Г л а в а VI

МЫШЛЕНИЕ

Мышление — это процесс психической деятельно­сти, который является основным способом упорядочивания, структурирования картины мира, установления причинно-следст­венных связей между предметами и явлениями в человеческой жизни, познания их сущности. Восприятие позволяет видеть, как предметы соединены, например, как они расположены в простран­стве: здесь стул, потом — стол, далее — шкаф. Они соединены одной территорией комнаты. Но с помощью восприятия не уста­навливается внутренняя связь между ними. Это — функция мыш­ления, с помощью которого можно понять, почему эти стулья, столы составляют некий ансамбль. Для этого необходимо совер­шить несколько операций:

1. Прийти к одной из важнейших категорий мышления — поня­тию, в данном случае к понятию «ансамбль» предметов мебели.

2. Совершить интеграцию связей отдельных элементов мира. Рассматривая летом блюдо с фруктами, можно установить взаимо­связь временную и пространственную: в это время, в этом месте одновременно созревают виноград, груши, некоторые сорта яб­лок... Однако на блюде есть фрукты, которые не растут в этих краях, например, киви. Этот фрукт выращен в тропиках, и в этом натюрморте это придает ему особенную ценность: либо подчерки­вая изысканность блюда, либо свидетельствуя о состоятельности владельца, либо имея какое-то символическое значение. Невоз­можно установить это с помощью восприятия, это уже функция мышления. Одно из самых главных свойств мышления — отражение мира в его связях, поэтому мышление, прежде всего, выступает как бы символом психического процесса, отвечая на вопрос: «Почему это происходит?», «Как это связано между собой и с миром, и со мной?»

С помощью восприятия можно увидеть за окном зеленую траву, яркое солнце, желтые листья, но невозможно ответить на вопрос: какое сейчас время года? Чтобы это выяснить, необходимо соединить целый ряд явлений — понимание климатических особенностей, понимание возможностей такого тепла осенью, соединить наличие как желтых, так и зеленых листьев — и прийти к выводу, что это очень теплая поздняя осень. Мышление открывает, прежде всего, неслучайные связи, оно ориентировано на открытие самых основных, самых ведущих, самых главных взаимосвязей между явлениями и предметами этого мира. Это — одна из основных задач мышления. Когда выявляются эти основные связи, то создается обобщенный образ мира.

В познании человеком мира и самого себя на долю мышления приходится самое трудное: отбросить случайное, выделить основное и найти закономерности этого основного. Врач в процессе своей деятельности воспринимает какие-то отдельные, разрозненные явления. Эти явления он должен объединить, отбросив нечто случайное и второстепенное.

Подходов к природе мышления очень много. Одно из активных направлений, развиваемых в русской и советской психологии, – рассмотрение мышления в связи с деятельностью человека. Одними из основоположников этого направления являются Л.С. Выготский и, позднее, СЛ. Рубинштейн. В этой научной концепции мышление, в первую очередь, рассматривается в связи с действием, а действие является своеобразной формой выражения мышления. Само мышление конечной своей целью являет какое-то действие: например, написание книги, установку врачебного диагноза работку процесса лечения, проведение хирургической операции. Рассматривая мышление в комплексе с другими психическими функциями, можно понять, как эти психические функции отражаются на этом действии, а не только на процессе мышления. Можно попытаться проследить всю цепь взаимосвязей, которые привели к совершению этого действия.

Каждый мыслительный процесс направлен на решение какой-то задачи. Сторонники этой психологической школы даже сам процесс мышления называли «деятельностью», только мыслительной, направленной на решение какой-то задачи. Поэтому у истоков мыслительного процесса всегда стоит определенная проблемная ситуация. С этой точки зрения мышление можно назвать процессом решения проблемных задач. Отсюда нетрудно понять, какие факторы оказывают влияние на процесс мышления.

Прежде всего, это мотивация. Мыслительные процессы, их интен­сивность и конечный результат могут протекать совершенно по-раз­ному в двух конкретных ситуациях. Например, к человеку пришли гости и он хочет угостить их. В холодильнике у него есть баночка дорогих консервов. Но в доме нет консервного ножа. Нужно решить задачу, как открыть эту баночку без консервного ножа. Причем человек не хочет привлекать к решению этой задачи пришедших гостей и действует самостоятельно. Другая ситуация — человек оказался в пустыне, и эта банка консервов — единственное, что у него есть из еды, единственное, что может поддержать, а может быть и спасти жизнь. Консервного ножа нет, как и в первом случае. Совершенно ясно, что мотивы к решению задачи — открыть банку — будут разными в этих двух случаях не только по интенсивности, но и по содержанию. Именно в ситуациях, когда мотивация очень вы­сока, человек совершает важные открытия, достигая нетривиальности и высокой продуктивности мыслительного процесса. Мотив в данном случае — это та энергетическая составляющая, которая обес­печивает интенсивность мыслительного процесса. Грубо говоря, в мыслительном процессе мотив — это та самая «морковка», которая вешается перед мордой голодного осла.

Во врачебной деятельности мотивом к оптимизации мыслитель­ного процесса могут быть разные вещи: профессиональное често­любие, профессиональный альтруизм, материальная стимуляция, желание достигнуть какого-то социального статуса или чисто по­знавательная мотивация. Процесс обучения врачей — это во мно­гом обучение врачебному мышлению и он зависит от того, на­сколько сильно выражено стремление к получению профессии врача. На процесс мышления влияют чувства, которые могут либо усилить мыслительную деятельность, либо дезорганизовать ее, а также привести к замене одной цели мышления на другую.

Если вернуться к примеру с открыванием банки, то можно увидеть несколько типов людей. У одного человека, находящегося в пустыне, страх может дезорганизовать мыслительную деятельность и он дей­ствительно окажется в смертельной опасности. И чем выше уровень этого страха, тем сильнее дезорганизация мышления. У другого че­ловека опасность гибели активизирует его мышление. Чувства могут быть столь сильными, что мыслительный процесс дезорганизуется, сменится цель мыслительного процесса — решение задачи, и вместо нее возникает цепь таких логических рассуждений, которые называются рационализациями. Иногда очень интересна бывает аргументацая почему люди не смогли сделать что-либо, если сильное чувство мешало процессу мышления. Например, стремление сохранить чувство собственного достоинства запускает механизм рационалишзации и создается цепь рассуждений, которые решают не задачу, как удовлетворить чувство голода (известная басня Эзопа – «Лиса и виноград»), а задачу, как объяснить себе, что не надо есть тот виноград. Решается задача сохранения самоуважения, но ценой голода.

Такое нередко происходит во врачебной деятельности, когда при диагностическом процессе врач приводит целую систему доказательств, имеющих| цель не решить задачу, как вылечить больного, а как объяснить почему ему нельзя помочь. Вместо того, чтобы ответить: «Я не знаю, как мне лечить этого больного», и подвергнуть свое профессиональное самоуважение сомнению, врач, чтобы сохранить самоуважение, выстраивает систему доказательств, почему нельзя вылечить больного. Одной из причин так называемых чудесных исцелений («врачи приговорили, сказали, что это не лечится, а вот кто-то взял и вылечил») может быть именно эта ситуация.

Значительное место в психологии мышления занимает категория понятия. Понятие — это отражение самых основных свойств предмета или явления; оно не должно включать в себя второстепенные, несущественные признаки. Например, понятие «стол». Стол – это предмет, имеющий горизонтальную поверхность, опирающуюся на ножки, предназначенный для совершения на нем каких-то действий. Второстепенным в нем будет количество ножек, материал, из которого изготовлен стол и т.д. Можно ввести дополнительную черту: стол — это предмет мебели. Но при таком определении из набора столов выпадает хирургический стол, так как он не предмет мебели. Мы видим, что создать точное корректное определение невозможно; необходимо выделить ведущее, главное, основное свойство, которое позволяет кардинально отличать предмет или явление от других. Таковы же трудности с определением некоторых психологических понятий. Очень сложно, например, дать определение личности, которое совпадало бы со всеми психологическими подходами к предмету личности, трудно дать определение феномену «пси».

Очевидно, что дать определение рукотворным предметам намного легче, чем явлениям живой природы. Это одно из доказательств, что понятие может быть связано с действием. Сначала была мысль, она привела к действию, затем возник предмет, и он имеет свое строго определенное понятие.

Врач постоянно оперирует понятиями. Понятия симптома, син­дрома, болезни очень трудны для формулирования. Например, в психиатрии почти не существует бесспорных понятий, которые одно­значно принимались бы всеми школами: таковы понятия бреда, тревоги, не говоря уже о таких понятиях, как шизофрения, невроз.

Какова одна из трудностей мыслительных процессов врача в течение его врачебной деятельности? Выше было упомянуто, что в своей практике врач использует уже имеющийся медицинский опыт. Иногда ему приходится отказываться от многих понятий, от каких-то определений своей науки, от существующего понимания каких-то патологических процессов и создавать их новую схему. И это очень болезненный процесс, ибо самое трудное — это создать стройную логическую цепочку понятий, которая является одно­временно и выражением его профессионального ума. Здесь можно столкнуться с инерцией врачебного мышления, когда новое отвер­гается не потому, что данное понятие вызывает серьезные возра­жения, а потому, что привычней старое. Для этого используется аргумент, усиливающий стабильность понятия — аргумент автори­тета. И чем звучнее фамилия, которая используется в качестве этого аргумента, тем он кажется весомее. Но наука не могла бы развиваться, если бы в ней существовала система застывших по­нятий. Тогда из науки она бы превратилась в догмат веры.

По мнению когнитивных психологов, основной функцией мышления является установление отличия того, что похоже, от того, что не похоже. Сиамская кошка ближе к сибирской кошке, но не похожа на немецкую или кавказскую овчарку. Конкретная кошка ближе к другим видам кошек (тигру, льву, гепарду), чем к какому-либо виду собак. Поэтому ее можно отнести к отряду кошачьих. А собака ближе к волку, и ее можно отнести к другому классу. Или, что общего у столов — у всех столов есть плоская поверхность. Она может быть квадратная, круглая, прямоугольная, вообще очень вычурной формы. И отличает стол от шкафа то, что у шкафа нет этой рабочей поверхности, но есть какая-то емкость. Представитель когнитивной психологии американский психолог Бруннер выделяет несколько видов понятий:

1. Конъюнктивные, характеризующиеся двумя признаками (чем больше таких общих признаков, тем размытое понятие, тем шире толкование).

2. Дизъюнктивные, которые определяются либо одним, либо другим признаком, либо обоими одновременно (так, понятие «справедливость» можно определить, как воздаяние благ тому, кто их заслужил, и лишение этих благ того, кто провинился, или и то, другое одновременно). Например, дизъюнктивным является понятие справедливости: «когда человек получает по заслугам», «это наказание за вину», «поощрение за старания». В понятии ребенка справедливым может считаться, когда мама дает ему шоколадные конфеты, а брату — карамель.

Для врача очень важным является формулирование для себя самого понятия «врач». Оно не должно быть книжным, заимствованным из учебников, банально-традиционным, оно должно соответствовать личности конкретного врача. Например, определение, «врач — это человек, который лечит людей» не выявляет отличий врача от народного целителя, который не имеет медицинского образования, от священника, беседующего со страждущим. Определение «врач», видимо, должно пояснять — для чего и как этот врач лечит людей.

3. Соотносительные понятия — это самые полные понятия, которые включают в себя все связи отношений между какой-то совокупностью. Некоторые научные понятия являются очень громоздкими, потому что они пытаются охватить все разнообразие связей. В соотносительных понятиях предмет или явление определяются в сравнении с близкими понятиями. Например, булыжник – это то, что больше песчинки и меньше, чем гора. Такими понятиями часто оперируют в медицине, когда нельзя точно что-либо определить. Нет общепринятых понятий таких, как «личность» «невроз», «шизофрения». Понятие остеохондроза можно определить так: «это то, что редко бывает у детей и часто встречается у людей». То же самое с понятием «невроз»: «это то, что меньше психоза, и больше, чем какие-то нормальные проявления личности». Вслух врачи эти определения не произносят, но часто на них опираются. Это служит показателем, что врачу трудно дать более четкое, более ясное, более конкретное определение какому-либо понятию.

Как происходит формирование понятий у детей? Можно предположить, что ребенок формулирует сначала самое простое понятие, потом более сложное, потом еще более сложное. Оказывается это не так, в действительности путь этот более своеобразный. У ребенка вначале возникает средний уровень обобщения понятия. Например, для ребенка кошка, титр, пантера — это «киска». Понятие возникает на уровне целого отряда кошачьих, а потом идет движение вниз и движение вверх.

Понятие — это элемент мышления. Но мышление тесно cвязано и с другими психическими функциями организма, в том числе свосприятием. При формировании понятия большую роль играет образ представления, чаще всего это зрительный образ, что связано с доминированием именно этой функциональной системы. Могут быть и другие: слуховые, обонятельные образы. В мыслительном процессе это представление интеллектуализируется.

Во врачебной деятельности образы представления в диагностичес­ком процессе участвуют довольно активно до формирования поня­тий. Например, для врача-терапевта может быть характерна фраза при взгляде на пациента: «Это типичный язвенник!» Это понятие включает в себя сразу целый ряд признаков, которые врач иногда затруднится сразу четко обозначить: каков внешний вид, манера говорить, манера ходить больного с язвенной болезнью желудка. Тем не менее, в диагностическом процессе этот образ—представление участвует в решении мыслительной проблемы — проблемы поста­новки диагноза, иногда играя очень существенную роль.

В Западной Германии и США проводились исследования по опросу врачей-психиатров о том, какая из категорий понятия «шизофрения» играет для них решающую роль в постановке это­го диагноза. И почти две трети опрошенных (а опрашивались сот­ни врачей) ответили так: «Представление, образ этого заболева­ния». Некоторые из этих врачей в анкете пытались вывести из это­го образа—представления и понятие шизофрении, понятие того ощущения, которое вызывает у них больной шизофренией. Кое-кто писал даже о каком-то особом запахе, который они чувст­вуют.

Кроме понятия существуют и другие категории мышления, например, — суждение. Суждение — это одна из форм, в которой совершается мыслительный процесс. Этот процесс и выражается в определенном суждении, и любое решение какой-то мыслитель­ной задачи — это процесс построения суждения, в том числе и во врачебном диагнозе. Рассуждая, врач все более и более приближа­ется к точному суждению. Рассуждения во время постановки вра­чебного диагноза — это проверка истинности суждений, их обо­снованности, их непротиворечивости. И финал этой работы — умозаключение. Врачебный диагноз — одна из форм умозаключе­ния. Сама семантика этого слова достаточно четко дает представ­ление о том, что это такое — это заключение, вывод ума.

Какими же операциями пользуется мышление во время мысли­тельного процесса? Это сравнение, когда сопоставляются опреде­ленные вещи, предметы, явления, выявляется их сходство, тожде­ство и различие. Тождество и различие — основные категории по­знания, с помощью которых вскрываются внутренние связи между предметами и явлениями.

Еще одна операция мышления — анализ. При анализе человек как бы расчленяет явление на его отдельные элементы. Один из первых этапов постановки врачебного диагноза и есть анализ составляющих болезненного процесса. Сами больные, по-видимому, придают этому очень большое значение, поскольку для них документированные результаты анализов мочи, крови, кровенаполнения сосудов мозга, кардиограммы, рентгеновские снимки и т.д. часто является самым главным, а врач именно благодаря им сможет поставить верный диагноз. Само слово «анализ», используемое в медицине, показывает, что это часть мыслительной деятельности, которая помогает установить врачебный диагноз.

Следующая операция — синтез или объединение, в про которого отбрасываются случайности, детали. Например, имеются три заключения специалистов узкого профиля, сделанные на протяжении короткого промежутка времени. Два анализа из них довольно близки, и это хорошо согласуется с теми признаками, которые были выведены врачом в результате обследования больного. А третий грубо выпадает из этого ряда, не соответствуя никаким закономерностям процесса болезни. Врач может сделать умозаключение, что это техническая ошибка того, кто производил данное исследование. Это заключение было получено в результате синтеза всех проанализированных сторон диагностического процесса.

Еще одна важная категория мышления — абстракция, выделение какой-нибудь одной стороны, чаще самой существенной, и отвлечение от всех остальных. Видя условно нарисованные фигурки на дверях туалетов, человек не ошибется в выборе, хотя они совсем не похожи на изображения реальных женщины и мужчины. Это абстрактное изображение одного из свойств половых различий фигуры мужчины и женщины: ширины плеч и таза. И в абстракции эта сторона доводится до максимума, до абсурда, преувеличивая настоящие пропорции. Это делается для того, чтобы при упрощении этого явления могла четче, ярче проступить его суть. Каждое определение болезни есть абстракция, потому что у каждого индивидуального больного эта болезнь будет протекать с какими-то вариациями и отклонениями в связи с его биологической, конституциональной, биографической индивидуальностью. Поэтому, когда врач пользуется понятием болезни, он должен знать, что это абстракция. Но это должна быть такая абстракция, в которой были бы собраны основные или разделяющие признаки подхода к этой болезни.

Когда использовались дихотомизирующие признаки убедительно разделяющие фигуру мужчины и женщины, то решение за весьма просто. Но если взять другой признак, менее значимый, то узнавание будет происходить реже. Например, в европейской куль­туре таким признаком может быть прическа, одежда, а в бирман­ской — нет. И это важно, потому что, давая понятия в медицине, врачи должны найти те формы абстракции, такие признаки для абстрагирования, которые должны быть характерны для всех культур, потому что в противном случае нужно было бы создавать учебники медицины для каждой культуры отдельно. То есть это абстрагирован­ное понятие болезни должно иметь транскультуральный характер. Поэтому так сложны некоторые понятия психиатрии. Трудно в фе­номенах психической жизни человека, особенно в их искажениях, найти то единое, что объединяет самые разные структуры.

Следующая категория — обобщение или генерализация — это обобщение деятельности, в котором заключены результаты анали­за, синтеза, абстрагирования.

Дата добавления: 2014-10-15