Ролевая обратная связь

Фаза обсуждения, или заключительная фаза

Фаза обсуждения состоит обычно из двух частей: ро­левой обратной связи и идентификационной. Важнейшим общим результатом этой фазы психодраматического заня­тия является превращение эмоционально не связанных до этого членов группы в эмоционально-живое сообщество. Если до своей игры протагонист воспринимал, например, членов новой группы как безучастных посторонних лю­дей или, быть может, только что вступив в давно уже су­ществующую группу, воспринимает ее даже как внушаю­щую угрозу группу заговорщиков, то эти же самые люди в проведённой lege artis \По закону искусства, по всем правилам искусства (лат.) — Прим. ред.\ третьей фазе психодрамы неожиданно становятся

эмоционально близкими. В то время как участники группы обогащают протагониста своей ролевой и идентификационной обратной связью, он узнает, сколь плодотворной была его игра для членов группы как ин­дивидов и для возникновения подлинного эмоционально связанного сообщества. Там, где он думал, что нужно сты­диться, он чувствует себя понятым; там, где он полагал, что был по отношению к группе эгоистичным, он находит ее обогащенной своей игрой.

В ролевой обратной связи партнеры по очереди опи­сывают протагонисту чувства, которые появлялись у них при исполнении отведенных им ролей, а также при изо­бражении протагониста при обмене ролями. Протагонист равным образом выражает свои собственные чувства, пе­режитые им в различных ролях.

Исполнительница роли матери маленького Петера го­ворит, например, что ей совсем не хотелось играть эту роль, лучше бы она сразу дала Петеру кусок пирога. Она говорит от себя, то есть не из предписанной прота­гонистом роли. Затем, однако, Петер, стащив пирог, смотрел на нее столь вызывающе, что она, как его мать, — тут она говорит в роли матери — ощутила злость, кото­рая стала еще больше, когда Петер сообщил ей о невы­полненном поручении. В принципе, как мать, она не придала бы этому такого большого значения. Ей хоте­лось перепоручить задание младшему брату и устранить затруднение с Петером. Ей казалось, что своим решени­ем она удовлетворит и Петера, и Клауса, и себя. Она бо­ялась только реакции Петера, Клаус же казался ей ме­нее сложным ребенком. Дав эту обратную связь из роли матери, она подчеркивает, что в роли Петера она и в са­мом деле испытывала ревность к младшему брату. Про­тагонист не без удивления подтверждает, что, изображая своих близких, испытывал аналогичные чувства. Затем и исполнитель роли младшего брата, говоря, как Клаус, дает протагонисту свою ролевую обратную связь: «При появлении Петера в кухне я почувствовал себя совер­шенно маленьким и незначительным. Но я был рад воз­можности поиграть вблизи матери. Когда мать поручила мне прополоть сорняки, я сразу показался себе важным и более близким матери, чем Петер».

Для психодраматического процесса познания и обуче­ния является важным даже при ограниченности времени не откладывать обратную связь на потом, а присоеди­нять ее непосредственно к фазе игры. В этот момент пе­режитые партнерами в процессе психодрамы в различ­ных ролях чувства все еще находятся в настоящем. Кро­ме того, благодаря ролевой обратной связи мимолетные, так сказать, промелькнувшие в предсознании сцены с ха­рактерными для них эмоциональными констелляциями удерживаются в сознании. Только тогда протагонист ста­новится способным на уровне сознания критически ра­зобраться с соответствующей констелляцией проигран­ной ситуации. Благодаря вербальной фиксации чувств, пережитых им в различных ролях, протагонист видит себя и свое поведение в совершенно другом ракурсе, чем если бы он вспоминал и рассказывал о случившемся только со своей позиции. Он может также провести срав­нение между актуальными событиями и прошлыми, меж­ду своими реальными партнерами, с которыми он связан теперь, и людьми, окружавшими его в детстве, которые своим обращением и поведением постоянно формирова­ли паттерн его реакций. Благодаря ролевой обратной связи в третьей фазе психодрамы способность протаго­ниста, не осознававшего до своей психодрамы глубин­ных взаимосвязей проблемы и конфликта, познать и по­нять их достигает очень высокой степени.

На чем основан этот особый эффект ролевой обратной связи? Примыкающая непосредственно к фазе игры, она блокирует стихийные, поспешные высказывания членов группы. Она не позволяет им ни давать добрые советы, ни интерпретировать и рационализировать сыгранные сце­ны, что, как показывает опыт, в противном случае восп­ринималось бы протагонистом как обсуждение или осуж­дение его поведения и нарушило бы его контакт с груп­пой. Чреватой нередко последствиями эмоциональной пропасти между растерянным человеком и его советчи­ком, испытавшим потрясение протагонистом и зачастую слишком умными, указывающими «правильные» пути членами группы, между пациентом и терапевтом при ро­левой обратной связи может и не возникнуть. Связанная с пережитыми в соответствующих ролях чувствами, вер­бальная обратная связь партнеров ограничивается изо­браженной в совместном действии сценой из жизни прота­гониста, то есть тем, что было показано и совместно пере­жито в психодраме. Поэтому их критика не задевает про­тагониста. Напротив, в форме ролевой обратной связи он воспринимает ее как законную и, в отличие от добрых со­ветов и интерпретаций, довольно часто лишь мобилизую­щих защитные механизмы, действительно принимает как конструктивную критику. Если бы, например, после «сцены с шефом» член группы сказал: «В этой сцене вы кажетесь мне человеком, сдерживающим агрессию. Вам все же не следовало уходить от шефа, не высказав свою точку зрения», а другой бы продолжил: «В будущем в аналогичных ситуациях вы должны попытаться проявить мужество, чтобы настоять на своем! Я понимаю, однако,

что вы до сих пор не могли этого сделать, потому что яв­ляетесь жертвой практикуемого в нашем несовершенном обществе авторитарного воспитания», — то именно эти высказывания протагонист воспринял бы как высокомер­ные и авторитарные. По тому, как обратились бы к нему участники группы, было бы видно, что они находятся на разных с ним уровнях переживания. Хотя они и вырази­ли бы свое отношение к существующей идеологии, однако дифференцированные ролевые чувства, которые вызвало в них психодраматическое действие, оказались бы подав­ленными. Между ними и протагонистом образовалась бы та пропасть, которую Людвиг Бинсвангер называл «ра­ком психологии» (12). Не только терапевт, но и члены группы воспринимались бы протагонистом прежде всего как «психологи», но не как близкие люди. Многие из их высказываний могли бы его задеть и ожесточить и тем са­мым сделать воздействие психодрамы неблагоприятным.

В ролевой обратной связи следует отказаться от психологизаторства. И наоборот, наибольшее значение при­дается четкому формулированию практически одинако­вых переживаний протагониста и партнеров в ролях лю­дей, окружающих протагониста, и в его собственной ро­ли. Оно создает подлинное взаимопонимание между про­тагонистом и партнерами, стремящимися объективно по­нять изображенную ситуацию. Пропасть между пациен­том и терапевтом, а также между протагонистом и парт­нерами, как правило образующаяся при отсутствии по­сле психодраматической игры ролевой обратной связи и вызывающая специфическое изменение групповой дина­мики, вносит диссонанс в совместное бытие людей в дан­ной ситуации. За ролевой обратной связью в качестве второй части фазы обсуждения следует теперь иденти­фикационная обратная связь.

Дата добавления: 2014-10-22