Следствие фактическое 13 страница

Далее, почему именно стакан продукта? Да нипочему! Просто нужно обездвижить пациента, чтобы он проникся тя­готами, которые пришлось пережить целителю при составле­нии столь таинственного сочетания случайных веществ. Зачем выпивать масло и кислоту после трёх дней промывания соком, а не равномерными порциями несколько суток подряд? Ведь при постепенном поступлении реагентов они, не перегружая организм, всё равно донесутся кровью к месту назначения, т.е. в печень и жёлчный пузырь, и если уж им суждено произвести какие-то действия, то, имея на это большее время, результа­тивность окажется выше без накала отвращения к процедуре.

Далее: грелку держать до 22.00. А если на полчаса боль­ше или меньше? Зачем вносить в страдальца лишний испуг без пояснения причин и последствий? Ответ очевиден: для прида­ния сакральности и для намёка на скрытый смысл, который только и ведом целителю, простым же грязнулям его не по­нять, так и сообщать о нём не стóит. Но особо показатель­но выглядит рекомендация: „Можно уснуть или лежать, наб­лю­дая ТВ или читая.” Целитель о наличии сознания у пациента даже не подозревает и тем более ему неведома сила его воз­действия на организм. Из фактического, т.е. комплектного су­щества, каким является человек, целитель глупостью своей сходу выбрасывает за пределы методики самую инициатив­ную часть пациента – разум, и затем, как водится в медицине, манипулирует с телом, лишённым всякого контроля со сторо­ны сознания, или иначе: выдаёт рекомендации трупу чтобы он, оставаясь трупом, произвёл всё-таки некоторые действия над собой, т.е. опять-таки над трупом. И если при этом наб­лю­дается некоторый эффект от целительского чародейства, то объяснить его возможно частичным подключением сознания при настырном нанизывании страшилок типа делай раз, делай два... Да, при скрупулёзном следовании рекомендациям чи­стка иногда происходит, но эта чистка без сопровождения собственным пониманием происходящего в лучшем случае даёт поверхностный эффект, а в худшем – приводит к ещё большему загрязнению всвязи со взбалтыванием гниющих залежей и с последующим случайным распределением их по всему организму. Больше всего страдает кровь. В неё так много попадает отравляющих веществ, что становится тяжело дышать, вслед за одышкой нарушается работа сердца и вмес­то бодрости человек погружается в апатию и слабость. При­хо­дится ждать, пока естественные выделительные процес­сы приведут тело в привычное состояние. Помимо явного вре­да послеочистительные отягощения порождают ещё и страх, пре­пятствующий дальнейшей работе над собой. Не удивитель­но потому при наличии, казалось бы, надёжного средства оздо­ровления им пользуются редко и в крайних случаях.

И наконец, что всё-таки чистится? Раньше было показано, что нет таких органов, как просто печень, просто жёлчный пу­зырь, как и просто все остальные органы. Каждый из них, как изюм в батоне, погружён в онторейный слой. Значит, выпи­тые масло или кислота сначала должны впитаться в кровь, затем донестись ею до онтореи печени и пузыря, а уже из он­тореи влиться непосредственно в полость органа, предварите­льно отделившись от самой крови. Только оказавшись внутри пузыря, масло начнёт смазывать камни, а кислота – их размяг­чать. Если же онторея зашлакована, как это обычно бывает в больном организме, то она не обеспечит фильтрацию лекарств и станет накапливать их у себя. Этим весьма снижается эф­фек­тивность процедуры и одновременно создаются предпосыл­ки для осложнений: ухудшается питание клеток, ослабевает отток лимфы, возникают застойные очаги и новые шлаки.

Вывод напрашивается сам собой: сначала надо привес­ти в надлежащее состояние онторею, а затем уже нагружать её дополнительными обязанностями. Этим выводом изложение воткнулось в неодолимый тупик: мало того, что сама онторея науке неизвестна, так её в дополнение ко всему ещё следует и обслуживать. За игнорирование такого принципиально важ­ного органа, как онторея, человечество платит собственным загниванием, бесчисленные названия которого отражены в ты­сячах наименований болезней. Но теперь наступил этап, когда люди или найдут в себе силы пересмотреть организующие основы естествознания, или же болезненность разрушит их. Учёт онтореи приведёт к принципиальному изменению фило­софских взглядов на мир, на точные и прикладные дисципли­ны, но особо категорично онторея перекроит биологическое и в частности медицинское мировоззрение. Уяснение роли онто­реи явится разворотом популяции к здоровью и выживанию.

В науке принято рассматривать объекты. Их совокупно­сть, де­с­кать, составляет мир. Например, звёздная система. Ес-ли имеется светило, то естественным кажется наличие вокруг него планет и такой компоновки системы вполне достаточно для изучения её свойств. До сих пор познание неба осуществ­ляется при полном игнорировании самого главного элемента, без которого невозможно ни светило, ни планеты. Таким эле­ментом является пространство. Стоит только ему измениться хотя бы даже в направлении повышения насыщенности мате­риальными предметами, как-то пылью, астероидами, кометами, излучением, молекулами... как это весьма повлияет на свойст­ва и параметры всего, что погружено в данное пространство. Ещё непредсказуемее скажутся нематериальные дополнения к пространству. И неважно: понимают люди заземельные про­­цессы или нет, сами процессы существуют, воздействуют на людей и вершат их судьбу. Цивилизации, не успевшие в этом разобраться, ушли в область насильственного оразумления.⁹⁵

Похожая ситуация складывается и в биологии. Предметом её интереса является отдельность: популяция, особь, орган, клетка, органелла... Это всё то, что имеет конкретную сосредо­точенность, очер­та­ния, массу, цвет, влажность, подвижность и прочие отличия, которые только и доступны для понимания современному исследователю. Если же в области созерцания будет находиться объект, видимый глазами, но не восприни­маемый рассудком, то учёный в своём уме его не отобразит и для него он имеет статус не существующего.

Обобщая эти примеры, следует отметить, что объекты ис­че­зают из аналитического обихода в том случае, если даже при созерцании формы предмета, наблюдателю при этом недостаёт развито­сти-ума для уяснения его содержания. Так, приходится кон­стати­ро­вать: люди ещё не доросли, не доразвивались, не ста­ли настолько умными, чтобы они оказались в состоянии заметить, понять и принять пространство, которое является онтореей ми­роздания, и объединяющий слой организма людей, так­же являющийся онтореей, но уже менее развитого звена по срав­нению с планетой, т.е. человеческого организма.

Возможно ли такое, чтобы онторею обнаружили в древ­ности или мыслители 18, 19, 20 веков? Нет, такое нереально. Всякому оразумляющемуся объекту сначала следует осознать предельно простые соотношения природы, например, непосред­ственное воздействие причины на следствие, или механичес­кое притяжение планеты светилом, затем заэксплуатировать эти отношения настолько, чтобы породить конфликт роста, при котором действующие трактовки приводят к эф­фекту, об­ратному ожидаемому, а новых взглядов ещё не найдено. Воз­ник­ший конфликт только и способен послужить движущей силой развития, вынуждающей пересмотреть известное для уточнения его же сути в открывшихся условиях бытия. И как все­г­да, всякий, одолевший конфликт, зарабатывает себе право пребывать-жить и впредь в материальном мире, и в прежнем облике, например, человеческом. Если же конфликт разрешить не удастся, то это будет свидетельствовать о несоответствии ра­зума его же очередным познавательным задачам. Такой ра­зум нельзя допускать к дальнейшему освоению среды, поско­льку продвижение в будущее связано с ещё более сложными препятствиями. Не одолев текущую преграду и не пополнив свой опыт потребными знаниями, нет надежды на успех в да­льнейшем. Популяция, исчерпавшая свои возможности, ока­зы­вается непригодной к бытию, потому уничтожается.

Именно к такому тестовому рубежу подошло челове­чест­во. Не осознав роль онтореи, оно утонет в болезнях, которые непрерывно нарастая, приведут к исчезновению и не важно при этом, как будет выглядеть конец. Как уже отмечалось, данный конфликт людей со средой осложняется тем, что прежние зна­ния, не учитывающие влияние онтореи на взаимоотно­ше­ния частей в составе общей структуры, нельзя использовать даже в качестве частного случая, ибо онтореей вносятся особо отличительные признаки существующих объектов, а именно: единство формы и содержания, т.е. их комплектность, а также их составность, индивидуальность и личное время бытия.

Медицина, изучая отдельности, смогла кое-как освоить только структуры с сосредоточенными параметрами. Это наи­более доступное познание предметов, лежащее на поверхно­сти мышления. С одной стороны, такое отношение к объекту является естественным, поскольку уровень отображения соот­ветствует уровню соображения, а с другой – характеризует само соображение. При взгляде с расширенных позиций на мир⁹⁵ оно не заслуживает иной оценки, как только весьма на­чальное или первичное, а точнее: приблизительное, что то же самое – примитивное. Причины слабости людского ума изло­жены в очередной раз в предыдущем абзаце. Понимая фак-тические возможности людей, не следует предъявлять к ним идеалистических претензий вроде немедленного миролюбия, срочного избавления от болезней, всеобщей совестливости или внезапного прозрения во взаимоотношениях со средой. Однако вялое развитие при нарастающей разру­ши­те­ль­ности уже вне­сло смертельные коррективы в ход прежних цивилизаций.

Возможно, и они подошли в своём росте к необхо­димос­ти уяснения роли структур с распределёнными параметрами, но осилить этот барьер не смогли. Нашествие болезней в со­четании с ложной трактовкой их сути привело не умных ум­ни­ков к вымиранию. Теперь они великими муками зарабаты­вают право снова возродиться во плоти, чтобы продолжить познание того, что не сумели одолеть за прошлый визит в ма­те­рию. Вполне вероятно, что люди и есть те, которые делают повторный заход в плотные формы в надежде на этот раз не повторить роковых ошибок. Тогда материал данной книги им в помощь. Для начала следует понять, что онторея не имеет привычных чётких очертаний. Конечно, для древних анато­мов, для Гарвея и Везалия, для Амосова и Шалимова и во­обще для хирургов и терапевтов такое утверждение неприем­лемо: а что же тогда резать, сшивать, прослушивать, лечить? Как её отыскивать в теле, какие лекарства прописывать, и на­конец, как применить к ней заменители ума в виде медицин­ской аппаратуры? Ответ: всё наработанное придётся пере­сматривать, переосмысливать, переучиваться. Иначе...

Трудно сосчитать клетки организма, но их можно вообра­зить. Затем необходимо понять и уяснить то положение, что клеткам запрещено соприкасаться между собой из-за боязни утраты индивидуального предназначения, т.е. из-за боязни сме­р­ти. Такой страх вынуждает их отстраниться друг от дру­га, а возникший промежуток превратить в совместную окру­жающую среду. Состав этой среды рассмотрен ранее – это по­слойное расположение слизистых желёз, мышечных тяжей, переплетение сосудов, нервов и соединительных волокон, на­значение которых заключается в разъединении соседей, но в то же время и в объединение их по принципу получения равной выгоды от сотрудничества. Именно через эту среду обеспечи­вается управление организмом путём внесения в неё питате­льных веществ, подобранных согласно причинным указаниям, и удаления продуктов жизнедеятельности. Это область форми­рования здоровья: если в неё поступит то, что надо клет­кам, и оно сумеет протиснуться через вязкую среду к клеточным мем­бра­нам, и если оно же сможет быть усвоенным самой клеткой с малым количеством отходов, то болезни становятся невозможными. При их отсутствии человек преобразится и приблизится к пока непонимаемому статусу осознавшего себя. Медицина при этом изменит свой лик и станет консультатив­ной дисциплиной, подсказывающей здоровым собеседникам пути наилучшего достижения состояния неболения. Термин пациент станет ругательством и вскоре исчезнет из словарей. На Земле установится мир, позабудутся войны, а солдаты, ору­жие, убийства и больницы в виде макетов перейдут в музеи.

По аналогии с поведением клеток поступят ткани, за ними последуют органы и весь организм. Тогда тело окажется разъ­единённым на части, которым запрещено соприка­са­ться между собой, и оно же будет представлять единое целое, ибо объеди­нено распределённым совместным слоем – онтореей.

Она, онторея, нигде не бывает одинаковой, т.к. образова­на существами с противоречивой активностью, начиная от ато­мов до органов и систем, она не имеет сколько-нибудь упоря­доченной ориентации в пространстве, она не прерывается и представляет собой причудливо ветвящуюся прослойку между всеми структурами организма, которые извечно назывались частями тела, её толщина, ширина и очертания везде разные, её свойства неизвестны, кроме самых основных, вытекающих из причинных отношений общего и его частей, она есть гра­ничная область, отделяющая царство клеток от всей осталь­ной конструкции особи и она является тем, ради которого, во имя которого и для которого трудятся все остальные элемен­ты организма, она, если здорова, то по всей своей протяжён­ности, а если поражена, то местами со стремлением их слиться в обширное болевое поле, физиологические сигналы в ней распространяются медленно, нетиповые химические вещества застревают в ней и выключают из функционирования значи­те­ль­ные участки, обрекая соседей на вымирание.

И это только некоторые свойства онтореи. Но даже они по­­казывают практическую невозможность воздействовать на неё привычными приёмами. Её не удастся индивидуально про­греть, растереть, промассировать, шприцем ввести лекарство, прицельно доставить снадобье вместе с пищей, обозреть её аппаратурно и даже проследить её состояние ну хотя бы на ограниченном участке. Тем не менее, даже слабые непо­ладки в её сути вызывают значительные отклонения в самочувствии. Онторея удерживает, сшивает и объединяет все части тела от малых до великих в единое организменное образование вроде цементного раствора в кирпичной кладке. И как при наруше­нии связки кирпичи расползаются, разрушая дом, так и ослаб­ление онтореи, по мере разъединения частей, сопровождается нашествием бесчисленных патологий. Появление болезней – это торжественное событие для медицины, ибо только при их наличии она способна проявить свои возможности для науч­ного препарирования тени, не подозревая о причине её появ­ления: в силу вступает инквизиторское действо – лечение.

При такой ответственности онтореи за здоровье организма она, казалось бы, должна быть уже давно обнаружена, изучена и разработаны приёмы её сохранения. Однако ничего такого нет! Она на глазах у тысяч врачей пробивается к их сознанию по­токами зловонной лимфы, раковыми перерождениями, рас­пух­шими сосудами, инфарктами, инсультами, псориазами и прочими фонтанами вылезающей грязи, но медицина на этот крик о помощи усердно готовит специалистов лимфоло­гов, онкологов, кардиологов, венерологов и прочих бесполез­ных умников из длинного списка врачебных профессий.

Они сразу станут излишними, как только онторея окажет­ся чистой. Это наглядный пример влияния мировоззрения на практическую деятельность человека. Так, если вдруг кому-то удастся окинуть понимающим взором распластанное поле ме­дицины, то ему может показаться невероятно важной, нужной и наполненной научным смыслом огромная работа по облег­чению страданий людей. Однако всё происходящее похоже на попытки наложить стерильную марлевую повязку на вулка­ни­че­ский гей­­зер: если же бинтование будет удачным в одном месте и в нём грязевый выброс утихнет, то он непременно прорвётся в другом месте, ибо снизу его подпирает скрытое давление. Это полная аналогия с продавливанием онторейных гниющих масс через телесные структуры. Если им трудно про­течь в лимфопротоки, они станут прорываться напрямую через всё, что поддастся их натиску, по пути награждая болью. Бур­ная деятельность – ещё не доказательство её полезности и тем более – правильности. Такое же отчаянное положение наблю­да­ется в физике, космогонии, философии, а если точнее, то во всём естествознании. Приверженность материализму сродни по­гружению в примитивизм, что наблюдается повсюду.

Ранее были отмечены положения, позволяющие не загряз­нять онторею – это ставшие основой жизни пищевые паузы и употребление рекомендованной пищи. И если бы среда обита­ния не изобиловала стрессами, если бы воздух, земля, вода и вообще природа были бы чистыми, если бы не было синте­тических продуктов и промышленно приготовленной еды, то родившись с чистой онтореей, можно было бы прожить дол­гую жизнь без болезней. Но пока такое даже не предвидится. Значит, следует научиться периодически её очищать, чтобы предотвратить сползание к катастрофе с названием лечение.

Живём, наполняя себя пищей. Для этого имеются силь­ные ру­­ки, крепкие зубы, гибкий язык, мускулистое горло, вме­­с­ти­те­ль­ный желудок, проворный кишечник – вся конструкция че­ловека нацелена на захват пищи. Однако удаление излиш­ков и остатков съеденного происходит на полном самотёке, пас­сивно, без телес­ного принуждения. Такой организменный кон­фликт губит наро­ды и циви­ли­зации. Природа формирова­ла типаж человека в условиях, когда его выживаемость опре­де­лялась умением превосходить соседей по среде обитания сво­­­­ими физическими, т.е. почти механическими данными. Вгля­дываясь в современных людей, явно чувствуется недоработка природы в обеспечении их телесного функционирова­ния. Ну что это в самом деле: стоило чуть упростить, или иначе, – обез­движить повседневное добывание еды, как сразу органы, си­стемы и организм вцелом оказались в растерянности. Клетки, лишённые тряски, уже не знают, как им вывести свои шлаки, онторея без механических колебаний оказалась неспособ­ной препроводить эти шлаки к устьям лимфатическим и венозных капилляров, сосуды не научились пропускать медленный кро­воток без прилипания частиц к стенкам, сердце выбивается из сил при перекачке крови при вялом тонусе протоков, словом, мало пригодно тело людское для спокойной жизни. Затолкать что-либо внутрь себя ещё можно, а вот вытолкать – по мере усложнения разума становится всё труднее. Что же делать?

Мало вероятно, чтобы с ростом автоматизации и совер­шен­ствования приспособлений и технологий можно было бы так организовать быт, чтобы снабдить организм достаточным количеством движений. Тогда остаётся единственная возмож­ность для выведения залежавшихся отходов – это организа­ция принудительной очистки. Рассмотрим один из вариантов.

Если естественное потребление пищи направлено на соз­да­ние итогового давления внутрь тела, то для выведения от­ходов следует направить давление наружу. Для этого проде­лаем следующую процедуру. В коротком изложении она вы­гля­дит так: пропитать клетки водой до насыщения, затем соз­дать вокруг них обезвоженную среду и вынудить клеточную воду интенсивно истекать, по пути освобождая онторею и со­суды от всего лишнего. Теперь рассмотрим процесс поэтапно.

Пропитать клетки водой. Об удивительных свойствах воды написано так много, что нет необходимости здесь излагать материал о самой воде.^{16, 42} Остановимся на особенностях её употребления. Нужно приготовить около трёх литров колодез­ной, родниковой, скважинной или замороженно-разморожен­ной воды. Водопроводная, бутылированная, профильтрован­ная или отстоянная кипячённая не годится. Процедуру лучше всего начинать утром, совместив её начало с пище­вой паузой. С этого момента отсчитываются дни голодания. Внутрь орга­низ­ма не должно попадать ничего, кроме воды и то лишь в пер­вые сутки. Из общей посуды наливаем воду в стакан и до­водим её до кипения. Поскольку отдельная молекула воды является личностью,⁹⁵ то много молекул и подавно представ­ляют собой персону, только более развитую, на основании принципа составности.⁹⁷ Будучи погружённой в некоторую обстановку, она отображает в себе особенности этой среды, перестраивая собственную структуру, что экви­валентно нали­чию запоминания прошлой истории. Кипячение, продолжаю­щее­ся несколько секунд, разрушает прежнюю память и если в этот момент настроиться уважительно к воде в стакане и про­следить мыслью её тяжкий путь в организме, то она подготовит себя к выполнению той работы, на которую её благословили.

После этого её следует выпить, но при неукоснительном условии: вода не должна попасть в желудочно-кишечный тра­кт, иначе она из идеального растворителя, нацеленного на конкретное действие, потеряет свойство исключительности, и превратится в банальную пищу, от которой в данном случае будет мало пользы. Для этого её надо набирать в чайную лож­­ку в таком крошечном объёме, чтобы при попадании не сто­ль­ко в рот, сколько на язык, она тут же всасывалась, не дохо­дя до пищевода. На поглощение стакана воды затрачивается примерно 15 – 20 минут. Воду в таком оформлении следует принимать с интервалом в один час. Ночью отдых. Но зато с утра начинается интервал исключения попадания в организм чего бы то ни было: ни воды, ни густой, ни жидкой, ни сухой пищи и тем более недопустимы водные процедуры и вообще всякое соприкосновение с водой под предлогом ванны, душа, клизмы, дыхания туманом, бегания по росе, даже чистка рта обязана проходить в скоротечном режиме, но если психика стерпит, то полезнее несколько дней обойтись без полоскания. Клизмы и другие подготовительные процедуры нужно делать до первого дня насыщения себя водой, но если этого не сделать, то при обычном неосложнённом удалении отхо­дов, они выйдут сами собой, не привле­кая особого вни­мания. И вообще, страхи перед клиз­мой нарочито преувеличены, как и всё в медицине, для отпугивания будущих пациентов от самостоятельной помощи себе, ибо это лишает врачей зара­ботка. Замечено, что люди с удалённой даже частью толстой кишки болеют меньше и живут дольше. Можно предположить, что толстый кишечник – это атавизм прошлого вроде хвоста. Только вот хвост, видно, сильно мешал дальним предкам чело­века и они сумели перестроить свое тело в направлении из­бавления от него, а кишка менее обременительна и потому осталась за пределами внимания. Врачи, смирясь с тем, что она уже есть, подыскали для неё сотни оправданий её наличия. Но если составить перечень из неприятностей и даже бед, кото­рые проистекают от её неудовлетворительного функциониро­вания, то список окажется во много раз длиннее. Только один пример. Клизма позволяет примерно на сутки ускорить выве­дение каловых масс из организма. Если помножить количест­во отходов, удалённых за одну чистку, хотя бы на тридцать, то получим около десяти килограммов навоза, который целый месяц гнил бы внутри гордого человека. При таком источни­ке отравления можно ли считать себя чистым, культурным и претендовать хотя бы на сносное здоровье? Ответ виден в не­иссякаемых оче­ре­дях в прок­тологические, реанимационные и хирургические отделения. Вопреки необоснованным страхам клизма не вызывает привыкания, атрофации выводного органа или же его деструкции. Судя по интенсивности нарастания болезней очистительной части тела, придёт время, когда не останется других методов сохранения кишки, как только си­стематическое её очищение в рамках утренней гигиены.

Ниспадающая толстая кишка у мужчин непосредственно прилегает к семенной пузырьковой железе и проходит вблизи предстательной железы. Такое соседство в здоровом теле не вызывает беспокойства. Но в случае заболевания любого бли­жай­шего органа и тем более самой кишки её болезнетворный инфильтрат может травмировать репродуктивные органы, вы­зывая практически вечные болезни: бесплодие, простат, импо­тенцию и другие беды мужчин, числом многие сотни.^{76, 96, 137} Несмотря не пандемическое нашествие недугов на мужчин, жа­­лостливая медицина не в состоянии справиться ни с одной из них. Потому мужчине для того, чтобы состояться как мужчи­на, придётся самому позаботиться о себе самом, и важнейшее значение на этом пути имеет осознанное отношение к чистоте организма, в том числе и к оздоровительной силе клизмы.

Начавшийся этап после первых суток предназначен для осу­шения тела. В народе его называют сухим голоданием. Но это не просто банальное воздержание от пищи и воды. Это вслу­ши­ва­ние в себя. Никто не знает самого себя и тем более собственного тела. Обычно большие знатоки правильного по­ведения пугают решившихся на самопознание обезвоживани­ем организма, отрывом тромба, закупоркой сосудов, взбалты­ваем шлаков, расстройством основных жизненных функций и ещё доброй сотней возможных бед. Однако именно потому, что всё предполагаемое подошло в реальном теле к тому кри­тическому со­стоянию, когда оно может произойти фактичес­ки, и возникла потребность обратить, наконец, внимание на себя. Если уже создана угрожающая ситуация, например, воз­можного отслоения холестериновой бляшки, то дальновиднее принять меры к обезвреживанию опасности в домашней обста­­­новке под семейным присмотром, чем такое событие произой­дёт внезапно в неподходящее время и в случайном месте.

Каждый, почуяв симптомы неблагополучия, хотел бы ре­шить задачу быстро, легко и чужим опытом. Но после неско-льких попыток воспользоваться казалось бы проверенными путями излечения неизменно приходил к разочарованию: соб­ственные затраты несопоставимы с мизерностью помощи. В да­льнейшем по мере коммерциализации медицины ситуация будет только усложняться. Получается, что медицина своей вредностью и беспомощностью сама отторгает от себя своих же кормильцев. И те, кто сумеет это осознать до наступления нищеты и инвалидности, возьмут себе за правило самому изу­чать себя с тем, чтобы упредительными мерами предотвратить большую беду. Человек на изучение профессии расходует по­чти всю жизнь, что же у него за мировоззрение, если на самого себя он не способен потратить ничего и обрекает себя на любопытное растерзание сомнительными посредниками. Каж­дый о себе обязан знать больше, чем знает врач!

Первый день осушения и второй день без пищи прохо­дят без особых впечатлений. Отдельно следует упомянуть о при­ступах голода. Литература по этому случаю переполнена сове­тами: отвлечь себя работой, беседой, творчеством, убрать из обозрения всё раздражающее, перетерпеть... Общая направ­лен­ность рекомендаций – отделить себя от процесса внутри себя же. Такое участие сродни предательству. Это же надо: че­ловек настроился на оздоровление, им лично создана обстано­вка, способствующая оздоровлению, по итогам его же оздоро­вительных усилий внутри тела возникли некоторые процессы, которые он ощущает, как голод, и ему советуют игнорировать всё им же подготовленное. Если игнорировать, то зачем гото­вить? Каждый в такой ситуации может окинуть себя крити­ческим взором и отметить, что его тело превышает по массе то, которое действительно необходимо для жизни. Разница между имеющимся и потребным может использоваться в каче­­стве резервного питания. Однако для практического востре-бования резерва нужен психологический настрой. Важно при ощущении голода мысленно проникнуть внутрь собственного организма, просмотреть органы и методичным поиском обна­ружить место зарождения беспокоящего чувства. После этого следует обследовать подробно уже это место и проследить за переливами ответной реакции. Отклик может быть весьма сла­бым, что указывает на значительное удаление от очага голода. Тогда постепенным обследованием окрестностей необходимо найти не место, а точку, где терпимые ощущения взвиваются до состояния нестерпимой боли. Если такое удастся обнару­жить, то боль, чуть зависнув на пределе накала, вдруг обры­вается и уходит вся и сразу. Возникает сначала растерянно­сть от внезапного успеха, а затем наступает уже спокойное управ­ление состоянием голода вплоть до его исключения. Однажды проделав такую процедуру у человека появляется умение ру­ко­водить своими ощущениями, что является надёжным инст­рументом в овладении своим здоровьем. Так можно справля­ться с головной, зубной, мышечной, суставной болью и даже управлять работой сердца. Этот приём назван идти на боль и до сих пор не обнаружена патология, которая не подчинялась бы такому воздействию,⁹⁷ вплоть до неподдающихся медицине

лимфатических отёков, панкреатита, гепатита, рожистого воспа­­­ления и начальных стадий гангрены. Это ещё раз подчёркива­ет невероятную силу воздействия на организм собственного сознания: мало того, что появляется возможность не меди­цинского избавления от заболеваний, так ещё и открывается перспектива исключения лечения, как явления, за счёт осво­ения мировоззрения неболения. ⁹⁷ Надо снова отметить, что не даром даются такие облегчения в жизни: их приходится зара­батывать упорной работой над собой в направлении осоз­нания себя развивающейся, комплектной и составной персоной.

Итак, первый сухой день можно посвятить изучению сво­их внутренностей в надежде найти и укротить очаг голода. В дальнейшем это избавит от излишнего напряжения и даст воз­можность более полно сосредоточиться на сути очищения. А она, суть, неизвестна никому и её надо искать самостоятельно путём вслушивания в себя, мысленного просматривания себя и оценки каждого телесного ощущения. Нужно представить, например, обстановку, которая складывается в онторейном слое. В него со стороны органов питания ничего не поступает, а то, что раньше уже в неё внедрилось, расходуется на обеспечение жизнедеятельности клеток. Постепенно в слое остаётся толь­ко то, что непригодно для клеток и потому является грязью. Именно её надо удалить. Выпитая накануне вода захвачена клетками и некоторое время участвует в их метаболизме. Но вскоре, примерно через сутки, клетка начнёт освобож­даться от своих отработанных веществ, т.е. от собственных экскремен­тов, которые с помощью внутриклеточной воды выносятся за пределы мембраны и попадают сразу же в приклеточный слой он­­тореи. Поступающая вода хотя и отработанная, но всё равно оказывает давление на онторею и, что самое главное, напор создаётся в противоположном направлении по отношению к пищевому. Если бы перед этим не прекращалось бы потреб­ле­ние пищи, то онторейный слой был бы вязким и плотным от скопившейся грязи и клеточная вода только малой частью смогла бы пробиться к лимфатическим и венозным протокам. Основная же её масса наполняла бы межклеточное простран­ство, застаивалась бы там и провоцировала те бесчислен­ные болезни, которые так усердно коллекционирует медицина.

Дата добавления: 2014-11-16