ПЕРВЫЙ» ПОЗИТИВИЗМ

ПО Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОМУ

О НАРОДНОМ БЛАГОСОСТОЯНИИ

НАЧАЛА НАРОДНОЙ ЭКОНОМИИ, ИЛИ НАУКА

[...] Развитие капиталистического общества есть действительно фактическая история западного общества; и законы, которые в ней' приведены в качестве законов экономического развития этого общества, действительно точны, но они ве.являются законами человеческого общества вообще. Не должно всякое общество пройти через все те ступени экономиче­ского развития, через которые прошло промышленное общество, например, в Англии, которое преимущественно имел в виду Карл Маркс. Если бы английские рабочие были в другом положении и на другой ступени развития в то время, когда у них была изобретена и введена машина, они, конечно, не допустили бы, чтобы развитие «капиталистического» хозяйства дошло до край­ности, и гораздо раньше стали бы думать о преобразовании общества. Этим мы хотим сказать, что то или иное общество мо­жет преобразовать свое хозяйство, основанное на мелкой соб­ственности, и ввести самое усовершенствованное машинное производство, и при этом не обязательно должно проходить через «чистилище» (пургатори]ум) капиталистического производства (2, стр. 20—22).

18·

Позитивизм возник в Европе в конце первой трети XIX в., Сначала во Франции и несколько позднее в Англии. В дальней­шем он превратился в весьма разветвленное течение буржуазной философии, существующее вплоть до наших дней. В его истории выделяют учения О. Конта, Д. С. Милля, Г. Спенсера и примы­кающих к ним менее известных философов как течение «первого» позитивизма.

Вырастая в определенной мере из агностических идей Юма в «Трактате о человеческой природе» (1739 г.) и Ж.-Л. Даламбера в его «Вступительной статье» (1751 г.) к «Энциклопедии», а отча­сти Э. Нондилъяка, Ф. Кенэ и А. Тюрго, «первый» позитивизм принес с собой, однако, нечто качественно иное. Он означал отказ идеологов буржуазии от прежних ее философских завоева­ний. Позитивизм объявил одним из своих исходных принципов враждебность к действительно философской проблематике, декла­рируя принципиальную невозможность существования философии в классическом смысле слова, т. е. когда она включает в себя определенную теорию бытия и есть мировоззрение.

Позитивизм, враждебно относясь (в большинстве случаев) к материализму, был в то же время весьма замаскированной формой идеализма: он отмежевывался от спекулятивного система-созидания и выдавал себя за воззрение, освобождающее науки, из-под ига всякой догматической натурфилософии, в интересах «положительного» знания. И действительно, до определенных пре­делов позитивизм принимал естественнонаучное объяснение многих явлений, — до тех пределов, за которыми это объяснение подводило к материалистическим, атеистическим, диалектическим и революционным выводам. Поэтому общий для многих позитиви­стов «сциентистский» тезис «наука заменяет собой философию», провозглашенный Ч. Пирсоном в его «Грамматике науки» (1892 г.)', оказывался двусмысленным, открывая в науку путь агностиче­ским и субъективно-идеалистическим положениям. Аналогичную роль сыграла и пропаганда позитивистами так называемого «здравого смысла» как средства решения всех теоретических проблем.

Как «антифилософское» направление в философии, стремя­щееся подняться «выше» основного философского вопроса и

борьбы двух основных направлений в философии, позитивизм знаменовал своим появлением кризис буржуазной духовной куль­туры и предвещал дальнейшее его углубление. Но в Польше, России, Турции, Японии, Китае, Бразилии и некоторых других странах в конце XIX в. идеи Конта, Спенсера, Тэна и их учени­ков и интерпретаторов сыграли относительно прогрессивную роль как противоядие от религиозного мистицизма, умозрительности и нестрогих способов рассуждения. Иногда позитивистский эволю­ционизм перетолковывался в духе материализма (И. М. Сеченов) или находил себе аналог в виде некоторых естественнонаучных построений (Т. Гексли, Ф. Ле Дантек и др.).

конт

Основатель позитивизма Огюст Конт (Comte, 1798—1857) ро­дился в Монпелье и получил образование в Парижской политех­нической школе, где'изучал математику, астрономию и физику. В 1818—1824 гг. он был личным секретарем социалиста-утописта Сен-Симона и заимствовал от него в искаженном виде учение о классификации наук, о трех стадиях общественного развития и понятие «позитивного» как высшего социального и мыслительного состояния. Свойственный его учителю историзм Конт использовал для реабилитации политической и духовной жизни средневековой Европы. Он провозгласил необходимость «позитивной» организа­ции общества, понимая под ней по сути дела строй иерархиче­ского капитализма. С 1826. по 1848 г. Конт занимался преподава­нием с целью пропаганды своей «положительной философии», а в период буржуазно-демократической революции 1848—1849 гг. обратился к французскому пролетариату с призывом пвкинуть революционные знамена и воспринять позитивистскую доктрину. В послереволюционный период его взгляды приобрели крайне сектантский характер, и им было создано учение о «новой церкви» позитивизма с особым культом человечества, изложенное в четырехтомной «Системе позитивной политики» («Systeme de politique positive», 1852—1854).

Основные идеи позитивизма первого периода деятельности О. Конта освещены в шеститомном «Курсе позитивной философии» ' («Cours de Philosophie positive», 1830—1842), а также в «Духе позитивной философии» и др. Конт объявил всякую теорию, признающую существование и познаваемость объективной реаль­ности, «метафизикой». Паука должна ограничиться описанием внешней структуры явлений, отвечая на вопрос, как протекают явления, а не что представляет собой их сущность. Описание явлений имеет целью вероятное предсказание будущего течения событий. Последовательная смена в истории трех «состояний» человеческого ума — теологического, метафизического и позитив­ного — приводит, по Конту, к ликвидации всей прежней филосо­фии, которая отныне может существовать только в функции учения о классификации наук, руководствуясь «позитивным» методом. Последний означал отказ не только от объективно-идеалистических концепций, но и от материализма, ибо провоз­глашаемая ориентация только на «позитивное», т. е. на факти­чески действительное, бесспорное, точное, практически полезное, относительное, определенно утверждаемое и конструктивное (а не

ррш

разрушительное) знание, озна­чала на деле агностическое

ограничение чувственно на­блюдаемым и узкоутилитар­ным. Позитивизм был вражде­бен революционным преобра­зованиям. Контова классифи­кация наук, располагавшая их в порядке следования от об­щего, более легко изучаемого и точного знания к частному, более сложному для изучения, а потому и менее точному, догматизировала рациональ­ные идеи Сен-Симона и утра­тила в силу агностицизма Конта их объективную основу. Метафизический характер носила социология О. Конта, в которой биологический нату­рализм переплетался с исто­рическим идеализмом и от со­циальной динамики, описы­вающей изменения отношений идей под влиянием идей, рез­ко была отчленена социальная

статика, фиксирующая так называемое равновесное состояние общества. Нормативный принцип, характеризующий, по Конту, «нормальное» состояние капитализма, — это «любовь как принцип, порядок как основание и прогресс как цель». За этой расплыв­чатой фразеологией скрывалась апология буржуазных порядков. Ниже даны в переводе И. А. Шапиро подобранные И. С. Ко­ном извлечения из сочинений О. Конта «Дух позитивной фило­софии», «Курс позитивной философии» и «Общий обзор позити­визма» по кн.: 1) О. К опт. Дух позитивной философии. СПб., 1910; 2) «Родоначальники позитивизма». Сборник, вып. 4. СПб., 1912; 3) «Родоначальники позитивизма». Сборник, вып. 5. СПб., 1913.

ДУХ ПОЗИТИВНОЙ ФИЛОСОФИИ

[ОПРЕДЕЛЕНИЕ «ПОЗИТИВНОГО»]

31. Рассматриваемое сначала в его более старом и более общем смысле слово «положительное» означает реаль­ное в противоположность химерическому: в этом отноше­нии оно вполне соответствует новому философскому мышле­нию, характеризуемому тем, что оно постоянно посвящает себя исследованиям, истинно доступным нашему уму, и неизменно исключает непроницаемые тайны, которыми он

преимущественно занимался в период своего младенчества. Во втором смысле, чрезвычайно близком к предыдущему, но, однако, от него отличном, это основное выражение ука­зывает контраст между полезным и негодным: в этом случае оно напоминает в философии о необходимом на­значении всех наших здоровых умозрений — беспрерывно улучшать условия нашего действительного индивидуаль­ного или коллективного существования вместо напрасного удовлетворения бесплодного любопытства. В своем третьем обычном значении это удачное выражение часто употреб­ляется для определения противоположности между досто­верными сомнительным: оно указывает, таким образом, характерную способность этой философии самопроизвольно создавать между индивидуумом и духовной общностью целого рода логическую гармонию взамен тех бесконечных сомнений и нескончаемых споров, которые должен был по­рождать прежний образ мышления. Четвертое обыкновен­ное значение, очень часто смешиваемое с предыдущим, со­стоит в противопоставлении точного смутному. Этот смысл напоминает постоянную тенденцию истинного фи­лософского мышления добиваться всюду степени точности, совместимой с природой явлений и соответствующей на­шим истинным потребностям; между тем как старый фило­софский метод неизбежно приводит к сбивчивым мнениям, признавая необходимую дисциплину только в силу посто­янного давления, производимого на него сверхъестествен­ным авторитетом.

32. Наконец, нужно отметить особо пятое применение, менее употребительное, чем другие, хотя столь же всеоб­щее — когда слово «положительное» употребляется, как противоположное отрицательному.

В этом случае оно указывает одно из наиболее важных свойств истинной новой философии, представляя ее как назначенную по своей природе преимущественно не раз­рушать, но организовывать. Четыре общие харак­терные черты, которые мы только что отметили, отличают ее одновременно от всех возможных форм, как теологиче­ских, так и метафизических, свойственных первоначальной философии. Последнее же значение, указывая, сверх того, постоянную тенденцию нового философского мышления, представляет теперь особенную важность для непосредст­венного определения одного из его главных отличий уже

не от теологической философии, которая была долгое время органической, но от метафизического духа в собственном смысле, который всегда мог быть только критическим. Ка­ково бы в самом деле ни было разрушительное действие реальной науки, это ее влияние было всегда косвенным и второстепенным: сама ее недостаточная систематизация не позволяла ей до сих пор носить иной характер; и великая органическая функция, выпавшая ей теперь на долю, от­ныне оказалась бы в противоречии с таким побочным каче­ством, которое она, сверх того, стремится сделать излиш­ним. Правда, здоровая философия коренным образом изгоняет все вопросы, неизбежно неразрешимые; но, моти­вируя необходимость отбрасывать их, она избегает надоб­ности в том или ином смысле их отрицать, что было бы противно тому систематическому упразднению, в силу которого должны пасть все мнения, действительно не под­дающиеся обсуждению. Более беспристрастная и более терпимая относительно каждого из них ввиду ее общего безразличия (отношение, которым не могут похвастать их разномыслящие приверженцы), она задается целью исто­рически оценить их взаимное влияние, условия их продол­жительного существования и причины их упадка. При этом она никогда ничего безусловно не отрицает, даже там, где речь идет об учениях, наиболее противных совре­менному состоянию человеческого разума у избранной части народов. Именно таким образом она отдает сугубую справедливость не только различным системам монотеизма вроде той, которая на наших глазах доживает свои пос­ледние минуты, но также верованиям политеизма или даже фетишизма, относя их всегда к соответственным фа­зисам основной эволюции. С догматической стороны она, сверх того, держится того взгляда, что всякие какие бы то ни было концепции нашего воображения, по своей при­роде неизбежно недоступные никакому наблюдению, не могут поэтому подлежать ни действительно решительному отрицанию, ни такому же утверждению. Никто, без сомне­ния, никогда логически не доказал ни несуществования Аполлона, Минервы и т. д., ни небытия восточных фей или различных героев поэтических вымыслов; тем не ме­нее это обстоятельство нисколько не помешало человече­скому разуму безвозвратно оставить древние учения, когда они, наконец, перестали соответствовать его состоянию (1, стр. 34-36),

Дата добавления: 2014-11-09