Интерпретативность и действие

2.2.1

КОНСТРУКТИВИЗМ

Troubles are only mental; it is the mind that manufactures them, and the mind can forget them, banish them, abolish them.

М. TWAIN, «Which Was It?»

В предыдущем параграфе одним из теоретических оснований современ­ного интерпретативного интеракционизма был назван конструктивизм, который интересен синтезом когнитивных и интеракционных подходов к про­блемам коммуникации.

Конструктивизм: философские основания и истоки

Конструктивисты принципиально строго разграничивают философию науки и фило­софскую антропологию [Delia 1977; O'Keefe 1975]. Философия науки следует в русле предложенного Ф. Зуппе анализа мировоззренческих систем Weltanschauungen [Suppe 1977], ставшего реакцией в духе скептицизма на рост логического по­зитивизма и эмпиризма [Polkinghorne 1983].

Позитивизм сводит науку, включая социальную, к дедуктивному, эмпи­рическому и объективному процессу, который в итоге должен раскрыть абсо­лютные истины и законы, правящие изучаемым объектом и исчерпывающе объясняющие его свойства. В отличие от позитивизма принцип Weltanschauun­gen определен тезисом об относительности знаний: «абсолютной точки зре­ния на объект не может быть вне исторической и культурной ситуации, в которой находится исследователь» [Polkinghorne 1983: 103].

Научное познание было и остается человеческой деятельностью, проте­кающей в широком социальном и культурном контексте, следовательно, на­учность нельзя отождествлять лишь с логической дедукцией вечных истин, для конструктивистов научное познание представляется прежде всего процес­сом понимания и интерпретации. Их эпистемология считает, что знание создается и поддерживается социально, но для его постижения необходимо обратиться к реальности отдельно существующих человеческих существ [Nicotera 1995:46].

Философская антропология конструктивистов или, проще говоря, их взгля­ды на природу человека, характеризуется интерпретативной ориентацией. «Человеческий опыт жизни включает постоянно развивающееся отношение, объединяющее личность и мир, познающего и познаваемое. Чистых фактов не существует вне этого опыта» [Delia, Grossberg 1977: 32]. В отличие от пози­тивизма, для конструктивизма нет «объективной реальности», отдельной от наблюдателя. Предпосылки объективности заключаются в «исторически скла­дывающихся в определенных сообществах людей способах рассуждения... Факт, значение, смысл сосуществуют в сложной, плотно переплетенной тка­ни вечно продолжающегося процесса неабстрагированного интерпретатив­ного понимания» [Delia, Grossberg 1977: 33].

Таким образом, конструктивизм исходит из того, что действительность создается или «конструируется» социально, а интерпретируется индивидуаль­но, т. e. действительность не может существовать вне человеческой перцептивности и когнитивности, отдельно от них. Не факты, а конструкты форми­руют знание о внешнем мире. Следовательно, каждый индивид действует исходя из обусловленных контекстом интерпретаций.

Человек — это прежде всего интерпретирующее существо. Действитель­ность конструируется социально, в процессе своего генезиса объединяя интерпретативную активность индивида с исторически сложившимися кон­текстами и динамикой социума. Индивид является в мир, наполненный смыс­лами и значениями творческой деятельностью сообщества, сконструировав­шего свою социальную реальность. В процессе социализации индивид усваи­вает принадлежащий данному социуму «универсум общих смыслов» (universe of shared meaning), начинает собственную интерпретативную деятельность и адаптируется к социальной действительности внешнего мира.

Помимо своей философской базы, конструктивизм впитал в себя влияние сразу нескольких теоретических традиций: когнитивной психологии Дж. Келли, учения об эволюции организма Г. Вернера и интеракционизма Г. Блумера [Nicotera 1995: 47—48]. Когнитивная психология помогла построить теорию конструктов как базовых механизмов, соединяющих поведение с мышлением. Теория Вернера объясняет, как индивидуальная система конструктов меняет­ся и обогащается в процессе социализации. Не случайно теорией когнитивно­го развития личности конструктивисты дополняют символический интерак­ционизм Блумера. Чтобы увидеть коммуникацию с позиций конструктивиз­ма, «когнитивное развитие не должно быть отброшено от изучения социо­культурного понимания коммуникативных событий» [Clark, Delia 1979: 189].

Анализ интерпретативности опирается на индиви­дуальные системы конструктов (минимальные едини­цы смыслообразования). «Посредством применения когнитивных схем, поток опыта делится на значимые фрагменты и интерпретируется, создаются и интегрируются верования, мне­ния и знания о мире, структурируется и контролируется поведение» [Delia e. а. 1982: 151].

Общими единицами когнитивной организации конструктивисты считают интерпретативные схемы, иначе говоря, модели интерпретации, осмысле­ния более крупных фрагментов опыта. Эти схемы обеспечивают нечто боль­шее, чем просто категоризацию (в отличие от элементарных конструктов): они помещают интерпретируемое событие в более широкий контекст, со все­ми присущими последнему смыслами и ожиданиями. Когнитивная органи­зация рассматривается как биологический процесс, организующий опыт человека и направляющий его действия. Когнитивные репрезентации мира обычно обрабатываются на подсознательном уровне.

Социальные аспекты личности воспитываются в культурном контексте. Индивиды взаимодействуют с себе подобными и тем самым развивают свои

способности к интерпретации. Конструктивизм трактует культуру как транс­цендентный исторический процесс смыслообразования, обеспечивающий го­товыми значениями и символами интерпретирующих индивидов. В ходе социализации индивидуальные системы конструктов плавно приводятся в соответствие с системой социокультурных смыслов. Индивиды формируют свои интерпретативные схемы главным образом «посредством общения с и приспособления к обладающему своими смыслами большому и устойчивому социальному миру, в котором они родились» [Delia e. а. 1982: 155].

Интерпретативные схемы помогают формировать интенции и мнения (ко­нечно, обусловленные контекстом), направляющие действия людей. Интер­претативные схемы, позволяя осмыслить ситуации, способствуют выработке альтернативных способов осуществления этих действий и реализации интен­ций. Индивид выбирает тип действия и способ его осуществления из ряда аль­тернатив. Это называется стратегией, причем множественные цели могут потребовать множества стратегий (что нередко происходит в действительно­сти). Понимаемая таким образом стратегия не предполагает сознательного планирования [Delia e. а. 1982].

Поскольку интенции нацелены в будущее, выбор стратегии зависит от прогностических представлений индивида о будущем, которые основаны на его прошлом опыте и осмыслены посредством интерпретативных схем. Но­вый опыт — результат действия как бы проверяет соответствие прогноза реальной действительности, в соответствии с чем индивид верифицирует и/или модифицирует данную схему интерпретации. Будущие решения учтут успех или неуспех настоящего выбора. «Так в каждом акте сходятся прошлое, настоящее и будущее» [Delia e. а. 1982: 156].

Дата добавления: 2014-10-15