Роман Соколов 3 страница

[199] См.: Rajchman J. Jean-François Lyotard's Underground Aesthetics // October, Vol. 86, 1998. P. 17(курсив наш — НС).

[200] Маклюен М. Понимание медиа: внешние расширения человека. М.-Жуковский: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2003. С. 22 (курсив наш – НС)

[201] См.: Shaviro S. Accelerationist Aesthetics: Necessary Inefficiency in Times of Real Subsumption // e-flux, 2013. http://www.e-flux.com/journal/accelerationist-aesthetics-necessary-inefficiency-in-times-of-real-subsumption (дата обращения: 27.07.2014).

[202] См.: James R. Loving the Alien // The New Inquiry, Oct. 22, 2012.

[203] Ср. реакции на выставку Vom Funken zum Pixel (2007-2008,Walter-Gropius-Bau, Берлин).

[204] Вариативность оценок представлена, например, в последних работах Б.Стиглера (см.: Stiegler B. Ce qui fait que la vie vaut la peine d'être vécue: De la pharmacologie. Raris: Flammarion, 2010) и В.Кампанелли,о котором подробнее далее в тексте статьи.

[205] Признательна Г.Ловинку, обратившему мое внимание на эту работу.

[206] Об этом говорилось, например, в работах Греймаса, романтиков.

[207] Campanelli V. Web Aesthetics. How digital media affect culture and society. Rotterdam: Nai Publishers, Institute of Network Cultures, 2010. Р. 99

[208] Munster A. Data undermeining: The work of art in an age of imperceptibility. 2009. http://munster.networkedbook.org/data_undermeining: (дата обращения: 27.07.2014)

[209] Хотя и здесь есть оговорки. Так, те, кто занимается эстетикой в связи с новыми медиа, все-таки соглашаются с тем, что культурные технологии индустриального общества принуждали нас идентифицироваться с чьим-то телом; а интерактивные медиа принуждают нас ассоциироваться с чьей-то ментальной структурой, потому что системы связей и ассоциаций, в которых прочерчиваются ходы от страницы к странице, скорее всего, являются чьими-то, и в этом смысле большинство пользователей сетей движется по хорошо проторенным дорогам.

[210] Ср.: «Если все становятся судьями искусства и непонятно кто может стать художником, то создавать искусство более не имеет смысла. Только великое искусство имеет смысл, ни больше ни меньше. Мы распознаем его тогда, когда сталкиваемся с чем-то, что рискует вовсе не быть отнесенным к искусству, но стремится быть именно великим искусством» - Дюв Т. Де. Авангард и потеря ремесла – простое объяснение // Философский журнал. 2013. №1 (10). C. 89-96. С. 91.

[211] Я не принимаю здесь во внимание различие между значениями «в себе» и выраженными значениями. См. Гуссерль Э. Логические исследования. Том II. Часть 1. Исследования по феноменологии и теории познания / Пер. В.И. Молчанова. М.: Академический проект, 2011. C. 95-96 [109-110]. Соответствующие страницы немецкого текста приводятся в квадратных скобках по изданию: Husserl E. Logische Untersuchungen. Zweiter Band. Erster Teil. Untersuchungen zur Phänomenologie und Theorie der Erkenntnis. The Hague: Martinus Nijhoff Publishers, 1984. (Hua XIX/1).

[212] Там же. C. 41 [44].

[213] Там же. С. 55 [60-61].

[214] Там же. С. 41 [44].

[215] Ср. там же. С. 51 [56].

[216] Там же. С. 69 [77].

[217] Там же. С. 51 [56].

[218] Там же. С. 52 [57].

[219] Там же. С. 55 [61].

[220] Там же. С. 68 [77].

[221] Husserl E. Ideen zu einer reinen Phänomenologie und phänomenologischen Philosophie. Erstes Buch. Algemeine Einführung in die reine Phänomenologie. 1 Halbband. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1976. S. 51 [95]. В квадратных скобках указываются страницы русского перевода по изданию: Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Том 1. Общее введение в чистую феноменологию / Пер. с нем. А.В. Михайлова. М: Дом интеллектуальной книги, 1999.

[222] Husserl E. Logische Untersuchungen. Zweiter Band. Zweiter Teil. Untersuchungen zur Phänomenologie und Theorie der Erkenntnis. The Hague: Martinus Nijhoff Publishers, 1984 (Hua XIX/2). S. 651-652. Здесь необходимо оговориться, что речь идет об очевидности в строгом смысле этого слова, исключающем неадекватную очевидность, которая, несмотря на свою неадекватность, также есть очевидность.

[223] Гуссерль Э. Указ. соч.. С. 11 [10].

[224] Hua XIX/2. S. 540.

[225] Ibid. S. 544-558.

[226] Ibid. S. 550-558.

[227] Ibid. S. 550-552.

[228] Ibid. S. 550.

[229] Ibid.

[230] Ibid.

[231] Ibid. S. 552.

[232] Ibid. S. 606-608.

[233] Ibid. S. 608.

[234] Ibid. S. 612.

[235] Ibid. S. 590.

[236] Ibid. S. 589.

[237] Ср. Husserl E. Ideen zu einer reinen Phänomenologie und phänomenologischen Philosophie. Erstes Buch. Algemeine Einführung in die reine Phänomenologie. 1 Halbband. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1976. S. 102 [95]. В квадратных скобках указываются страницы русского перевода по изданию: Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Том 1. Общее введение в чистую феноменологию / Пер. с нем. А.В. Михайлова. М: Дом интеллектуальной книги, 1999.

[238] Hua XIX/2. S. 589.

[239] Ibid. S. 627-631.

[240] Ibid. S. 630.

[241] Ibid. S. 627.

[242] Ibid. S. 628.

[243] Ibid. S. 613-614.

[244] Ibid.

[245] Ibid. S. 649.

[246] Ibid.

[247] Ibid.

[248] Ibid. S. 647.

[249] Ibid.

[250] Подробнее об этом ниже.

[251] Как мы увидим ниже, для раннего Гуссерля это, фактически, означает одно и то же.

[252] Ibid. S. 648.

[253] Необходимо заметить, что характеристика «чувственный», начиная с «Логических исследований», в применении к восприятию и созерцанию означает не «данный при помощи органов чувств», а лишь «не фундированный в других актах и их предметах», простой и в этом смысле «непосредственный». Тем самым Гуссерль стремится избежать кантовской «мифологии» способностей познания.

[254] Гуссерль Э. Указ. соч. С. 324 [365].

[255] Ниже мы еще рассмотрим гуссерлевские примеры неадекватного внутреннего восприятия.

[256] Hua XIX/2. S. 650-651.

[257] Ibid. S. 651.

[258] Ibid.

[259] Ibid.

[260] Ibid.

[261] Husserl E. Allgemeine Erkenntnistheorie. Vorlesung 1902-03 (Husserliana, Materialienbände, Band III). Dordrecht: Kluwer Academis Publishers, 2001.

[262] Ранний Гуссерль избегает выражения cogito и связанных с ним субстанциализаций вроде res cogitans, а в дальнейшем также и Я.

[263] Allgemeine Erkenntnistheorie. S. 91.

[264] Ibid.

[265] Ibid. S. 92.

[266] Ibid. S. 92-93.

[267] Ibid. S. 92.

[268] Ibid.

[269] Ibid. S. 95.

[270] Ibid. S. 93-94.

[271] Ibid. S. 94.

[272] Ibid. S. 94-95.

[273] Ibid. S. 94.

[274] Allgemeine Erkenntnistheorie. S. 102-103.

[275] Об этом см. Hua XIX/2. S. 622.

[276] Allgemeine Erkenntnistheorie. S. 102.

[277] Ibid.

[278] Ibid. S. 103.

[279] Allgemeine Erkenntnistheorie. S. 99.

[280] Гуссерль Э. Указ. соч.. С. 363-364 [411].

[281] Там же. С. 363 [411].

[282] Там же. С. 336-341 [377-384].

[283] Там же. С. 337 [378].

[284] Ibid. S. 378-379 [337].

[285] Allgemeine Erkenntnistheorie. S. 78.

[286] Здесь уместно привести гуссерлевское определение очевидности в «Общей теории познания»: «В предшествующей философии, порой еще и в философии Нового времени, очевидность описывается как озаряющий свет (ein erhellendes Licht); очевидность есть lumen naturale разума в противоположность lumen supranaturale религиозной веры. Но уподобление свету едва ли является подходящим (ist aber wenig passend). Свет делает видимым то, что было невидимым, но очевидность не делает что-либо видимым, но есть само видение (das Sehen selbst). Только она есть видение в собственнейшем и строжайшем смысле, которое действительно созерцает видимое и созерцает его именно в качестве того, в качестве чего оно подразумевается в видении. Но это возможно лишь тогда, когда видение и видимое являются реельно одним (reell eins ist) и когда видение имеет характер простого обращения внимания на то, “что наличествует в самом акте сознания”» (Allgemeine Erkenntnistheorie. S. 95-96).

[287] Эйдетическая нейтрализация осуществляемого рефлективным восприятием полагания переживания в качестве сущего имеет, конечно, иную природу, чем трансцендентальное «эпохе» в отношении тезиса мира. В несомненности cogitatio заключен нередуцируемый фактический остаток, тематизированный Гуссерлем уже в «Идеях» (Hua III. S. 109 [106]). В то же время речь здесь идет не просто о факте, а о фактической констатации, содержащей в себе эйдетический момент (полагании существования, которое не может быть перечеркнуто чем-то иным и не дезавуируется возможным разрушением взаимосвязей опыта). Тематизация необходимости переживания в качестве эмпирической создает предпосылки для построения метафизики аподиктической фактичности в поздних работах Гуссерля.

[288] Вопрос, действительно ли речь здесь идет об «одном и том же», остается, конечно, одной из главных проблем феноменологии.

[289] Hua II. S. 60-61.

[290] «Предмет» в данном контексте не подразумевает «опредмечивания» в натуралистическом смысле.

[291] Allgemeine Erkenntnistheorie. S. 93.

[292] Hua XIX/2. S, 669.

[293] Ibid. S. 361 [321].

[294] Ibid. S. 93 [97].

[295] Ibid.

[296] Husserl E. Analysen zur passiven Synthesis. Aus Vorlesungs- und Forschungsmanuskripten 1918-1926.Hrsg. Von M. Fleischer. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1966. (Hua XI).

[297] Hua XI. S. 16.

[298] Ibid. S. 111.

[299] Hua XIX/1. S. 368-370 [327-328].

[300] Husserl E. Zurphänomenologischen Reduktion. Texte aus dem Nachlass (1926-1935). Hrsg. von S. Luft. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 2002. S. 187.

[301] Hua XI. S. 22-23.

[302] Ibid.

[303] Ibid.

[304] Конечно, если бы мы пожелали описать поэтическое произведение сквозь призму различий, введенных в I Исследовании, то различие значения «в себе» и выражения, на первый взгляд, было бы в этом случае более подходящим, чем различие значения и осуществления значения. С другой стороны, если «поэзия – это то, что нельзя пересказать», то поэтический язык не может пониматься как выражение в гуссерлевском смысле, которое всегда отсылает к независимому от выражения значению. В то же время в Логических исследованиях бросается в глаза аналогия между отношением значения и выражения и значения и осуществления значения. Отношение выражения и осуществления значения к значению является внутренним для первых двух и внешним для последнего, поскольку это отношение не затрагивает «бытие» значения как значения. Однако гуссерлевская трактовка предельного осуществления позволяет проблематизировать подобную «асимметрию» в понимании указанных различий.

[305] Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта «Философия как наука в постгегелевской немецкой философии. Реализация проектов научной философии в брентановской школе и ранней феноменологии» (проект № 12-03-00240).

[306] См. Tiefensee 1998, 256 прим. 688; 258 прим. 692, 258 прим. 692 (манускрипт М 96, 31737); а также Brentano 1982; IX.

[307] У К. Штумпфа основные принципы дескриптивного исследования ясно сформулированы уже в ранних работах «О психологическом происхождении представления пространства» (1873) и «Эмпирическая психология нашего времени» (1874) (Stumpf 1873, S. 18, 27, 142; Stumpf 1874, S. 214). Впервые термин «дескриптивная психология» вводится им в 1906 г. (Stumpf, 1906, 61-63) в связи с разработкой собственной концепции феноменологии с целью разграничения психологического и феноменологического подходов. При этом в своих поздних работах он признавал, что часть его ранних психологических разработок являлись феноменологическими (Громов, 2008). А. Марти читал лекции по психологии с 1876/77 учебного года. Лекции с заглавием «дескриптивная» и «генетическая» психология появляются у него в 1888/89 учебном году и затем эти термины использовались в последующих курсах неоднократно (Marty, 2011, XXII-XXIII).

[308] Штумпф утверждал прямую преемственность между брентановской школой и ранним феноменологическим движением. В частности, гуссерлевская феноменология (в «Логических исследованиях») оценивалась им как прямое развитие брентановской дескриптивной психологии, он видел между ними лишь терминологические расхождения (Stumpf 1939, 185-186).

[309] Дильтей отправил особый выпуск «Дескриптивной психологии» многим значимым специалистам и коллегам, в том числе, Наторпу, Рилю, Ремке, Ойкену, Виндельбандту, Зигварту. Концепция Дильтея встретила резкую критику со стороны одного из лидеров немецкой экспериментальной психологии Германа Эббингауза (Ebbinghaus 1896; Rodi 2003).

[310] Требование Дильтея новой «описательно-расчленяющей» психологии – которая была бы нацелена на исследование содержательной человеческой природы – появляется в 1865 г. в статье о Новалисе. Новалис обозначил базисное изучение человека, на котором основываются науки о духе, как «реальную психологию». Дильтей перенимает это понятие, речь идет о психологии, которая подчиняет себя содержанию нашей души (Dilthey 2005, X). С лекций по психологии и антропологии 1875-1882 гг. Дильтей проводит критику «дедуктивного метода» в психологии, т. е. выведения фактов из фундаментальных принципов, говорит о психологии свободной от предпосылок (Dilthey 1997, 24). В лекциях 80-ых гг. он неоднократно проводит мысль о том, что психология не может быть подчинена естественным наукам, о несопоставимости физических и духовных явлений, критикует теорию психо-физического параллелизма в «объяснительной» психологии, а также «объяснительную теорию» в самой психологии, стремящейся выводить высшие душевные явления из низших (Dilthey 1997, 203-204, 275; Dilthey 2005, 89, 118, 267). Также уже в лекциях 70-80-ых гг. Дильтей большое внимание уделяет морфологии сознания, понимает систематику душевных явлений как одну из ключевых задач психологии и также как ее естественное начало, разрабатывает понятие «структуры» душевной жизни (см. Dilthey 2005, 69-88).

[311] Применительно к Э. Маху речь идет о его концепции нейтральных элементов, критике каузальной модели научного объяснения и учении о функциональных связях. В случае А. Бергсона бросается в глаза близость его концепции сознания, изложенной в работе «Опыт о непосредственных данных сознания» (1888), с концепциями германских дескриптивных психологов (см. Бергсон 1992).

[312] См. об истоках псиологии Брентано Hedwig 1989; Marek 1990.

[313] См. Дильтей 1924, 31-34.

[314] См. об оригинальных схоластических истоках понятия дескрипции у Брентано Громов 2010. Концепция Дильтея формировалась в полемике с «психологией народов» Лазаруса и Штейенталя, экспериментальной психологией, а также в значительной мере в опоре на ключевые идеи психологии Вундта, Джеймса, Зигварта (см. отличная реконструкция психологической концепции Вильгельма Вундта с критикой сложившихся в отношении ее стереотипов Benetka 2002, 61-100).

[315] Дильтей в «Построении исторического мира в науках о духе» (1910 г.) говорит о «психологической схоластике», подразумевая при этом брентановскую школу и концепцию Гуссерля: «Вслед за естественнонаучной атомистической психологией возникла школа Брентано, которая является психологической схоластикой. Ведь в этой школе вводились такие абстрактные сущности, как „способ отношения” (Verhaltungsweise), „предмет”, „содержание”, из которых она пытается компоновать жизнь. Свое крайнее выражение этот подход получил у Гуссерля» (Dilthey 1968, 237; см. также в русском переводе Дильтей В. Собрание сочинений, т. III: Построение исторического мира в науках о духе. М., Три квадрата, 2004. С. 287). Дильтей был хорошо знаком как с концепцией Гусселя, так и с концепцией Брентано (см. его отношение к Брентано Dilthey 1977, 72-78, 113-117, 117-183). Примечательно, однако, что Дильтей при этом позитивно оценивал психологические исследования ученика Брентано Штумпфа и содействовал приглашению его в Берлинский университет (Дильтей 1924, 76). Критика Гуссерлем дескриптивных подходов Брентано и Дильтея см. Husserl 1976, 226, 236-37, 248-49. Характерно, что Гуссерль рассматривает проекты Брентано и Дильтея как совершенно независимые, но, тем не менее, как объединенные общей интенцией на выявление своеобразия психического и ограничение компетенций естественнонаучного подхода в сфере психологического исследования.

[316] Например, Дильтей совершенно необоснованно приписывает Брентано стремления отделить эмпирическую психологию от физиологических опытов, что, согласно его позиции, ошибочно, поскольку последние, законы физиологии вообще являются необходимым вспомогательным средством психологического исследования (Dilthey 1997, 204; см. по этому поводу Brentano 1982, 1-10).

[317] У Брентано прослеживаются обе тенденции. Он проводит различие между естествознанием и психологией по предмету, различая физические и психические феномены, но вместе с тем включает в сферу психологического исследования физические феномены: если естественные науки рассматривают их как знаки процессов во внешней действительности, то психология берет их как таковые в качестве содержания психических актов (Brentano 1924, 138, 140). Ранний Штумпф также утверждает, что собственной сферой психологического исследования являются непосредственные феноменальные данные сознания. Если естественные науки как науки о физических феноменах опираются на ряд онтологических гипотетических допущений и рассматривают явления как знаки внешних сознанию процессов, психология не выходит за рамки феноменальных данных и должна обходится без искусственных теоретических конструкций (Kunstbegriffe) (Stumpf 1873, 13, 35-36, 302). Поздний Штумпф проводит различие двумя типами непосредственных данных психическими функциями и феноменами (данные чувственного опыта), являющихся объектом психологии и феноменологии, и предметами как интеллектуальными образованиями и объектами естественнонаучного исследования (Громов 2008; Stumpf 1906a, 7-8; Stumpf 1906b, 4, 33). У Гуссерля в «Логических исследованиях» проводится различие между предметом и содержанием переживаний, а также интенциональным и реельным содержанием сознания. В качестве объекта феноменологичекой дескрипции рассматривается реельное содержание переживаний. У У Липпса также проводится дифференциация между содержанием и предметами опыта (Lipps 1906). Дильтея мы обнаруживаем, скорее, методологическую дифференциацию на основе тезиса о принципиальной несопоставимости непосредственных переживаний с иными сферами опыта.

[318] Понятие «непосредственных данных» требует уточнения применительно к каждому из проектов. Оно становится более ясным в свете общих методологических установок дескриптивных психологов. Как правило, здесь предполагается опыт сознания до его научно-теоретических модификаций, а также речь идет об исходных компонентах опыта, благодаря которым он организуется (элементы, формы связи).

[319] «В дальнейшем под объяснительной психологией разумеется выведение фактов, данных во внутреннем опыте, в нарочитом испытании, в изучении других людей и в исторической деятельности, из ограниченного числа добытых путем анализа элементов. Под элементами разумеется всякая составная часть психического основания, служащая для объяснения душевных явлений. Таким образом, причинная связь душевных процессов по принципу: causa aequat effectum, или закон ассоциации, является таким же элементом для построения объяснительной психологии, как и допущение бессознательных представлений или пользование ими» (Дильтей 1924, 38).

[320] См. Brentano 1982, 28-78.

[321] «В естественных науках издавна существует противоположение описательного и объяснительного методов. Хотя относительность его и выступает все ярче по мере развития описательных естественных наук, но оно, как известно, все еще сохраняет свое значение. Но в психологии понятие описательной науки проибретает гораздо более глубокий смысл, чем тот, какой она имеет в области естественных наук … в этой области описание покоится на несомненном и общеобязательном основании … К услугам такой описательной деятельности находятся логические операции сравнения, различения, измерения степеней, разделения и связывания, абстракции, соединения частей в целое, выведения единообразных отношений из единичных случаев, расчленения единичных процессов, классификации» (Дильтей 1924, 61). Вспомогательными средствами дескриптивной психологии являются индукция, сравнительные исследования душевной жизни животных, первобытных народов, истории, культуры (Дильтей 1924, 33-34).

[322] См. Stumpf 1873, 18, 27, 142. Поздний Штумпф определял феноменологию как дескриптивную «нейтральную» «пред-науку», исследующую чувственные феноменальные данные. Она является нейтральной потому, что она свободна от любых онтологических различий, прежде всего, физических и ментальных предметов, и является «пред-наукой» потому, что ограничивается описанием опытных данных, но при этом избегает любого теоретического конструирования с целью их объяснения (Stumpf 1906a, 26-32). Эти характеристики позволяют также сближать с дескриптивными проектами концепцию Э. Маха в части его учения о нейтральных элементах. Сам по себе тезис о нейтральных элементах как общем предмете познания для физики и психологии предполагает определенную третью точку зрения на опытные данные, которая предшествует их научной интерпретации с позиции физики или психологии, в которой они только и получают значение физических или психических феноменов. Таким образом, тезис о нейтральных элементах предполагает, что сам исследователь занимает нейтральную позицию и она аналогична позиции дескриптивного психолога.

[323] Landgrebe L. Der Weg der Phänomenologie.S. 12, цит. по: De Boer Th., The Development of Husserl’s Thougth. The Hague/Boston/London: Martinus Nijhoff, 1978. P. 49.

[324] «Первый признак объяснительной психологии заключается в том, что она делает выводы из ограниченного числа однозначных объяснительных элементов. В современной психологии тем самым обусловливается и второй признак, а именно, что соединение этих объяснительных элементов носит лишь гипотетический характер … При взгляде на ход развития объяснительной психологии особенно бросается в глаза постоянное увеличение числа объяснительны элементов и примеов … постоянно возрастание гипотетического характера объяснительной психологии» (Дильтей 1924, 52). «Итак, необходима и возможно психология, кладущая в основу своего развития описательный и аналитический метод, и лишь во вторую очередь применяющая объяснительные конструкции, причем она сознает наличие положенных им пределов и применяет эти конструкции так, что такие гипотезы не являются, в свою очередь, основанием для дальнейших гипотетических объяснений» (Дильтей 1924, 89), а также «Описательная и расчленяющая психология кончает гипотезами, тогда как объяснительная с них начинает … Именно в том и состоит его сила, что оно может признать границы … нашего познания, не упуская из виду между тем внутренней связи. Она [дескриптивная психология] может принять в себя гипотезы, к которым приходит объяснительная психология относительно отдельных групп явлений; но ввиду того, что она измеряет их применительно к фактам и определяет степень их правдоподобия, не пользуясь ими как конструктивными моментами, принятие их ею не уменьшает ее собственной общезначимость» (Дильтей 1924, 63-64).

[325] Orth W., Dilthey und der Wandel des Philosophiebegriffs seit dem 19. Jahrhundert, in: Phänomenologische Forschung 16 (1985), c. 7-23. Эта

[326] Примечательно, что Липпс говорит здесь о «выключении» наших знаний, используя то же выражение, к которому будет прибегать позднее Гуссерль при характеристике эпохе и феноменологической редукции.

[327] См. Дильтей 1924, 54, 63 и во многих других фрагментах его Дескриптивной психологии.

[328] «Науки о духе нуждаются в такой психологии, которая была бы, прежде всего, прочно обоснована и достоверна, чего о нынешней объяснительной психологии никто сказать не может …» (Дильтей 1924, 35), «Понятие описательной … психологии добыто нами из самой природы наших душевных переживаний …, а также из связи наук о духе между собой и из функции психологии в их среде. Поэтому-то свойства такой психологии должны быть выведены из тех же мотивов, в особенности их задачи ее внутри упомянутой связи наук о духе и из обзора средств к разрешению этой задачи. Тут требования двоякие. Вся действительная полнота душевной жизни должна подлежать изложению, а по возможности и анализ, и как описание, так и анализ должны обладать наивысшей достижимой степенью достоверности (Дильтей 1924, 53, см. также 26-27, 89).

[329] Брентано здесь является, скорее, исключением, хотя именно он сыграл важнейшую роль в открытии новых моделей описания опыта сознания.

[330] См. понятие структуры в дескриптивной психологии Дильтея Гл. 7. Штумпф вводит понятие структуры (структурных законов) и дает развернутое объяснение в работе 1906 г. (см. Stumpd 1906b).

[331] У Дильтея к этому добавляется стремление внести в теорию познания историческое измерение. В Психологии 1894 года он говорит о теории познания как психологии в движении.

[332] Статья выполнена при поддержки гранта РГНФ (Проект № 13-03-00573).

[333] См., напр., Adorno Negative Dialektik. Frankfurt a. M., 1994. S. 91, 169. Конечно, Гуссерль был не единственным философом, который осуществил прорыв из имманентной философии. К ним, вслед за Гуссерлем, с полным правом можно отнести Бергсона, Хайдеггера, Шелера.

[334] См., напр., Черняков А.Г. Онтология времени. Бытие и время в философии Аристотеля, Гуссерля, Хайдеггера. С-Пб., 2001. С. 157–217.

[335] Гуссерлевский трансцендентализм можно также обозначить как конститутивный трансцендентализм.

[336] Tengelyi L. Negative Dialektik als Erfahrung? // Phänomenologische Forschungen. Hamburg, 2012. S. 54–55.

[337] Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М., 1999. С. 107–108. (Перевод уточнен – А.А. Шиян)

[338] Там же. С. 70.

[339] Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М., 1999. С. 74.

[340] Здесь мы отвлекаемся от причин, заставивших русского переводчика перевести слово «transzendentale» как «трансцендентные» и считаем, по совету В.И. Молчанова, это опечаткой.

[341] Савин А.Э. О понятиях эпохé и редукция в «Идеях I» Эдмунда Гуссерля // Известия Уральского федерального университета. Серия 3 Общественные науки. Екатеринбург, 2013 С. 27.

[342] Там же. С. 27.

[343] В.И. Молчанов относит к такому типу различий одно из фундаментальных различений феноменологии – различие интенции значения и осуществления значения. См. Молчанов В.И. Аналитическая феноменология в «Логических исследованиях» Эдмунда Гуссерля // Гуссерль Э. Логические исследования. Том II. Часть 1 Исследования по феноменологии и теории познания. Пер. с нем. В.И. Молчанова. Москва, Академический проект, 2011.С. 537–538.

[344] Husserliana 5. Ideen zur einer reinen Phänomenologie und phänomenologischen Philosophie. Drittes Buch: Die Phänomenologie und die Fundamente der Wissenschaften. Herausgegeben von Marly Biemel. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1952 (1971) S. 47.

[345] См. Шиян А.А. Восприятие в контексте логических исследований «раннего» и «позднего» Гуссреля // История философии и социокультурный контекст. М., 2012. С. 282–203.

[346] Tengelyi L. Husserls methodologischer Transzendentalismus // C. Ierna, H. Jacobs und Filip Mattens (Hrsg.) Philosophy, Phenomenology, Sciences. Essays in Commemoration of Edmund Husserl, Springer, Dordrecht, 2010. P. 151.

[347] См., напр., Husserliana 36. Transzendentaler Idealismus. Texte aus dem Nachlass (1908–1921). Herausgegeben von Robin D. Rollinger in cooperation with Rochus Sowa. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 2003. S. 77.

[348] Tengelyi L. Op. cit., P. 135–153.

[349] Husserliana 4. Ideen zur einer reinen Phänomenologie und phänomenologischen Philosophie. Zweites Buch: Phänomenologische Untersuchungen zur Konstitution. Herausgegeben von Marly Biemel. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1952.

[350] Husserliana 15. Zur Phänomenologie der Intersubjektivität. Texte aus dem Nachlass. Dritter Teil. 1929–35. Herausgegeben von Iso Kern. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1973. (Text № 22.) S. 386.

[351] Речь идет о вуппертальской традиции понимания феноменологии как феноменологии мира. «Дело (Sache) философии тождественно делу обыденной жизни: мир», – пишет основатель вуппертальской феноменологической школы К. Хельд (Klaus Held, „Die Endlichkeit der Welt. Phanomenologie im Übergang von Husserl zu Heidegger“, in: Beate Niemeyer und Dirk Schutze (Hg.), Philosophie der Endlichkeit. Festschrift für Erich Christian Schroder zum 65. Geburtstag, Wurzburg: Konigshausen & Neumann 1992, S. 130–145, hier: S. 145).

[352] См., напр., Husserliana 24. Einleitung in die Logik und Erkenntnistheorie. Vorlesungen 1906/07. Herausgegeben von Ullrich Melle. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1985. S. 203.

[353] См., напр., Ibid. S. 294.

[354] Ibid. S. 210.

[355] Ibid. S. 209.

[356] Husserliana 16. Ding und Raum. Vorlesungen 1907. Herausgegeben von Ulrich Claesges. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1973. S. 40.

Дата добавления: 2014-11-25