Тема 8. Защита права собственности и других вещных прав 4 страница

Если на момент наложения ареста имущество не находилось во владении собственника, то не имелось предпосылок для предъявления негаторного иска.

На современном этапе развития имущественного оборота в нашей стране востребованность иска об освобождении имущества от ареста (исключении из описи) нисколько не снизилась, а напротив, возрастает. Конечно же, судебно-арбитражная практика применения этого иска выявила ряд вопросов, для разрешения которых одних только практических навыков явно недостаточно, необходимо привлечение теоретических обоснований.

Прежде всего следует остановиться на юридических предпосылках предъявления данного иска, а также на выяснении его целевой направленности. Тогда легче будет понять, каким образом происходит восстановление (защита) нарушенного права собственности на имущество в результате удовлетворения этого иска.

По общему правилу наложение ареста на имущество в ходе принудительного исполнения судебного акта заключается в запрете собственнику (иному законному владельцу) распоряжаться имуществом (ст. 51 Закона об исполнительном производстве). А значит, не допускается отчуждение арестованного имущества по волеизъявлению собственника или уполномоченного им лица.

Помимо обеспечительных мер на стадии предъявления иска наложение ареста на имущество ответчика имеет цель, при отсутствии у последнего взысканных денежных средств, удовлетворить требования истца за счет реализации арестованного имущества. Отсюда следует вывод о том, что арестованное имущество принудительно (помимо воли собственника) исключается из его имущественной массы для реализации в комиссионном порядке (движимые вещи) или на торгах (недвижимые вещи), т.е. лицу, заранее неизвестному.

Исключение волеизъявления собственника при определении дальнейшей юридической судьбы арестованного имущества имеет значение для квалификации правового положения лица, которое приобрело это имущество в случае предъявления к нему имущественных притязаний.

Следовательно, можно однозначно утверждать о том, что иск об освобождении имущества от ареста (исключении из описи) не вправе заявить собственник имущества, являющийся ответчиком по иску, в обеспечение которого произведен арест имущества. Только в случае, когда аресту подвергнуто имущество лица, не являющегося ответчиком по иску, обеспеченному арестом имущества, и должником по такому исполнительному производству, возникают предпосылки для обращения собственника с указанным иском.

Возможность обращения собственника с этим иском предусмотрена ст. 92 Закона об исполнительном производстве, нормы которого не регулируют материальные правоотношения, а посвящены порядку принудительного исполнения судебных актов. Скорее всего, по этой причине ответчики по рассматриваемому иску в ходе судебного разбирательства концентрируются на доказывании правомерности действий судебного пристава-исполнителя при наложении ареста на имущество. Однако центральное место в этом судебном разбирательстве занимает спор о праве на имущество.

Разрешение спора о праве на имущество возможно только в исковом производстве. Тогда как для проверки законности действий судебного пристава-исполнителя исковая форма судопроизводства не пригодна. Для этой цели в процессуальном законодательстве предусмотрены особые формы судопроизводства. В арбитражном процессе для этого предназначены нормы гл. 24 АПК РФ. В связи с этим собственник, предъявляя иск об освобождении имущества от ареста, не всегда правильно определяет состав ответчиков по делу.

Поскольку рассматривается спор о праве на имущество, то не может выступать ответчиком по данному иску судебный пристав-исполнитель или государственный орган - соответствующее подразделение Федеральной службы судебных приставов (ФССП). Несмотря на то что в законе прямо не указаны субъекты - обладатели пассивной легитимации по требованию об освобождении имущества от ареста, несомненно то, что таким статусом обладают стороны исполнительного производства - должник и взыскатель, так как каждый из них имеет материально-правовой интерес в отношении арестованного имущества. Взыскатель полагает за счет арестованного имущества получить удовлетворение исковых требований, предъявленных к ответчику (должнику). В свою очередь, последний, считая имущество своим, имеет интерес не допустить принудительное отчуждение и оставить имущество за собой.

Не исключается и такой вариант, когда должник знает, что арестованное имущество является собственностью другого лица, но не ставит об этом в известность ни судебного пристава-исполнителя, ни взыскателя. В этом случае поведение должника может быть квалифицировано как причинение имущественного вреда действительному собственнику арестованного имущества, либо в качестве неосновательного обогащения в форме неосновательного сбережения своего имущества за счет имущества собственника.

Обладателем активной легитимации по рассматриваемому иску является собственник арестованного имущества. Однако на практике встречаются ситуации, когда с таким иском обращается иной законный владелец, чаще всего арендатор. Цель предъявления иска об освобождении имущества от ареста заключается в пресечении выбытия арестованного имущества из сферы господства собственника, т.е. из его имущественной массы. Для достижения этой цели истцу необходимо подтвердить право собственности на спорное имущество, доказать отсутствие такого права у ответчика и тем самым добиться отмены ареста своего имущества и сохранить его в сфере своего господства, под которой следует понимать возможность в любой момент времени своим свободным волеизъявлением распорядиться этим имуществом по своему усмотрению.

Обозначенные цели данного иска не направлены на защиту имущественных интересов арендатора арестованного имущества, поскольку статус арендатора как пользователя имущества охраняется законом даже при смене собственника (ст. 617 ГК РФ). Исходя из этого, следует вывод о том, что никакой иной владелец или пользователь арестованного имущества, кроме собственника, не может обладать активной легитимацией, т.е. выступать в качестве истца по иску об освобождении имущества от ареста (исключении из описи).

Если согласиться с позицией тех авторов, которые допускают возможность предъявления иска об освобождении имущества от ареста (исключении из описи) лицами, владевшими имуществом до ареста на вещном праве (хозяйственного ведения или оперативного управления) или на обязательственном праве (т.е. по договору с собственником), то закономерным будет вывод о том, что данный иск предъявлен одним лицом в защиту права собственности другого лица. Однако согласно процессуальному законодательству только прокурор и государственные органы в случаях, прямо предусмотренных федеральным законом, вправе обратиться с иском в защиту права другого лица. Здесь нельзя проводить аналогию со ст. 305 ГК РФ, по смыслу которой законодатель наделил правом предъявления виндикационного и негаторного иска иных законных владельцев имущества для защиты своего владения от посягательств третьих лиц. Иск об освобождении имущества от ареста не направлен на защиту владения как такового, а преследует цель устранить нарушение, посягающее на само субъективное право собственности истца на спорное имущество. Исходя из этого, наделение иных законных владельцев арестованного имущества правом обращения в суд с данным иском противоречило бы сущности и предназначению этого иска. В этом случае более уместна иная аналогия. Ведь иском о признании права собственности на имущество не пользуются обладатели вещных и обязательственных прав на это имущество.

Таким образом, иск об освобождении имущества от ареста по своей целевой направленности, юридическим средствам доказывания, набору доказательств, представляемых истцом в обоснование иска, ближе всего к иску о признании права собственности на имущество, нежели к негаторному иску, и тем более к виндикационному иску.

Однако тождества между иском о признании права собственности на имущество и рассматриваемым иском быть не может. Отграничение следует проводить по следующим критериям. Поводом для подачи иска об освобождении имущества от ареста служит факт наложения ареста на имущество собственника в рамках исполнительного производства, в котором собственник арестованного имущества не является должником. Кроме того, юридическая судьба спорного имущества не зависит от волеизъявления должника и взыскателя, а определяется действиями государственного органа по принудительному исполнению судебных актов, регламентированными законодательством об исполнительном производстве. Эти признаки отсутствуют при рассмотрении иска о признании права собственности на имущество.

Вместе с тем отрицание должником и взыскателем факта принадлежности имущества собственнику может служить мотивом последнему для предъявления требования о признании права собственности, а выбытие имущества из владения собственника является предпосылкой для подачи виндикационного иска. Поэтому не исключается соединение в одном исковом заявлении названных требований, однако только в том случае, когда собственник и должник не состоят в обязательственных отношениях между собой по поводу спорного имущества.

Совокупность приведенных отличительных признаков иска об освобождении имущества от ареста, наряду с его целевой направленностью, юридическими средствами доказывания и набором доказательств, используемых истцом, с учетом субъектного состава участников спора и юридических позиций каждого из них по отношению к арестованному имуществу позволяет сделать однозначный вывод о вещно-правовой природе этого иска.

2. Возвращаясь к вопросу о том, каким образом происходит защита (восстановление) нарушенного права собственности на имущество при удовлетворении иска об освобождении имущества от ареста, можно привести следующие рассуждения и выводы.

Если спорное имущество не было реализовано до подачи этого иска, то в результате его удовлетворения имущество исключается из описи (тем самым отменяется арест в отношении этого имущества). Дальнейшая юридическая судьба имущества зависит от волеизъявления собственника: либо он продолжает обязательственные отношения по поводу имущества с должником, если таковые имели место до наложения ареста, либо виндицирует имущество от должника при отказе последнего добровольно возвратить его после отмены ареста. Хотя если в ходе судебного разбирательства выяснится неблаговидное поведение должника, не сообщившего сведения о собственнике судебному приставу-исполнителю и взыскателю при наложении ареста, то вряд ли собственник будет продолжать какие-либо отношения по поводу этого имущества с таким контрагентом.

Гораздо сложнее ответить на обозначенный вопрос в случае, когда арестованное имущество реализовано до подачи рассматриваемого иска. В этой ситуации возникают новые вопросы. В чем заключается юридический смысл подачи иска об освобождении имущества от ареста после того, как имущество обрело нового собственника? Обязан ли судебный пристав-исполнитель досконально выяснять принадлежность имущества должнику на праве собственности при наложении ареста? Если иск об освобождении имущества от ареста будет удовлетворен, то каковы перспективы собственника возвратить имущество себе? Может ли выступать в качестве ответчика по такому иску лицо, которое приобрело арестованное имущество в результате акта реализации в исполнительном производстве? Является ли иск об освобождении имущества от ареста одновременно судебным порядком оспаривания сделки публичной продажи имущества, не принадлежащего должнику?

Судебно-арбитражная практика рассмотрения данного иска показывает то, что названные вопросы не находят однозначного понимания как у хозяйствующих субъектов участников спора, так и у юристов. Попробуем разобраться, почему.

Арест, наложенный на имущество в рамках исполнительного производства, снимается государственным органом, осуществляющим принудительное исполнение судебного акта, при публичной реализации этого имущества. Предъявление иска об освобождении имущества от ареста после публичной его реализации на первый взгляд представляется бессмысленным, так как к этому моменту времени имущество более не включено в опись и не находится под арестом. Однако, учитывая вещно-правовую природу данного иска, юридическая направленность которого заключается в восстановлении собственником господства над имуществом, т.е. в восстановлении такого юридического состояния, когда правовая судьба вещи определяется по свободному волеизъявлению собственника, а не иного лица или государственного органа, тогда подача этого иска обретает юридический смысл.

Удовлетворение этого иска будет свидетельствовать о том, что на момент наложения ареста имущество не принадлежало должнику, а являлось собственностью истца. В таком случае имущество исключается из описи и снимается арест, наложенный в рамках исполнительного производства.

Таким образом, открывается путь для задействования собственником других юридических средств защиты своего права на имущество.

Здесь необходимо четко определиться в понимании того, что достижением такого результата, как исключение имущества из описи и снятие ареста, исчерпываются функции данного иска. Ни в материальном, ни в процессуальном законодательстве не имеется почвы для отождествления результатов удовлетворения этого иска с признанием недействительной сделки публичной реализации арестованного имущества, так же как не имеется оснований считать факт удовлетворения данного иска основанием для истребования имущества от лица, которое приобрело его в комиссионной торговле или на торгах, либо для прекращения государственной регистрации права собственности приобретателя. Каждое из этих юридических состояний может быть достигнуто посредством обращения в суд с соответствующим иском. Отсюда следует, что лицо, приобретшее имущество на публичных торгах, не может выступать в качестве ответчика по иску об освобождении имущества от ареста.

Даже то обстоятельство, что арест и реализация имущества произведены уполномоченным государственным органом, отнюдь не означает, что в иске об освобождении имущества от ареста (исключении из описи) аккумулированы все приведенные способы защиты гражданских прав.

Л.А. Новоселова, обсуждая проблемы применения данного иска, приходит к выводу об отсутствии необходимости судебного оспаривания сделки продажи в публичном порядке имущества, принадлежащего должнику, в случае удовлетворения иска об освобождении имущества от ареста <1>. Причину отказа собственнику в использовании иска о признании недействительной сделки по отчуждению имущества, произведенной в рамках исполнительного производства, Л.А. Новоселова видит в том, что такое требование собственник предъявляет "...с целью истребования вещи по иску о применении последствий недействительности сделки" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Новоселова Л.А. Истребование из чужого незаконного владения имущества, проданного в порядке исполнения судебного акта // Вестник гражданского права. 2006. N 1. С. 59 - 68.

<2> Новоселова Л.А. Указ. соч. С. 65.

Однако квалификация продажи в публичном порядке имущества, не принадлежащего должнику, в качестве отчуждательной сделки, совершенной неуправомоченным лицом, не позволит собственнику возвратить имущество с использованием общих положений о последствиях недействительности сделки (п. 2 ст. 167 ГК РФ). Собственник вправе получить имущество путем истребования его из чужого незаконного владения с использованием норм ст. ст. 301, 302 ГК РФ. Предворение виндикационного иска путем подачи в суд требования о признании недействительной упомянутой сделки нисколько не умаляет юридическую значимость иска об освобождении имущества от ареста и не сводит на нет правила ст. 302 ГК РФ. Подобные опасения испытывают те юристы (ученые и практики), которые считают добросовестного приобретателя, отразившего виндикационные притязания собственника, новым собственником спорного имущества. Опасения заключаются в том, что при рассмотрении иска о признании сделки недействительной не принимается во внимание добросовестность лица, получившего имущество по этой сделке. Однако опасения эти напрасны, поскольку признание в судебном порядке недействительной сделки по отчуждению чужого имущества не в силах "уничтожить" добросовестность приобретателя (если таковая имела место) и свести на нет правила ст. 302 ГК РФ, так как добросовестность по смыслу норм ст. 302 ГК РФ представляет собой неосведомленность о фактах на момент совершения сделки, а не заведомое нарушение закона.

Итак, собственник после удовлетворения его иска об освобождении имущества от ареста (исключении из описи) вправе обратиться в суд с иском о признании недействительной сделки по отчуждению его имущества, совершенной в рамках исполнительного производства. Исходя из общих положений о праве собственности и правил совершения гражданско-правовых сделок, отчуждателем по сделке является собственник имущества или лицо, им уполномоченное. Поскольку в рамках исполнительного производства должник воспринимается в качестве собственника арестованного имущества, то именно должник является стороной в этой сделке. Данный вывод не может изменить тот факт, что волеизъявление должника не учитывалось при совершении отчуждательной сделки в исполнительном производстве по причине ареста имущества.

После удовлетворения иска об освобождении имущества от ареста станет очевидным несоответствие закону сделки по продаже арестованного имущества. Из положений п. 1 ст. 302 ГК РФ не усматривается вывод о том, что обозначенная в ней сделка является оспоримой. В то же время нормы § 2 гл. 9 ГК РФ не исключают возможность предъявления иска о признании недействительной сделки в отношении ничтожной сделки.

Определенные трудности в рассматриваемом правоотношении вызывает вопрос о том, кто является неуправомоченным отчуждателем по сделке продажи в публичном порядке имущества, не принадлежащего должнику (сам должник или государственный орган, осуществляющий принудительное исполнение судебного акта)? Посредством наложения ареста на имущество в рамках исполнительного производства происходит устранение воли должника при определении в дальнейшем юридической судьбы имущества. У государственного органа не возникает материальное право на арестованное имущество, а значит, он не имеет имущественного интереса при совершении сделки по продаже арестованного имущества и наступлении правовых последствий этой сделки.

Поскольку целью и содержанием сделки по отчуждению - приобретению имущества является переход права на имущество от отчуждателя к приобретателю, то именно обладателя материального права на имущество надлежит рассматривать в качестве отчуждателя по такой сделке. Следует также учитывать то, что правомочием на распоряжение арестованным имуществом государственный орган наделен в силу закона, а не по волеизъявлению собственника, каковым в исполнительном производстве воспринимается должник. Вполне справедливо замечание Л.А. Новоселовой по поводу того, что "...воля уполномоченного государственного органа может восполнить волю должника, но не может устранить пороки в его праве" <1>.

--------------------------------

<1> Новоселова Л.А. Указ. соч. С. 61.

Следовательно, заявляя иск о признании недействительной сделки продажи в публичном порядке имущества, не принадлежащего должнику, собственник тем самым в судебном порядке подтверждает незаконность нахождения имущества у приобретателя. В этом случае для собственника открываются перспективы оспаривания зарегистрированного права приобретателя (если государственная регистрация уже произведена), а также возврата имущества себе посредством виндикации.

Поскольку к необоснованному включению в опись и наложению ареста на имущество, не принадлежащее должнику, привели действия судебного пристава-исполнителя, то однозначно утвердительным должен быть ответ на вопрос, обязан ли судебный пристав досконально проверять (выяснять) принадлежность имущества должнику на праве собственности при наложении ареста? В исполнительном производстве судебный пристав в силу закона наделен властными полномочиями, позволяющими ему установить, действительно ли должник является собственником имущества, подвергнутого аресту. От законности действий судебного пристава зависит много обстоятельств. В частности, имущественное положение должника, удовлетворение требований взыскателя, недопущение нарушения имущественных прав сторон исполнительного производства и других лиц, правомерность приобретения заранее неизвестным лицом имущества, реализованного в рамках исполнительного производства.

Деятельность службы судебных приставов по принудительному исполнению судебных актов урегулирована законодательством об исполнительном производстве. В результате осуществления этой деятельности не должно произойти нарушение чьих-либо интересов. Поэтому сложно согласиться с точкой зрения, оправдывающей судебных приставов, которым затруднительно в короткий срок исполнительного производства, предусмотренный законом, установить юридическую принадлежность арестованного имущества.

Если речь идет о движимых вещах, то нельзя ограничиться одним лишь фактом нахождения их у должника на момент наложения ареста. В особенности в отношении транспортных средств, которые подлежат обязательной государственной регистрации уполномоченными органами. В отношении других движимых вещей может быть выяснено наличие первичных документов, подтверждающих приобретение их должником, копии которых желательно иметь в материалах исполнительного производства.

Еще сложнее и запутаннее обстоит дело на практике с арестом и реализацией в исполнительном производстве недвижимого имущества, хотя, казалось бы, регистрационный принцип оборота недвижимостей должен исключить возможность продажи в рамках исполнительного производства имущества, не принадлежащего должнику. Согласно п. 2 ст. 13 Закона о государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним государственная регистрация перехода права на объект недвижимого имущества возможна при наличии государственной регистрации ранее возникших прав на данный объект в ЕГРП, а в соответствии с п. 2 ст. 6 этого же Закона государственная регистрация возникшего до введения в действие упомянутого Закона права на объект недвижимого имущества требуется при государственной регистрации возникших после введения в действие Закона перехода данного права.

По смыслу приведенных законоположений право собственности лица, которое приобрело недвижимое имущество на торгах, проведенных в рамках исполнительного производства, может быть зарегистрировано только при наличии в ЕГРП записи о регистрации права собственности должника на это имущество, причем даже в том случае, когда право собственности должника на имущество возникло до введения в действие упомянутого Закона.

Именно эти обстоятельства надлежало выяснить судебному приставу еще при наложении ареста на имущество. В противном случае у сторон исполнительного производства, собственника имущества и лица, которое его приобрело на торгах, возникают проблемы, обозначенные выше.

Положение приобретателя не облегчит то обстоятельство, что собственник имущества не объявится либо его вовсе не было, так как у должника отсутствуют документы, подтверждающие возникновение у него права собственности на недвижимость, реализованную на торгах. В таком случае у регистрирующего органа не будет оснований осуществить государственную регистрацию права собственности должника, а значит, не будет оснований произвести государственную регистрацию права собственности приобретателя.

Если все же состоится государственная регистрация права собственности приобретателя, то в ее основу будет положена сделка о приобретении недвижимого имущества на торгах, проведенных в рамках исполнительного производства. Поскольку эта сделка в судебном порядке признана недействительной по иску собственника, то должна быть прекращена государственная регистрация права собственности приобретателя. В том случае, если регистрирующий орган не воспримет судебное решение о признании сделки недействительной в качестве основания для прекращения государственной регистрации права собственности приобретателя, то собственник имеет возможность предъявить иск об оспаривании зарегистрированного права приобретателя, т.е. заявить о признании права собственности за собой.

Тогда остается открытым только вопрос об истребовании имущества от приобретателя. Проблема этого вопроса заключается в наличии у приобретателя добросовестности, которая в соответствии с правилами ст. 302 ГК РФ ограждает его от виндикационных притязаний собственника.

В соответствии с п. 26 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" исковое заявление собственника об истребовании имущества у лица, приобретшего спорное имущество в результате публичных торгов, проведенных в порядке, установленном для исполнения судебных актов и актов других органов, указанных в ст. 1 Закона об исполнительном производстве, подлежит удовлетворению в случае, если проданное с торгов имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли, поскольку согласно ст. 302 ГК РФ собственник вправе в этом случае истребовать имущество и у добросовестного приобретателя. В рассматриваемом правоотношении высшая судебная инстанция полагает приобретателя добросовестным по причине приобретения им имущества на публичных торгах, т.е. проведенных по инициативе уполномоченного государственного органа. Именно поэтому приобретателю нет необходимости осведомляться в ЕГРП о собственнике продаваемого на торгах недвижимого имущества. Хотя в любой другой ситуации лицо, намеренное приобрести в собственность недвижимое имущество, действуя разумно и добросовестно, вправе запросить у регистрирующего органа сведения об имуществе, так как ст. 7 Закона о государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним установлена открытость таких сведений.

В таком случае лицо, приобретающее недвижимое имущество на публичных торгах, проведенных в порядке, установленном для исполнения судебных актов, можно всегда считать добросовестным приобретателем. Добросовестность последнего может быть опровергнута только в случае, когда будет доказано, что он знал о наличии спора по поводу имущества между собственником и должником, имевшим место до наложения ареста на имущество в рамках исполнительного производства в отношении должника.

При всем при этом остается непонятным, на каком основании регистрирующий орган осуществляет государственную регистрацию перехода права собственности к приобретателю, если за должником право собственности на это имущество никогда не регистрировалось.

Вновь приходим к выводу о том, что государственная регистрация недвижимого имущества, при условии соблюдения ее правил всеми участниками имущественного оборота, в том числе государственным органом, уполномоченным в силу закона осуществлять властные, распорядительные действия в отношении недвижимостей, не допускает возможность добросовестного приобретения в собственность недвижимого имущества от неуправомоченного отчуждателя.

Таким образом, добросовестность приобретателя имущества на публичных торгах не позволяет собственнику возвратить себе имущество с помощью виндикации. Если добросовестный приобретатель не успел зарегистрировать право собственности, тогда имущество остается у него в режиме задавненного. В этом случае право собственности у приобретателя возникнет по истечении сроков, установленных в ст. 234 ГК РФ. Собственнику остается направить свои имущественные притязания в целях компенсации стоимости утраченного имущества либо к должнику (при наличии обязательственных отношений по поводу спорного имущества), либо к государству.

Возможно, скрашивая такую удручающую картину для собственника, Л.А. Новоселова предлагает расширить понятие "добросовестность приобретения" имущества в рассматриваемой ситуации, дополняя его процессуально-процедурными нарушениями, имевшими место в ходе принудительной реализации имущества должника, о которых приобретатель знал или не мог не знать, либо заведомо должен знать <1>.

--------------------------------

<1> Новоселова Л.А. Указ. соч. С. 65.

Вот к каким печальным последствиям могут привести ошибки или служебные злоупотребления уполномоченного органа, осуществляющего принудительное исполнение судебных актов, допущенные при наложении ареста на имущество должника.

Эти неблагоприятные для собственника последствия последнему по силам предотвратить с помощью иска об освобождении имущества от ареста, поданного в суд до публичной продажи арестованного имущества. Если продажа состоялась, то данный иск выступает начальным звеном в череде юридических средств защиты, с помощью которых собственник попытается возвратить себе имущество. В обозначенной ситуации определенное ограничение юридической эффективности этого иска не умаляет его значимости как вещно-правового способа защиты права собственности, а лишь подчеркивает специфичность нарушения, против которого он используется. Тем более что остальные вещно-правовые способы

Дата добавления: 2014-11-16