Анатомия российской элиты. Кроме партий власти элитой образовывались многочис­ленные политические структуры

Партии элиты

Кроме партий власти элитой образовывались многочис­ленные политические структуры. Инициация исходила чаще всего от бывших (а подчас и действующих) высокопостав­ленных чиновников. Так, партия «Яблоко» была создана

АНАТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

бывшим вице-премьером правительства РСФСР Г.Явлин­ским, «Союз правых сил» — бывшим вице-премьером рос­сийского правительства Б.Немцовым, бывшим первым за­местителем председателя правительства Е.Гайдаром, быв­шим членом правительства И.Хакамадой, бывшим руко­водителем администрации президента и вице-премьером А.Чубайсом. Создавали свои партии и другие известные политики — министры С.Глазьев, Н.Травкин, Ю.Скоков, спикер В.Шумейко, секретарь Совбеза А.Лебедь и многие другие. Практически весь политический спектр России 90-х гг. был представлен партиями элиты. Эти политичес­кие организации не были партиями в полном смысле этого слова, так как они не имели широкой базы поддержки среди населения. Это были партии элиты.

Региональная элита участвовала в становлении много­партийности проходил по одному по своему. Первый путь партийного строительства предполагал создание партий, инициированных местной администрацией, причем зачас­тую губернатор способствовал укреплению структур, ко­торые на первый взгляд находились в оппозиции к мест­ной власти. Так, ряд лояльных президенту губернаторов способствовали укреплению отделений КПРФ, поддержи­вая тесную связь с их руководителями и полностью конт­ролируя деятельность оппозиции. В ходе исследований «По­литические партии и центры влияния России» (1992—1993) и «Формирование региональной элиты России» (1995— 2000) я не раз фиксировала тесные неформальные контак­ты между местными властями и лидерами оппозиции. На­пример, бывший глава администрации Тюменской облас­ти Л.Рокецкий с гордостью демонстрировал свою дружбу с бывшим первым секретарем Тюменского ОК КПСС, а ныне лидером регионального отделения КПРФ Г.Богомя-ковым. В регионе, который имел репутацию «демократи­ческого», губернатор согласовывал все действия коммуни­стов, конструируя политическую интригу в своих интере­сах. В конце 90-х годов большинство региональных руково­дителей утверждало, что на их территориях нет политичес­ких партий, имея в виду, что эти структуры или не имеют никакого веса, или полностью подконтрольны админист­рации.

Глава 2. Вход в элиту (инкорпорация)

Был и другой сценарий: партийное строительство шло за счет «инициативников», которые представляли собой в начале 90-х годов группу амбициозных маргиналов, гото­вых «продаться» московских лидерам вне зависимости от собственных политических предпочтений. Я нередко наблю­дала такую картину: приезжая в регион в первый раз, мож­но было вступить в контакт с группой местных активис­тов, которые утверждали, что они представляют, скажем, региональное отделение партии «Яблоко». В мой второй ви­зит через год эти же люди представлялись активистами ЛДПР. Такой переход объяснялся просто: «яблочниками» региональные активисты становились вскоре после визита в их город Г.Явлинского, а членами ЛДПР — после вербо­вочной поездки в регион В.Жириновского. Местные акти­висты жаждали бурной деятельности и денег и предлагали свои услуги всем столичным политикам без разбору. Ци­низм, замешенный на политической наивности, был той почвой, на которой выросла российская многопартийность.

Но основной процесс партийного строительства проис­ходил в Москве. Партии элиты создавались «под лидеров», мечтающих получить легитимный статус с помощью выбо­ров. Идеология имела, как правило, второстепенное зна­чение для большей части политических образований того времени. Будучи при создании абсолютно «голыми» и бес­помощными, столичные партии со временем обрастали связями, политическим опытом и сторонниками, а их ли­деры приобретали политический капитал, который в даль­нейшем помогал им сохранять и наращивать влияние. По мере того как формировался их электорат, лидеры партий политически «окрашивались», их идеологическая платфор­ма становилась все более прочной. Голоса избирателей были валютой, за которую можно было приобретать разнообраз­ные блага на административном рынке — занимать посты в правительстве, лоббировать нужные решения, получать привилегии. Голоса избирателей стали формой политичес­кого капитала, и борьба теперь разворачивалась не только (а иногда не столько) за победу на выборах, а за проценты сторонников. Так, один из участников президентских вы­боров 1996 г. Александр Лебедь, получив 15% голосов в

АНАТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

первом туре, обеспечил себе пост секретаря Совета Безо­пасности РФ, «продав» своих сторонников Ельцину и обес­печив тем самым его победу во втором туре.

Особую роль играла КПРФ — организация, претендо­вавшая на роль единственной истинно народной, массо­вой партии. В период своего создания КПРФ была партией контрэлиты, то есть той части элиты, которая потеряла свои позиции и боролась за их возвращение. Но в то же время компартия действительно имела развитую (хотя и нуждающуюся в модернизации) идеологию и самую мно­гочисленную армию сторонников — тот самый протест-ный электорат, который страдал от экономических реформ и не верил Б.Ельцину. Для рядовых коммунистов не имело значения, Г.Зюганов возглавляет партию или кто-то дру­гой. Люди верили в идеи социализма и социальной спра­ведливости. Рискну предположить, если бы КПРФ в 90-е годы возглавлял действительно харизматический лидер, то успех коммунистов на выборах был бы гораздо более зна­чительным. Для большинства последователей КПРФ не имело значения и то, что руководителями партии были бывшие номенклатурные работники, которые жаждали возврата своего статуса. Устремления лидеров КПРФ и ее сторонников были различными: первые мечтали о реван­ше и о возврате в элиту, вторые протестовали против су­ществующего режима.

За годы демократизации в России многопартийная сис­тема, безусловно, прошла становление, и теперь можно говорить о том, что реальную политическую силу приобре­ли только партии, созданные элитой и приобретшие пар­ламентский опыт. В выборах в Госдуму 1993 г. участвовало 13 избирательных объединений, восемь из которых (61,5%) преодолели пятипроцентный рубеж; в выборах 1995 г. уча­ствовало уже 43 объединения, а парламентский статус уда­лось получить лишь четырем (9,3%); в выборах 1999 г. уча­ствовало 26 объединений, среди которых шесть (23,1%) прошли в парламент; в выборах 2003 г. из 23 претендентов парламентский статус получили лишь 4 (17,4%). Причем процент преемственности на каждых выборах после 1993 г. был выше 50%. Все «народные» партии ни разу за все вре­

Глава 2. Вход в элиту (инкорпорация)

мя российских реформ так и не получили парламентского статуса, что служит явным свидетельством ограниченнос­ти возможностей гражданского общества в России влиять на формирование политики. Партии создавались элитой, между группами которой возникала острая конкурентная борьба. Одни элитные партии использовали свой шанс и получали представительство в парламенте, другим это не удавалось. Но партии, создаваемые снизу, по инициативе простых граждан, неизменно терпели поражение. Выборы так и не стали каналом поступления на вершину полити­ческой пирамиды представителей различных социальных групп.

Весь период президентства Б.Ельцина в политической жизни российского общества боролись две противополож­ные тенденции: а) тенденция демократизации, повлекшая за собой введение все новых и новых демократических ин­ститутов и механизмов формирования власти и принятия решений; б) стремление удержать власть и контроль над всеми видами ресурсов. Эти тенденции выглядели как вза­имоисключающие, так как внедрение демократических институтов неизменно приводило к ослаблению государ­ства, к утрате правящей элитой контроля над происходя­щим в стране. Вопрос для Кремля стоял таким образом: как, сохраняя демократическое лицо перед мировой об­щественностью, контролировать политический процесс и циркуляцию элиты? В практической плоскости этот воп­рос трансформировался в дилемму: как, сохранив выборы, научиться управлять ими? Двигаясь по этому пути, поли­тическая элита пережила несколько этапов.

Первый этап начался сразу после распада КПСС в 1991 году, когда правящая элита практически потеряла конт­роль над выборами. Это привело к бурному процессу партий­ного строительства, возникновению множества мелких пар­тий, создание которых было инициировано как снизу, так и сверху, самой элитой. Партии только искали свои идео­логические ниши, а их лидеры учились быть публичными политиками. Утрата контроля над выборами привела к про­никновению в представительные органы власти определен­ного числа разночинцев, часть которых находилась в реши-

AHA ТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

тельной оппозиции к власти, а часть представляла собой новую когорту политиков, ориентированных на то, чтобы делать карьеру, став полезными верховной власти. Элита в этот период была растеряна, действовала методом проб и ошибок, зачастую проигрывала, но приобретала бесцен­ный опыт публичной борьбы.

Второй этап продолжался с 1993 по 1999 г. В это время элита делала многочисленные попытки обуздать стихию выборов. Все еще продолжалось образование новых партий самого разного толка, жизнь которых была недолгой. В этот период стало ясно, что народные партии, создаваемые ини­циативными группами, не имеют никаких шансов на вы­живание. Наивных демократов-инициативников начинают называть обидным словечком «демшиза»*, подчеркивая их маргинальность. Главная борьба разворачивается между партиями элиты, которые ожесточенно конкурируют меж­ду собой. Особенно острое противоборство разворачивает­ся между партией власти, за которой стоит Кремль, и КПРФ, которая оставалась единственной массовой парти­ей в стране. Второе по силе накала противоборство прохо­дило между партиями власти, которые конкурировали не столько с оппозицией, сколько друг с другом. Раздроблен­ность и несогласованность действий элиты вела к пораже­ниям, к утрате парламентского статуса. В этот же период вырисовываются контуры политического спектра: партии занимают свои места на шкале от правого фланга до лево­го. Чем отчетливее фиксировались основные политические игроки, тем меньше шансов оставалось у представителей гражданского общества занять свое место в политическом процессе и, тем более, победить на выборах. Каждые сле­дующие выборы приводили в парламенты страны все мень­ше делегатов от рабочих, крестьян, интеллигенции, моло­дежи, женщин и пенсионеров. Элита научилась побеждать на выборах, поставив на победу все свои ресурсы — фи­нансовые, административные, политические. Народные партии, неудачно выступив на выборах, исчезали с поли­тического поля.

* Это, сочетание слов «демократический» и «шизофренический».

Глава 2. Вход в элиту (инкорпорация)

В 1999 г. начался третий период, характерной чертой которого стали стабилизация и уменьшение конкуренции между партиями элиты. Электоральный рынок был поде­лен, и каждый актор боролся не столько против оппонен­тов, сколько за удержание собственного парламентского статуса. Произошел естественный отбор элитных партий, в то время как народные партии просто перестали создаваться. К выборам 2003 г. серьезные политические силы в целом определились: одна партия власти в центре («Единая Рос­сия»), одна крупная партия слева (КПРФ), две партии на правом фланге («Яблоко» и СПС), которые пока так и не смогли договориться о коалиции. Вне идеологического кон­тинуума находилась ЛДПР — партия, популярность кото­рой зиждилась исключительно на харизматических свой­ствах ее лидера.

Еще одной приметой третьего периода стало появление на выборах феномена преемников. Впервые эта практика была продемонстрирована в 1999 г., когда президент Б.Ельцин объявил о том, что его преемником будет В.Путин. Юри­дически никак не подтвержденный шаг был, однако, вос­принят и элитой, и обществом позитивно. Опыт удался, и Путин победил на выборах в марте 2000 г. уже в первом туре. Институт преемников настолько органично вписался в российскую политическую систему, что практика стала распространяться по стране: в декабре 2000 г. губернатор Краснодарского края Н.Кондратенко назначил своим пре­емником молодого предпринимателя А.Ткачева, что обес­печило ему победу с 82% голосов; в июне 2001 г. то же происходит и в Приморском крае, где преемником губерна­тора Е.Наздратенко стал предприниматель СДарькин. Сей­час российская элита активно обсуждает проблему 2008 г., когда В.Путин, согласно Конституции РФ, не сможет бал­лотироваться на третий срок. Высказываются любые пред­положения, кроме одного — это будут свободные демок­ратические выборы. Если до 2008 г. не будут изменены по­ложения Конституции, рассматриваются варианты пере­хода Путина на должность премьер-министра при слабом, декоративном президенте или избрание президента нового объединенного государства России и Беларуси. Но самым

АНАТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

вероятным выгладит вариант преемника — человека, кото­рый по сговору элит пойдет на выборы, чтобы победить.

Такая форма передачи власти не свойственна демокра­тическим обществам. Преемничество типично для монар­хий или аристократий, где переход власти осуществлялся не всегда строго по признакам родства, а часто подразуме­вал объявление действующим правителем своего наслед­ника. В России, где отсутствуют дворянские титулы и родо­вая аристократия, передача привилегированного статуса путем объявления преемника обнажила суть обычного пра­ва элиты, не закрепленного никакими легитимными доку­ментами, но воспринятого всеми участниками политичес­кого процесса как нечто естественное.

Дата добавления: 2014-11-20