ИДЛи 123022, г. Москва, а/я 9 19 страница

Самой большой железой в теле человека является печень. Весит она примерно 3,5 фунта, а ее длина составляет от 10 до 12 дюймов (от 254 до 305 мм). Печень занимает большую часть правой половины полости, образованной ребрами ниже диафрагмы. Положение печени несколько меняется при подъеме и опускании диафрагмы. При глубоком вдохе печень опускается ниже ребер; то же самое происходит и при пустом кишечнике. В свою очередь, при выдохе или когда кишечник набит, она подталкивается вверх. Печень разделена на правую и левую доли, из которых правая гораздо больше левой, в соотношении 6:1. Оккультизм утверждает, что камарупа, или тело желаний, помещается в большей доле или завитке печени. При другом принципе деления доли печени становятся меньше, а их число увеличивается до пяти. Ее наиболее важная функция как эндокринной железы связана с азотным и углеводным обменом веществ. Современная наука рассматривает печень как кладовую и «химчистку» тела. Три столетия назад Бёртон назвал ее «фабрикой настроений», заметив, что причиной меланхолии может явиться холод в печени.

Существует явное соответствие между печенью и мозжечком, поскольку оба они являются средоточием камы. Как и печень, мозжечок служит для мозга кладовкой и «химчисткой». «Печень и желудок, — пишет Е.П.Блаватская, — это соответствия "камы" в туловище, и в ту же категорию можно зачислить пупок и репродуктивные органы. Печень тесно связана с селезенкой, как "кама" с эфирным двойником, и оба эти органа принимают участие в кроветворении, только печень — это генерал, а селезенка — его личный адъютант. Все, что не сделано печенью, продолжает и доделывает селезенка». В символизме ранних христиан описание того, как сотник Лонгин копьем прокалывает Христу печень, по своему смыслу идентично истории с Прометеем и стервятником, посланным неумолимым Зевсом терзать его печень. Как средоточие животной природы, печень есть источник тех импульсов, что веками заставляют человека испытывать муки, пока он, набравшись мудрости, не сумеет освободиться от «Сада Желаний».

Селезенка представляет собой продолговатое сплющенное тело, форма которого у всех людей разная. Обычно она имеет вид гриба и расположена в левой части тела, прямо напротив печени, под диафрагмой и ниже срединной линии желудка. У взрослого человека селезенка достигает пяти дюймов в длину и от трех до четырех дюймов в ширину при толщине от одного до полутора дюймов и весит около семи унций. «Структура селезенки, — пишет д-р Фред Э.Уинн, — и ее связи с кровеносной системой явно свидетельствуют о том, что ее функция заключается в производстве и обновлении клеток крови, а также удалении отработавших клеток. Не подлежит сомнению, что в этом состоит ее главная, если вообще не единственная, обязанность — обязанность, которую, возможно, с ней делят лимфатические железы и другие элементы лимфатической системы, включая красный костный мозг» («Ductless and other glands»). Зонтичная форма селезенки — это только ее внешний покров, под которым скрывается невидимый орган, глубинно связанный с механизмом распределения солнечной силы по всем частям тела. «Жизненная сила, — пишет Макс Хайндель, розенкрейцер и мистик, — поглощается жизненным телом через эфирного двойника селезенки, где она, странным образом изменяя свой цвет, приобретает бледно-розовый оттенок и по нервам распределяется по всему плотному телу. Для нервной системы это значит то же, что электрическая сила для системы телеграфной связи». Тот же автор называет селезенку источником эктоплазмы, которая, истекая из жизненного тела медиума, участвует в материализации интеллектов, лишенных телесных оболочек.

Эта концепция полностью согласуется с мнением Е.П.Блаватской, которая усматривает соответствие между селезенкой и эфирным двойником, который, в ее понимании, «лежит, свернувшись клубком» в селезенке. «Эфирное тело есть резервуар жизни тела, среда и носитель праны, а селезенка действует в теле как центр праны, из которого откачивается жизнь, циркулирующая затем по всему телу. Именно поэтому она и считается чрезвычайно чувствительным органом, хотя физическая селезенка — это только покров реальной селезенки» (Е.П.Блаватская. «Тайная Доктрина», т. III).

Надпочечные железы, или надпочечники, представляют собой тела приблизительно треугольной, слегка выгнутой формы, сидящие на вершинах почек, точь-в-точь как треугольные шляпы на головах своих владельцев. У отдельных людей эти железы достигают очень больших размеров, но в среднем их длина составляет от одного до полутора дюймов при несколько меньшей ширине и весе около 0,5 унции. Левый надпочечник обычно несколько больше правого и по форме более напоминает полумесяц. При различных пороках развития, в частности при гигантизме, размеры надпочечников, как правило, превышают норму. О том, насколько эти железы важны для жизни, свидетельствует тот факт, что их удаление в любой период жизни неизбежно кончается смертью. «На протяжении длительного периода эволюционного восхождения человечества к нынешнему своему могуществу надпочечники служили человеку его главной защитой в процессе выживания наиболее приспособленных» (д-р Герман Г.Рубин).

Надпочечники теснейшим образом связаны с симпатической нервной системой, и по этому поводу «Гаскелл выдвинул интересную гипотезу о том, что эти тела, включая клетки мозгового вещества надпочечников, некогда филогенетически[251] были частью симпатической нервной системы» (Статья Д.Р.Хукера в «Glandular therapy»).

Надпочечники в изобилии снабжены кровеносными сосудами и нервами, а их внутренняя секреция чрезвычайно важна для сердечно-сосудистой и мышечной систем.

Надпочечники мстят тем, кто разжигает в себе нездоровые ментальные или эмоциональные реакции. Надпочечники — это железы платежа наличными по счетам кармы за неумение владеть собой. Они служат очевидным доказательством того, что нормальное ко всему отношение совершенно необходимо для здоровья. «Наша зависть, ненависть, страхи, борьба за богатство, власть и высокое положение, наши страсти и вожделения, равно как и наши предрассудки — все это вызывает необходимость резервной подачи выделяемого надпочечниками адреналина — гормона чрезмерно воинственных и энергичных, — пока железы полностью не истощатся. Так стоит ли после этого удивляться, что так много людей умирает от болезней сердца (сердечные перегрузки), Брайтовой болезни (воспаление почек), диабета, туберкулеза, рака и других болезней вследствие пониженной сопротивляемости организма» (Д-р М.У.Капп. «Our glands and our environment»). Надпочечники называют «бойцами» эндокринной системы, однако они вселяют в человека не только смелость, но и страх. Уравновешенность характера индивидуума в определенной степени помогает и надпочечникам сохранять равновесное состояние, а нормальная деятельность этих желез, в свою очередь, развивает оптимизм, великодушие и доброту. Надпочечники мирно сотрудничают с гипофизом, и втроем они оказывают весьма заметное влияние на головной мозг и половую систему.

Дошедшие до нас отрывочные записи, а главное, ужасающая путаница, возникшая из-за использования произвольных терминов, мешают в сжатой форме изложить сложившиеся в оккультизме концепции в отношении природы и назначения желез внутренней секреции. Будучи явными «правителями» или «дирижерами» физического тела, эти железы к тому же являются и физическими эквивалентами жизненно важных органов одной из сферических оболочек человека. В свое время изучающие оккультизм заинтересовались смыслом слов «жизненное тело» и «эфирный двойник». Судя по их толкованиям, эти понятия не могут быть идентичными. Жизненное тело (а точнее, Жизненное начало), которое ассоциируется с праной или с Солнцем, вероятно, следует рассматривать как силу, подобную электричеству, а не как оболочку. Прана — это Джива, или Универсальная Жизнь, после ее разделения и распределения по всему человеческому телу. В своих «Эзотерических наставлениях» мадам Блаватская определенно утверждает, что «лингашарира — это носитель праны», а в «Ключе к теософии» она отождествляет лингашариру с астральным телом и называет ее «фантомным телом» и двойником, под которым, несомненно, подразумевается эфирный двойник. Лингашариру она также определяет как постоянное семя для образования физического тела. Строго говоря, эта лингашарира находится под контролем Луны, являясь, так сказать, отражателем праны (Солнца). Одни оккультисты заявляют, что всей системой желез управляет Солнце, намекая тем самым, что эти железы служат центрами распределения праны, или особой солнечной силы. Другие же настаивают, что система желез пребывает под властью Луны, поскольку, согласно медицинской астрологии, о нарушении равновесия в системе желез чаще говорится в тех гороскопах, где Луна угнетена или где знаки воды играют заметную роль. Конечно, если лингашариру, или эфирного двойника, признать носителем праны, тогда лунный агент (влажную лингашариру) следует рассматривать как носитель солнечной силы (праны), что вполне согласуется с древним египетским учением. Железы, безусловно, представляют собой вихри в отделах, где присутствует жизненная сила, причем в физической структуре желез имеется нечто от лингашариры, а в агенте, который они распределяют, — нечто от праны. Следовательно, собственно тело желез находится под влиянием Луны, а движущийся по ним агент — под влиянием Солнца.

Попытки установить соответствие между планетами и железами не дали желаемых результатов, а разного рода неясности и неоднозначность толкований древних авторов еще более запутали ситуацию. Кроме того, то обстоятельство, что каждый орган содержит в себе все другие органы, как и есть на самом деле, имеет своим результатом непредвиденное взаимное проникновение жизненных начал. Так, например, «реальную печень, — пишет Парацельс, — можно обнаружить во всех частях тела» и только ее «голова» находится в том органе, который наука называет печенью. После того как был открыт Нептун, этой планете стали приписывать управление шишковидной железой, хотя специфическая деятельность этого крошечного тельца явилась причиной того, что в отдельные эпохи ее наделяли атрибутами разных планет. При определенных условиях она обнаруживала явную связь с Меркурием, а ее символами в алхимических писаниях были как сама эта планета, так и определенный элемент (а именно ртуть). В ранней теософской литературе ее положительные и отрицательные аспекты символизировали соответственно Венера и Меркурий, а на рисунках некоторых средневековых мистиков над местом расположения третьего глаза начертан знак Юпитера. Нельзя обвинить в непоследовательности и герметистов, которые скрывали тайну этой железы под изображением солнца. Таким образом, любое безапелляционное заявление по поводу подобных соответствий едва ли окажется уместным.

Не меньшим числом соответствий может похвастаться и гипофиз. Не успел Уран войти в солнечное семейство, как его сразу же избрали правителем гипофиза. С этой железой древние соотносили и Луну, а под «Герметической Женитьбой» подразумевался брачный союз Солнца (шишковидная железа) и Луны (гипофиз) в головном мозге. Любителям разного рода загадок стоит поразмышлять над поговоркой, что Солнце правит днем, а Луна — ночью, особенно если усмотреть в ней намек на то, что гипофиз имеет преобладающее влияние на такое явление, как сон. Некоторые считают Венеру не менее подходящим кандидатом в правители гипофиза, а Сатурн и Меркурий связывают с щитовидной железой. Солнцу отдают предпочтение перед Луной в руководстве селезенкой. Надпочечники обычно препоручают Юпитеру, у которого сразу же появляется такой соперник, как Марс. Тимус заявляет о своих притязаниях на Венеру, но при этом явно находится под определенным влиянием Луны. Марс хотя и является суверенным правителем печени, но «на практике» Юпитер имеет над ней огромную власть. Функция каждой из желез проявляется в разных аспектах, и вполне возможно, что все железы внутренней секреции по своей природе семеричны и что деятельность всех планет в преобразованной форме можно обнаружить в каждом гландулярном[252] центре.

Глава XVIII
Зрение - прекраснейшее из чувств

Рис. 69. Канон пропорций человеческой головы, составленный Леонардо да Винчи

Хотя Божество кажется таким далеким, Его образ, запечатленный в человеке, остается свидетельством перед людьми. Ничто в природе не заключает в себе более неопровержимое доказательство присутствия высшего интеллекта, чем утонченность и симметрия пропорций человека. Химик видит в человеческом теле лабораторию, юрист — воплощение неизменного закона, музыкант — свод всех симфоний, математик — выкристаллизовавшуюся геометрию, поэт — ритм в действии, теолог — живой храм живого Бога, врач — одеяние жизни, архитектор — подмостки божественного промысла, ученый — неразрешимую загадку, философ — воплощение вечных истин, государственный деятель — модель государства. Что же тогда удивительного в том, что художник с наслаждением запечатлевает постоянно меняющиеся настроения человека, а архитектор сознательно или бессознательно берет за основу возводимого им здания пропорции человека?

Зрение вызывало у Галена такое безграничное восхищение, что он заявил, что голова и мозг созданы для возвеличивания очей, помещенных в самой высокой и благородной части тела, чтобы находиться там подобно часовым на башне. Глаза «по сути, ближе всего к душе, — писал д-р Калпипер, — ибо волнения и печали, радости и восторги души отражаются в глазах». И добавляет: «Они значат для лица то, что лицо значит для тела; они — лицо лица и из-за своей нежности, высокой чувствительности и ценности со всех сторон защищены оболочками, веками, бровями и волосами». Зрение почиталось превыше всех остальных чувств, потому что не зависело от контакта или непосредственной близости к объекту, ибо, как восторженно воскликнул один мистик, «зрение достает даже до звезд». Говорят, у Страбона было такое острое зрение, что он мог разглядеть и пересчитать корабли, находившиеся на расстоянии 135 миль (217 км). Заточенная в темницу материального тела душа находила в глазах превосходнейшее средство своего освобождения. Благодаря глазам душа общается с феноменальной вселенной и созерцает те образы, которые возбуждают стремление к освобождению и совершенствованию.

Древним писателям никак не удавалось удовлетворительно объяснить modus operandi — способ действия зрения. Для стимулирования других чувств необходим контакт, и только зрение составляет исключение из этого правила. Процесс видения носил более оккультный характер, и для его объяснения пришлось прибегнуть к метафизике. Были предложены несколько решений, и все они основывались на предполагаемой необходимости какого-либо непосредственного контакта между глазом и видимым объектом. Исходным философским компромиссом стала эманация. Вероятно, одно объяснение подсказало обоняние. Эпикурейцы полагали, что все предметы постоянно выделяют невидимое испарение, состоящее из мельчайших частиц, которые, ударяясь о зрительный нерв, заставляют зрение работать посредством того, что один автор назвал «бомбардировкой». Главными недостатками этой теории были трудности с объяснением видения удаленных предметов и сложности видимой панорамы. Однако в этой идее, которая частично включена в выводы современных крупных специалистов, есть доля истины. Особого внимания заслуживает гипотетическая среда (называемая древними авторитетами воздухом или атмосферой, но соответствующая вызывающему массу споров «эфиру», предложенному современной наукой) — предполагаемый носитель частиц, эманирующих из видимого объекта. Либо эти частицы, как полагали, сохраняют изображение своего оригинала, который таким образом отпечатывает свою собственную форму в глазу, либо признавали эти атомы качественными монадами, то есть каждая монада стимулировала возникновение в зрительном органе образа всего тела, из которого она эманировала. Эта теория стимуляции сенсорного раздражения очень хорошо согласуется с доктринами оккультизма относительно деятельности шишковидной железы и гипофиза. Первую постоянно бомбардируют вибрации слишком тонкие, чтобы их можно было уловить органами внешнего восприятия, а на последний значительное влияние оказывают частицы, ударяющиеся об обонятельные нервы.

Стоики совершенно по-другому объясняли тайну зрения, и их воззрения завоевали широкую популярность в Средние века. Они высказали мнение, что некая сила из глаза выходит наружу, чтобы войти в контакт с видимым предметом. Из глаза выступает нечто вроде невидимой антенны или изливается поток зрительной энергии и — независимо от расстояния — заключает в поле своего восприятия объект, который требуется познать. Эту зрительную силу считали аспектом души и даже на самом деле верили, что собственно душа истекает из глаза. В своих «Комментариях к Книге Бытия» каббалист Ибн Эзра заявляет: «Я приведу вам сравнение со светом души, который исходит из глаз». Исаак Майер, комментируя эти слова, пишет: «Древние анатомы и философы полагали, что в процессе видения из глаз изливается умственная сила, которая входит в контакт с наблюдаемыми объектами и возвращает их глазам». Леонардо да Винчи защищает эту посылку от «математиков» своего времени, которые объявляли, что у глаз нет никакой духовной силы, которая могла бы распространяться на какое бы то ни было расстояние. Они утверждали, что такая энергия не могла бы распространяться настолько, чтобы увидеть звезды и не израсходоваться при этом, и что напряжение от подобных усилий истощило бы тело и неизбежно Привело к частичной утрате зрительной способности. В ответ на эти возражения да Винчи напоми нал им, что мускус и другие духи источают аромат в атмосферу, распространяя его на огромную площадь и почти не теряя при этом своей массы; так же и колокол: хоть он и наполняет звуком всю сельскую местность, его самого не истощает то, что затрачивается на звон. Далее Леонардо продолжает приводить отдельные оригинальные доказательства в пользу излучающейся из глаз силы. Он поясняет, что змея под названием lamia — ламия[253] обладает магнетическим взглядом, завораживающим соловья до смерти. Он отмечает также, что волку приписывают способность одним взглядом делать хриплыми голоса людей, что мимолетный взгляд василиска убивает все живое, что страус и паук, как утверждают, насиживают свои яйца, глядя на них, и что у рыбы, называемой linno — линно, обитающей у побережья Сардинии, из глаз излучается свет и что все рыбы, попавшие в пределы этого сияния, умирают. Здесь-то и кроется источник веры в «дурной глаз», потому что души грешников, некромантов и колдунов, ведьм и т.д. отравляют все, на что падает их взгляд, ядовитыми силами, истекающими из их глаз. В труде «De Pestilitate» Парацельс описывает способ изготовления губительных зеркал, пропитанных ядовитыми эманациями луны. Он продолжает: «Ежели ведьма пожелает отравить человека взглядом, она отправится туда, где рассчитывает встретить его. При его приближении она взглянет в отравленное зеркало, а потом, спрятав зеркало, посмотрит ему в глаза; воздействие яда передастся от зеркала ее глазам, а из ее глаз перейдет в глаза того человека».

Из «Margarita Philosophica» Райша

Рис. 70. Первый известный поперечный разрез глаза

Томас Тейлор так резюмирует описание зрительного процесса, данное Платоном в «Тимее»: «Что касается зрения, то следует заметить, что Демокрит, Гераклит, стоики, многие перипатетики и древние геометры вместе с платониками придерживались того мнения, что зрительное восприятие осуществляется посредством светящегося духа, излучаемого из глаз, и этот дух, как утверждали Платон и его последователи, представляет собой не обжигающий животворный огонь, подобный небесному огню, от которого он изначально и происходит. Но этот огонь, освещение которым, как уже отмечалось, дает жизнь нашей бренной части, в изобилии скапливается в глазу как в жировом прозрачном веществе, чья влага сильно сияет и чьи оболочки нежны и прозрачны, но при этом достаточно прочны, чтобы хранить собственный свет. А самый чистый луч светит сквозь более плотный зрачок, изнутри же этот луч берет начало в одном нерве, но потом разветвляется по двум малым нервам к двум глазам. И эти нервы, проходящие сквозь жировую влагу глаз, извиваясь под оболочками, достигают наконец зрачков. Но свет этого вида, сохраняемый таким образом в малых нервах и прорывающийся через узкие зрачки, лишь только засияет лучами наружу в разных направлениях, как исходил из одного луча, так тотчас же и возвращался в один луч из лучей, естественным образом соединяющихся в один общий луч, потому что глаза вследствие своей смазывающей способности, шарообразности и однородности своей субстанции легко движутся туда-сюда при одинаковом и соответствующем вращении. Однако этот зрительный луч не может продолжаться снаружи и различать объекты на расстоянии, пока не соединится с наружным светом, который подходит конусом к глазам, а в результате наш луч, проникнув в этот свет и усилившись благодаря такому соединению, про--должает свое продвижение, пока не встретится с каким-нибудь препятствующим предметом. Но когда это происходит, он либо диффундирует сквозь поверхность этого предмета, либо пронзает его с удивительной быстротой и тотчас попадает под влияние качества этого предмета».

Каждая из вышеупомянутых теорий предполагает как активное, так и пассивное равенство. Во-первых, предмет, который нужно увидеть, отпечатывается на глазу; во-вторых, глаз охватывает и «переваривает» увиденную вещь. Стремясь примирить эти теории, платоники признали реальность и испускания лучей видимым предметом, и лучистого характера процесса видения предмета. Таким образом, зрение превратилось до некоторой степени в предмет химии. Свет души изливался наружу из глаза и, пропитавшись частицами, испускаемыми объектом зрения, возвращался обратно и передавал впечатление душе. Один писатель семнадцатого века описывает этот возвращающийся свет как «пропитанный тинктурой, извлеченной из поверхности предмета, от которого он отражается; то есть он приносит с собой несколько мельчайших частиц... они, смешавшись со светом, вместе с ним попадают в глаз, структура которого приспособлена для собирания и объединения этих чувственных представлений. А из глаза их ждет короткое путешествие в головной мозг».

Неоплатоники считали, в частности, глаз каналом передачи стимулирования качеств души. Пифагор учил, что болезни можно излечить через глаз, помещая в поле зрения различные узоры и цвета. Такие рисунки пробуждали или стимулировали настроение и изменяли таким образом телесную химию. Чувство прекрасного очищает всю телесную ткань и тем самым излечивает от болезней, проявление которых было вызвано асимметрией. Созерцание уродства стимулирует возникновение уродства, и единственное средство против этого — наложение прекрасных пропорций на скрюченную мыслеформу и сведение таким образом на нет ее сил. Философы очень много занимались развитием оптической медицины, заключавшейся в практике созерцания прекрасного и наполнении души содержанием его очарования — гармонией, порядком и симметрией. В то время как телесные чувства могут воспринимать путем отражения тел на своих сенсибилизированных[254] поверхностях, душа несомненно выходит наружу через органы чувств, чтобы слиться с желанными ей объектами, а именно качествами, для которых видимые тела служат всего лишь «верхней одеждой».

Из «De Humani Corporis Fabrica»

Рис. 71. Строение глаза (по Везалию)

Человек начал свою физическую эволюцию, будучи существом, у которого зачаточные чувственные восприятия — по существу все органы и члены — распределялись в виде потенциальностей по всему телу. Этим потенциальностям предстояло в конечном итоге превратиться в активные силы, а человеку — пользоваться своими чувственными восприятиями, расширившимися и «достающими» до всех частей тела таким же образом, как сегодня распространено по всему телу осязание. В египетских мистериях символ этого конечного состояния хранила фигура Озириса, которого часто изображали сидящим на троне, а его тело целиком было покрыто глазами. Греческий бог Аргус[255] тоже был знаменит способностью видеть различными участками тела. Совершенное тело представляет собой сферу, и когда человек в конце концов снова достигнет этой формы, у него будет один огромный центр чувственного восприятия, соединенный с периферией тела лучами, посредством которых будет обеспечиваться равномерное распределение восприятия. Наука признает, что амеба служит иллюстрацией начала эволюции всех животных. По утверждению Леинга, жизнь начиналась с первичной протоплазмы и ядросодержащей клетки, а амеба резюмирует научную концепцию Адама — общего предка видов. Амеба являет собой свидетельство физического родства человека с протоплазмой, общей «землей», из которой выросли все формы, и той субстанцией, из которой они были сформированы. С философской точки зрения амеба — удивительное создание, в ней есть что-то напоминающее человеческую душу. Жизнь в амебе кажется такой свободной от формы, так мало опутанной ограничениями материи. У амебы почти полностью отсутствует локализация функций. Это организм, любая часть которого может служить ногой, желудком или глазом. У нее нет никаких органов, она просто трансформируется в любой орган, необходимый для ее существования. Какая-то ее часть может на мгновение стать ложноножкой, или средством передвижения, а в следующий момент та же самая часть будет играть роль кишки.

Если проследить по восходящей эти примитивные формы жизни, то развитие органов чувств представляется движением от простого к сложному, от универсальности к локализации функций. Процесс специализации ведет к обострению чувств и доводит каждую способность чувственного восприятия до такого уровня, чтобы получаемые с ее помощью данные максимально содействовали благополучию индивидуума. Считается, что первый различимый глаз появился в виде крошечного красного пятнышка на переднем конце простейшего пресноводного, на латыни называемого «Euglena viridis». Это маленькое животное, по сути, является циклопом, а его зачаточный глаз исполняет множество функций. Такой глаз был для простейших общим органом чувственной ориентации, реагирующим на свет и тепло, и обладали им все развивающиеся виды животных в те времена, когда жизнь на этой земле существовала в форме пены на поверхности застойных водоемов. Древние считали солнце единственным глазом гигантской клетки мира. В учениях ранних философов глаз души представлен как одиночный циклопический орган посреди состоящего из духовных субстанций тела, что до некоторой степени напоминает громадное простейшее животное. Эти аурические субстанции (метафизическая протоплазма) создавали из себя разные формы — возможно, точнее было бы сказать, принимали разные формы, — так что физическое тело человека в действительности представляет собой модификацию этого аурического вещества. Итак, психоплазма — это основной элемент духовной сферы, а протоплазма, как ее отражение в материи, есть основа физической жизни.

По словам одного современного голландского автора, внутренний глаз, иначе говоря, зрительный нерв вырастает из головного мозга; достигая эктодермы, этот отросток загибается внутрь, формируя таким образом внешний глаз. То же самое можно сказать и об органе слуха, добавляет он, поскольку и в этом случае вначале развивается его внутренняя часть. Во всем этом содержится намек на мудрых, что душа, к которой «подвешены» чувственные восприятия, раскрывает эти способности из самой себя, высвобождая положительные качества изнутри, а не привнося их извне. Развитие, таким образом, происходит не вверх или вниз, а изнутри наружу. Мадам Блаватская пользовалась термином «идеация»[256] для описания движения интеллекта к периферии тела, в процессе которого он постепенно приводил материю в порядок или, как, возможно, выразился бы Платон, наделял ее формой.

Глаз не источник зрения, а всего лишь его инструмент, ибо зрение — это способность души. «Глаза сами по себе не видят, — писал Свами Вивекананда. — Уберите мозговой центр, находящийся в голове, и хотя глаза останутся на прежнем месте, сетчатка сохранится неповрежденной и все той же будет картина, эти глаза тем не менее ничего не увидят. А значит, сами глаза — это лишь вспомогательный инструмент, а не орган зрения. Орган зрения находится в нервном центре головного мозга. Чтобы видеть, просто двух глаз недостаточно, поскольку иногда бывает, что человек спит с открытыми глазами. В таких случаях налицо и источник света, и картина перед глазами, не хватает лишь третьей составляющей, а именно разума, который должен присоединиться к этому органу. Глаз — это внешний инструмент, и нам еще нужны мозговой центр и посредничество разума. Экипажи катятся по улице, а вы их не слышите. Почему? А потому, что ваш разум не соединен с органом слуха. Итак, во-первых, должен быть инструмент, во-вторых — орган и, в-третьих — соединение разума с первыми двумя. Тогда разум глубже вбирает в себя впечатления и препоручает его способности анализировать — Буддхи, которая, собственно, и реагирует. Одновременно с этой реакцией внезапно возникает понятие эгоизма. Затем эта смесь действия и реакции передается Пуруше, реальной Душе, которая распознает в этой смеси объект. Органы (Индрии) вместе с разумом (Манас), способностью анализировать (Буддхи) и эгоизмом (Ахамкара) образуют группу под названием Антахкарана (внутренний инструмент). И все они представляют собой процессы, происходящие в веществе разума (Читта)....Конечно же, мы понимаем, что разум не обладает умственными способностями, хотя и кажется, что он ими обладает. Почему? Да потому, что за ним стоит мыслящая душа. Вы — это всего лишь существо, наделенное разумом; а разум — это только инструмент, с помощью которого вы познаете внешний мир» (Раджа-йога).

Дата добавления: 2014-11-20