Интериоризация субъектом внешних социальных групповых регуляторов в процессе социализации 3 страница

определенным образом характер межличностных отношений, группо­вые нормы и ценности, референтно значимая деятельность определяет тем самым содержание усваиваемых, интериоризуемых подростком цен­ностно-нормативных представлений, выступающих в качестве регулято­ров общественного поведения. При этом стремление к самоутверждению, стремление к завоеванию признания в своей референтной группе способ­ствует весьма активному включению подростков в референтно значимую деятельность, повышая тем самым ее «КПД» как транслятора определен­ного социального опыта, групповых норм и ценностей.

Думается, что введение понятия референтно значимой деятель­ности поможет решить затянувшийся спор о ведущей деятельности подростков, которой, как известно, по утверждению Д.Б. Эльконина и представителей его школы, является общение [47, с. 177 ], а по утверж­дению Д.И. Фельдштейна, — ОПД (общественно полезная деятель­ность) [170].

При этом Д.Б. Эльконин и Т.В. Драгунова, справедливо отмечая повышенную потребность в общении, проявляемую подростком, свя­занную с формированием самосознания, тем не менее не учитывают тот факт, что выбор предпочитаемой среды общения осуществляется, в первую очередь, с учетом возможности реализации потребности само­утверждения, которую предоставляет та или иная группа или кол­лектив.

Спорным также представляется утверждение Д.И. Фельдштейна, что ОПД является ведущей деятельностью подростка. Действительно, в воспитательных целях такое соответствие было бы желательным, но широко распространенное в настоящее время явление отхода молодых людей, подростков от организованных форм общественно полезной де­ятельности не позволяет согласиться с этим утверждением. Чтобы ОПД стала ведущей деятельностью, она должна быть для подростка референ­тно значимой, то есть выступать для него основой для самореализации в условиях референтной группы сверстников, в таком случае она, действительно, играет роль решающего фактора формирования граж­дански зрелой, общественно-активной личности. Если этого по каким-то причинам не происходит, и ОПД не является одновременно референтно значимой деятельностью, возникает неизбежное отчуждение подростка от коллектива, поиски иного референтно значимого окружения, которое и окажет ведущее значение в формировании личности подростка.

Итак, референтно значимая деятельность выступает, по сути де­ла, ведущей деятельностью подростка, и опосредствованные ею взаимоотношения, в которые вступает подросток в процессе этой дея­тельности со своими сверстниками, являются ведущим способом социализации, каналом, по которому происходит усвоение социального опыта и перевод внешних групповых поведенческих регуляторов во внутренние.

В заключение следует отметить, что раскрытие социально-психо­логических закономерностей социализации необходимо для

организации воспитывающей среды, то есть такой среды, где созданы необходимые условия для функционирования социально-психо­логических ведущих механизмов и способов социализации, обус­ловливающих перевод системы внешней регуляции, групповых норм и ценностей в систему внутренней регуляции. В противном случае индивид оказывается невосприимчивым к нормам и ценностям ближай­шего окружения, такое окружение, по сути дела, утрачивает функции института социализации, уступает влиянию иных групп и социальных институтов. Такого рода эффекты отчуждения от основных институтов социализации (школы, семьи) с наибольшей вероятностью возникают в подростковом возрасте, когда возрастает избирательность, активность подростка в выборе предпочитаемой среды общения и референтных групп. Их выбор определяется наличием необходимых условий для формирования самосознания, самооценки подростка, для реализации потребности самоутверждения и завоевания определенного престижно­го статуса в популяции сверстников.

11.5. Нарушения социализации. Прямые и косвенные десоциализирующие влияния

Социализация индивида, усвоение им социального опыта проходит по мере все более активного включения в многоплановые и разносто­ронние общественные отношения, по мере расширения его многообраз­ных связей с окружающим миром. Показателем социальной зрелости личности служит ее готовность быть активным, сознательным, полно­ценным членом общества, выполняющим многочисленные профессиональные, общественные, внутрисемейные, товарищеские и другие функции и обязанности. Социально зрелая личность способна не только успешно адаптироваться к своей среде, но и активно влиять на нее, перестраивая свое окружение в соответствии со своими убеж­дениями, принципами и ценностными ориентациями.

Однако, вследствие ряда неблагоприятных обстоятельств, могут возникнуть различные нарушения процесса социализации, выража­ющиеся в социальной дезадаптации индивида, то есть неадекватности его поведения нормам, требованиям той системы общественных отно­шений, в которую включается человек по мере своего социального развития и становления. Нарушения социализации могут принимать разные формы и обусловливаться различными причинами. Скажем, инфантильность, социальная незрелость, возникающие в результате «тепличных условий» воспитания, преднамеренного ограждения подро­стка, юноши от всяких обязанностей, от самостоятельных усилий по достижению каких-либо жизненных целей и т.д. Либо социальная дез-адаптация, проявляющаяся в различных социальных отклонениях ко­рыстного, агрессивного, социально-пассивного типа как на докримино-генном уровне, когда происходят нарушения норм морали, так и на криминогенном уровне, выражающемся в преступных, уголовно нака­зуемых действиях.

По-видимому, необходимо различать нарушения социализации, при которых социальная дезадаптация, неадекватность поведения не носят асоциального и тем более противоправного характера, и нару­шения социализации, дезадаптация при которых носит антиобществен­ный характер, противоречащий нормам морали и права, когда право­мерно говорить о процессе десоциализации. Десоциализация возникает при отчуждении индивида от институтов социализации, которые вы­ступают носителями нбрм общепринятой морали и права, и которые, в конечном счете, обусловливают, по словам Л.С. Выготского, «врастание в человеческую культуру». Формирование личности в данном случае идет под влиянием различных асоциальных либо преступных субкуль­тур с собственными групповыми, корпоративными нормами и ценно­стями, носящими антиобщественный характер. По сути дела, де-социализация — это не что иное как социализация, совершаемая под влиянием негативных десоциализирующих влияний, которые приводят к социальной дезадаптации, имеющей асоциальный противоправный характер, к деформации системы внутренней регуляции и формированию искаженных ценностно-нормативных представлений и антиобщественной направленности.

Н.А. Стручков считает, что «десоциализация выражается в том, что появляется личность правонарушителя (преступника)», но перед этим оговаривается, что личность преступника и субъект преступления — понятия неидентичные. Субъект преступления далеко не всегда обла­дает социальными, вернее, асоциальными свойствами преступника [163,с. 45].

Действительно, как человек, совершивший преступление, не всег­да может характеризоваться асоциальными качествами (преступление по неосторожности, в состоянии аффекта, превышение действий, необ­ходимых в целях обороны и т.д.), так и личность асоциального типа может удерживаться от противозаконных действий, и, таким образом, не быть преступником в криминогенном смысле слова.

А.Р. Ратинов, разработавший теорию личности преступника, под­черкивает, что для личности преступника, в первую очередь, характер­но определенное искажение системы ценностно-нормативных пред­ставлений, выражающееся в неправильном отношении либо не­правильном трактовании существующих норм морали и права, что приводит к совершению преступления, служит защитными ме­ханизмами самооправдания [147, с. 3 — 39 ].

Л. И. Аувяэрт [191 ], исследуя проблему правовой социализации несовершеннолетних, отмечает, что процесс усвоения правовых норм складывается из четырех аспектов:

1. Осведомленность о нормах и понимание их содержания.

2. Отождествление своего поведения с нормой.

3. Желание следовать норме.

4. Способность реализовать норму.

Таким образом, ценностно-нормативные представления, то есть представления о правовых, этических нормах и ценностях, выполня­ющих функции внутренних поведенческих регуляторов, включают когнитивные (знания), аффективные (отношения) и волевые поведен­ческие компоненты. При этом асоциальное и противоправное пове­дение индивида может быть обусловлено дефектами системы внутрен­ней регуляции на любом — когнитивном, эмоционально-волевом, пове­денческом — уровне. Прежде всего это может выражаться в формировании негативных, антиобщественных ценностных ориентации и асоциальных установок, в формировании своего рода криминогенной противоправной направленности личности, что, в час­тности, отмечают в своих работах по проблемам личности преступника советские криминологи Г.А. Аванесов, В.Н. Кудрявцев, Г.М. Миньковский, А.Р. Ратинов и другие.

В то же время авторы, исследующие сферу направленности несо­вершеннолетних правонарушителей и их нравственно-мотивационную сферу, приходят к выводу, что далеко не у всех из них в равной степени выражена криминогенная направленность и искаженные антиобщест­венные представления о нормах морали и права.

Так, Г.М. Миньковский выделяет четыре типа несовершенно­летних правонарушителей в зависимости от степени выраженности преступной направленности.

1. Несовершеннолетние с преступной направленностью (10 — 15%). Для них характерны примитивные, низменные потребности, аг­рессивность, жестокость, склонность к пустому времяпрепровождению, азартным играм, уголовному фольклору. Они проявляют настойчи­вость, активность в преступлениях, зачастую выступают организаторами.

2. Отрицательная направленность личности (30 — 40%). Эта кате­гория подростков характеризуется привычкой к бесцельному времяп­репровождению, склонностью к выпивкам. Преступление они соверша­ют не в результате активной подготовки, а как бы «плывя по течению».

3. Неустойчивая личностная направленность (25 — 30%). Конку­ренция положительных и отрицательных свойств. Преступления совер­шаются, прежде всего, по престижным мотивам или в результате подра­жания. Эти подростки выражают раскаяние в совершенном преступлении.

4. Положительная направленность. Преступления такими подрост­ками совершаются случайно, в результате так называемой «детской мотивации» — легкомысленности или неправильной оценки действия и его последствий (25—30%) [121 ].

Как видим, значительная часть несовершеннолетних (практически больше половины исследуемых) имеют неустойчивую (25 — 30%) либо положительную направленность (25 — 30 %), то есть явно не проявляют дефектов правосознания, и, очевидно, их асоциальное поведение связа­но с дефектами эмоционально-волевой сферы, проявляющейся в эмоциональной неустойчивости, подверженности и слабой сопротивля-

емости чужому влиянию, оказываемому со стороны и т.д. Изучение эмоциональной сферы несовершеннолетних правонарушителей, прове­денное в кандидатских диссертациях Т.Н. Курбатовой (1980), Э.Квят-ковской-Тохович (1981), показало, что для несовершеннолетних пра­вонарушителей характерны повышенная тревожность, агрессивность, своего рода конфликтогенность. Кроме того, у несовершеннолетних, совершивших разные преступления, наблюдаются заметные различия в эмоциональной сфере. Так, скажем, для несовершеннолетних воров более характерна повышенная тревожность, для хулиганов — аг­рессивность [73,91].

Вместе с тем, исследователи личности несовершеннолетних право­нарушителей, изучающие ее разные стороны: направленность, асоциальные установки, эмоционально-волевую сферу, приходят к вы­воду о приобретенном характере вышеназванных дефектов внутренней регулятивной системы их общественного поведения, которые возника­ют в результате неблагоприятного влияния среды и неумелого воспитания.

Личность преступника, правонарушителя, личность асоциального типа аккумулирует в себе определенные негативные социальные влияния, испытываемые им в процессе социализации. Эти негативные социальные влияния, играющие десоциализирующую роль, либо не­посредственно исходят из среды, от ближайшего окружения индивида, либо являются следствием нарушения действия механизмов социализации, в результате чего возникают различные осложнения и затруднения в освоении социального опыта, социальных программ. В связи с этим, отрицательное влияние, испытываемое индивидом со сто­роны ближайшего окружения, следует разделить на прямые и косвен­ные десоциализирующие влияния.

Прямые десоциализирующие влияния оказываются со стороны ближайшего окружения, которое прямо демонстрирует образцы асоциального поведения, антиобщественных ориентации и убеждений, когда действуют антиобщественные нормы и ценности, групповые предписания, внешние поведенческие регуляторы, направленные на формирование личности асоциального типа. В таких случаях мы имеем дело с так называемыми институтами десоциализации. В роли таких институтов десоциализации могут выступать криминогенные нефор­мальные подростковые группы, группы преступников, алкоголиков, спекулянтов, лиц без определенных занятий и т.д. Эту же роль может играть и часть семей аморального либо асоциального типа, где пьянство, аморальный образ жизни, пьяные скандалы и дебоши родителей стали нормой повседневных отношений.

Однако процесс десоциализации далеко не всегда осуществляется в результате непосредственного воздействия прямых де-социализирующих влияний среды. Так, среди изученных нами несовер­шеннолетних с асоциальным поведением (общее число которых сос­тавило около 1200 человек), состоящих на учете в инспекции по делам

несовершеннолетних, лишь 25 — 30% воспитывались в семьях с амо­ральными проявлениями (пьянство, дебоши, аморальный образ жизни) и 10— 15% воспитывались в семьях со стяжательскими ориентациями. Как видим, большая часть несовершеннолетних правонарушителей воспитываются в семьях, в которых отсутствует непосредственная де­монстрация асоциального, антиобщественного поведения и антиобще­ственных ценностных ориентации. Школьная среда, где проходит значительная часть времени несовершеннолетних, также не содержит непосредственных образцов антиобщественного, противоречащего нор­мам морали и права поведения. И, тем не менее, у определенной части детей и подростков, воспитывающихся во вполне благоприятной социальной среде, возникает социальная дезадаптация с асоциальными поведенческими проявлениями и деформацией системы внутренней регуляции. В данном случае имеют место эффекты косвенной де-социализации, проявляющие себя в отчуждении индивида от своих институтов социализации, в его невосприимчивости к нормам и ценно­стям своего ближайшего окружения, когда система внешней регуляции не усваивается индивидом, не становится внутренним законом.

Косвенные десоциализирующие влияния среды могут быть обус­ловлены разнообразными факторами социально-психологического, психолого-педагогического и психологического характера. Так, социально-психологические факторы, приводящие к косвенной де-социализации, заключаются в отсутствии необходимых условий для реализации, «запуска» ведущих механизмов и способов социализации, посредством которых происходит усвоение, «трансформация» системы внешней регуляции во внутреннюю, что, как правило, характеризует неорганизованную должным образом воспитывающую среду. Таким образом, предупреждение десоциализации предполагает не только ней­трализацию прямых десоциализирующих влияний среды (аморальной семьи, асоциально ориентированной группы и т.д.), но и создание воспитывающей среды в коллективах школьных и внешкольных детских учреждений, что позволит им стать предпочитаемой средой общения с высокой референтной значимостью в глазах подростков и тем самым в полную меру выполнять свои функции ведущих институтов социализации.

С учетом вышесказанного становится очевидно, что раннюю профилактику правонарушений несовершеннолетних неправомерно рассматривать лишь с позиции социального контроля и ограничения, которой придерживались наши органы ранней профилактики, комиссии и инспекции по делам несовершеннолетних.

Профилактические меры административно-правового и общест­венного характера по социальному контролю и ограничению, безуслов­но, не утрачивают своего значения и уместны в том случае, когда речь идет о нейтрализации прямых десоциализирующих влияний, то есть в случае, когда имеют место отклонения криминального характера как в поведении несовершеннолетних, так и среди их ближайшего окружения.

В то же время, когда процесс социальной дезадаптации несовер­шеннолетних обусловливается не только прямыми, но и косвенными десоциализирующими влияниями, применение мер социального конт­роля и ограничения оказывается и неоправданно и неэффективно.

Меры по нейтрализации косвенных десоциализирующих влияний должны носить прежде всего психолого-педагогический характер и быть направлены на создание воспитывающей среды в условиях школь­ного, семейного, внешкольного окружения. В свою очередь, такого рода меры осуществляются общими органами ранней профилактики (шко­лами, внешкольными детскими учреждениями, досуговыми центрами, психологическими консультационными службами и т.д.).

Таким образом, раннюю профилактику следует рассматривать не столько с позиции социального контроля, сколько с позиции предуп­реждения процесса десоциализации и управления процессом социализации несовершеннолетних, что заключается в нейтрализации как прямых, так и косвенных десоциализирующих влияний, а также в осуществлении мер психолого-педагогической коррекции и социально-педагогической реабилитации.

Рассмотрение ранней профилактики с позиции предупреждения процесса десоциализации позволяет значительно углубить круг знаний о неблагоприятных факторах, обусловливающих асоциальное пове­дение несовершеннолетних, и, в свою очередь, существенно расширить сферу применения воспитательно-профилактических мер по предуп­реждению отклонений в сознании и поведении подростков.

Настоящий подход к рассмотрению ранней профилактики позволя­ет наметить решение актуальнейшей проблемы воспитательно-профилактической деятельности — проблемы дифференциации сфер влияния общих и специальных органов ранней профилактики. При этом критерием такой дифференциации может служить характер де­социализирующих влияний, оказываемых со стороны ближайшего окружения несовершеннолетнего. Если усилия специальных органов ранней профилактики (инспекции, комиссии по делам несовершенно­летних) должны быть направлены на нейтрализацию прямых де­социализирующих влияний, то общие органы профилактики — предуп­реждать негативное воздействие косвенных десоциализирующих влияний.

Как мы отмечали выше, такая дифференциация особенно необ­ходима при организации воспитательно-профилактической работы с педагогически и социально запущенными несовершеннолетними, а также работы с функционально несостоятельными семьями, которые по разным причинам нс справляются с задачами воспитания. Таким обра­зом, в задачи превентивной психологии входит изучение ближайшего окружения несовершеннолетних и прежде всего условий их семейного, школьного, общественного воспитания с целью выявления и классификации характера десоциализирующих влияний, которые обусловливают социальную дезадаптацию несовершеннолетних.

Однако неблагоприятные факторы, обусловливающие социальную дезадаптацию детей, подростков, могут исходить не только со стороны ближайшего окружения. В результате системного анализа генезиса асоциального поведения несовершеннолетних, наряду с социально-психологическими и психолого-педагогическими факторами, были вы­явлены также неблагоприятные индивидные и личностные особен­ности, затрудняющие социальную адаптацию индивида. Их влияние также может и должно быть предупреждено системой превентивных мер, что, в свою очередь, требует более углубленного и полного раск­рытия понятия психобиологических предпосылок асоциального пове­дения.

Вопросы и задания к II главе

1. Понятие и классификация отклоняющегося поведения.

2. Характеристика социальных отклонений несовершеннолетних.

3. Социализация. Воспитание и развитие, общие и отличительные признаки этих процессов.

4. Представление о социализации в западных социально-психо­логических школах.

5. Социализация как объект междисциплинарного исследования. Психологические, социально-психологические, психолого-педа­гогические и социологические аспекты изучения социализации.

6. Общеметодологические принципы, лежащие в основе междисциплинарного исследования социализации.

7. Характеристика содержательной и функциональной сторон социализации.

8. Основной категориальный аппарат, характеризующий процесс социализации.

9. Осознаваемые и неосознаваемые социально-психологические механизмы социализации.

10. Особенности психического и социального развития. Критерии их периодизации.

11. Доминирующие социально-психологические механизмы и спо­собы социализации в маргинальный переходный период.

12. Понятие десоциализации, прямых и косвенных де-социализирующих влияний.

13. Профилактика отклоняющегося поведения как управление процессом социализации и предупреждение десоциализации несовер­шеннолетних. (

III. КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПСИХОБИОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕДПОСЫЛОК АСОЦИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ

111.1. О соотношении биологического и социального в генезисе преступного поведения

Признание того факта, что преступность как социальное явление имеет прежде всего социальную обусловленность, отнюдь не обозначает игнорирования индивидных свойств личности при изучении генезиса преступного поведения. Выявление роли и места психобиологических предпосылок, особенностей организма и психики в антиобщественном поведении затруднено тем, что в психологии в настоящее время не решена до конца проблема соотношения биологического и социального в личности. Эти вопросы при рассмотрении самых различных сторон личности, от природы способностей до природы отклоняющегося пове­дения, составляют предмет весьма острой, многолетней дискуссии уче­ных.

Дуалистический, альтернативный подход к пониманию соотноше­ния биологического и социального в личности привел к выделению в психологическом знании двух взаимоисключающих подходов: социо-логизаторской и биологизаторской концепций, в которых природа раз­личных психологических свойств^ явлений, в том числе и природа асоциального, преступного поведения, объяснялась либо за счет неких врожденных, наследственных факторов и механизмов, либо только за счет социальных условий существования индивида.

Эта важнейшая методологическая проблема психологии занимает центральное место в работах ведущих отечественных психологов, таких как Б.Г.Ананьев, А.Н.Леонтьев, Б.Ф. Ломов, С Л. Рубинштейн, К.К. Платонов и другие. Заслугой отечественной психологии является переход от ду­алистического понимания природы личности, по выражению Б.Г. Анань­ева, к монистическому пониманию человека, за которым стоит единство истории и природы в развитии человека.

Как пишет Б.Г. Ананьев: «Не отделение человека как субъекта и объекта истории от природы, не игнорирование человеческой природы как биологического начала в человеческой организации, а диалектиче­ское единство истории и природы, преобразование природы историческим путем — такова традиция марксизма» [9, с. 231 ].

Однако наметившийся монистический подход определяет лишь об­щие принципы рассмотрения биологического и социального в личности, отнюдь не давая непосредственного прямого ответа на важные вопросы превентивной теории и практики: какие индивидные особенности, с какого периода, в каком сочетании с другими условиями жизнедеятель­ности, воспитания, обучения способны привести к тем или иным откло-

нениям в сознании и поведении ребенка и взрослого человека? В резуль­тате сложности, многомерное™, взаимообусловленности связей социального и природного в личности данные вопросы представляют для исследователя весьма сложно разрешаемую проблему. На это ука­зывает, в частности, Б.Ф. Ломов: «Относительно связей биологического и психологического вряд ли целесообразно пытаться формулировать некоторый универсальный принцип, справедливый для всех случаев. Эти связи многоплановы и многогранны. В одних измерениях и при определенных обстоятельствах биологическое выступает по отно­шению к психическому как его механизм — физиологическое обеспе­чение психических процессов, в других — как предпосылка, в третьих — как содержание психического отражения (например, ощущение состо­яний организма), в четвертых — как фактор, влияющий на психические явления, в пятых — как причина отдельных фактов поведения, в шестых — как условие возникновения психических явлений и т.д.)» [105,с. 383].

Криминологический анализ социального и биологического в личности предполагает прежде всего рассмотрение соотношения этих факторов в процессе социального развития, формирования личности. Попытку сопоставить соотношение биологического и социального на разных иерархических уровнях структуры личности в процессе ее онто­генеза в свое время предпринял К.К. Платонов, показав, что соотно­шение этих факторов неодинаково на различных подструктурах. Если на нижней биологической подструктуре, куда автор включил такие особенности индивида, как пол, соматику, телесную организацию, тип нервной системы, патологии и задатки, то есть все то, что человек получает при рождении, биологические факторы — наследственные и врожденные — выступают ведущими, то высшая подструктура, пред­ставленная направленностью, важнейшей личностной социально-нравственной характеристикой человека, включающей его ведущие мотивы и ценностные ориентации, в основном, обусловлена социаль­ными факторами: средой и воспитанием [139 ].

То есть, в отличие от промежуточных подструктур, психологичес­кой (темперамент, способности, особенности познавательной и эмоционально-волевой сферы) и структуры опыта (знания, умения, навыки), где биологический и социальный фактор представлены в сложном соотношении, крайние нижняя и верхняя подструктуры, каза­лось бы, имеют вполне однозначно трактуемую природу, которая в одном случае определяется наследственными, врожденными факто­рами, в другом случае — обучением, воспитанием, средой.

Однако такая ясность и определенность в данном вопросе оказыва­ется всего лишь кажущейся и очевидной только для неглубокого поверх­ностного восприятия. При более пристальном рассмотрении природы биологической подструктуры и подструктуры направленности ста­новится ясно, что ни в одной из них ни социальный, ни биологический фактор не проявляют себя в чистом виде, и в одном и в другом случае имеют место свои более завуалированные и опосредствованные связи.

Косвенное опосредствованное влияние социального фактора на особенности биологической подструктуры не менее очевидно, как и косвенное опосредствованное влияние биологического на подструктуру направленности/ Хотя пол, тип и структура нервной системы, пато логии и задатки — природные свойства индивида, но это не значит, что на них никак не отражаются социальные факторы, например, образ жизни, определяющий состояние здоровья и психики матери во время беременности, условия протекания родов и беременности. Сегодня, к со­жалению, известны такие явления, как «воскресные дети», «дети карнава-ла», то есть дети, зачатые пьяными родителями и появляющиеся на свет с "различными патологиями нервной системы, затрудняющими их социаль­ную адаптацию. Так, по данным, приведенным Ф.Г. Угловым, наблю­дения за 1500 женщинами-роженицами показали, что различные отклонения в организме детей наблюдаются у 2% непьющих матерей, у 9% умеренно пьющих и у 74% матерей, злоупотребляющих спирт­ными напитками.

Эксперименты над животными, проводимые в настоящее время физиологами, исследующими развитие эмбриона, показывают, как гу­бительны для будущего организма животного стрессы и психотравмы, переживаемые матерью в период беременности. Потомство крольчих, подвергнувшихся сильным психотравмирующим стрессам в первой по­ловине беременности, страдает серьезными дефектами организма и центральной нервной системы. У тех же, кто испытал подобные стрессы во второй половине срока, рождается физиологически ослабленное потомство, страдающее отставанием в развитии и часто подвергающе­еся различным заболеваниям.

Эти факты свидетельствуют о том, что даже биологическая подст­руктура, где речь идет о сугубо врожденных и наследственных свойст­вах индивида, не свободна полностью от влияния среды, воздействую­щей на него опосредованно, через организм матери.

Достаточно сложным оказывается также взаимодействие биоло­гического и социального факторов на высшей подструктуре направлен­ности, проявляющейся прежде всего в личностных качествах и пове­дении человека, в характере его социальной активности, где доми­нирующее, ведущее место отводится социальным, прижизненным фак­торам, воспитанию, обучению, среде.

Однако было бы неправильно вообще игнорировать роль биоло­гических факторов в формировании социальных качеств личности.

Когда-то журналист В. Аграновский в своем очерке «Остановите Малахова», скрупулезно исследуя путь, приведший подростка на скамью подсудимых, обратил внимание, что трудности во взаимоотно­шениях с одноклассниками у Антона Малахова начались еще в первом классе из-за дефекта речи — шепелявости. И поскольку не были приня­ты своевременные меры ни по исправлению речи, ни по коррекции его отношений с одноклассниками, на основе этих конфликтов возникла изоляция подростка в классе, что и послужило одной из причин падения Малахова.

Изучая причины изоляции на выборке из 300 «изолированных» учащихся, мы установили, что около 10% оказались в изоляции в связи с различными дефектами и недостатками сугубо соматического харак­тера (толстый, рыжий, заика и т.д.). Еще 8% в числе изолированных оказались из-за отставания в интеллектуальном развитии (слабо учи­лись, не способны были усваивать учебный материал, имели ограничен­ные интересы и т.д.). Однако необходимо отметить, что в числе изоли­рованных выявилось также 24% хорошистов, отличников, активистов, противопоставляющих себя классу и не пользующихся уважением одноклассников из-за эгоизма и зазнайства.

Дата добавления: 2014-11-07