Смысл в литературе

Язык, смысл и интерпретация

Различия

Дискуссии о соотношении культурологии и литературоведения изобилуют как упрёками в адрес элитарного подхода, так и заявлениями о том, что изучение народной культуры погубит литературу. Здесь заключается явное недоразумение, и стоило бы разделить две группы вопросов. К первой группе относятся вопросы о ценности изучения того или иного типа культурных объектов. Далеко не очевидно, что полезнее изучать Шекспира, нежели «мыльные оперы»; такое утверждение ещё требуется доказать. К примеру: что может дать изучение обоих явлений в интеллектуальном и нравственном отношении? Аргументы в пользу Шекспира (как и высокой культуры вообще) найти не так уж легко; так, наше положение осложняет уже тот факт, что среди комендантов немецких концентрационных лагерей было немало знатоков литературы, искусства и музыки. Необходимо уделять внимание сопоставлению высокой и низкой культуры.

Другая группа вопросов касается методов изучения культурных
объектов всех типов, преимуществ и недостатков различных моделей
интерпретации и анализа; так, например, возможен подход к явлениям культуры как к сложным структурам, но существует и практика такой
интерпретации, как отражения социальных процессов. Литературоведению обычно приписывается оценочный подход, а культурологии – «симптоматический» анализ, однако оба метода вполне применимы к любым культурным объектам. Тем не менее внимательное чтение нехудожественных текстов не предполагает их эстетической оценки, а упор на «культурную репрезентативность» литературного произведения подразумевает, что мы оцениваем этот текст в первую очередь как документ эпохи. В следующей главе мы рассмотрим вопрос об интерпретации более подробно.

Глава 4

Что есть литература: особый вид языка или особый тип его использо­вания? Существуют ли специфические методы организации языка ху­дожественной литературы, или же язык изначально обладает особыми чертами и свойствами? В главе 2 я подчёркивал, что нет смысла раз и навсегда выбирать тот или иной вариант ответа: литературу опреде­ляют как свойства языка, так и особого рода внимание к нему. В этой главе я намерен показать, что вопросы о природе и роли языка всегда находились в центре внимания теоретиков. Некоторые важнейшие вопросы можно рассмотреть сквозь призму идеи смысла. Что мы име­ем в виду, используя это слово?

Вернёмся к цитированному ранее стихотворению Роберта Фроста, ко­торое состоит из двух строк:

Мы водим хоровод и предполагаем,

А Тайна в центре сидит и знает.

В чём здесь «смысл»? Конечно, есть разница между смыслом текста (стихотворения в целом) и значением отдельного слова. Мы можем сказать, что «водить хоровод» означает «совершать ритмичные и упорядоченные движения», но что же означает текст в целом? Можно сказать, что речь в нём идёт о тщетности человеческих дел и усилий. Мы водим хоровод вокруг да около; мы можем только предполагать. Более того, рифма и ощущение того, что в тексте заложен некий смысл, побуждают читателя ломать голову, строить догадки относительно значений слов «хоровод» и «предполагать» в данном контексте. Получается, что мыслительный процесс, инициируемый текстом, становится частью его смысла. Таким образом, мы имеем дело со значением слова и смыслом (или побуждающим воздействием) текста. Следовательно, в промежутках между ними существует и то, что мы могли бы назвать смыслом высказывания: я имею в виду смысл события высказывания этих слов в определённых обстоятельствах. Что за действие передаёт данное высказывание: это предупреждение или признание, жалоба или самовосхваление? Кто такие мы и что в этом контексте означает «хоровод»?

Выходит, нельзя просто задать вопрос о «смысле». Перед нами по меньшей мере три измерения, или уровня, понимания «смысла»: смысл слова, высказывания и текста. Возможные значения слова способствуют пониманию высказывания, которое есть акт, производимый субъектом речи (значения слов, в свою очередь, зависят от их роли в высказывании). Наконец, текст, который в данном случае передаёт, загадочное высказывание неизвестного субъекта речи, представляет собой нечто, созданное автором, и смысл его состоит не в суждении самом по себе, но в том, как оно функционирует, в его потенциальном воздействии на читателя.

Существуют различные типы смыслов, но одно утверждение может быть отнесено к ним всем: смысл всегда основывается на разграничении. Мы не знаем, кто именно стоит за словом «мы» в нашем тексте, но знаем, что это «мы» противопоставлено обособленным «я», «он», «она», «оно», «ты», «они». «Мы» – это некая неопределённая группа, включающая и субъекта речи, кем бы мы его ни считали. Включён ли в эти общность и читатель? Означает ли «мы» всех, за исключением Тайны, или же это некое обособленное сообщество? Такие вопросы, на которые нелегко дать однозначные ответы, неизбежно возникают при лю­бой попытке интерпретировать это стихотворение. В любом случае мы сталкиваемся с контрастами, различиями.

Суждения подобного рода относятся и к таким словам, как «хоро­вод» и «предполагать». Смысл слова «хоровод» в данном тексте зави­сит от того, чему мы его противопоставим («топтание в кругу» может быть оппозицией к «движению вперёд» или к «неподвижности»); кро­ме того, «предположение» противопоставлено «знанию». Анализ смыс­ла этого стихотворения базируется на противопоставлениях или различиях, которые и образуют сущность текста.

Дата добавления: 2014-10-23