Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Часть I. Главные психические функции и анатомо-физиологическое устройство. 4 страница




Из этого следует, вероятно, что у человека при еще неразвитом большом мозге одни стволовые части мозга способны к значительным проявлениям, в то время как в дальнейшей жизни более позднее выпадение раз перенесенных на большой мозг проявлений все менее и несовершеннее может быть компенсировано изолированными низшими центрами. Во всяком случае говорить можно только о способности к изолированным реакциям, в то время как роль проявлений мозгового ствола и его ганглий в общей связи нетронутого мозга у здоровых людей, наверное, значительнее и сложнее, чем при таких дефектных образованиях.

 

Глава 4. Построение психомоторной сферы и субкортикальные центры

 

Для возникновения волевого действия (ходьба, сидение, схватывание, приветствие, речь, письмо и т. д.) физиологически требуются следующие главные функции: 1) функция побуждения, 2) функция форменного объединения (праксия), 3) подчиненные автоматизмы. Последние распадаются опять на: а) выученные автоматизмы (привычки, сокращенные формулы); б) статически-тонические функции (стриопаллидарные, лабиринтные, мозжечковые функции с включением сложных рефлексов стояния и положения Магнуса); в) рефлексы. Рефлексы, усложняясь от собственно мускульных рефлексов через спинномозговые к рефлексам мозгового ствола, переходят без четкой границы от последних в статически-тонические функции. Также между рефлексами, приобретенными привычками и сокращенными формулами не существует основного различия, они отличаются только по степени сложности.

Функцию побуждения мы рассмотрим в связи с психическими «центральными функциями», а также специально в связи с эффективностью. О праксии следует сказать самое необходимое. Мы уже видели, как из часто повторяющихся действий мало-помалу образуются автоматизмы, привычки, сокращенные формулы, которым свойственна полурефлекторная самостоятельность, так что для осознанно выполненного волевого акта остается дать немного более, чем общий импульс; отдельные акты направленного на что-нибудь действия развертываются в связи с незначительным участием сознания или без него, т. е. преимущественно психоидно. Значительное большинство наших ежедневных волевых действий замещается в подавляющем количестве такими автоматизмами, выровненными привычками, сокращенными формулами; только незначительная часть общего действия попадает в сознание, психично в более узком смысле. Относительно этого обычно нет достаточной ясности.

К привычкам и сокращенным формулам близко стоят условные рефлексы, как они были изучены преимущественно Павловым и Бехтеревым. Под условными рефлексами мы разумеем такие связи между раздражением и реакцией, которые не образуют раз навсегда твердые постоянные процессы, как унаследованные в истории рода рефлексы, но которые образовались в течение жизни, вследствие того что определенные раздражения часто были соединены пространственно-временными отношениями. Так, например, выделение слюны при введении пищи в полость рта есть настоящий прирожденный безусловный рефлекс. Отсюда может возникнуть условный рефлекс, если одновременно с кормлением часто дают световой сигнал или звук трубы определенной высоты; благодаря этому спустя некоторое время слюнная секреция связывается ассоциативно также с таким сигналом и появляется как условный рефлекс всякий раз при сигнале и тогда, когда никакого кормления не производится. Сходные связи у человека изучал Гейер5, когда он в гипнозе вызывал внушенное представление об определенной пище и мог твердо установить, что всякий раз имело место выделение желудочного сока, соответствующего пище. Такие положения с врачебной точки зрения очень важны, так как они показывают, какое большое значение для правильной деятельности пищеварения и, естественно, для других вегетативно-нервных автоматических функций тела имеют чисто психические факторы.

Все это будет иметь еще большее значение, если мы привлечем к рассмотрению вместе с рефлексами статически-тонические функции. Сформировавшиеся автоматизмы имеют, по-видимому, преимущественно кортикальные энграммы, т. е. их физиологическое представительство находится еще в коре большого мозга и ее путях, но для выполнения этих полученных в индивидуальной жизни формул действия совместно работают как подчиненные инстанции, филогенетически готовые, приобретенные в истории развития аппараты, в виде многократно расположенных друг над другом пластов.

Самую низшую в истории развития ступень занимают (анейральные) рефлексы, которые являются собственными реакциями живой субстанции на внешние раздражения без воздействия на них нервной системы; таковы, например, «собственные» рефлексы мускулатуры. Сверх этого в течение эмбриональной жизни, соответственно филогенеза, построятся рефлекторная дуга спинного мозга, над ней рефлекторные центры продолговатого мозга, мозгового ствола, среднего мозга и т. д., пока, наконец, сверху не расположится целое с функциями коры мозга. Таким образом формируется целая система друг над другом расположенных «дуг действия», которые во все более усложненных связях представляют собой типический род моторного реагирования в ответ на раздражения внешнего мира.

Увеличивающуюся сложность моторных связей, которые могут проявлять различные центры центральной нервной системы, на высших животных экспериментально показал Магнус: при отделении спинного мозга от головного животное не могло стоять, оно просто как бы складывалось. Но если самый верхний цервикальный мозг и Medulla olbongata (т. е. низшая часть мозгового ствола) связаны со спинным мозгом, то способность к самостоятельному стоянию сохраняется. При удалении мозга возникает неподвижность, т. е. тоническое напряжение противодействующих силе тяготения мускулов. Если место разреза поднять еще выше, так что средний мозг остается в связи со спинным, то при удалении мозга неподвижности не наступает, и животное способно не только стоять пассивно, но и с совершенной рефлекторной верностью возвращаться из различных положений в свое основное нормальное положение. (Рефлекс стояния и положения Магнуса, ср. также важные исследования Гольдштейна об «индуцированных изменениях тонуса», представляющих родственные связи.) В истории развития центров наблюдаются важные закономерности.

1. Сохранение в виде отдельных ступеней низших центров. Низшие (более старые) в истории развития центры, соответственно «дуги действия», не просто отходят на второй план при постепенном образовании высших центров, но продолжают работать в общем союзе, как подчиненные инстанции, под управлением высших (в истории развития более молодых), так что при неповрежденной нервной системе обычно их нельзя определить отдельно.

2. Переход функций вверх. Подчиненные центры не удерживают полностью своего первоначального в истории развития типа функционирования и отдают существенную часть своих прежних функций вверх (oralwarts), новым, над ними построившимся центрам (Ферстер, Минковский и др.). Так, например, спинальная лягушка, которая оперативно лишена своих головномозговых функций и осталась только со своими спинномозговыми центрами, может выполнять очень сложные и относительно целесообразные действия, например «рефлекс потирания», так что здесь прямо говорилось о «спинномозговой душе». Связь таких развитых функций у человека совершенно перешла на головной мозг, а точнее — на кору большого мозга. При перерыве соединения она не может более осуществляться спинным мозгом, который у человека, как изолированное действенное тело, функционирует еще только очень примитивно и фрагментарно. Также и такие низшие рефлексы, как, например, подошвенный, покровно-брюшной, получили у человека во многих случаях кортикальные компоненты в большом мозге.

3. Эмансипация низших центров. Если высший центр функционально слаб или отделен от подчиненных центров, благодаря, например, шоку, заболеванию, повреждению, то общая функция нервного аппарата не просто прекращается, но подчиненная инстанция становится самостоятельной и демонстрирует элементы древнего типа функционирования, которые у нее остались. Мы видим, как сказано, также в отделенном спинном мозге человека еще такие собственно тонически-клонические рефлекторные явления примитивного рода. Те же самые закономерности повторяются до высших, ныне анатомически еще не могущих быть дифференцированными, кортикальных и субкортикальных «дуг действия». Так, мы наблюдаем, прежде всего в истерии и кататонии, как при нарушении высших психических функций целевой воли часто появляются на поверхности низшие, с точки зрения истории развития, психомоторные способы функционирования, принимающие на себя руководство, способы, которые позднее мы рассмотрим как «гипобулические механизмы», как нижний слой высших волевых процессов. Общий нейробиологический закон по отношению к учению об истерии я уже раньше сформулировал следующим образом: «Если внутри психомоторной сферы действие высшей инстанции функционально ослабевает, то ближайшая низшая инстанция со своими собственными примитивными законами становится самостоятельной».

Каковы же единичные конкретные проявления, которые подчиненные центры взрослых людей вносят в выполнение волевого импульса, в моторное проведение всего действия?

Уже спинномозговая рефлекторная дуга способствует сохранению статики конечностей, а со временем — всего тела. Так, сущностью коленного рефлекса является то, что он отвечает быстрым толчком, вопреки известным статически важным коленным частям, мгновенным растяжением мускула с непосредственно противоположным сокращением его и таким образом препятствует внезапным иннервационным изменениям равновесия в установке общей массы членов. Этим способом уже низшие рефлекторные механизмы осмысленно вносят в целое движение то, что соответствует волевому действию движения, стояния и ходьбы.

Совершенно так же регулирующими движение в целом, только на более высокой ступени, нужно понимать те движения, которые мы назвали в более узком смысле статически-тоническими и которые представлены очень сложной системой субкортикальных мозговых аппаратов. Речь идет о функциях моторных ганглиев ствола или стриопаллидарной системы (кратко стриарной), с одной стороны, мозжечка и лабиринтных (связанных с внутренним ухом) путей и ядер, с другой. Анатомическим освещением названных синдромов мы обязаны прежде всего работам Ц. и О. Фогтов6. Все эти центры, стриопаллидарные ганглии ствола и мозжечок, по своему возрасту в истории развития стоят между спинным мозгом и корой большого мозга, да и пространственно они расположены в области путей, которые связывают большой мозг со спинным. Они окружают справа мозговой ствол и проходящий в нем прямой моторный путь (пирамидальный путь), который ведет от моторных полей коры большого мозга к спинному мозгу. В анатомической картине они действуют как клубни, которые из себя сбоку выпускает мозговой ствол, малый мозжечок — как охватывающее самостоятельное образование, ганглии ствола, наоборот, невидимые снаружи, глубоко проникают в мозговой пласт большого мозга.

Мы касаемся сложных действий этих аппаратов в связи с тем, что они представляют прямой или косвенный интерес для психологии. Под тоническими функциями мы понимаем постоянное регулирование мускульного напряжения, которое также необходимо для правильного течения отдельных целесообразных движений выражения, для принятия и удержания установки тела и его положения. Им близкородственны статические функции, которые непроизвольно производят правильные изменения тонуса мускулатуры в сложной совместной игре зрительных и осязательных восприятий и раздражений органа равновесия во внутреннем ухе (лабиринт) и таким образом гарантируют как правильную ориентировку и сохранение равновесия всего тела в пространстве, так и точную установку положения и движения его членов (рис. 2).

При грубых анатомических повреждениях названных центров происходят те нейрологические нарушения в равновесии тела, в мускульном напряжении и постановке тела, которые клинически известны нам при заболеваниях мозжечка, с одной стороны, и при заболеваниях стриопаллидарной системы, с другой. Из последних для психологии выражения первоначально важны картины (так называемый паркинсонизм) с дрожанием, напряженной мускулатурой, их огромным обеднением движений, их деревянной неподвижностью установки тела и лица. В более легкой степени их считают характерными для психомоторной сферы людей очень престарелого возраста.

Именно эти переходы от грубых клинических состояний к обычным особенностям личного двигательного выражения здоровых людей имеют теперь для психологии большое значение. В новое время прямо говорили об «экстрапирамидальной одаренности» (экстрапирамидальный, как общее выражение для названия кроме пирамидального пути связанных с ним центров) и старались выразить в понятиях типы психомоторного поведения, которые связаны отчасти с возрастом (Гомбургер), отчасти с указанными мною типами конституций и темпераментов (Ф. Г. Леви, Якоб, Хаарер, Гуревич, Ислин, Озерецкий). Это типическое различие психомоторной одаренности обнаруживается равно как при целевых, так и при мимических выразительных движениях. Исследователи обнаруживают их, следуя по разработанному Гомбургером и мною пути субтильного наблюдения и описания движения в целом, а также при анализе и экспериментальной обработке почерка (Клагес, Гаарер, Ислин) и при психотехнической оценке одаренности (Озерецкий).

Гомбургер делит развитие детских моторных проявлений на три фазы: ригор, неуклюжесть, грация. Первая стадия — ригор новорожденного — характеризуется родственной паркинсонизму одеревенелой напряженностью. У «беглеца» развивается неуклюжесть с неустойчивым распределением тонуса, некоторой вялостью и слабостью движений и нецелесообразным вкладыванием общей телесной массы в отдельное движение. Следующей стадии — детской грации — свойственны текучесть и нежность, связанные с известным наслаждением движением. Этот уже готовый, замкнутый в себе тип движения катастрофически исчезает в эпоху созревания, чтобы никогда более не возвратиться. Это высвобождение и взрыхливание уже приобретенных моторных систематических связей сопровождается частичным возвращением к более ранним периодам моторного развития. В период созревания вместе с недостатком руководства элементарным напором движений выступают сопутствующие движения и хореевидные нарушения иннервации, движение в целом лишается гармонии вплоть до потери ритма, динамики, симметрии, выразительной дикости и кривляния. Вновь строящаяся моторика зрелого возраста характеризуется экономией и рациональностью движений. Наконец, моторика старческого возраста вместе с одеревенелостью и замедлением, которые опять же напоминают синдром паркинсонизма, демонстрирует прежде всего распад комбинационной моторики, т. е. неспособность проводить одновременно многие друг от друга раздельные ряды движений (например, остановка на одном месте при разговоре).

К психомоторным индивидуальным различиям типов строения тела и характера мы возвратимся при рассмотрении темпераментов.

Мы подчеркиваем, что относительно типов психомоторной одаренности здоровых людей еще не решено, на каких частях общего психомоторного построения преимущественно основываются их индивидуальные особенности. Вероятно, они имеют компоненты как кортикального и экстрапирамидального, так и периферически мускульного рода. Для них требуется не только неповрежденность каждой отдельной моторной функциональной системы, но прежде всего согласованная совместная работа, специально между кортикально-пирамидальной и экстрапирамидальной моториками (Гомбургер), при этом значительную роль должна играть стриопаллидарная система.

Таким образом, при нарушениях стриопаллидарной системы мы находим главным образом три типа психомоторного поведения (по Антону, Экономо, Бонхофферу, Ц. и О. Фогтам, Ферстеру, Ф. Г. Леей, Якобу, Бострему и др.).

1. Уже описанный паркинсоновский синдром (Paralysis agitans), артериосклероз и грипп мозга, что обычно понимается как чистый синдром паллидума, как нарушение еще более глубоких субстриэрных центров (Substantia nigra). С точки зрения психологии выражения это проявляется прежде всего как обеднение и оцепенение движений (ригор) и имеет свои рудименты в нормальной моторной области старческого возраста и, возможно, также в известных группах индивидуального дарования с очень задержанной, скудной, одеревенелой психомоторностью.

2. Хореатически-атетотические синдромы, которые, может быть, больше относятся к собственно Corpus striatum. В противоположность преимущественно акинетическому паркинсоновскому синдрому они представляют собой главным образом гиперкинезы, т. е. характеризуются наслаждением от более или менее расторможенных движений, сверхпродукцией непроизвольных, плохо связанных, взрывчатых движений, которые переплетают, нарушая, и делают карикатурными целесообразно направленные движения. Это особенно важно для хореатического синдрома, который характеризуется также живым повышением реакционных и выразительных движений; известно, что такие реакции у детей при пляске св. Витта воспринимаются первоначально воспитателями как простое повышение нормальных детских дурачеств, гримас и игривых моторных шалостей. Мы видим, что здесь также существуют переходы к нормальной целевой и выразительной моторике. Моторика новорожденного буквально пронизывается хорее- и атетоподобными механизмами. Но еще и в школьном возрасте существует тип, впрочем, здоровых и вертлявых детей, которые не только вообще нервны, но и обладают психомоторной, представляющей собой ослабленный вид хореатического синдрома. В школе в ответ на строгое приказание они могут мгновение спокойно посидеть, а затем начинают сползать туда и сюда, упираться ногами, корчить на лице гримасы, вертеть и протягивать незанятые руки и пальцы. При этом психически они чрезвычайно возбудимы, сверх всякой меры подвижны и обладают крайне живым выражением аффектов. Существуют также взрослые, особенно среди шизоидных, которые в несколько ослабленной степени сохраняют до старости эту вертлявую, беспокойную, пронизанную непроизвольными гримасами и противоположными импульсами психомоторику.

3. Позднее следует рассмотреть нарушения функции побуждения, существенную роль в которых играет стриопаллидарная система. Их также следует понимать как моторно, так и собственно психологически с точки зрения динамики воли. Они отчасти входят implizite в паркинсоновский и хореатически-атетотический симптомокомплекс, но всякий раз с неодинаковой отчетливостью. С одной стороны, они обнаруживаются, как характерный недостаток в побуждении, с другой, при хореических синдромах, как чрезвычайно легкая отзывчивость на психомоторные и аффективные раздражения.

Отношения шизофренных двигательных нарушений при кататонии к местным синдромам стриопаллидарной системы или к другим психомоторным системам еще недостаточно выяснены (ср. отношение к этому Бонхоффера, Клейста, Штейнера, Штерца). Множество клинически очень точно обозначенных психомоторных картин как акинетического, так гиперкинетического и паракинетического рода ждет еще своего надежного анализа с точки зрения физиологии мозга: кататонное оцепенение, негативизм, восковая гибкость, ритмически стереотипные процессы, эхопраксия, синдромы дурачества и гримасы, спутанные речемоторные процессы. Налицо формы, переходные к известным из физиологии мозга синдромам, частью кортикального, частью стриопаллидарного рода. Так мы и другие исследователи наблюдали, например, отдельные кататонные ступоры, которые по постановке тела, маскоподобной неподвижности лица (присоединяя, возможно, мускульный ригор), по другим особенностям, вплоть до «масляного лица» и слюнотечения, очень близки к картине паллидарного паркинсонизма. Общим для кататонных стриопаллидарных синдромов является то, что в них сознательные психомоторные установки перемешиваются с воспринимаемыми как чуждые для личности автоматизмами, причем перевешивают там психические в более узком смысле, здесь психоидные механизмы.

В новое время все яснее становятся более тонкие анатомические изменения в мозге у шизофреников. Они относятся частью к ганглиям ствола (Ланге-Спац и др.), но главным образом к коре мозга в смысле простой дегенерации клеток (Жозефи, Фюнфгельд и др.), особенно — в третьей доле. В качестве коррелята психического пластового построения нужно иметь в виду не только отношение между корой мозга и ганглиями ствола, но особенно между отдельными пластами самой коры. Анатомо-физиологически здесь еще предстоит много новых открытий.

 

Глава 5. Центральные психические функции

 

Центральными психическими функциями мы называем группу психических функций, которые можно обозначить тремя словами: сознание, побуждение, эффективность. На эту группу мы наткнулись уже при общем обзоре современных теорий физиологии мозга, и с этой точки зрения мы их прежде всего объединяем. Центральными эти функции мы называем потому, что они существенно содействуют построению «корня» личности, который затем называют сознанием «я», личностью, темпераментом. Центральные функции не только создают отдельные определенные сенсорные и моторные проявления и их соединение, но и обусловливают, окрашивают всю психику. Так как требуется высшая степень сознания, чтобы образовать представление «я», как фиктивный центральный пункт всей личности в ясном противоположении к внешнему миру, то аффективные факторы душевной жизни — самые субъективные и наиболее относящиеся к «я» факторы — всякий раз оттеняют то, что обозначает «для меня» сенсорное или психомоторное проявление, определяя личную их ценность.

В телесно-физиологической области мы также видим родство между функциями сознания и аффективными функциями. И те и другие имеют особенно тесные отношения с вегетативной нервной системой. Колебания сознания, например, между сном и бодрствованием происходят с глубокими изменениями в вегетативной нервной системе (дыхание, вазомоторные процессы, обмен веществ). Для эффективности сопутствующие колебания вегетативных аппаратов, особенно пульса, дыхания, вазомоторных процессов, являются наиболее заметными телесными отношениями; они прежде всего используются для. экспериментальных измерений аффективных процессов.

Это тесное совместное протекание эффективности и сознания особенно настойчиво выступает в психопатологии. Мы знаем, что сильные и острые душевные движения, например переживания ужаса, страха, паники, сильно изменяют состояние сознания; по опыту войн и катастроф это имеет значение и для здоровых. Но яснее всего мы видим, как у истеричных, с их лабильной вегетативной нервной системой, происходит описанная спутанность движений, приступы, сумеречные состояния, грезовидные расстройства совершенно подобно аффективным реакциям при эротических переживаниях и при аффектах страха и гнева. Также у преступных вырожденцев и особенно у эпилептоидных мы видим, что аффективная лабильность теснейшим образом связана со склонностью к исключительным состояниям сознания; у эпилептоидных пламенный эффект гнева с известной закономерностью переходит в эксплозивное сумеречное состояние, бессознательный судорожный припадок или в имеющее характер влечения бегство с потерей воспоминаний.

У здоровых такие выражения, как «упоение радостью», «любовное опьянение», «экстаз», «слепая ярость», «бессмысленный страх», обозначают тесное отношение обоих функциональных кругов. Если аффекты не спокойны, то сон нарушен, а где наступает сон, там господствует мирное вечернее настроение.

Во всяком случае чисто психологически эффективность и побуждение теснейшим образом связаны между собой, а сознание, несмотря на свою собственную биологическую связь с ними, психологически в переживании занимает совершенно другое фактическое положение.

 

Функции сознания

 

Сознание вообще есть существеннейший или, может быть, единственно существенный критерий психического в противоположность психоидным функциям. Если мы говорим о функциях сознания, то мы разумеем различные степени и ступени, на которые может разделяться сознание и которые отчасти незаметно, отчасти же скачкообразно переходят друг в друга. Такими соединениями являются, например, бодрствование и сон и их более тонкие промежуточные ступени, которые мы изучим при рассмотрении гипоноических аппаратов; затем в психопатологической области — сумеречное состояние с включением безумия от его легчайших шутливых степеней (ганзеровское состояние) до глубоких эпилептических изменений сознания; далее собственно бессознательность в различных случаях от легкого вазомоторного бессилия до глубокой угрожающей жизни комы. Последняя группа отличается от первой тем, что при бессознательности не имеют места существенные психические внутренние переживания, в то время как при сумеречных состояниях и безумии очень пестрое и сильное внутреннее переживание отражается только в грезовой, отрезанной, подобно острову, от бодрствующей жизни форме.

Что касается физиологии мозга, то на лишенной мозга собаке мы уже видели, что по крайней мере у высших животных смена бодрствования и сна, как нормальный основной тип функции сознания, не связана с большим мозгом и тем самым должна рассматриваться как функция ствола мозга. Тесные функциональные отношения с эффективностью и вегетативной нервной системой делают вероятным, что центры элементарных колебаний сознания анатомически могли бы быть также расположены в области руководящих вегетативно-нервных мозговых центров промежуточного мозга, а именно вблизи могущей быть локализованной группы клеток, служащих для вазомоторных процессов: потовой секреции, тепловой регуляции, иннервации мочевого пузыря, обмена веществ и т. д. За локализацию в этой области говорят также известные клинические опыты, например в случае мозговых опухолей, где при разрастании и давлении этой части ствола мозга рядом с вегетативными нарушениями наблюдаются также быстро возникающие изменения сознания. Одно из отчетливейших нарушений сна, относящихся к физиологии мозга, перестановку времен бодрствования и сна (Typus inversus) производит грипп мозга, который также вызывает нарушения мозгового ствола, с одной стороны, в стриопаллидарной системе, с другой — в вегетативных центрах (масляное лицо, слюнотечение). Действительно, Л. Р. Мюллер и Гревинг, подобно тому как уже раньше Тромнер, полагают, что нарушения функции сна должны быть связаны с повреждением серой впадины в задней части 3-го желудочка и в начале канала; внезапное повышение давления в 3-м желудочке с сжатием стенок ведет к затемнению сознания. И не следует забывать о важной роли химических раздражений крови, глубочайшим образом влияющих на функции сознания, которые могут быть введены извне (алкоголь), через инфекцию (инфекционное безумие) или являться эндокринно-гуморальными. Об этой связи химизма крови и вегетативных нервных центров мы будем говорить подробнее при рассмотрении эффективности.

В то время как для объяснения простой бессознэтельности, а также сна без сновидений и патологической комы с физиологической точки зрения вполне достаточно вегетативных центров промежуточного мозга, то для понимания дифференцированных психических содержаний сновидения, безумия и сумеречного состояния необходимо учитывать работу мозговой коры в модифицированной по сравнению с бодрствующим сознанием форме. Эта модификация сама по себе могла бы состоять в простом ослаблении функции коры; однако при рассмотрении гипоноических аппаратов мы увидим, что способы функционирования при сновидениях и сумеречных состояниях имеют свои собственные внутренние закономерности, которые существенно отличаются от способов функционирования дневного мышления. Они могли бы быть объяснены только различными связями или различными пластами внутри функций полушарий.

В общем мы можем только сказать, что различным ступеням сознания, вероятно, соответствуют различные связи в системах головного мозга, между тем как глубокие состояния бессознательности следует понимать как чистую функцию мозгового ствола при продолжении жизненно важных вегетативных проявлений, но без необходимого содействия мозговой коры, а различные ступени сознания (от самых низших до самой светлой дневной мысли) следовало бы рассматривать как различные связи отдельных или всех систем коры с вегетативными процессами. Образно выражаясь, можно было бы сравнить ступени сознания с включением различных механизмов в производстве.

Функции побуждения

 

Побуждение чисто психологически можно было бы хорошо соединить с группой аффективных проявлений. Отдельное рассмотрение побуждения основывается прежде всего на его особенностях с точки зрения патологии мозга. Под побуждением мы понимаем ту сторону или часть общей эффективности, которая добавляется к сенсомоторным и ассоциативным проявлениям мозговых аппаратов и выступает при психомоторных процессах как «энергия» и «жизненность», при сенсорных — как «направленность», «внимание», при мыслительных процессах — как «интерес». Функции побуждения, таким образом, суть динамические функции, определяющие темп и интенсивность всех психических проявлений. Вероятно, здесь также имеются антагонистические связи, так что случайно замедленные проявления могут возникнуть или из-за слабости положительного побуждения, или из-за большего торможения.

В психиатрии различают термины «торможение» и «запирание», причем «торможение» обозначает равномерное простое затруднение моторных, сенсорных и ассоциативных проявлений (например, при циркулярной репрессии), «запирание» обозначает, наоборот, выступающие особенно при кататонии и неврозах торможения сильно напряженного характера, с внезапным резким включением и выключением действия, с частичной, комплексной обусловленностью и вместе с тем с не поддающимся учету неравномерным течением. В совокупности нарушения побуждения разделяются на ангормии со слабостью и замедленностью проявлений (в психомоторной области выступающие в виде акинетических картин обеднения движения), гипергормии с чрезмерно сильными и ускоренными реакциями (психомоторные гиперкинезы) и дисгормии, т. е. неравномерности в функциях побуждения, как, например, при кататонных картинах или в нормально патологической картине опьянения.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2014-11-25; Просмотров: 331; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.011 сек.