологического направ­ления Фриц Перле считал этот механизм одним из самых главных в возникновении невротических расстройств.

Еще один пример того, как мешает порой проекция во взаимоот­ношениях врача и больного. Проекция во врачебной деятельности часто делает врача нетерпимым к другим диагностическим подходам, к другим способам лечения. В основе неприятия чужой картины мира лежит гипертрофированный ригидный механизм проекции: если у меня такой мир, то и у всех, конечно, такой же мир.

Но механизм проекции не всегда грубо искажает картину мира и взаимодействия людей. Все дело в том, что в мире существует достаточное количество людей со сходной картиной мира или с аморфной картиной мира.

Культура — во многом использование механизма проекции. Когда человек предлагает свой мир в качестве одного возможного образца мира людей, и чем талантливее человек, чем ближе пони­мание ему мира людей и самого себя, тем больше он находит людей, которые могут сказать, что это тоже их мир. Что такое творчество писателя? Это картина мира одного человека, спроеци­рованная на картину мира других людей.

Кроме того, механизм проекции — это один из способов прео­доления одиночества, которое является одной из общечеловечес­ких проблем. С этой проблемой работают по-разному, но два ос­новных варианта работы таковы.

1. Одиночество — есть оптимальная форма существования человека, нельзя из-за него страдать, переживать и мучаться, нуж­но стремиться к одиночеству. Это — идея максимального блага отшельничества: не пытаться преодолеть одиночество, а принять это и уйти в это.

2. Одиночество преодолимо, человек может всегда найти путь к людям, всегда может стать неодиноким, и, наконец, человек мо­жет найти лазейку к миру не через людей, а через животных, через книги или искусство, через обращение к религии.

Изоляция

Это — механизм, с помощью которого человек как бы выделяет из себя то, что является для него травмирующим, отделяя одну часть своей личности, которую он полностью принимает, от дру­гой, которой он не принимает. Классическим примером изоляции является вся фабула знаменитой повести Стивенсона «История мистера Джекила и доктора Хайда», где днем этот человек был нравственным, гуманным врачом, а ночью он превращался в злобного бандита и убийцу, и эти два человека не встречаются. Один не подозревает о существовании другого.

В основе механизма изоляции лежит случай так называемого «невротического расщепления личности» (не психотического, ко­торое наблюдается у больных шизофренией) не на уровне глубоких расстройств — психозов, а на более легком уровне — на уровне неврозов. Это явление получило яркую характеристику в работе 3. Фрейда, где он описывал свою пациентку, страдавшую рас­стройством в виде множественности личности. Эта женщина в один день ощущала себя капризной, эксцентричной особой с весьма легкомысленным поведением, а на следующий день она уже имела другое имя и была чопорной, сдержанной, скромной пури­танкой в совершенно другой одежде. Потом появилась третья лич­ность, которая наблюдала за поведением каждой из них, и она тоже имела свое имя.

Случай из практики. Очень религиозная женщина, продавец винного отдела, сектантка, скорее фанатик, чем подлинно верую­щая, всегда с опущенным взглядом, говорящая тихим елейным голосом, превращалась в другую личность, в существо по имени Пахом, которого она называла «бесом» и вроде бы не знала о его существовании. Переход из одной личности в другую происходил довольно быстро. Сидя в приемной и ожидая врача, говоря что-то своим тихим голосом, она вдруг выпрямлялась, начинали блестеть глаза и раздавался дикий рев, после которого следовали немыслимые ругательства, произносимые грубым, почти мужским голосом и, сопровождающиеся циничными телодвижениями. Когда ее после расспрашивали, она утверждала, что о своем состоянии в образе Пахома она ничего не знает и ничего не помнит. Получа­лось, что одна личность поверхностная — тихая, скромная женщи­на-ханжа, другая — глубинная — грубый, распущенный мужик, та часть, которую ее психика отказалась принимать.

Механизм изоляции часто проявляется у детей, когда они попадают в тяжелую для них ситуацию. Этот механизм лежит в основе фантастических детских историй, рассказываемых родите­лям. Трехлетняя девочка, играя, разбивает чашку, которой все в доме дорожат. Она сильно переживает. Когда появляются родите­ли, девочка «превращается» в кролика и говорит, что она — заблу­дившийся кролик, она скребется в дверь и тихим, заячьим голос­ком просит: «Пустите меня, я — маленький заблудившийся кролик. Я голодный, я бедный, я у вас буду жить, я не буду (и дальше де­вочка перечисляет все, что она сделала за день) разбивать чашку, как делает это плохая девочка (и называет свое имя), я не буду рисовать на шкафу фломастером...» Она изолировала себя от плохой девочки и теперь спокойно рассказывает про то, что на­творила сама. И этот заблудившийся кролик функционирует один—два часа, а к тому времени, когда проблема разбитой чашки уже исчерпана, превращается опять в озорную девочку.

Принцип изоляции лежит в основе педагогики, пропагандируе­мой в гештальт-психологии. Он заключается в следующем: отде­лить ребенка от поступка. Фраза: «Ты — гадкий мальчик!» — с точки зрения гештальт-педагогики абсолютно неверная. Она долж­на звучать так: «Ты совершил дурной поступок!» Упрек, брошен­ный ребенку: «Ты — свинья, ты опять выпачкалась!» — означает, что личности уже нет, ребенка уже нет, а есть свинья. Поэтому в гештальт-педагогике слова «лентяй» не используется. Существует фраза: «Ты сегодня работал мало».

Это и есть использование в педагогических, дидактических целях механизма изоляции для отделения личности от поступка.

Дата добавления: 2014-10-15