От лотоса к пренауке 10 страница

Вторым элементом экспериментальной ситуации, которую мы пытаемся уточнить некоторым образом, являются физические условия измерения. Бесспорно, что физические условия, в которых производится из­мерение, в той или иной степени влияют на результат измерения. Если нам известен результат измерения, но не известны соответствующие условия, то полученная информация, вообще говоря, не снимает той неопре­деленности, которая выражается исходным вопросом.

Рассмотрим теперь вопрос о способе измерения как неотъемлемой стороне всякой измерительной проце­дуры. Способ измерения включает в себя три главных момента: 1) выбор единицы измерения и получение набора соответствующих мер; 2) установление прави­ла сравнения измеряемой величины с мерой и прави­ло сложения мер; 3) описание процедуры сравнения. Вопрос о выборе единицы измерения был уже выше рассмотрен, рассмотрим теперь следующие из пере­численных моментов в рамках нашего примера.

¹ Аддитивность — свойство величин (например, объем, плот­ность, вес], для которых характерно, что численная величина, со­ответствующая целому объекту, всегда равна сумме величин, со­ответствующих его частям, каким бы образом мы этот объект ни разбивали на части.

Возьмем устройство, представляющее собой рав­ноплечий рычаг — весы. Опираясь на законы рычага и закон всемирного тяготения, можно сформулировать следующее правило сравнения весов: если тела урав­новешиваются на равноплечем рычаге, то веса тел равны. Учитывая свойство аддитивности¹ масс, можно сформулировать и правило сложения мер: вес гирь, положенных на одну чашку весов, равен арифметичес­кой сумме весов отдельных гирь. Тогда процедура сравнения измеряемой величины с мерой выглядит весьма просто. Уравновесим измеряемое тело на ве­сах при помощи имеющихся у нас латунных гирь. Число гирь л, потребовавшееся для этой операции, будет как раз равно численному значению измеряемой величины. Применяя основное уравнение измерения, получаем р = п кг, где р — вес измеряемого тела.

Полученный результат, однако, в строгом смысле справедлив лишь для вакуума. Известно, что при взве­шивании в воздухе на тела и гири действует архиме­дова выталкивающая сила. Поскольку объем взвеши­ваемых тел и объем гирь, как правило, неодинаковы, то неодинаковы и выталкивающие силы. Это значит, что необходимо внести поправку на потерю веса тела в воздухе в конечный результат измерения. Получен­ное в результате измерения отвлеченное число имеет с гносеологической точки зрения две важные особен­ности. Обе эти особенности связаны с диалектикой абсолютного и относительного в познании.

Прежде всего число л есть не что иное как свое­образный «ответ» природы на экспериментально по­ставленный вопрос, то есть представляет собой новые объективные сведения о природе, некоторую инфор­мацию. Этот ответ мы получили на сконструированном нами и понятном для нас языке относительных вели­чин, мы задавали вопрос природе таким образом, что­бы ее ответ был понятен для нас и мог быть выражен на принятом нами языке.

До сих пор мы все время рассматривали так назы­ваемое прямое измерение. Однако с развитием науки все большее практическое и теоретическое значение приобретает метод косвенного измерения. При прямом измерении результат получается путем непосредствен­ного сравнения измеряемой величины с эталоном, а также с помощью измерительных приборов, позволя­ющих непосредственно получать значение измеряемой величины (например, амперметр). При косвенном из­мерении искомая величина определяется на основании прямых измерений других величин, связанных с пер­вой математически выраженной зависимостью.

Возможность косвенного измерения как особой по­знавательной процедуры, ведущей к получению объек­тивного знания, вытекает из того, что в объективном мире одни явления, свойства, качества связаны с другими. Взаимозависимость различных процессов, свойств, сто­рон может, в частности, выражаться в том, что измене­ние какой-либо одной исследуемой величины обуслов­ливает изменение другой. В математике такая зави­симость называется функциональной. Из практики известно, например, что длина пути S, пройденного пешеходом, зависит от времени (, в течение которого пешеход находился в движении. Уже простое наблю­дение, таким образом, может привести нас к установ­лению определенной функциональной зависимости:

S = f(t).

Однако полученный вывод еще не позволяет де­лать какие-либо заключения о том, как именно измене­ние одной величины зависит от изменения другой, то есть мы не знаем правила, с помощью которого можно было бы каждому численному значению независимой величины f сопоставить соответствующее значение не­зависимой величины 5. Понятно, что такое правило и не может быть получено с помощью наблюдения. Это вытекает уже из того, что наш вопрос мы формулиру­ем на языке величин, а о величинах можно что-либо утверждать лишь с помощью измерения. Величайшим достижением научного познания явилось как раз то, что люди научились определять значение той или иной величины, не прибегая к прямому измерению ее, то есть задачу измерения одних величин сводить к задаче измерения других.

Для случая равномерного и прямолинейного дви­жения тела мы можем провести прямое измерение как t, так и 5. Пусть, например, в результате измерения мы получили следующую таблицу:

t	S
п	2п

Из таблицы видно, что численное значение S мож­но получить путем умножения соответствующего чис­ленного значения г на 2. Итак, мы нашли правило пре­образования любого численного значения независимой величины в соответствующее значение зависимой: S = 2f. Мы видим, что численное значение S зависит не только от численного значения t, но и от числа 2, кото­рое представляет собой численное значение некоторой третьей величины, характеризующей само движущее­ся тело. Эта величина есть не что иное, как средняя скорость тела. В таком случае мы можем записать наше уравнение в виде физического закона:

S = vt, или v = S/t.

Очевидно, что численное значение v, которое было нами найдено, справедливо только для нашего частно­го случая. Тем не менее, сам способ определения ве­личины v является универсальным для данного вида движения.

Итак, от констатации связи между величинами мы перешли с помощью измерения к установлению зако­на. Измерение, как известно, является фундаментом всего физического знания. В свое время Бриджмен указал на опасность введения в теорию неизмеряемых величин и операционально неопределяемых понятий. Разрабатываемая естествоиспытателями операцио­нальная техника как раз и позволяет выявлять эмпи­рические условия и границы применимости научных понятий.

§ Эксперимент

Исследователь прибегает к постановке экспери­мента в тех случаях, когда необходимо изучить некото­рое состояние предмета наблюдения, которое в есте­ственных условиях далеко не всегда присуще объекту или доступно субъекту. Воздействуя на предмет в спе­циально подобранных условиях, исследователь целе­направленно вызывает к жизни нужное ему состояние, а затем изучает его. В сравнении с наблюдением структура эксперимента как бы удваивается: один из его этапов представляет собой деятельность, цель ко­торой — достижение нужного состояния предмета, другой связан с собственно наблюдением. При этом эк­сперимент — это такое вопрошание природы, когда ученый уже нечто знает о предполагаемом ответе. Бла­годаря чему эксперимент становится средством полу­чения нового знания? Для ответа на этот вопрос необ­ходимо понять логику и условия перехода от прежнего знания к открытию, к новому научному утверждению. Чтобы превратить эксперимент в познавательное сред­ство, необходимы операции, позволяющие перевести ло­гику вещей в логику понятий, материальную зависи­мость в логическую. Для этого нужно располагать сле­дующим рядом: 1) принципами теории и логически выводимыми из них следствиями; 2) идеализированной картиной поведения объектов; 3) практическим отожде­ствлением (в заданном интервале абстракции) идеали­зированной модели с некоторой материальной конструк­цией. Существуют два типа экспериментальных задач: 1) исследовательский эксперимент, который связан с поиском неизвестных зависимостей между нескольки­ми параметрами объекта и 2) проверочный эксперимент, который применяется в случаях, когда требуется подтвер­дить или опровергнуть те или иные следствия теории.

¹ Спасский Б.И. История физики. Ч. 1. МГУ, 1963. С. 192.

Рассмотрим следующий пример из истории физи­ки. В 70-х годах XVIII века английский физик Кавендиш проделал интересный опыт с целью определения эле­ментарного закона, характеризующего силы взаимодей­ствия между электрическими зарядами. Для этого он «взял две металлические полусферы, закрепленные на изолирующей раме, которые могли соединяться и разъе­диняться. Внутри этих полусфер он поместил шар, по­крытый фольгой, посаженный на стеклянную ось, так что между полусферами, когда они были соединены, и шаром не было контакта. После этого он соединил по­лусферы и шар тонкой проволокой и сообщил им элек­трический заряд. Разъединив затем полусферы, он вы­нул шар и исследовал, какой заряд остался на нем. Измерения показали, что заряд на шаре равен нулю»¹.

Из этого опыта Кавендиш сделал следующий вы­вод: электрическое притяжение и отталкивание долж­ны быть обратно пропорциональны квадрату расстоя­ния. Для человека, не являющегося специалистом в области физики и математики, такой вывод будет пол­ной неожиданностью. Очень трудно установить непос­редственно какую-нибудь связь между техническими условиями эксперимента и утверждением о законе взаимодействия между электрическими зарядами. Что же позволило сформулировать это утверждение как следствие данного опыта? Кавендиш воспользовался следующим теоретическим представлением. Если по­лагать, что электрические силы обратно пропорцио­нальны некоторой степени расстояния, то только в том случае весь заряд собирается на внешней сфере, ког­да эта степень равна 2. Без знания последней «теоре­мы» мы не смогли бы сделать экспериментальный вывод, принадлежащий Кавендишу.

Этот пример показывает, что получение экспе­риментального вывода (нового знания) и, следователь­но, реализация познавательной функции эксперимен­та не является простой задачей, что вывод не вытекает непосредственно из опыта. Он свидетельствует о том, что только при определенных предпосылках и услови­ях исследователь может получить истинное утвержде­ние, наблюдая организованное им материальное взаи­модействие. Раскрытие характера этих предпосылок и условий в их взаимоотношении с материальным вза­имодействием и есть та задача, решение которой может сделать для нас ясным ответ на вопрос: почему эксперимент есть средство получения нового знания?

Всякому эксперименту предшествует подготови­тельная стадия. В основе предварительной деятельно­сти лежит замысел эксперимента, представляющий собой некоторое предположение о тех связях, которые должны быть вскрыты в процессе его и которые уже предварительно выражены с помощью научных поня­тий, абстракций. В эксперименте, как правило, исполь­зуются приборы — искусственные или естественные материальные системы, принципы работы которых нам хорошо известны, ибо в противном случае их приме­нение обесценивается, так как показания их не были бы для нас понятными. Таким образом, в рамках наше­го эксперимента уже фигурирует в «материализован­ной» форме наше знание, некоторые теоретические представления. Без них немыслим эксперимент, по крайней мере, в рамках более или менее сложившейся науки. Это, разумеется, не исключает из рамок экспе­римента процедуру наблюдения, которое дает нам тот материал, значение и смысл которого мы можем «рас­шифровать», опираясь на предшествующую деятель­ность, на уже имеющееся у нас знание. Особенно наглядно эта зависимость понимания эксперимента от уже имеющегося у нас знания выступает в совре­менной физике. «Именно поэтому человек, незнако­мый с атомной физикой, не может получить никакого опытного знания о микромире, если очутится в лабо­ратории ученого-физика. Он заметит щелканье счет­чиков, вспышки на экранах, вычерченные кривые на бумаге и пр., но эти наблюдения будут для него со­вершенно пустым и ничего не значащим материалом. В силу этого несведущему в физике человеку никогда не будут доступны микрообъекты, их свойства, законо­мерности движения. Для него наблюдаемое не может служить материалом и источником познания сущнос­ти явлений»¹.

Всякая попытка отделить эксперимент от теорети­ческих знаний делает невозможным понимание его природы, познавательной сущности. Она перечерки­вает по существу всю ту целесообразную деятельность, которая предшествует эксперименту и результатом ко­торой он является. Вне ее эксперимент есть обычное материальное взаимодействие, взаимодействие, в прин­ципе не отличающееся от тех, которые совершаются на наших глазах повсеместно, ежеминутно. Только тогда, когда последнее, будучи формой практической деятельности и, следовательно, деятельности целесо­образной, превращается нами в познавательное сред­ство, оно выступает как эксперимент.

' Кузьминов ГЛ. Чувственное и логическое в познании микро­мира. М: Мысль, 1965. С. 62.

| Гносеологическая функция приОоров ______________________

Все вещи раскрывают свои свойства через взаи­модействия. Очевидно, что первой формой взаимодей­ствия, в результате которого человек получает инфор­мацию о реальности, есть взаимодействие объектов через информационного посредника с самими органа­ми чувств. Эти последние, как подчеркивал В. А. Фок, в известных случаях могут рассматриваться как устрой­ства, аналогичные приборам, т. е. как своего рода пер­вичные приборы. Каждый такой прибор работает впол­не автономно (хотя и в координации с другими). Сен­сорный аппарат человека представляет собой поэтому многоканальную систему получения информации. Каж­дый канал, начинающийся с сетки отдельных перифе­рических рецепторов, передает информацию, которая заканчивается ощущением строго определенной мо­дальности (зрительной, слуховой и др.).

Поскольку органы чувств как механизм приспо­собления к экологической и социальной среде сложи­лись в результате длительной эволюции человека, то сенсорная информация поступает в сознание на языке «чувственных данных», семантика которого понятна субъекту и в этом смысле не требует никакой особой интерпретации. Будучи исходной и потому не своди­мой к какому-либо еще более глубокому уровню, эта первичная семантика может интерпретироваться на языке более высоких этажей, в частности, на уровне восприятия. Здесь семантика возникает на базе меха­низма свертывания и предметного истолкования «чув­ственно данного». Язык восприятий является более богатым и в этом смысле более адекватным действи­тельности. Обычно человек уже в раннем детстве на­учается истолковывать «чувственно данные» в форме восприятий, используя такие отработанные в предмет­ной деятельности операции, как отождествление, ка­тегоризация, классификация, узнавание и др. Следую­щий уровень интерпретации данных ощущения и вос­приятия — это описание и объяснение наблюдаемых явлений, осуществляемое на основе системы научных абстракций, в контексте эмпирического уровня функ­ционирования знания.

В каких же случаях возникает необходимость во включении в гносеологическую ситуацию приборов как особого класса посредников? Введение приборов в процесс познания обусловлено целым рядом важных обстоятельств, связанных с необходимостью: 1) преодо­ления ограниченности органов чувств; 2) преобразова­ния информации об исследуемом объекте в форму, доступную чувственному отражению; 3) создания экс­периментальных условий для обнаружения объекта; 4) получения количественного выражения тех или иных характеристик объекта. Таким образом, перед нами особый тип гносеологической ситуации, который ко­ротко можно назвать приборным.

Что же такое прибор? Прибором можно назвать познавательное средство, представляющее собой ис­кусственное устройство или естественное матери­альное образование, которое человек в процессе позна­ния приводит в специфическое взаимодействие с ис­следуемым объектом с целью получения о последнем полезной информации.

Очевидно, что тот или иной материальный объект выступает в функции прибора не сам по себе, а лишь тогда, когда он присоединен к органам чувств в каче­стве особой надстройки над ним и служит специфи­ческим передатчиком информации. Каковы условия этого присоединения? Взаимодействие прибора и объекта должно приводить к такому состоянию реги­стрирующего устройства, которое может быть непос­редственно зафиксировано органами чувств в виде макрообраза. Данное положение подчеркивают мно­гие авторы (Н. Бор, М.А. Марков, В.А. Фок). Оно выте­кает, в частности, из того факта, что сам человек «фи­зически, как орудие исследования, представляет со­бой макроскопический прибор»¹.

¹ Марков М.А. О природе физического знания // Вопросы фи­лософии, 1947. № 2. С. 152.

Все приборы можно условно разделить на два клас­са — качественные и количественные. Приборы пер­вого класса вводятся в познавательную ситуацию в тех случаях, когда исследователя интересует информация о качественной стороне объекта, причем последняя не может быть получена непосредственно с помощью органов чувств ввиду ограниченности последних.

Важнейшая познавательная функция приборов первого класса состоит в максимальном усилении и расширении познавательных возможностей органов чувств. Однако в зависимости от того, как тот или иной прибор выполняет данную,функцию, все они могут быть разделены на три типа: 1) усилители, 2) анализа­торы, 3) преобразователи¹. Рассмотрим каждый из этих типов в отдельности.

Приборы-усилители. Приборы данного типа при­меняются в тех случаях, когда идущие от объекта сиг­налы остаются в обычных условиях за порогом ощуще­ний или когда особенности среды затрудняют их не­посредственное отражение. Очевидно, что воздействие прибора на сигнал изменяет в последнем лишь его характеристики как физического носителя информа­ции. Другими словами, прибор-усилитель (например, микроскоп) должен так изменить сигнал, чтобы он стал доступен соответствующему органу чувств, при этом сохраняется инвариантной передаваемая сигналами информация. Во всех случаях техническая задача при­боров-усилителей состоит в том, чтобы доставлять сиг­налы любым возможным способом от исследуемого объекта к органам чувств, не меняя при этом качествен­ную определенность выходного сигнала по сравнению с сигналом на входе.

¹ Лазарев Ф.В., Трифонова М.К. Роль приборов в познании и их классификация // Философские науки, 1970. №6.

С каким бы типом качественных приборов человек ни имея дело, в конечном счете он получает информа­цию в виде чувственного образа. Однако в зависимо­сти от используемого типа прибора гносеологический статус названного образа может быть различным. Как известно, любой чувственный образ представляет со­бой результат наложения двух противоположных про­цессов и соответственно двух структур — структуры, объективированной в информационном посреднике, и структуры, связанной с характером соответствующей интерпретативной матрицы воспринимающей систе­мы. Аналогично этому «приборные данные», или фак­ты, несут в себе момент двойственности: с одной сто­роны, они определяются объектом самим по себе и в этом смысле выступают как нечто самодостаточное и первичное по отношению к какой бы то ни было тео­рии, с другой стороны, факты предполагают теорети­ческий контекст их прочтения, и в этом смысле обяза­тельно выступают как «теоретически нагруженные», как нечто такое, что должно быть вписано в концепту­альную рамку.

Применяя приборы-усилители в процессе позна­ния, человек получает в каждом конкретном случае образ, который, будучи взятый с точки зрения конеч­ного результата отражения, сохраняет гносеологичес­кий статус непосредственного чувственного образа исследуемого объекта. Из сказанного вытекает, что те­оретическая картина явления, которую наблюдатель воссоздает с помощью приборов-усилителей, может быть на заключительной стадии описана без всякого упоминания о самом приборе. Другими словами, про­исходит элиминация прибора из конечного познава­тельного результата.

Приборы-анализаторы. Необходимость использова­ния приборов-анализаторов связана с особенностями самого исследуемого объекта по отношению к постав­ленной задаче. В функцию прибора здесь не входит какое бы то ни было изменение сигналов, идущих от объекта; техническая задача приборов-анализаторов (например, спектроскоп, хроматографическая бумага и т. п.) состоит в том, чтобы путем непосредственного воздействия на исследуемый объект (в частности, пу­тем механического, физического или химического его разложения) преобразовать его в такую форму, что появляется возможность получить с помощью органов чувств новую дополнительную информацию.

Рассмотрим в связи с этим один конкретный при­мер. Допустим, требуется определить химический со­став вещества спектральным методом. Для этого преж­де всего получают спектрограмму — визуально наблю­даемое распределение спектральных линий вещества

Глава 2. Методы змпиричвшге исшдоваш

на пластинке. Расшифровка спектрограммы осуществ­ляется путем сравнения ее со стандартной спектро­граммой, на которой против каждой линии указана соответствующая длина волны. Очевидно, что эталон­ный образец заключает в себе лишь ранее получен­ное знание и как таковой не может дать эксперимен­татору никакой новой информации. Сравниваемый образец, взятый сам по себе, также не может доста­вить интересующую исследователя информацию. Лишь соединение обоих образцов в рамках особой познавательной операции сравнения (и лишь в том случае, когда названная операция позволяет произве­сти идентификацию образцов) приводит к получению новой информации.

В чем суть идентификации с гносеологической точки зрения? Непосредственно поступающая при сопоставлении образцов сенсорная информация позво­ляет лишь установить тождество или различие тех или иных сравниваемых линий. То обстоятельство, что две какие-либо линии оказались в результате сравнения отождествлены, ведет, однако, к важным следствиям. Дело в том, что в отношении линий на стандартной спектрограмме наблюдатель располагает дополнитель­ной информацией (ведь каждая линия здесь однознач­но связана с соответствующей длиной волны, а длина волны — с соответствующим химическим элементом). В результате идентификации вся дополнительная ин­формация необходимо переносится на опознаваемый объект. Значит, новая информация возникает в резуль­тате переноса (посредством умозаключения) накоплен­ной ранее информации (так называемой априорной информации) на исследуемый объект.

По существу, идентификация позволяет осуще­ствить выбор из всех возможных линий на эталоне какой-то одной линии и тем самым снять исходную неопределенность. А это значит, что мы можем подсчи­тать и количество полученной информации. Отсюда ясно, что эталон представляет собой набор интерпре­тированных элементов некоторого языка, который дан наблюдателю заранее. Таким образом, все возможные ответы, каждый из которых может дать производимый

эксперимент на поставленный вопрос, известны зара­нее и выражены на понятном наблюдателю языке.

Таким образом, хотя восприятие, полученное с помощью прибора-анализатора, возникает в результа­те непосредственного воздействия выходного сигнала на соответствующий орган чувств, его соотнесение с исходным объектом оказывается опосредованным.

Из сказанного можно сделать вывод о том, что картина явления, которую воссоздает исследователь с помощью прибора-анализатора, предполагает в извес­тной степени необходимость учитывать тот вклад, ко­торый вносит прибор в конечный результат познания (опосредование второго порядка).

Приборы-преобразователи. По существу, любой прибор можно рассматривать как преобразователь входных сигналов, идущих от исследуемого объекта, в выходные сигналы, несущие полезную информацию в форме, удобной для восприятия или технического использования. Уже простейший оптический усили­тель — линза — в известном отношении преобразует падающий на нее пучок света. Но это преобразова­ние не носит качественного характера.

Исходя из вышесказанного, целесообразно прибо­рами-преобразователями в собственном смысле слова называть особый тип приборов, предназначенных для изучения класса явлений, объективные свойства кото­рых таковы, что информация о них не может быть в принципе получена непосредственно с помощью ор­ганов чувств (равно как и с помощью приборов ранее рассмотренных типов) без качественного преобразова­ния носителя информации (например, электромагнит­ное поле, инфракрасное излучение, ультразвук и т. п.). Примером одного из первых приборов-преобразовате­лей служит телескоп, изобретенный Г. Галилеем в на­чале XVII века.

Для получения информации о таких явлениях, как электромагнитное поле, радиация и т. п., необходимо найти или создать искусственное материальное обра­зование, которое обладало бы свойством характерным образом изменяться под влиянием изучаемого явления. При этом указанное изменение должно обладать еле­дующими свойствами: во-первых, быть непосредствен­но воспринимаемым органами чувств; во-вторых, по нему можно было бы судить о самом объекте исследо­вания. Частным случаем приборов такого типа явля­ются приборы-индикаторы, функция которых давать сведения о присутствии либо отсутствии искомого явления в исследуемой среде.

При конструировании приборов-преобразователей обычно используют достаточно известные и простые зависимости между физическими величинами, напри­мер, механическое воздействие электрического тока и магнитного потока, расширение тел при нагревании, упругая деформация материалов под действием силы.

Показания прибора, на основании которых экспе­риментатор судит об исследуемом свойстве или явле­нии, представляет собой конечное звено причинно-следственной связи «объект— прибор». При этом предполагается, что связь причины и следствия носит однозначный характер, т. е. изменения в приборе (вто­ричная структура) строго соотносятся с однозначно определенным классом явлений, вызывающих это из­менение (первичная структура). Очевидно, что показа­ния прибора (следствие) интересуют наблюдателя не сами по себе в качестве чувственного образа регист­рирующего устройства, а лишь как сигналы, несущие информацию об исследуемом объекте (причине). Так, в электроскопе, служащем для обнаружения заряда на телах, можно визуально наблюдать по поведению ли­сточков алюминия или станиоля присутствие или от­сутствие электрических зарядов.

¹ См.: Сул К. Пузырьковая камера. Измерения и обработка дан­ных. М., 1970.

Каковы условия использования любого природно­го объекта в качестве прибора-преобразователя? Вза­имодействие прибора и исследуемого предмета может быть эффективно использовано в целях познания лишь при наличии предварительного знания о свойствах и принципе действия прибора так называемых титуль­ных данных¹. Фиксируя изменения, произошедшие в приборе в процессе эксперимента, с помощью наблю­дения за регистрирующим устройством, ученый полу­чает такой материал чувственных данных, значение и смысл которого он может расшифровать лишь опира­ясь на уже имеющуюся у него информацию о тех ка­узальных связях и закономерностях, которые положе­ны в основу функционирования прибора. Получение информации с помощью прибора-преобразователя связано с «умозаключением» от следствия к причине. Другими словами, информация, которую получает на­блюдатель в виде «показаний прибора», носит услов­ный характер. Она предполагает принятие двух по­сылок:

1) достоверность тех физических гипотез, которые лежат в основе конструкции прибора;

2) техническая исправность прибора.

Вторая посылка, вообще говоря, предполагается во всех случаях применения прибора любого типа. Одна­ко для приборов-преобразователей она имеет особое значение. Все дело в своеобразии гносеологического статуса чувственного образа, получаемого посредством прибора данного типа.

Неисправность приборов первых двух типов часто может быть замечена по характеру самих показаний прибора прежде всего благодаря избыточной инфор­мации о получаемых наблюдателем данных. Напротив, в приборах-преобразователях сигналы о тех или иных характеристиках исследуемого объекта хотя и носят чувственно воспринимаемый характер, но не воссоз­дают никакого чувственного образа самого,объекта познания и поэтому не доставляют какой-либо допол­нительной информации, на основании которой можно было бы судить об истинности показаний прибора. Чувственные данные по отношению к объекту опосре­дованы принятыми посылками, что можно было бы назвать опосредование третьего порядка. Воспринима­ется не само изучаемое явление, а его изоморфное отображение в виде некоторой структуры. Например, наблюдаемый трек элементарной частицы в камере Вильсона есть не более чем «макрослед» микропроцес­са. При анализе показаний прибора экспериментатор исходит из того, что существует известный изоморфизм

Глава 2. Методы змниричесшо иеслвдпвания

между структурой следа и самим микрособытием. О структуре следа можно судить по координатам сле­да, его длине, радиусе кривизны, изменению направ­ления и другим характеристикам. Наличие изоморфиз­ма и представляет собой средство перевода языка чув­ственных данных на язык теории.

Дата добавления: 2014-11-09