Послушание и старчество

I. Общие положения

1. Что такое послушание? «Послушание есть совершенное отрече­ние от своей души, показуемое телесными действиями, или, наоборот, послушание есть умерщвление членов телесных при живом уме. Послушание есть действие без испытания, добровольная смерть, жизнь, чуждая любопытства, беспечалие в бедах, неуготовляемое пред Богом оправдание, бесстрашие смерти, безбедное плавание, путешествие спящих.

Послушание есть гроб собственной воли и воскресение смирения...

Послушный, как мертвый, не противоречит и не рас­суждает ни в добром, ни во мнимо худом, ибо за все должен отвечать тот, кто благочестиво умертвил его душу (т. е. ду­ховный отец. — Еп. Варнава).

Послушание есть отложение рассуждения и при богат­стве рассуждения»¹. Отсюда следует:

«Не знают себя и своей пользы те послушники, которые, заметив благосклонность и снисходительность своего на­ставника, просят его назначить им служения по их желани­ям. Пусть они знают, что, получивши их, они совершенно лишаются исповеднического венца, потому что послушание есть отвержение лицемерия и собственного желания»².

Но послушание необходимо предполагает и требует подле себя старческого духовного опыта или окормления. Ведь надо, чтобы было лицо, которому человек нес бы по­слушание и пред которым отсекал бы волю. Правда, мы обязаны и можем отсекать свою волю пред евангельскими заповедями, но новоначальный их не понимает. В этом каждый, начинающий свое спасение, должен быть убежден.

2. О необходимости послушания в духовной жизни

«Старцы [разумеются здесь древние подвижники Вос­тока] говорили:

— Бог ничего так не требует от новоначальных монахов, как труда послушания»³.

А преп. авва Антоний Великий, отец всего монашества, так учил о старчестве и послушании:

-60-

«Твердо знайте, что ни преуспеть, или возрасти и сде­латься совершенными вы не можете, ни уметь верно разли­чать добро от зла вы не будете, если не будете повиновать­ся отцам вашим. Отцы наши сами так поступали: повино­вались отцам своим... оттого преуспели, возросли и сдела­лись сами учителями» (ср.: Сир. 8, 11-12).

Преп. Феодор Освященный, ученик аввы Пахомия Ве­ликого⁵, говорит:

«Поистине мы имеем дело со врагом хитрым и злокоз­ненным, который часто сбивает нас с пути, прикрывая ложь и зло призраками истины и добра. И надо иметь осо­бый дар рассуждения духовом [1 Кор. 12, 1], или всеваемых помыслов, чтобы не попасться в его сети. Но как этот дар не всеобщ, то нам дано другое, доступное всем правило для обретения истины: покорствуя Богу, покоряйся и святым Его. Возьмите во внимание, братия мои, что Господь и Спа­ситель наш, на земле явившись и с человеки поживши, не благоволил Сам Своим лицом возвестить всему миру исти­ну Свою, но вознесся на небо, а вместо Себя проповедника­ми истины оставил апостолов, ниспослав им Духа Святого — Духа Истины. Они пронесли истину Божию во все пре­делы земли и хранителями ее в Церкви по себе оставили преемников своих, епископов. Ныне, кто хочет знать глас Господа Спасителя, слушай св. Церковь, как говорит она устами пастырей своих, и пребудешь незаблудно в истине. Так в отношении к истине вообще, так и в отношении к ис­тине в частнейших случаях. Что влагается тебе в ум, повеждь пастырям, и они решат, истина ли тут или прикры­тая ложь; и никогда не попадешь в сети врага».

Без руководства и послушания невозможно прости­раться вглубь таинственной духовной жизни так же, как невозможно не умеющему плавать заходить в глубину мор­скую или слепому ходить по стремнинам и вьющимся над пропастями горным тропинкам. «Ибо и те, — говорит вели­кий Исаак Сирин⁶, — у кого зрение здраво, будучи испол­нены света и приобретя себе вождей благодати, день и ночь бывают в опасности, между тем как очи у них полны слез, и они в молитве и в плаче продолжают служение свое целый день, даже и ночь, по причине ужасов, ожидающих их в пу­ти и встречающихся им страшных стремнин и образов ис­тины, оказывающихся перемешанными с обманчивыми призраками оной»⁷.

-61-

Если святые день и ночь трепетали за потерю своего спасения и подвигов, то безумны те люди, которые думают, что они собственным разумом плотским войдут во святая святых духовной жизни. Да и кто их пустит туда? Ибо На­чальник последних — Бог, а Он отметает гордых.

Но безумцы эти были всегда, довольно их и теперь, не перестанет большое множество подобных безумцев пло­диться и после нас. Ибо диавол себе ищет таковых, а человецы возлюбиша паче тьму, неже свет, как сказал Сам Гос­подь Никодиму в ночной беседе (Ин. 3, 19). И объяснил, почему это так бывает (Ин. 3, 20-21).

Кто читал в подлиннике Рабле — ибо до сих пор никто, кажется, этого знаменитого французского сатирика не ос­мелился или не удосужился перевести полностью на рус­ский язык, да, кажется, это по цензурным соображениям и невозможно, — всякий, говорю, кто читал Рабле, тот, ко­нечно, помнит его язвительное осмеяние жизни неких мо­нахов, которые постановили проводить ее «не по закону, уставам или правилам, но по их собственному хотению и свободной воле»⁸. И на фронтоне монастыря телемитов (1'abbaye des Thelemites) — так назывался этот монашес­кий орден — был начертан следующий девиз:

Fay [fais] ce que vouldras⁹.

Подобный же монастырь описывает и нахваливает у нас в России доктор богословия, проф. Московской духовной академии М. Тареев¹⁰. То, что для еретика и охальника Раб­ле казалось крайним проявлением монашеской разнуздан­ности, то для профессора по нравственному богословию является теперь верхом евангельского совершенства.

Если кто спросит меня, как это возможно, чтобы такие «доктора богословия» являлись наставниками пастырей и архипастырей Православной Церкви, и как они ею не были в свое время если не отлучены, то, по меньшей мере, под­вергнуты публичной епитимий¹¹, и не потому ли она пере­несла столько гонений на себя за последнее время, что до­пускала таких лиц (а их довольное число) марать чистоту Христова хитона и своей веры, — я не сумею ответить на эти вопросы.

«Однако иной может подумать: если кто не имеет чело­века, которого он мог бы вопрошать, то что в таком случае должно ему делать? Правда, если кто хочет истинно, всем

-62-

сердцем, исполнить волю Божию, то Бог никогда его не ос­тавит, но всячески наставит по воле Своей. Поистине, если кто направит сердце свое по воле Божией, то Бог просветит и малое дитя сказать ему волю Свою. Если же кто не хочет искренне творить волю Божию, то хотя он и к пророку пой­дет, и пророку положит Бог на сердце отвечать ему, сооб­разно с его развращенным сердцем, как говорит Писание: и пророк аще прельстится и речет слово, Аз Господь прельстих пророка того» (Иез. 14, 9)¹².

3. Основы старчества и послушничества

Кроме той практической пользы, которую доставляют старчество и послушание, их необходимость обусловлива­ется и теми основами, на которых они построены и держат­ся. А основы эти велики и освящены Самим Спасителем нашим, Господом Иисусом Христом.

С малых лет Он повиновался отцу земному, мнимому, и Отцу Небесному, родному (Лк. 2, 51; Ин. 6, 38; Мф. 26, 39; Флп. 2,8). И своим ученикам и последователям прямыми и косвенными наставлениями заповедал исполнять то же са­мое: послушание и исповедование грехов старцам. Приведу примеры. Почему Христос Сам приказал очищенному им прокаженному показаться священникам (Мф. 8, 4)? Зачем Лазаря, воскрешенного через четыре дня после смерти, приказал развязать другим (Ин. 11, 44)? Разве Он не мог и повязки умершего развязать тем же словом, которым пове­лел мертвому, возвращенному к жизни, выйти из гроба? Зачем взывавших к Нему слепцов спрашивал, чего они хо­тят (Мф. 20, 32)? Разве Он мог не знать желания сердца их — Тот, Кто в силах был возвратить их глазам вожделенный свет?¹³ Все эти деяния Господом совершены не по иной ка­кой причине, но чтобы показать необходимость пастырско­го руководства с одной стороны и беспрекословного пови­новения — с другой. Хотя Действующий здесь Сам Бог, но действует Он чрез поставленную Им иерархию и избран­ных мужей.

Если мы обратимся к священной истории Ветхого Заве­та, то увидим чудную картину домостроительства Божьего, сказавшуюся в Божественном руководстве богоизбранным народом посредством духоносных мужей и даже жен (тео­кратия). Мы увидим, что основы старчества от начала ми­ра освящены Богом, Который, «многократно и многообраз-

-63-

но говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне», как свидетельствовали и апостолы (Евр. 1, 1-2). Пока люди были невинны и святы и находи­лись в раю, так сказать, «старцем» и «духовным отцом» был им Сам Бог (Быт. 3, 8); после их падения они, хотя и лишились непосредственного руководства, но получали откровения через духоносных и достойных лиц. Это, гово­рю, продолжалось во все ветхозаветное время, продолжает­ся в новозаветное и будет продолжаться до конца мира, когда с открытием Царства Славы, по слову пророков и Са­мого Христа, спасенные будут опять непосредственно ecu научены Богом (Ин. 6, 45).

Вот несколько отрывков из истории старчества в Вет­хом Завете, приобретающих, на основании всего вышеупо­мянутого, догматическое значение.

• «Сыновья в утробе ее [Ревекки] стали биться, и она сказала: если так будет, то для чего мне это? И пошла во­просить Господа» (Быт. 25, 22). Чрез кого же пошла вопро­сить? Св. Ефрем Сирин говорит, что это был Мелхиседек¹⁴.

• Известная история с гаваонитянами произошла имен­но потому, что израильтяне поступили самочинно, «а Гос­пода не вопросили», как это требовалось (Ис. Нав. 9, 14).

• Как ничего израильтяне не делали без Божьего благо­словения, хорошо показывает история с наказанием жите­лей Гивы Вениаминовой за их надругание (до смерти) над наложницей левита (Суд. 20, 18, 23-27).

• Также, когда Саул со слугою безуспешно искал пропав­ших ослиц и хотел вернуться домой, слуга предложил ему: «Вот, в этом городе есть человек Божий... все, что он ни ска­жет, сбывается; сходим теперь туда...» (1 Цар. 9, 6.)

Причем приложена некоторая характерная особен­ность, и не один раз в Библии она сообщается (3 Цар. 14, 3; 4 Цар. 5, 15).

«И сказал Саул слуге своему: вот, мы пойдем, а что мы принесем тому человеку? ибо хлеба не стало в сумах на­ших, и подарка [евр. תשורה, тешура (от глагола шур — яв­ляться, приходить на любовное свидание: см. Песн. 4,8; Ис. 57, 9), означает вообще «гостинец», «подношение», приносимое гостем, но никак не плату] нет, чтобы поднести чело­веку Божию; что у нас?

-64-

И опять отвечал слуга Саулу и ска­зал: вот в руке моей четверть сикля серебра [по-нашему двугривенный]¹⁵; я отдам человеку Божию, и он укажет нам путь наш» (1 Цар. 9, 7-8).

Отсюда следует, что, по закону Божьему, священнослу­жители должны не на жалованье у государства (как мечта­лось когда-то некоторыми) состоять, а на добровольные приношения жить. Так Бог чрез апостола и в Новом Заве­те повелел (1 Кор. 9, 13-14; Мф. 10, 10), так и Сам Господь жил и питался (Лк. 8, 3; Ин. 12, 6). Кто, как чиновник, меч­тает о жалованье или плате, совершает, не думая о сем (а надо бы думать!), величайшее кощунство, богохульство — одним словом, так называемую симонию (Деян. 8, 18-20), за которую виновный, по апостольским правилам, изверга­ется из сана и отлучается от Церкви¹⁶. Дары Св. Духа не продаются и не оплачиваются!.. И христианин, идя к про­зорливцу или к св. причащению и неся с собою деньги, не за принятую благодать платит — прочь такое богохульство!

— а исполняет только заповедь Божию, повелевающую ча­дам заботиться о своих родителях, тем паче о духовных. Посему лучше бы (особенно в последнем случае, при со­вершении так называемых треб) не совать священнику деньги в руку, когда другая его рука еще держит св. крест,

— получается, для неверующих и слабых, как будто бы он продает Христа, — а установить в общине порядок иной. Библия не раз, говорю, отмечает, что деньги эти — не пла­та, а дар, гостинец, приношение любви (1 Цар. 9, 7; 4 Цар. 5, 15). Да и то пророки и апостолы от него отказывались.

• «И вопросил Давид Господа, говоря: идти ли мне, и по­ражу ли я этих Филистимлян? И отвечал Господь Давиду: иди, ты поразишь Филистимлян, и спасешь Кеиль» (1 Цар. 23, 2).

И несмотря на то что успех был сомнителен и окружаю­щие Давида отговаривали его от этого предприятия, так что ему для подкрепления своей уверенности пришлось снова вопросить Господа, дело окончилось удачно, и город был взят(1 Цар. 23, 1-5).

И еще много таких случаев, причем каждый содержит в себе что-нибудь новое, и отличительное, и полезное для желающих идти по правильному пути старческого руко-

-65-

водства (3 Цар. 22, 7 и след.; 4 Цар. 3, 11; 8, 8; 22, 13-20: об Олдаме-пророчице).

Заключу всеположительным учением пророков или Самого Бога о необходимости и богоучрежденности ду­ховного руководства.

«Горе непокорным сынам, говорит Господь, которые де­лают совещания, но без Меня... не вопросив уст Моих, идут...» и так далее (Ис. 30, 1-2).

«И простру руку Мою на Иудею... истреблю с места се­го... и тех, которые... не искали Господа и не вопрошали о Нем» (Соф. 1,4-6).

Пророчества, как каждый может теперь убедиться, ис­полнились в точности.

Насколько идея старчества органически связана с ду­ховным и вообще религиозным развитием человека — а я бы сказал, насколько последний вообще хочет проводить на земле осмысленное житие, хотя бы оно называлось про­сто «культурным», — показывают многие факты из внеш­ней истории. Из них видно, что идея старчества, иногда в ужасно искаженном виде, все же служит стержнем соци­ально-религиозного быта народов.

Припомним, как древние язычники вопрошали своих богов чрез свои прорицалища и оракулов. Они всегда хо­дили к ним вопрошать, как поступить в том или ином слу­чае, несмотря на то что ответы давались если не двусмыс­ленные, как обычно, которые можно толковать и так и сяк, то прямо бесстыдно ложные и что Пифию можно бы­ло подкупить. И все-таки вопрошали. В девяти неболь­ших книгах «отца истории», как стали называть Геродота с легкой руки Цицерона, находится более ста изречений Пифии¹⁷.

Причем обращались к оракулу очень почтительно, и форма обращения со стороны язычников очень трогатель­на. Их ревность служить и быть благодарным своим богам едва ли не может и для христианина нашего времени по­служить хорошим примером, а то и укором. Вот, например, как обратились афинские послы к Дельфийскому оракулу, умоляя его милостиво призреть на их судьбу ввиду грозя­щего нашествия полчищ Ксеркса:

«О, Владыка — Ωναξ = ω ανα[ξ], о, Вышний, — скажи нам что-нибудь утешительное о нашей родине, воззри на мо­литвенные ветки, с которыми мы пришли к тебе, или же мы

-66-

не уйдем из храма и останемся в нем до конца жизни — αν και τελευτησωμεν»¹⁸.

Признаться, и у нас, христиан, о таких обещаниях (по­жизненных обетах) не часто приходится слышать. А чтобы корпорация общественных деятелей давала обет пойти в монастырь в случае спасения их государства — не знаю, что и сказать на это...

Однако усечение свободы воли в пользу отдельных лиц или программ проповедуется и в среде таких обществ, ко­торые преследуют, как они говорят, цели самые свободные и притом нисколько не стеснены религиозными убеждени­ями. Итак, даже эти сообщества, чуждые всякой евангель­ской основы, во имя своих собственных интересов, не мо­гут предоставить своим членам жить и проповедовать как и что угодно, но всячески окружают их «железной дисципли­ной» или так называемой «диктатурой», смотря по тому, касается ли дело только известной партии или всего обще­ства. И, как показал гений культурного мира Эдгар По¹⁹, такая «свобода» может быть жесточе всякого рабства.

4. Значение послушания в ряду других добродетелей

Авва Моисей, знаменитый из отцов египетских, быв­ший разбойник, сказал²⁰:

«Монах постящийся, будучи под началом духовного от­ца, но не имеющий послушания и смирения, не приобретет никакой добродетели, потому что не знает, что такое мо­нах».

Здесь обращают на себя внимание слова «под началом» и «не имеющий послушания». Сколько живущих и теперь под началом духоносных старцев и стариц, а по существу дела исполняющих волю свою, то есть диаволову!..

В «Достопамятных сказаниях»²¹ передается следующий случай из жизни древних отцов:

«Пришли однажды к великому Памво из скита Четыре брата, одетые в кожу, и каждый из них рассказывал ему о добродетели другого. Один постился много, другой был не­стяжателен, третий стяжал великую любовь, о четвертом они говорили, что он уже двадцать два года прожил в пови­новении отцу.

Авва Памво отвечал им:

— Скажу вам, что выше всех добродетель последнего: каждый из вас по своей воле приобрел ту добродетель, которую имеет, а этот, отвергшись своей воли, исполняет во­лю другого.

-67-

Такие люди подобны исповедникам, если они до самого конца пребудут в послушании».

Сказала блаженная мать Синклитикия:

«Живя в киновии [εν κοινοβιω, в общежительном монас­тыре], мы должны предпочитать послушание подвижниче­ству: ибо последнее научает высокомерию, а первое — сми­ренномудрию»²².

Также авва Иперехий²³, один из отцов египетских, гово­рил:

«Драгоценное украшение для монаха есть послушание: кто имеет послушание, тот будет услышан Богом, и с дерз­новением предстанет пред Распятым, ибо распятый Гос­подь послушлив был даже до смерти (Флп. 2, 8)».

Закончу, наконец, словами преп. Феодора Студита²⁴, игумена знаменитого Константинопольского монастыря и исповедника во время иконоборческого движения:

«Добра слеза сокрушения, точащаяся из очей, добра чис­тая молитва нощная и денная, добро терпение прискорбностей, добро занятие рукоделием, добро бденное слушание чтений, добры не скорость на слова и беседа без смеха, добро мерное воздержание, добро памятование о смерти и житию святых посильное подражание, добро бегание страстной продерзости и блюдение божественного смиренномудрия; но добрее всего этого — безжалостное к себе откровение и ис­поведание помыслов. Вся же искушающе, добрая держите (1 Фес. 5,21)».

Похвалу послушанию пели даже язычники. И из них са­мые древние.

«Любим богом послушный, непослушный ненавидим богом», — говорит папирус Prisse²⁵.

Или вот отзвук пятой заповеди Моисея:

«Хорошо слушаться для послушного сына. Прекрасно, если сын воспринимает ту правду, которую сообщает ему отец: он за это получит долголетие»²⁶.

Или еще:

«Неразумный и неслушающийся — убог; он не различает между знанием и незнанием, между хорошим и дурным...»²⁷

Можно сказать, что это учение более высокое, чем даже учения нынеших философов: здесь верно подмечено то прибавление разума (христианин сказал бы в подобном случае духовного), которое стоит в прямой связи с преуспеянием в добродетели послушания.

-68-

II. Некоторые частности в учении о старчестве и послушании

5. Как и какого выбирать себе духовного отца?

«Когда мы, в намерении и разуме смиренномудрия, же­лаем покорить себя ради Господа и без сомнения вверить наше спасение иному, то еще прежде вступления нашего на этот путь, если мы имеем сколько-нибудь проницательнос­ти и рассуждения, должны рассматривать, испытывать и, так сказать, искусить сего кормчего, чтобы не попасть нам вместо кормчего на простого гребца, вместо врача на боль­ного, вместо бесстрастного на человека, обладаемого страстьми, вместо пристани в пучину, и таким образом не найти готовой погибели»²⁸.

«По качествам страстей наших должно рассуждать, ка­кому руководителю отдаться нам в повиновение, и сооб­разно с тем такого и избирать. Если ты невоздержен и удобопреклонен на плотскую похоть, то да будет твоим обучителем подвижник, и в отношении к пище неумолимый, а не чудотворец, и который готов всех примирить и угощать трапезою. Если ты высокомерен, то да будет твоим руково­дителем человек суровый и неуступчивый, а не кроткий и человеколюбивый. Не должно искать таких руководите­лей, которые бы имели дар пророчества или прозрения, но прежде всего истинно смиренномудрых, и по нраву и мес­топребыванию своему приличных нашим недугам»²⁹.

Св. Иоанн Савваит сказал однажды просившему дать ему наставление, как и где ему проходить монашескую жизнь:

— Непрестанно помни сие слово Господа: претерпевый до конца, той спасется [Мф. 24, 13]. Иди, и если возможно, избери себе наставника о Господе из всех людей суровей­шего и строжайшего, и укрепившись терпением, ежедневно пей от него поругание и уничижение, как мед и молоко.

— Отче, — сказал великому Иоанну брат этот, — а если он пребывает в нерадении, то что мне делать?

Старец отвечал:

— Если бы ты даже увидел, что он блуд творит, не остав­ляй его, но говори сам себе: друже, зачем ты сюда пришел? Тогда увидишь, что возношение истребится в тебе и похоть плотская в тебе увянет³⁰.

-69-

Преп. Петр Дамаскин³¹:

«Весьма хорошо о всем вопрошать, но опытных, а нео­пытных опасно, потому что они не имеют рассуждения... Если же найдется человек, имеющий рассуждение, то он бывает руководителем слепых и светом для находящихся во тьме, и к нему должны мы во всем обращаться и прини­мать от него все, хотя, может быть, по неопытности нашей, и не то находим, чего желаем».

Св. Симеон Новый Богослов³²:

«Если захочешь отречься от мира и научиться еван­гельскому житию, то отдай себя не неопытному и не не­чуждому страстей учителю, чтобы вместо евангельского диавольскому не научиться житию. Ибо у добрых учите­лей и уроки бывают добрые, а у худых — худые, от худых же семян и произрастения бывают всегда худые».

Еще сказал:

«Молитвами и слезами умоли Бога послать тебе ру­ководителя бесстрастного и святого. Исследуй и сам Бо­жественные Писания и особенно деятельные писания святых отцов, чтобы, с ними сличая то, чему учат тебя учитель и настоятель, мог ты, как в зеркале, видеть, на­сколько они согласны между собою, и затем согласное с писаниями усвоять и удерживать в мысли, а несоглас­ное, рассудив добре, отлагать, чтобы не прельститься. Ибо знай, что в наши дни много явилось прелестников и лжеучителей»³³.

«Поэтому, — продолжает он в другом месте³⁴, — надле­жит нам со всем усердием и вниманием... и многими молит­вами блюстись, чтобы не напасть на какого-либо прелест­ника, или обманщика, или лжеапостола, или лжехриста, но обрести руководителя истинного и боголюбивого... Если взыщем, конечно, и найдем, ибо не неправеден Бог и не ра­дуется Он о погибели человеческой... Если Он на смерть предал Сына Своего Единородного, да мы спасены будем чрез Него (Ин. 3,16), то возможно ли, чтобы, когда мы про­сим Его послать нам или, лучше, явить нам какого-либо ис­тинного раба Своего, который поруководил бы нас в деле спасения и научил знать волю Его, возможно ли, говорю, чтобы Он скрыл от нас такого человека и лишил нас чрез то неложного руководства? Нет, нет! Это никак невозможно. Сему веровать да научит нас случившееся с сотником Корнилием... (Деян. 10, 2-6)...

-70-

Заметь, что говорит Писание: Корнилий муж благогове-ин и бояйся Бога со всем домом своим. Не себя только одно­го держал он в страхе Божием, но и всех, живущих в доме его, научил бояться Бога. И сие добро есть и приятно пред Богом (1 Тим. 2, 3), да печется всяк не о том одном, что ему, собственно, полезно, но и о том, что полезно всем, живу­щим вместе с ним. Таким образом, сотник тот, прежде чем научен был апостолами, уже исполнял заповедь апостоль­скую, которая повелевает: никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо (1 Кор. 10, 24). Творил он также и милостыни многи, и Богу молился день и ночь... Видишь, что делал этот не верующий еще во Христа и почти языч­ник? Не слышал еще он слова благовестия, а уже усердно исполнял заповеди евангельские...

Если и ты хочешь показать себя истинным учеником Христовым, живи такою же жизнью... Только тем, которые бывали усердны к Богу и... начинали сами от себя делать все способствующее сему спасению, сколько то было для них возможно... только таким как всегда являл, так и теперь являет Бог апостолов, пророков, праведных и святых...

А тех, которые презирают других и, думая о себе, что они крайне мудры, пребывают в беспечности и нерадении и не просят Бога, как Корнилий и подобные ему, в усердных молитвах, с милостынями и постом... Бог оставляет пребы­вать в том самопрельщении, в которое впали сами по своей вине. Они, будучи омрачены тьмою своих страстей... на та­ких же и учителей нападают. И естественно. Потому что властитель тьмы имеет, конечно, у себя учеников и слуг та­ких, которые ходят в этой тьме; на них-то попадают подоб­ные же им и принимают их с радостью, находя их по мыс­лям себе...

И ты, духовное чадо мое в Господе, слыша Божествен­ное Писание, которое говорит: горе, иже мудри в себе самих, и пред собою разумны (Ис. 5, 21), со страхом и трепетом внимай тому, что здесь изрекается: ибо слово это к душев­ному спасению. И если хочешь улучить истинного учителя, мужа святого и духовного, не рассчитывай, что можешь уз­нать его сам собою, своим рассмотрением, потому что это невозможно. Но прежде всего другого, как я сказал уже, подвизайся в добрых делах, в милостынях, в лощении, в молитве и молении непрестанном, да будет тебе помощни­ком и содействователем в этом Бог.

-71-

...Итак, покажем наперед плоды истинного Св. Духа; тогда объявятся сами собою и плоды противоположного Ему духа злого. А по плодам этим мы очень хорошо можем потом распознавать, какие учители суть истинные, свя­тые... и какие не таковы, а лишь притворяются таковыми».

Отсюда можно заключить о глубине духовного делания и необъятности Христовых заповеданий (Пс. 118, 96). В миру жизнь, подобная той, которую вел Корнилий до свое­го крещения, считается сама по себе уже святой, и для хри­стианина нынешнего, сказали бы, ничего больше и не нуж­но, а по определению Божьему и мысли святоотеческой, она (жизнь) считается только еще преддверием к жизни. Жизнь настоящая, духовная, только еще начнется после всех этих молитв, лощений, милостыни.

Сколь же велики, следовательно, познания в духовной жизни наших святых, когда они то, что у нас почитается чуть ли не совершенством, считают за подготовку к новоначалию или новоначалием и дальнейший успех дела обозначивают не иначе, как при условии руководства святым му­жем. И справедливо. Путь к святости может указать святой человек только, а не грешный. И как жалки и убоги после этого рассуждения ученых и великих мира сего, кичащихся своим знанием и почитающих писания отцов за «благочес­тивые проповеди, всем известные». Сила-то их неизвестна, и дух-то неприступен...

6. Чего требует от послушника правда старчества? Двух, главным образом, вещей: исповедания помыслов и отсечения воли, то есть послушания в собственном смысле.

• Исповедание помыслов

«Прежде чем вступит монах в это судилище (покаяния — монастырь) и откроет лежащее на сердце его, может быть, можно ему говорить кое-что против и, одно по неве­дению, другое по замышлению, скрыть иные свои дела. По открытии же и искренней исповеди своих помыслов, уже нельзя ему никогда противоречить своему по Богу судье и владыке, даже до смерти»³⁵.

Св. Иоанн Лествичник также говорит, что до тех пор по­ка человек не поступил к кому-нибудь под руководство, он может судить и испытывать слова и действия своего буду­щего наставника с целью узнать, что это за муж, благочес-

-72-

тивый или нечестивый. «Но по вступлении на поприще благочестия и повиновения уже отнюдь не должны мы ис­пытывать или судить в чем-нибудь доброго нашего настав­ника и судию, хотя, может быть, в нем, как в человеке, и увидим некоторые малые согрешения. Если же не так, то сделавшись сами судиями, не получим никакой пользы от повиновения»³⁶.

«Кто неизгладимо сохраняет это в уме своем, тот никог­да не подвигнется сердцем на недолжное, когда его учат, вразумляют и обличают. Ибо впадающий при этом в пагуб­ный грех прекословия и неверия духовному отцу своему и учителю, еще живой бедственно низводится в глубину ада и становится жилищем сатаны и всего его нечистого воин­ства, как непокоривый сын погибели»³⁷.

Еще несколько о сем искушении, о впадении послушни­ка в ров осуждения своего духовного отца, будет сообщено ниже. Теперь скажу о том, что и как именно нужно откры­вать своим старцам.

«Каждый из подчиненных, — говорит св. Василий Ве­ликий³⁸, — если хочет оказать значительный успех и при­вести жизнь свою в состояние, согласное с заповедями Господа нашего Иисуса Христа, должен ни одного своего движения душевного не оставлять в скрытности, ни одно­го слова не пропускать без испытания, но тайны сердечные обнажить пред теми из братии, кому поручено...»

«Не скрывайте никаких помыслов, смущающих вас, — учил своих учеников авва Исаия, отшельник египетский³⁹, — ни скорбей, ни желаний, ни зазрений ваших (касательно ближнего); но все оные открывайте авве своему и прини­майте с верою то, что от него услышите».

Преп. авва Дорофей так еще, премудро и одновременно просто, говорит об этом же:

«О тех, которые открывают свои помышления и поступ­ки и делают все с советом, Писание говорит: Спасение есть вомнозе совете (Притч. 11, 14). Не говорит: "В совете многих", т.е. чтобы с каждым советоваться, но что должно со­ветоваться обо всем, конечно, с тем, к кому имеем доверие, и не так, чтобы одно говорить, а другое умалчивать, но все открывать и обо всем советоваться. Такому и есть верное спасение во мнозе совете. Ибо если человек открывает не все, что до него касается, и особенно если он был обладаем худым навыком или был в худом сообществе, то Диавол

-73-

находит в нем одно какое-либо пожелание или одно само­оправдание и им низлагает его»⁴⁰.

Открывать надо не только каждую мелочь⁴¹, но и без утайки, или умаления греха, или самооправдания.

«О, сын и послушник Господень! — заклинает св. Иоанн Лествичник⁴². — Не прельщайся духом возношения и воз­вещай учителю твоему свои согрешения не так, как от ино­го лица; потому что без самопосрамления невозможно изба­виться от вечного стыда. Обнажай струп твой врачу сему и не стыдись сказать ему: "Отче, моя эта язва, моя эта рана. Она произошла не от иного кого-нибудь, но от моей собст­венной лености. Никто не виновен в ней — ни человек, ни злой дух, ни плоть, ни другое что-либо, но только мое нера­дение"... [Ибо] бесы имеют обычай часто внушать нам или совсем не исповедовать согрешений отцу, или исповедо­вать, но как бы от лица иного, или складывать вину своего греха на других...

Во время исповеди будь как наружным видом, так и вну­тренним чувством и мыслью, как осужденный преступник, поникши лицом на землю. И если можно, то омочай слезами ноги судии и врача твоего, как ноги Самого Христа».

Часто смущаются некоторые на исповеди, когда речь заходит о сообществе их с другими лицами в грехе или просто о грехах чужих лиц, и считают неудобным о них го­ворить. Некоторые доходят даже до таких извращенных понятий, что самое исповедание помыслов, то есть все старчество, целиком отрицают из-за этого, называя его ко­щунственно наушничеством и доносительством⁴³. Таковые не понимают ни существа дела спасения, ни учения еван­гельского, во имя которых будто бы их подвигает ратовать бес.

Св. Василий Великий⁴⁴ разъясняет этот вопрос так:

«Всякий грех должен быть открываем настоятелю или самим согрешившим, или узнавшими о грехе, когда сами они не могут уврачевать его по заповеди Господней (Мф. 18, 15). Ибо грех умолчанный есть гнойный вред в душе. Как благодетелем называем не того, кто задерживает в теле вредоносное, а напротив, того, кто болезненными средства­ми и надрезываниями вызывает это наружу, или посредст­вом рвоты исторгает вредившее, или вообще через обнару­жение болезни делает и способ излечения известным, — так, очевидно, скрывать грех значит готовить больному смерть.

-74-

Ибо сказано: жало же смерти грех(\ Кор. 15, 56); лучше об­личения откровенна тайныя любве (Притч. 27, 5). Поэтому не скрывай грехов один другого, чтобы из братолюбца не сделаться братоубийцей. Не скрывай и у себя самого. Ибо сказано: не исцеляяй себе во своих делех брат есть погубляющему себе самаго (Притч. 18, 9)».

«Прежде всего исповедуем доброму судии нашему согре­шения наши наедине, если же повелит, то и при всех, ибо яз­вы объявляемые не преуспевают на горшее, но исцелеют»⁴⁵.

О силе и значении публичного покаяния было сказано в другом месте, а сейчас я приведу один случай, какую поги­бель себе готовят те, которые замалчивают грехи, стараются на исповеди проговорить их так, чтобы не только духовнику, но и самому-то почти не было слышно, или не договаривают дела, прикрашивают его и вообще тысячу уверток допуска­ют, стараясь пройти между двух огней, — и чтобы себя пока­зать с хорошей стороны, «не уронить себя в глазах духовни­ка», и чтобы долг исповеди пред Богом исполнить, — но это невозможно. Опять повторю слово Лествичника: «...без Са­мопосрамления невозможно избавиться от вечного стыда».

«Пришедши в некоторое общежитие, — рассказывает сей равноангельный отец, — видел я страшное судилище доброго судии и пастыря [настоятеля монастыря, дивного во святых]. В мою бытность там случилось, что один раз­бойник пришел, изъявляя желание вступить в монашество. Превосходный пастырь оный и врач повелел ему семь дней пользоваться совершенным покоем и только рассматривать устроение обители. По прошествии седьмого дня пастырь призывает его и спрашивает наедине: желает ли он остаться с ними жить? И увидев, что он со всею искренностью согла­сился, опять спрашивает его, что он сделал худого, живя в миру. Разбойник немедленно и со всем усердием исповедал ему все грехи свои. Тогда пастырь, искушая его, сказал:

— Хочу, чтобы ты объявил все это пред всем братством. Он же, истинно возненавидевши свой грех и презревши

весь стыд, не колеблясь, обещался исполнить это, говоря:

— Если хочешь, то сделаю это даже посреди Александ­рии.

Тогда пастырь собрал в церковь всех своих овец, кото­рых было 330, и во время совершения Божественной литур­гии (ибо день был воскресный), по прочтении Евангелия, повелел ввести этого непорочного осужденника.

-75-

Некоторые из братии влекли его и слегка ударяли. Руки были у него связаны сзади. Он был одет в волосяное врети-ще, и голова его была посыпана пеплом, так что от одного этого зрелища все ужаснулись и воскликнули с плачем; ибо никто не знал, что все это значит.

Потом, когда он был близ святых дверей, священный оный и человеколюбивый судия воззвал к нему громким голосом:

— Остановись! Ибо ты недостоин войти сюда!

Пораженный исшедшим к нему из алтаря гласом пасты­ря (ибо, как он после с клятвою уверял нас, ему казалось, что он слышит гром, а не голос человеческий), разбойник пал на землю, трепеща и весь потрясен быв страхом.

Когда он, таким образом повергшись на землю, омочил помост слезами, тогда сей чудный врач, который всеми ме­рами устраивал его спасение и всем подавал образ спасения и действительного смирения, повелел ему объявлять пред всеми, подробно, все сделанные им беззакония. И он с тре­петом исповедал один за другим все возмутительные для слуха свои грехи, не только плотские, по естеству и против естества сделанные с людьми и с животными, но и чародеяния, и убийства, и другие злодеяния, которые не следует ни слышать, ни предавать писанию.

Тотчас после этой исповеди пастырь повелел его пост­ричь и причислить к братии».

«Удивляясь премудрости сего преподобного, я спросил его наедине, — заканчивает св. Иоанн Лествичник свой рассказ, — для чего он употребил столь странный образ покаяния?⁴⁶

— По двум причинам, — отвечал сей истинный врач. — Во-первых, для того чтобы исповедавшегося настоящим посрамлением избавить от будущего; что и сбылось, ибо он, брате Иоанне, не прежде встал с помоста, как получивши прощение всех согрешений. И не сомневайся в этом, ибо один из братии, присутствовавших при сем, уверял меня, что он видел некоторого страшного мужа, державшего пи­санную бумагу и трость. И как только лежащий выговари­вал какой-нибудь грех свой, то он тростию своею изглаждал его. Да и справедливо, ибо Давид говорит: рех исповем на мя беззаконие мое Господеви, и Ты оставил ecu нечестие сердца моего (Пс. 31, 5).

Во-вторых, как в числе братии моих есть и такие, кото­рые имеют согрешения неисповеданные, то я хотел этим примером побудить их к исповеданию, без которого никто не может получить прощения»⁴⁷.

-76-

Вообще, польза от исповедания грехов и помыслов очень большая.

«Душа, помышляющая об исповеди, удерживается ею от согрешений как бы уздою; ибо грехи, которые не испове­дуем отцу, делаем уже как во тьме и без страха»⁴⁸.

Исповедовать грехи и помыслы нужно не только, впро­чем, пред духовным отцом, но и непосредственно перед Бо­гом. И Церковь это заповедует, когда после молитв «на сон грядущим» прилагает и Исповедание грехов повседневное, начинающееся словами: «Исповедаю Тебе, Господу Богу моему и Творцу... вся моя грехи, яже содеях во вся дни живота моего, и на всякий час, и в настоящее время, и в прешедшия дни и нощи, делом, словом, помышлением, объядением, пиянством, тайноядением, празднословием, унынием, леностию»⁴⁹ и прочее и прочее.

• Отсечение воли, или послушание в узком смысле

Отсечение воли у подвизающегося должно быть пол­ное, беспрекословное, во всякой мелочи. Именно чрез та­кое послушание преимущественно приобретается дар прозорливости⁵⁰. У древних отцов оно простиралось даже до спрашивания позволения, чтобы выйти для удовлетво­рения естественных телесных потребностей.

Св. Иоанн Кассиан так описывает современную ему жизнь египетских общежитий в IV веке:

«Что касается до послушания, то младшие без ведома или позволения старца не только не смеют выходить из ке­льи, но не решаются самопроизвольно удовлетворять и об­щей естественной нужде. Поэтому все, что ни приказывает старец, они без всякого исследования спешат исполнить, как божеское повеление, так что иногда с полным доверием, усердием, без всякого колебания принимаются за исполне­ние невозможных приказаний и из уважения к своему старцу не думают о невозможности его приказания»⁵¹.

Готовность их идти на любое послушание, на какое только позовут, была удивительная.

«Сидя в своих кельях и занимаясь рукодельем и размы­шлением, — продолжаю выписывать из преп. Иоанна Кассиана, — как скоро услышат звук ударяющего в дверь, ко­торый зовет их на молитву или к какому-либо делу, то

-77-

каждый тотчас выходит из своей кельи, так что занимав­шийся письмом бросает писать на том месте, где застанет призыв, не смея даже докончить начатой буквы, потому что они не столько пекутся о совершении дела и своей пользе, сколько о том, чтобы доказать свое послушание, которое они предпочитают не только рукоделию, чтению, молча­нию, покою в келье, но даже всем добродетелям, так что они готовы претерпеть все невзгоды для того, чтобы только ни в чем не нарушить доброго послушания»⁵².

Так воспитывались те величайшие подвижники, кото­рые заключали небо и землю, воскрешали мертвых, проро­чествовали о будущем! Потому-то теперь среди нас и нет подобных людей в таком множестве, что нет той добродете­ли, посредством которой эти дары снискиваются. Диавол, зная о великой пользе и значении послушания, внушил культурному миру так построить свое общество, чтобы при воспитании его членов как можно больше было бы «свобо­ды» для «проявления личной индивидуальности», чтобы царствовало с малых лет в сердце ребенка своеволие, самочиние и полное непослушание...

Но продолжу свою речь о послушании древних отцов. Приведу примеры.

Вот, например, чудное повиновение Иоанна Фиваидского. Сам старец изумлялся его добродетели, которая его прославила на весь тогдашний мир и стяжала ему дар про­рочества. Со стороны приходили видеть его подвиги, и старец для приходящих не раз испытывал Иоанна. Так, однажды «приказал ему выбросить за окно небольшую склянку с маслом, которая была только одна во всей Пусты­не... Иоанн, мало думая, выбросил ее за окно, где она и раз­билась. От исполнения сего приказания не могли удержать его ни несообразность приказания, ни нужда в склянке, ни немощь телесная, ни недостаток денег, на которые можно бы было купить новую, ни то, что в их пустыне, хотя бы и были деньги, ничего нельзя было купить.

Однажды еще другие братия хотели из примера Иоаннова научиться послушанию. Старец, призвав его, прика­зал скорее прикатить огромный камень, которого и много народа не могли сдвинуть с места. Иоанн с таким усердием стал напирать на камень, что от пота не только одежда его промокла, но и камень смочился. И принялся он за испол-

-78-

нение приказания со всем простосердечием и не думая о несбыточности его, ибо он был уверен, что старец ничего не может приказывать ненужного и неосновательного»⁵³.

Еще пример. В одном египетском монастыре получили в дар смоквы от некоего христолюбца, вещь совершенно у них невиданную. Эконом тотчас же послал двух молодых послушников с ними к одному больному старцу за 18 миль от монастыря, во внутреннюю пустыню, где тот пребывал. На пути вдруг случился густой туман, и они сбились с пу­ти. День и ночь блуждали они по непроходимым местам пустыни, но никак не могли отыскать келью больного стар­ца. Изнуренные и утомленные как от пути, так и от голода и жажды, став на колени, отроки на молитве предали дух свой Господу. Те, которые после этого очень долго искали их по знакам следов их, обозначавшихся на песчаных местах, нашли, что они сохранили смоквы нетронутыми, как полу­чили их, избрав потерять лучше жизнь свою, чем нарушить верность послушания и заповедь пославшего их старца⁵⁴.

Говорили об авве Силуане, что у него был ученик по имени Марк, который имел великое послушание и был хо­роший писец. Старец любил его за его послушание. Было же у него еще 14 учеников. Они были недовольны, что ста­рец любил Марка более их. Старцы, услышав, также опеча­лились. В один день они пришли к нему. Авва Силуан, взяв их, вышел и начал стучаться в двери келий, говоря: «Брат такой-то, поди сюда! Ты мне нужен», — и никто из них не последовал ему тотчас. Старец подошел к келье Марка, по­стучался, говоря: «Марк!» Этот, услышав голос старца, тот­час выбежал к нему, и старец дал ему поручение. Силуан сказал старцам: «Где же, отцы, прочие братия?..» Потом он вошел в келью Марка, взял тетрадь его и увидел, что он на­чал писать букву ω (омегу), но, услышав голос старца, бро­сил перо, не докончив ее. Тогда старцы сказали Силуану: «Справедливо, авва, ты любишь его, и мы возлюбим его, потому что и Сам Бог любит его»⁵⁵.

В другой раз, прогуливаясь в скиту со святыми отцами, Силуан захотел показать им послушание Марка. Увидев небольшого вепря, старец сказал Марку:

— Видишь ли ты, сын мой, этого малого буйвола?

— Вижу, авва, — отвечал он.

— Как хороши у него рога!

— Так, авва, — сказал Марк.

-79-

Старцы подивились ответу его, и назидательно было для них послушание его⁵⁶.

Такие лица рано созревают в духовной жизни, и Бог нередко берет их молодыми к Себе, награждая дарами предведения и проч. Так было и с Марком.

Когда авва Силуан хотел идти в Сирию, он в первый раз в жизни воспротиворечил ему, как равный:

— Отче, я не хочу выходить отсюда и тебя не пущу. Ав­ва! Пробудем здесь еще три дня!

А на третий день авва Марк почил⁵⁷.

Нечего удивляться, что Бог и чудеса творит руками тако­вых послушников, ибо иначе они, исполняющие послуша­ние до смерти, давно бы лишились жизни раньше времени.

Рассказывали об авве Иоанне, ученике аввы Павла.

В одном месте была гробница, и там жила злая гиена. Старец увидел около этого места навоз и говорит Иоанну:

— Поди и убери его.

— Что же я сделаю, авва, с гиеною? — спрашивает Ио­анн. Старец с улыбкою говорит ему:

— Если она нападет на тебя, свяжи ее и приведи сюда. Брат пошел туда вечером. И вот напала на него гиена.

По повелению старца, он бросился схватить ее, но гиена по­бежала от него. Иоанн погнался за ней.

— Авва мой сказал, чтобы связать тебя, — закричал он ей и, поймавши, связал.

Авва же беспокоился о нем и сидел, дожидаясь его. И вот он пришел, держа гиену связанной. Старец, увидев это, удивился; но желая смирить Иоанна, ударил его, говоря:

— Глупый! Какую ты притащил ко мне глупую собаку? Потом великий развязал гиену и отпустил ее на волю⁵⁸.

Еще случай из жизни аввы Мавра, любимого ученика преп. Венедикта, знаменитого основателя бенедиктинского орде­на монашествующих на Западе. Однажды, когда преподоб­ный сидел в своей келье, отрок Плакида, один из его учени­ков, взял водонос, отправился на реку за водой. Почерпая же с берега, сорвался и упал в воду. Его понесло быстрым течением. Преподобный, видя это духовными очами, за­кричал Мавру:

— Беги, беги, Плакида упал в реку и уже далеко унесен волнами.

Мавр побежал и, увидя, что Плакида далеко от берега тонет, бросился бежать по реке, как по суху, и, схвативши

-80-

отрока за волосы, вытащил его на берег. Потом оглянулся и понял, что по реке ходил, как по суше, потому что в волне­нии и ревности исполнить послушание этого раньше не за­метил, но думал, что бежит по земле, а не по воде. Итак, пришел в ужас и, вернувшись с Плакидою, обо всем расска­зал отцу. Последний же приписывал это не себе, но силе тщательного послушания Мавра, а Мавр приписывал то отеческим его молитвам. Плакида же сказал:

— А я видел над своею головою мантию отца, и казалось мне, что ты сам, отче, схватил меня за волосы и вытащил на сухое место, но на берегу увидел Мавра⁵⁹.

Мы уже видели, как воспитывались древние святые. Нынешним людям даже непонятна их психология, больше — блазнительна. Как это можно, скажут, воспитать себя так, чтобы поросенка, когда прикажут, принимать за буйво­ла с рогами и не верить собственным глазам при взгляде на солнце, что это действительно солнце, если не подтвердит того старец?⁶⁰ Не сумасшествие ли это и не психоз ли? Как бы ни называть подобное состояние, пусть будет и безумие, но без этого безумия нельзя быть святым, а пожалуй, и во­обще христианином. Об этом говорит положительная запо­ведь апостола или, что одно и то же, Господня (1 Кор. 3,18). Все, что открывает мне райские двери, я лобызаю...

Но и то, что сказано, — еще не все. Они не только тогда слушались старцев, когда им что-либо казалось непонят­ным, но и когда — тяжко греховным. Раз вверившись ду­ховному отцу, они уже управляли жизнь свою не по еван­гельским заповедям, своевольно истолкованным, а по стар­ческому ведению. Ибо старец — живое воплощение этих за­поведей.

«Если кто имеет веру к другому и самого себя отдает в подчинение ему, — говорили им святые их наставники, — тот не имеет нужды внимать заповедям Божиим, а должен волю свою предать отцу своему — и не останется виновным пред Богом»⁶¹.

И бывали случаи, что со стороны приказывающего, дей­ствительно, были послушания, противные, при обычном порядке вещей, воле Божией. Но и они исполнялись сими блаженными послушниками. В подобных случаях обычно чудо помогало и исполнить волю старца (например, бро­сить сына в горящую печь), и не быть убийцей (ибо печь угасала и тут же прохлаждалась)⁶².

-81-

Но из самой Библии мы знаем, что иногда в особых выс­ших промыслительных целях, без всяких поправок и огово­рок, давались людям (пророкам и простым) и такие послу­шания, как: «иди и сотвори блуд, и не один раз» (велено было пророку Осии: Ос. 1, 2); «убей человека или бей до крови» (см.: Исх. 32, 27, где Моисей приказал левитам: «Пройдите по стану... и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего», и за то, что они перебили 3000 человек, «посвятили руки свои» <Господу>, по выражению Моисея, за это последний благосло­вил их именем Божиим: «да ниспошлет Он вам сегодня благословение»; ср. еще: 3 Цар. 20, 35-37)⁶³.

Для людей, неверующих и не признающих святости Библии, но, по странной логике, из самой же Библии при­обретающих понятия о нравственности и использующих их в своих суждениях о ней, все это, конечно, болезненно непостижимо и неприемлемо⁶⁴. А ум христианина немеет перед этими действиями Владыки жизни и смерти, перед Тем, Который сказал: Аз убию и жити сотворю (Втор. 32, 39), немеет в благоговейном страхе, пленяя свой разум в по­слушание Христово (2 Кор. 10, 5) и восклицая вместе с са­мим апостолом: О, глубина богатства и премудрости и разу­ма Божия! Яко неиспытани судове Его и неизследовани путие Его (Рим. 11,33).

Из всего этого следует в отношении древних времен, что тогда как старцы, так и ученики были живыми сосудами Духа Святого и их крайнее послушание было плодом Бо­жественного дара, а не личного произволения и смышления, потому и послушания и приказания тогда были во всех случаях святы; а в отношении наших времен — так как мы не можем похвалиться и поручиться, что действует в нас Дух Божий, то, сознавая свою немощь, должны послу­шание так же нести до смерти, но только до тех пор, пока оно не противоречит ясной заповеди Божией, по слову аввы Антония Великого:

«Если тебе будет что повелено согласно с заповедями Господа Бога нашего, соблюди и исполни это с тщательно­стью, чтобы совершилось над вами сказанное апостолом: повинующеся друг другу в страсе Божии (Еф. 5, 21). На­против того, если будет приказано что-либо противное Божественным заповедям, тогда должно отвечать прика­зывающему: повиноватися подобает Богови паче, нежели

-82-

человеком (Деян. 5, 29); аще праведно есть пред Богом вас послушати паче, нежели Бога, судите (Деян. 4, 19). Будем помнить слова Господа: овцы Мои по чуждем не идут, но бежат от него, яко не знают чуждаго гласа (Ин. 10, 15). Подобно этому небесный Павел увещает нас и говорит: аще мы, или ангел с небесе, или кто бы ни был другой, благовес­тит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет (Гал. 1, 8-9). Не примите его»⁶⁵.

Итак, каждый пусть смотрит <на пример святых> и на­блюдает свою пользу.

7. Козни бесовские и собственные преткновения подвиза­ющихся при прохождении добродетели послушания «Когда помысл склоняет тебя испытать или осудить твоего наставника, — говорит св. Иоанн Лествичник⁶⁶, — как от блуда отскочи от него; не давай этому змию никако­го послабления, ни места, ни входа, ни приступа, но говори ему: "О, прелестник! Не я над наставником, а он надо мною получил суд; не я его, а он мой судья"».

«В простоте повинующиеся ради Господа благополучно совершают путь свой, не навлекая на себя коварства бесов своими тонкими исследованиями»⁶⁷.

«Кто в беседе упорно желает настоять на своем мнении, хотя бы оно было и справедливо, тот да знает, что он одер­жим диавольским недугом, и если он так поступает в беседе с равными, то, может быть, обличение старших и исцелит его; если же обращается так с большими себя и мудрейши­ми, то этот недуг от людей не исцелим»⁶⁸.

«Находящийся в повиновении, когда победит следую­щие два обольщения врагов, пребывает уже рабом Христо­вым и вечным послушником.

Диавол старается находящихся в повиновении иногда осквернять телесными нечистотами, делает их окаменелы­ми сердцем и сверх обычая тревожными; иногда наводит на них некоторую сухость и бесплодие, леность к молитве, сонливость и омрачение, чтобы внушить им, будто они не только никакой пользы не получили от своего повинове­ния, но еще и назад идут, и таким образом отторгнуть от подвига послушания. Ибо он не попускает им разуметь, что часто промыслительное отнятие мнимых наших духов­ных благ бывает для нас причиной глубочайшего смиренно­мудрия.

-83-

Однако некоторые многократно отражали сего оболь­стителя терпением; но когда он еще не перестал говорить, другой вестник лжи, представ, другим образом покушается нас обольстить»⁶⁹.

«Видел я послушников, — говорит св. Иоанн Лествич-ник, — исполненных сердечного умиления, кротких, воз­держных, усердных, свободных от браней, страстей и ревно­стных к деланию, которые сделались таковыми чрез покров отца своего. Бесы, приступивши к ним, тайно вложили в них мысль, будто они уже сильны к безмолвию и могут до­стигнуть чрез него совершенства и бесстрастия. Обольщен­ные сим, они пустились из пристани в море, но когда буря постигла их, они, не имея кормчего, потерпели бедственное крушение в этом скверном и соленом море»⁷⁰.

«Кто иногда слушается, а иногда не слушается отца, тот подобен человеку, который к больному своему глазу в одно время прикладывает целебную мазь, а в другое — известь. Ибо Писание говорит: един созидали, а другий разоряяй, что успеет более, токмо труд (Сир. 34, 23)»⁷¹.

«Мы не должны удивляться, если и после исповеди бы­ваем боримы, ибо лучше бороться с нечистотами [т. е. скверными помыслами или срамными снами], нежели с возношением»⁷² (которое несомненно появилось бы у но­воначального, если бы ничто его не бороло).

«Не восхищайся и не увлекайся повествованиями о безмолвствующих отцах и отшельниках, и не увлекайся вслед их: ибо ты подвизаешься в воинстве первомученика Стефана⁷³. Даже падая, не отступай от сего поприща: ибо в то время наиболее нужен нам врач. Кто и с помощью путе­водителя преткнул ногу, тот не только преткнулся бы, но, без сомнения, и до смерти разбился бы, если бы ходил без помощи»⁷⁴.

«Когда духовный врач наш признает себя недостаточ­ным для исцеления нас, тогда должно идти к другому, ибо редкие исцеляются без врача»⁷⁵.

Но: «Всякого наказания достойны пред Богом те боль­ные, которые, испытавши искусство врача и получивши от него пользу, из предпочтения другому оставляют его прежде совершенного исцеления. Не избегай из рук того, который привел тебя ко Господу, ибо во всю жизнь твою, ни перед кем не должен ты иметь такого почтительного благоговения, как перед ним»⁷⁶.

-84-

«Видел я, — говорит св. Иоанн Лествичник, — одного послушника, который, прервав беседу своего наставника, сам продолжал последнюю, и я отчаялся в пользе от его по­слушания, ибо видел, что он приобретает от него не смире­ние, но гордость»⁷⁷.

«Видел я, — говорит он же, — неискусного ученика, ко­торый в присутствии некоторых людей хвалился доброде­телями своего учителя и, думая снискать себе славу от чу­жой пшеницы, приобрел вместо того одно бесчестие, когда все сказали ему: "Как же доброе дерево произвело бесплод­ную ветвь?"»⁷⁸

«Не будь безрассудно молчалив, чтобы не причинить другим смущения и огорчения, и когда повелели тебе по­спешать, не будь медлен в действии и в хождении, иначе ты будешь хуже мятежливых и бешеных»⁷⁹.

«Невозможное дело, чтобы диавол стал сопротивляться своей воле; да уверят тебя в этом те, которые живут в нера­дении, но постоянно пребывают в одном безмолвном месте или в одном и том же общежитии. Когда мы, живя в каком-нибудь месте, бываем боримы к переходу на другое, то брань эта да будет для нас указанием нашего благоугождения Богу на том месте; ибо когда бываем боримы, то это значит, что мы противоборствуем»⁸⁰.

«Безрассудный, когда его укоряют или осуждают, ос­корбляется и старается противоречить или немедленно просит прощения у своего обличителя, не по смирению, но только, чтобы прекратить выговор. Когда бьют тебя выговорами и укоризнами, молчи и принимай душевные прижигания или, лучше сказать, светильники чистоты. Когда же духовный врач твой перестанет тебя обличать, тогда кайся перед ним: ибо в самом действии гнева он, мо­жет быть, и не примет твоего покаяния»⁸¹.

«Пребывающим в послушании диавол влагает желание добродетелей, невозможных для них; подобным же обра­зом и живущим в безмолвии он советует несвойственное им. Раскрой ум неискусных послушников и найдешь там погрешительную мысль: желание безмолвия, крайнейшего поста, неразвлекаемой молитвы, совершенного нетщесла­вия, незабвенного памятования смерти, всегдашнего уми­ления, всесовершенного безгневия, глубокого молчания, чистоты превосходной. По особенному Промыслу Божию, не имея сих добродетелей вначале, они безрассудно пере-

-85-

скакивают чрез предлежащие им степени, будучи обольще­ны врагом, который побуждает их искать сих совершенств прежде времени с тем, чтобы они, не устояв в терпении, не получили их и в свое время. Напротив того, этот обольсти­тель ублажает пред безмолвниками страннолюбие послушников, их служения, братолюбие и утешительное сопребывание в обществе, их служения больным. Намерение же льстеца сего состоит в том, чтобы и этих, подобно первым, сделать нетерпеливыми»⁸².

Св. Симеон Благоговейный, старец и духовный отец преславного Симеона Нового Богослова, говорит:

«Если стяжал ты полную веру к кому-либо... и испове­дуешь ему свои помыслы, смотри не опускай этого никог­да, но всякий день и час ходи к нему и открывай помыслы, находящие и смущающие... Не следует тебе переходить от одного к другому, слушая врага нашего, который обыкно­венно внушает тайно, что ты-де тяготишь того, кто прини­мает твои помыслы, тем, что часто ходишь к нему, или что стыдно тебе многократно сказывать ему о себе одно и то же, почему перестань исповедоваться у него, а ходи к дру­гому... Если пойдем к другому духовнику, то... Бог крепко осудит нас за это. Да и самый духовник, к которому перей­дем, подумает, что и в отношении к нему мы так же посту­пим наконец. И наверное поступим. И таким образом, при­выкши переходить от одного к другому, уже никогда не прекратим этого; начнем пытать, где есть какие столпники, затворники, безмолвники, и ходить к ним исповедоваться, тоже переходя от одного к другому и теряя веру к каждо­му. Наконец потеряем веру ко всем, сделаемся не верую­щими никому и во всем безуспешными и, что бедственнее всего, подпадем общему осуждению и клятве. Почему то­му духовнику, которому исповедался ты вначале, старайся пребыть верующим несомненно до самой смерти своей»⁸³.

Преп. Нил Синайский⁸⁴:

«Лютуют демоны на тех, которые отличаются повинове­нием своему отцу, и скрежещут на них зубами, потому что с повиновением они сопрягли и беспопечительное отрече­ние от мира.

Тем, которые покорны своему отцу, демоны, всякие изыскивая предлоги, готовят огорчение на него и в случае движения при сем гнева возбуждают на него серчание, а по­том мало-помалу возгнетают и ненависть к нему за то, что

-86-

будто он несправедливо наказывает и лицеприятен; делают это демоны для того, чтобы, разными способами поколебав душу, похитить ее из отеческих объятий».

Св. Феодор Эдесский:

«Наблюдая над иноками, видели мы ясно и затвердили, что на подвизающихся в послушании отцам сильно злобст­вуют враги нашей жизни, бесы, скрежеща на них своими зубами и злоумышляя против них всякие козни. И чего они не делают, чего не внушают, чтобы отторгнуть их от отече­ских недр? Выставляют предлоги к непослушанию, будто благословные; устрояют неудовольствия, возбуждают не­приязнь к отцу, его наставления представляют обличения­ми, а обличения, как стрелы изощренные, вонзают в сердце. "И для чего ты, — говорят они, — будучи свободным, сде­лался рабом, и рабом бессердечного деспота?" После этого внушают: "Лучше бы тебе заняться странноприимством, ходить за больными, пещись о бедных"⁸⁵. Потом расхвали­вают подвиг совершенного уединения и безмолвия; и вся­кого рода злые плевелы насевают в сердце подвижника благочестия, только бы извергнуть его из духовной ограды отеческой и, извлекши из благотишной пристани, отбро­сить в неистовствующее душетленною бурею море. Если наконец успеют в этом, то, забрав его в свою власть как пленника, заставляют его действовать по их злым хотени­ям»⁸⁶.

8. Свойства доброго послушника и польза от истинного,

ни в чем не противоречивого послушания

Ученики древних святых и насельники общежитий — замечательная добродетель! — «были связаны друг с дру­гом неразрывным союзом любви; и что еще удивительнее, при такой любви, они были чужды всякой вольности и пра­зднословия; прежде же всего обучались тому, чтобы не уяз­вить чем-нибудь совести брата. Если же в ком обнаружива­лась ненависть к брату, то пастырь отсылал такого, как пре­ступника, в особенный монастырь⁸⁷. Некогда один брат ок­леветал пред ним ближнего. Сей преподобный тотчас пове­лел его выгнать, говоря, что не должно допускать быть в обители двум диаволам, т. е. видимому и невидимому»⁸⁸.

В той обители, прекрасные порядки которой св. Иоанн Лествичник описывает, «если случалось, что кто-нибудь из них [братии], в отсутствие предстоятеля, начинал укорять

-87-

или осуждать кого-нибудь, или вообще празднословить, то другой брат неприметным мановением напоминал ему о бесчинии и удерживал его; если же тот не вразумлялся, тог­да напоминавший, сделав поклон, удалялся. Когда нужно было беседовать, то память смерти и помышление о вечном суде были всегдашними предметами их разговоров»⁸⁹.

«Там видел я мужей, — повествует тот же святой, — пре­бывавших в послушании лет по пятидесяти, которых я про­сил сказать мне, какое утешение получили они от такого труда. Одни из них говорили, что низошли в бездну сми­ренномудрия, которым навек всякую брань отразили, а другие сказывали, что достигли совершенного неощуще­ния и безболезненности в укоризнах и досадах.

Видел я и других... которые пришли в состояние глубо­чайшего незлобия и простоты... Простота же оных отцов была не безрассудная и несмысленная, по примеру старых людей в миру, которых называют выжившими из ума. По наружности они всегда были кротки, приветливы, веселы; и слова и нрав их были непритворны, непринужденны и ис­кренни, что не во многих можно найти; внутри же, в душе, они, как незлобивые младенцы, дышали Богом и наставни­ком своим и на бесов и на страсти взирали твердым и стро­гим оком ума»⁹⁰.

У древних великих отцов было положено в основу вос­питания следующее правило, без которого, действительно, невозможно человеку быть святым (а их послушники хоте­ли быть такими):

• «Кто стремится к бесстрастию и к Богу, тот считает потерянным всякий день, в который его никто не укорял».

И еще:

• «Усердно пей поругание, как воду жизни, от всякого чело­века, желающего напоить тебя сим врачевством, очищающим от блудной похоти. Ибо тогда глубокая чистота воссияет в душе твоей, и свет Божий не оскудеет в сердце твоем»⁹¹.

Поэтому они всячески смиряли своих духовных детей за дело и просто так, при других и наедине, словом и делом. Теперь, конечно, настоятелю не только при всем народе, но и с глазу на глаз нельзя обличить послушника, а то даже и опасно, ибо последний, не понимая, ни в чем суть спасения, ни того, зачем он пришел в монастырь, ни своего благополу­чия, может и отплатить ему, да и другие могут вступиться за него; а тогда люди знали свою пользу и видели больше, чем

-88-

видно телесными глазами, и закабаляли себя в доброволь­ное рабство, чтобы чрез него вскоре войти в свободу не­скончаемую, нестеснямую, непринужденную, свободу от страстей. Чрез это и сами начальники усовершали свое спасение. Почему, когда тот великий святой, обитель кото­рого посетил преп. Иоанн Лествичник, для пользы прочих при

Дата добавления: 2014-10-15