В современном российском праве реализуются все три функции критерия наиболее тесной связи. 20 страница

6.7.4. Система Р. Лефлара

В своей теории, основы которой были изложены в опубликованной в 1966 г. статье <589>, Р. Лефлар выделяет следующие пять нормообразующих факторов (Р. Лефлар называет их "соображения, влияющие на выбор права" - choice-influencing considerations), которые должны приниматься во внимание судами при решении коллизионной проблемы:

--------------------------------

<589> См.: Leflar R. Choice-Influencing Considerations in Conflicts Law // New-York University Law Review. 1966. Vol. 41. P. 267 - 327. Впоследствии Р. Лефлар развил данную систему в своем учебнике, последнее издание которого написано уже его учениками. См.: McDougal L., Felix R., Whitten R., American Conflicts Law. 5th ed. Transnational Publishers Inc., 2001. P. 357 - 368.

(а) предсказуемость результатов (predictability of results);

(б) поддержание междуштатного и международного порядка (maintenance of interstate and international order). В отличие от Э. Читхэма и В. Риза Р. Лефлар подразумевает под данным фактором не международное единообразие результата, а учет суверенитета других государств вместе с признанием правомерного интереса государств и штатов в применении своего права, если обстоятельства дела демонстрируют тесные связи с данным государством или штатом;

(в) упрощение стоящей перед судом задачи (simplification of the judicial task). Р. Лефлар подчеркивает, что такое упрощение может быть достигнуто не только за счет применения lex fori, но и с помощью простых в применении двусторонних коллизионных норм;

(г) реализация правительственных интересов отечественного законодателя (advancement of the forum's governmental interests). Р. Лефлар формулировал свою систему после того, как Бр. Карри изложил основы своей теории правительственного интереса. В данном нормообразующем факторе Р. Лефлар стремится использовать основы теории Бр. Карри, но при этом подчеркивает, что данная теория не может претендовать на универсальность;

(д) применение лучшей правовой нормы (application of the better rule of law). В качестве примера применения данного нормообразующего фактора Р. Лефлар ссылается на то, что американскому суду зачастую приходится выбирать между анахроничными и прогрессивными материально-правовыми нормами, и судья должен иметь возможность отдать предпочтение прогрессивной материально-правовой норме.

Сам Р. Лефлар подчеркивал, что указанный пятый нормообразующий фактор (применение лучшей правовой нормы) не должен рассматриваться изолированно и вытеснять остальные четыре фактора: "Никто не может утверждать, что это пятое соображение, отдающее предпочтение применению лучшей правовой нормы, перевешивает оставшиеся четыре соображения. Остается фактом то, что это только одно из пяти соображений, более важное для одних категорий дел, чем для других, имеющее преобладающее значение в отдельных случаях и уходящее далеко на задний план в других случаях" <590>.

--------------------------------

<590> Leflar R. Choice-Influencing Considerations in Conflicts Law. P. 304.

Тем не менее в американской судебной практике суды зачастую использовали последний нормообразующий фактор в отрыве от остальных, что повлекло в значительной мере неверное восприятие теории Р. Лефлара. Вот как данный процесс описывает немецкая исследовательница Г. Рюль: "Хотя Лефлар делал акцент на том, что качество правовой нормы является только одним из подлежащих учету пяти факторов, большинство судов практически не обращали внимания на первые четыре критерия. Вместо этого они быстро ограничивались применением того, что они считали лучшим правом, которое в большинстве случаев было правом суда. В результате перечень влияющих на выбор права соображений Лефлара скоро стал известен под названием "подход наилучшего права" (better law approach)" <591>.

--------------------------------

<591> Methods and Approaches in Choice of Law: an Economic Perspective.

6.7.5. Система Второго Свода конфликтного права США

Соавтор одной из первых американских систем нормообразующих факторов, В. Риз, стал составителем Второго Свода конфликтного права, который был утвержден в 1969 г. и опубликован в двух томах в 1971 г. <592>. Перед В. Ризом стояла весьма нелегкая задача, поскольку период составления нового Свода конфликтного права пришелся на самый разгар так называемой американской коллизионной революции, подвергшей суровой критике традиционный разнонаправленный подход и родившей целый ряд теорий, сформулированных в духе однонаправленного подхода <593>. В то же время весьма сильными являлись и позиции сторонников традиционной коллизионной теории. В. Риз попытался решить непростую задачу следующим образом.

--------------------------------

<592> Restatement (Second) of Conflict of Laws with Revisions. Vol. 1. §§ 1-221. American Law Institute Publishers. 1971; Restatement (Second) of Conflict of Laws with Revisions. Vol. 2. §§ 222 - End. Index. American Law Institute Publishers. 1971.

<593> См. подробно рассмотренные выше теорию правительственного интереса Бр. Карри и теорию права суда А. Эренцвейга.

В большей своей части текст Второго Свода представляет собой достаточно традиционные двусторонние коллизионные нормы, сформулированные в духе разнонаправленного подхода. Вместе с тем в коллизионных нормах, посвященных ключевым институтам коллизионного права (определению права, применимого к договорным и деликтным обязательствам), указывается на то, что суду следует определить право, имеющее наиболее тесную связь со сделкой и сторонами (the most significant relationship to the transaction (occurrence) and the parties), путем применения принципов, изложенных в параграфе 6. Данный параграф 6, получивший, таким образом, центральное значение в системе Второго Свода конфликтного права, представляет собой набор нормообразующих факторов различной природы, основанный на описанных выше системах. Параграф 6 предписывает суду при отсутствии применимых законодательных предписаний руководствоваться следующими факторами (choice-of-law principles):

(а) потребности междуштатной и международной систем (the needs of the interstate and international systems);

(б) относящиеся к делу политики права суда (the relevant policies of the forum);

(в) относящиеся к делу политики других заинтересованных государств и относящиеся к делу интересы таких государств в определении конкретного вопроса (the relevant policies of other interested states and the relevant interests of those states in the determination of the particular issue);

(г) защита обоснованных ожиданий (the protection of justified expectations);

(д) основные политики, закрепленные в основе определенной области права (the basic policies underlying the particular field of law);

(е) определенность, предсказуемость и единообразие результата (certainty, predictability, uniformity of result);

(ж) легкость в определении и применении права (ease in the determination and application of the law to be applied).

В официальном комментарии к параграфу 6 Второго Свода конфликтного права подчеркивается, что приведенный перечень из семи факторов не является исчерпывающим и не представляет собой строго определенной иерархии, поскольку значимость того или иного фактора зависит от обстоятельств каждого конкретного дела: "Не предлагается считать данный перечень факторов исчерпывающим. Несомненно, суд в определенных случаях может принять во внимание другие факторы при решении вопроса о выборе применимого права. Также не предлагается считать, что упомянутые факторы расположены в порядке их относительной важности. Различный вес должен признаваться за определенным фактором или группой факторов в различных областях международного частного права" <594>.

--------------------------------

<594> Restatement (Second) of Conflict of Laws with Revisions. Vol. 1. §§ 1 - 221. P. 12.

Как и во многих других системах, нормообразующие факторы Второго Свода конфликтного права могут быть разделены на две группы - материальные и коллизионные факторы. Данная классификация приводится в официальном комментарии ко Втором Своду: "Политики, отражаемые коллизионными нормами, в принципе относятся к двум разновидностям: политикам, которые лежат в основе определенных национальных (материально-правовых. - А.А.) норм, и политик, которые лежат в основе трансграничной ситуации в целом" <595>.

--------------------------------

<595> Ibid. P. 10.

Важной отличительной чертой двух последних систем нормообразующих факторов (систем Р. Лефлара и параграфа 6 Второго Свода конфликтного права), создававшихся в период открытого противостояния различных коллизионных подходов, является их эклектичность. Фр. Юнгер отмечает в отношении системы Р. Лефлара, что "его пять влияющих на выбор права соображений являются по-настоящему эклектичными. Они покрывают все возможные подходы, начиная от разнонаправленного подхода (соображения а) и в)) через однонаправленный подход (соображение г) "реализация правительственных интересов отечественного законодателя") до материально-правового подхода ("применение лучшей правовой нормы") <596>. Аналогичным образом, и параграф 6 Второго Свода конфликтного права наряду с достаточно традиционными коллизионными и материальными нормообразующими факторами, использует принципы, непосредственно основанные на теории правительственного интереса Бр. Карри, представляющей собой проявление однонаправленного подхода (факторы (б) и (в)) <597>.

--------------------------------

<596> Juenger Fr. Choice of Law and Multistate Justice. P. 143.

<597> В американской литературе отмечается, что сам В. Риз был недоволен аморфностью и эклектичным характером положений параграфа 6, редакция которого была в значительной степени сформулирована под влиянием одного из консультантов - Верховного судьи штата Калифорния Трейнора (Traynor), который являлся сторонником теории Бр. Карри (Kay H. A Defense of Currie's Governmental Interest Analysis // Recueil des Cours / Collected Courses of the Hague Academy of International Law. Vol. 215. 1989-III. P. 36 - 37).

Составитель Второго Свода конфликтного права В. Риз подчеркивал, что значение элементов теории правительственного интереса Бр. Карри в рамках системы Второго Свода не следует переоценивать: "...применение относящейся к делу местной нормы государства, имеющего наибольший интерес, является только одной из нескольких коллизионных политик, причем не обязательно самой важной. Соответственно, от поиска такого государства будет правильным отказаться в ситуациях, когда суд находит данную задачу отнимающей непропорционально много времени или когда суд не видит подходящей основы для определения точного характера и относительной силы политик, лежащих в основе отдельных потенциально применимых правовых норм. В таких ситуациях для суда будет правильным сосредоточить свои усилия на реализации других коллизионных политик" <598>.

--------------------------------

<598> Reese W. Choice of Law: Rules or Approach // Cornell Law Review. 1971 - 1972. Vol. 57. P. 322 - 323.

В данной связи можно прийти к выводу, что если в Европе учет публичных факторов осуществляется преимущественно с помощью института сверхимперативных норм и свойственного ему метода прямого национального регулирования, то в США публичные факторы имеют преобладающее значение в рамках использования механизма, основанного на теории анализа правительственного интереса Бр. Карри. Весьма показательным является то, что оба механизма представляют собой проявления однонаправленного подхода к решению коллизионной проблемы.

Система нормообразующих факторов Второго Свода конфликтного права и теория Р. Лефлара получили широкое распространение в практике американских судов различных штатов <599>.

--------------------------------

<599> По оценкам авторов ведущего американского учебника по международному частному праву, в сфере определения права, применимого к договорным обязательствам, подходы Второго Свода конфликтного права используются судами 25 американских штатов, а теория Р. Лефлара - судами двух штатов. В сфере определения права, применимого к деликтным обязательствам, подходы Второго Свода конфликтного права используются судами 21 штата, а теория Р. Лефлара - судами 5 штатов (Scoles E., Hay P., Borchers P., Symeonides S. Op. cit. P. 86). Критики связывают такую популярность с тем, что с помощью положений указанных систем американские суды могут обосновать любой предпочтительный материально-правовой результат, создавая видимость легитимности выносимого судебного решения: "Компромисс между нейтральной локализацией и оценкой (материально-правовых) политик предоставил судам практически неограниченную свободу для мотивирования в терминологии Второго Свода любого коллизионного решения, которое им нравится, что придает оттенок легитимности даже наиболее сомнительному решению" (de Boer T. Beyond Lex Loci Delicti. P. 201).

6.7.6. Сравнение европейских и американских систем

нормообразующих факторов

Особенностью американских систем нормообразующих факторов является их ориентация на использование преимущественно не законодателем, а правоприменителем. Это связано со специфическими чертами американского коллизионного права, для которого характерно невмешательство федеральных властей в коллизионное регулирование и отсутствие детального законодательного регулирования на уровне отдельно взятых штатов. Использование судами в условиях практически полного отсутствия законодательных норм системы нормообразующих факторов во многих случаях приводит к явному судейскому субъективизму, поскольку суды не имеют достаточно возможностей и ресурсов для осуществления сложного правового анализа, который необходим для сбалансированного и эффективного применения любой системы нормообразующих факторов.

В европейской доктрине высказывается точка зрения о том, что европейские коллизионные подходы, направленные на учет материальных факторов, являются разновидностью описанных выше американских теорий. В частности, немецкая исследовательница М. Мюль в своей монографии приходит к выводу о том, что континентальный принцип особой коллизионной защиты слабой стороны является проявлением теории лучшего права Р. Лефлара <600>.

--------------------------------

<600> См.: Die Lehre vom "besseren" und Recht im internationalen Privatrecht. 1982. S. 5.

С нашей точки зрения, полное отождествление европейского и американского подходов к системам нормообразующих факторов было бы неверным. Можно выделить следующие принципиальные различия между европейским и американским подходами к учению о нормообразующих факторах.

Во-первых, в современной европейской коллизионной доктрине системы нормообразующих факторов предназначены прежде всего для законодателя. Как отмечает С. Симеонидес, многое из того, что американские подходы предлагают осуществлять на уровне правоприменения, другие системы осуществляют на законодательном уровне <601>. Американский автор видит серьезные преимущества именно в европейском подходе: "Я убежден в том, что существуют важные качественные различия между разрешением коллизионной проблемы путем учета материально-правового результата с помощью законодательства и с помощью правоприменения, как это предлагается Р. Лефларом и в особенности Фр. Юнгером. В первом случае желательный результат определяется заранее и в абстрактной форме через консенсусные механизмы коллективного демократического процесса. В последнем случае результат определяется постфактум и для конкретного случая, часто составом из единственного судьи, которому, при всей чистоте намерений, нелегко избежать угрозы субъективизма. По этой причине я приветствую выборочное и целенаправленное использование ориентированных на материальный результат норм в коллизионном законодательстве... но я сохраняю весьма скептический настрой в отношении ненаправленного и ничем не ограниченного выбора результата при разрешении коллизионной проблемы в процессе правоприменения" <602>.

--------------------------------

<601> Private International Law at the End of the 20th Century: Progress or Regress? P. 26.

<602> Ibid. P. 29 - 30.

Во-вторых, как указывалось выше, американские теории имеют повышенную склонность к использованию однонаправленного подхода: как правило, существенным элементом любой американской системы нормообразующих факторов является изучение той сферы действия материально-правовых норм, которую определил для своих норм каждый отдельно взятый иностранный законодатель. В Европе тенденция использования однонаправленного подхода сосредоточена в рамках института сверхимперативных норм, который имеет ограниченную сферу применения.

В-третьих, американские системы пронизаны идеей depecage и предполагают определение с помощью систем нормообразующих факторов применимого права не для отношения в целом, а для отдельных вопросов (issues), возникающих в ходе судебного разбирательства. Таким образом, важным различием является отношение к расщеплению применимого права.

Наконец, многие американские системы предусматривают, что при изучении материальных факторов можно производить абстрактное сравнение материально-правовых норм разных стран на предмет предпочтительности зафиксированного в них правового регулирования. Ярким примером является теория Р. Лефлара, в которой с подачи американских судов выявление абстрактно наилучшей материально-правовой нормы (better-law approach) играет центральную роль. В европейской доктрине подобное абстрактное сравнение материально-правовых норм разных стран считается непродуктивным и опасным. Поэтому учет материальных факторов в Европе в основном производится на основе определения предпочтительного материально-правового результата (например, действительность сделки с точки зрения формальных требований или повышенная правовая защита слабого участника отношения) с последующим сравнением различных правопорядков исключительно с позиций достижения этого конкретного материально-правового результата в рамках конкретного дела.

Вместе с тем если принимать во внимание перечисленные выше различия, то бросается в глаза значительное сходство в методологических подходах, используемых в описанных выше теориях европейских и американских авторов <603>. В обеих группах теорий авторы признают необходимость выделения коллизионных, материальных и публичных нормообразующих факторов, причем перечень отдельных факторов в значительной степени повторяется. Зачастую различаются лишь словесные обозначения и описания соответствующих нормообразующих факторов. Например, практически все авторы признают существование таких коллизионных факторов, как международное единообразие решений, определенность и предсказуемость правового регулирования, защита разумных ожиданий участников отношений. Равным образом, все авторы соглашаются с необходимостью учета материальных принципов, заложенных в основе соответствующей области права.

--------------------------------

<603> На наличие существенного сходства между коллизионными факторами, выделяемыми Р. Лефларом и В. Ризом, с одной стороны, и традиционно используемыми в европейском коллизионном законодательстве, с другой стороны, обращает внимание, в частности, итальянский ученый Э. Витта (Vitta E. The Impact in Europe of the American "Conflicts Revolution" // American Journal of Comparative Law. 1982. Vol. 30. P. 17).

6.8. Выводы относительно наиболее оптимальной системы

нормообразующих факторов

С нашей точки зрения, проведенный анализ позволяет предложить систему нормообразующих факторов, основанную на достижениях как европейской, так и американской доктрины международного частного права.

Данная система основана на выделении трех групп нормообразующих факторов. В первую группу следует включить собственно коллизионные нормообразующие факторы, которые связаны с учетом специфических принципов и задач международного частного права. Основываясь на достижениях теории юриспруденции интересов, следует также признать существование у субъектов трансграничных отношений отдельной группы интересов, связанных с определением применимого права, которые подлежат непосредственному учету при решении вопроса об оптимальном коллизионном регулировании. С нашей точки зрения, весьма удобной в применении является классификация различных видов собственно коллизионных факторов, предложенная немецким коллизионистом Г. Кегелем и развитая его учеником Кл. Шуригом. Данная классификация была подробно проанализирована в третьей главе настоящей работы и основана на выделении трех групп коллизионных факторов:

- факторы, нацеленные на учет индивидуальных интересов отдельных субъектов отношений (интерес субъекта в применении того права, в котором сосредоточен центр его активности - то есть права гражданства, места жительства, места инкорпорации или места осуществления основной деятельности; интерес субъектов в возможности самостоятельно выбирать применимое право);

- факторы, нацеленные на учет интересов оборота, то есть интересов всех потенциальных участников соответствующих отношений (интересы оборота, которые, как правило, связаны с применением привязок, основанных на учете характеристик объектов и юридических фактов, порождающих, изменяющих или прекращающих правоотношения);

- коллизионные факторы общего характера, выражающие интересы правопорядка в наиболее эффективном и последовательном процессе определения применимого права (в терминологии Г. Кегеля - интересы правопорядка, включая международное и внутреннее единообразие решений, правовая определенность и предвидимость коллизионных решений, облегчение задачи суда в ходе решения коллизионной проблемы).

Вторую и третью группы нормообразующих факторов составляют такие факторы, которые относятся к сфере материального права и связаны с учетом материально-правового результата. В данном случае в отличие от коллизионных факторов отсутствует потребность в непосредственном изучении отдельных интересов субъектов отношений, связанных с материально-правовым регулированием. Подобного рода анализ интересов уже был проделан законодателем при формулировании соответствующих материально-правовых норм, поэтому в рамках международного частного права мы можем воспользоваться (и ограничиться) уже имеющимися результатами, выраженными в материально-правовых нормах.

Разделение материально-правовых факторов на две группы связано с принципиальным различием между частным и публичным правом. Данным сферам присущи различные методы и способы правового регулирования, которые оказывают влияние также на международное частное право. Для учета второй группы факторов (материальных факторов, отражающих преобладающий публичный интерес) наиболее удобным и эффективным является однонаправленный подход. Несмотря на существование различных исторических вариаций, в современной европейской доктрине однонаправленный подход реализуется через институт сверхимперативных норм, который является проявлением самостоятельного метода международного частного права - метода прямого национального регулирования. Вместе с тем в некоторых случаях такие публичные факторы могут оказывать определенное ограниченное влияние и на коллизионное регулирование в других областях, поскольку публичный интерес может сопутствовать и частноправовым нормам. В частности, наличие большого количества публично-правовых норм того или иного государства, которые сложно отделить от частноправового регулирования, может стать стимулом для того, чтобы и при определении применимого права для частноправовых отношений была выбрана коллизионная привязка к тому праву, в составе которого находится большое количество смежных публично-правовых норм <604>.

--------------------------------

<604> Ярким примером в данном случае являются трудовые договоры. Используемая в их отношении в западноевропейском коллизионном праве объективная коллизионная привязка к месту выполнения работником трудовой функции объясняется многими авторами тем, что в праве по месту выполнения работы всегда присутствует большое число публично-правовых норм (нормы о требованиях к рабочим местам, об обеспечении здоровья и безопасности работников, о режиме рабочего времени и т.п.), применение которых в конкретной ситуации зачастую тесно связано с частноправовым регулированием. Фр. Вишер в своей работе говорит о феномене "абсорбации" отдельных разновидностей договоров социальной сферой права того или иного государства: "Для тех договоров, в которых исполнение типичного обязательства регулируется материальным правом преимущественно императивными нормами, именно право этого государства обычно будет признано применимым к договору, поскольку оно имеет наибольший относящийся к делу интерес и на него полагается сторона, чьи интересы защищаются или чье поведение (императивно) регулируется. Это обычно ведет к применению права места нахождения (или, говоря словами Каверса, "домашнего права") соответствующего субъекта... Этот подход принимает во внимание факт того, что договор абсорбируется социальной сферой того права, которое правомерным образом осуществляет контроль над стороной, чье положение требует защиты, или стороной, на которую налагаются определенные стандарты поведения" (Vischer Fr. The Antagonism between Legal Security and the Search for Justice in the Field of Contracts // Recueil des Cours / Collected Courses of the Hague Academy of International Law. Vol. 142. 1974-II. P. 61 - 62).

Третья группа факторов включает в себя материальные факторы, связанные с материально-правовым регулированием, в котором преобладает не публичный интерес, а интерес отдельного субъекта или отдельной группы лиц. Данная группа факторов направлена на учет того материально-правового интереса, который рассматривается законодателем в качестве преобладающего применительно к тому или иному институту частного права. Проведенный выше анализ показывает, что нормообразующие факторы этой третьей группы могут успешно взаимодействовать с собственно коллизионными факторами и работать в рамках разнонаправленного подхода, который выражается в применении традиционного коллизионного метода.

В качестве примера такого успешного взаимодействия различных групп нормообразующих факторов можно привести коллизионное регулирование договоров с участием потребителя или трудовых договоров. Материальные факторы третьей группы свидетельствуют о наличии в данных институтах материального права преобладающего интереса, направленного на повышенную правовую защиту слабой стороны в договоре, - потребителя или работника. Публичные факторы второй группы свидетельствуют о том, что существует прямо выраженный интерес законодателя в преимущественно императивном регулировании этих отношений. Указанные факторы материально-правового характера (факторы из второй и третьей групп) могут быть успешно сбалансированы с коллизионными нормообразующими факторами из первой группы. В ситуации с договорами с участием потребителя это приводит к акценту на индивидуальных коллизионных интересах слабой стороны (потребителя) и применении объективной коллизионной привязки к праву места жительства потребителя. В ситуации с трудовыми договорами коллизионное решение выглядит несколько иным и делает акцент на объективной привязке к месту, в котором работник выполняет свою трудовую функцию.

Построение какой-либо иерархии нормообразующих факторов в духе теории В. Венглера не представляется возможным, поскольку в зависимости от сферы коллизионного регулирования преобладающее значение могут получать нормообразующие факторы различных групп. Для тех институтов, в которых можно выявить преобладающую цель материально-правового регулирования, ведущую роль будут играть материальные нормообразующие факторы. В сферах, в которых вопросы частноправового регулирования тесно увязаны с публично-правовым законодательством, важную роль будут играть публичные нормообразующие факторы, а также особый институт сверхимперативных норм. В оставшейся части на первый план выйдут коллизионные нормообразующие факторы, которые будут сохранять свое влияние и в описанных выше ситуациях.

Основываясь на вышеизложенном, следует сделать следующие выводы. Одной из важнейших тенденций развития современного коллизионного права является его материализация, которая заключается в учете материально-правового регулирования и материально-правового результата при определении применимого права. Учет связанных с этим материальных нормообразующих факторов осуществляется как в рамках традиционных коллизионных норм (функциональных двусторонних норм и эксклюзивных односторонних норм), так и с помощью нового механизма множественности коллизионных привязок.

В работе предложена оригинальная классификация норм с множественностью коллизионных привязок. Во-первых, следует различать множественность в широком и узком смысле слова. Множественность в широком смысле слова (сложные коллизионные нормы с дифференцированным объемом) охватывает несколько различных коллизионных норм, регулирующих тесно связанные аспекты одного правоотношения. Множественность в узком смысле слова применяется для характеристики одной коллизионной нормы с несколькими коллизионными привязками и включает в себя следующие разновидности: альтернативные, субсидиарные, кумулятивные, дистрибутивные, комбинированные коллизионные нормы, а также ситуации наложения нескольких коллизионных привязок.

Дата добавления: 2014-11-25