КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
А. И. Захаров. Патогенез неврозов у детей1
ПАТОГЕНЕЗ НЕВРОЗОВ У ДЕТЕЙ1 Изучая семью как патогенетически обусловливающий фактор, мы рассмотрели некоторые стороны патогенеза неврозов у детей в системе взаимосвязанных клинико-психологичес-ких проблем трех поколений, а также своеобразие раннего развития детей, заболевающих неврозами, причины понижения биотонуса их организма, зарождения беспокойства и изменения реактивности. Как уже отмечалось, ведущий психогенный фактор невротизации связан с нарушенными семейными отношениями и неблагоприятным воздействием со стороны родителей. Ущемление жизненно важных для детей потребностей развития, в том числе потребности быть самим собой, потребности самовыражения, а также потребностей поддержки, любви и признания приводит к возникновению внутреннего конфликта как главного источника хронического эмоционального напряжения. Психическая травматизация в семье усугубляется острыми психическими травмами, вызванными испугом, конфликтными эксцессами, оскорблениями, незаслуженными наказаниями, болезнью, разводом родителей и т. д. Тогда обостряется и без того повышенная эмоциональная чувствительность, усиливается внутреннее беспокойство, еще больше снижается психическая реактивность. Данной неблагоприятной динамикой, а именно психической сенсибилизацией в отношении любой идущей извне угрозы, объясняется непереносимость внешних отрицательных воздействий, когда, например, испуг, проходящий в других случаях через некоторое время, у этих детей занимает ключевое место в переживаниях. Психической сенсибилизацией объясняются непонятные для окружающих, парадоксально острые аффективные реакции на незначительные по силе раздражители: замечания, сделанные спокойным тоном, получение не той оценки, которая ожидалась, или отсутствие похвалы. В своем ответе ребенок выражает значимые для него переживания, которые нужно понять и сделать из этого соответствующие выводы. Однако подобный психологический код поведения детей обычно недоступен родителям. Характерологически, невротически и конфликтно обусловленное непонимание родителями переживаний детей, 1 Захаров А. И. Психотерапия неврозов у детей и подростков. Л., 1982, стр. 61—67. особенностей формирования их личности, непринятие их индивидуальности приводят к отсутствию доверительных отношений между ними, сосредоточению детей на своих проблемах, чувству обособленности и непонятости. Психогенно обусловленное повышение внимания к себе в этой ситуации является психологическим механизмом защиты «я», проявляясь эгоцентризмом и упрямством. Находясь в двойственной, противоречивой ситуации внутреннего конфликта, вызванного рассогласованием между требованиями родителей и своим опытом, дети не могли в силу возрастной незрелости психики найти «рациональный» выход из конфликта, как не могли уйти от родителей или отказаться от них. Осуществляя несвойственные им роли, т. е. заставляя себя быть другими, не такими, какие они есть, и выполняя функции, превышающие их адаптационные возможности, они находились в состоянии постоянного внутреннего конфликтного перенапряжения, подрывающего их и без того ослабленную психическую реактивность и дезорганизующего нервную деятельность. Данные, полученные с помощью цветового теста Люшера, указывают на переживания детей, обусловленные ограничением свободы действий, непониманием и пренебрежением со стороны окружающих, неудовлетворенностью эмоциональными отношениями, чувством угрозы и отчаяния, неуверенностью и нерешительностью, ощущением неполноценности и истощением жизненной энергии. Внутренний конфликт объясняет эмоциональную и нервную усталость, пассивность и безучастность детей с неврозами, когда они настолько загружены переживаниями, что не могут «смотреть на себя глазами других» и сочувствовать им, не выдерживают ожидания, напряжения, сильных эмоций, не переносят неудач и ошибок, не могут пережить ту или иную стрессовую ситуацию и разрешить ее адекватным, а не аффективно-тревожным и защитно-невротическим образом. В изученных семьях на пути реализации невротически и характерологически измененных требований родителей были определенные препятствия. Во-первых, ребенок имел уже свой, пусть и небольшой, жизненный опыт самостоятельности. Во-вторых, родители были непоследовательны в своих требованиях и часто использовали противоположно направленную тактику воспитания. В-третьих, они неравномерно относились к ребенку в разные периоды его жизни. Главным же было то, что ребенок не мог полностью принять требований родителей, так как вос- принимал их как несправедливые и мешающие общению со сверстниками. В то же время он боялся осуждения, наказания или лишения и без того недостаточной родительской любви. В итоге эта ситуация переживалась как невозможность соответствовать ожиданиям и требованиям родителей и оставаться в то же время самим собой. Неразрешимый характер этого внутреннего противоречия представляет источник постоянной борьбы мотивов, аффективной напряженности и беспокойства, способствуя, с одной стороны, компенсаторной гипертрофии собственного «я» в виде эгоцентризма, заостренного самолюбия, болезненного чувства собственного достоинства, а с другой стороны, приводя к развитию навязанной или внушенной родителями концепции «не-я», несовместимой с установками и возможностями ребенка. Психогенно обусловленная дезинтеграция «я», отсутствие психического единства порождают чувство внутренней неопределенности и неуверенности в себе, что ведет к нарастанию тревоги с ведущим переживанием страха изменения и потери «я», т. е. своего лица, облика, индивидуальности, жизнеутверждающей силы и чувства своей ценности. Страх изменения (metus mutandi— лат.) как страх не быть собой означает также страх исчезнуть как личность, раствориться, «кануть в Лету», т. е. в конечном итоге не состояться, не значить, не быть. Страх изменения заостряет инстинкт самосохранения до степени эгоцентризма, приводит к общей настороженности, недоверчивости, боязливости, сверхценным страхам одиночества, темноты, засыпания и самого сна, а также всего того, что способно еще больше трансформировать «я» и заменить его. В последнем случае это страх чужого взгляда, проникновения в себя, фантастических превращений, внушения и гипноза, хирургических вмешательств, инъекций, приема транквилизаторов, курения и алкоголя (у подростков). Сюда же можно отнести и страх сумасшествия, страх быть не самим собой в результате укусов животных (особенно больных бешенством собак) или заражения микробами. Страх изменения лежит в основе обсессивного невроза. Как известно, обсессия означает одержимость навязчивыми, чуждыми, привнесенными извне мыслями и страхами, которые не подчиняются волевому контролю «я». Это находит отражение в страхе чудовищ, напоминающих чем-то человека, но в отличие от него имстш.ггх рога или клыки. Подобные персонажи олицетворяют то, что может произойти, т. е. угрозу потери «я». Рис.1. Страх быть не собой, не человеком — это символ «пато-са» — болезненных, не управляемых сознанием и изменяющих психику сил (рис. 1). Во всех случаях страх изменения Я проявляется страхом нового, неизвестного. Поэтому самым тревожным днем недели у детей с неврозами является воскресенье, а временем года — конец августа, время перед началом школьных занятий. Существенно, что дети при наличии страха изменения и, в частности, страха быть другим не могут свободно и непринужденно принимать и играть роли, т. е. представлять себя на месте других, проникаться их мыслями и переживаниями, так как это означает для них угрозу быть другим, потерять остатки своего Я, исчезнуть в массе, раствориться. Препятствуя развитию эмпатии, принятию новых ролей и усвоению нового опыта, страх изменения приводит к негибкости поведения, его защитному характеру, сужению круга общения, появлению «псевдо-Я» как совокупности патологических, не контролируемых сознанием мотиваций. В самом общем виде внутренний конфликт как личностная проблема развития — это невозможность выразить себя и найти признание и взаимопонимание среди окружающих, вначале в семье, а затем среди сверстников. В социально-психологическом контексте — это неразрешимая проблема «быть собой среди других». Внутренний конфликт, каким бы он ни был элементарным, как аффективная реакция на неудовлетворение основных потребностей у детей первых лет жизни, или сложным в своей переработке у детей последующих лет жизни, всегда означает переживание отрицательных эмоций, т. е. состояние дистресса. Рассмотрим развитие внутреннего конфликта в процессе формирования личности. Переживание беспокойства — первичное, наиболее раннее, выражение дистресса в ответ на действие неожиданных стимулов типа утраты и замены окружения, соматического и инфекционного заболевания, чувства боли и т. д. Если в исходном плане беспокойство — это инстинктивный ответ организма на физический и эмоциональный дискомфорт, то по мере развития чувства Я (личной определенности) оно сопровождается переживанием по поводу собственной безопасности. В абстрактном смысле это предстает у более старших детей проблемой «быть», т. е. жить, существовать вообще. Проблема «быть» подразумевает страх «не быть», т. е. не жить, не существовать. В максимальном выражении последнее означает страх «быть ничем» — «мертвым». Страх смерти, особенно у детей, заболевающих неврозом страха, как мы уже не раз отмечали, имеет под собой реальные основания. При дальнейшем формировании «Я-концепции» (собственной значимости) переживания возникают в связи с препятствиями на пути выражения Я. В абстрактном смысле это тождественно проблеме «быть собой», актуализации своих возможностей и потребностей. Проблема «быть собой» оборачивается страхом «не быть собой» в виде рассмотренного страха изменения Я. Наиболее часто этот страх, как уже отмечалось, встречается у детей с неврозом навязчивых состояний, составляя ведущую фабулу их внутреннего конфликта. На стадии формирования личностной определенности переживания возникают в связи с препятствиями на пути реализации признания — самоактуализации в значимой системе человеческих отношений. На данном этапе развития внутреннего конфликта проблема «быть» как проблема самоутверждения преломляется проблемой «быть собой среди других» с акцентом на «быть собой», т. е. быть признанным со своей точки зрения. Эта проблема заостряется страхом «быть непризнанным», выражаемым, с одной стороны, страхом «быть никем», т. е. не представлять, не значить, а с другой стороны — страхом «быть только собой», т. е. непонятым, изолированным, покинутым и одиноким. В наибольшей степени этот страх присущ детям, заболевающим впоследствии истерическим неврозом. Формирование ролевой структуры отношений и нравственно-этических (моральных) категорий, повышение значимости «Я-образа» (представления о себе с точки зрения других) приводят к появлению переживаний несоответствия принятым нормам поведения в тех или иных социально-психологических группах, будь это семья, группа сверстников или школьный коллектив. Здесь уже можно говорить о развернутой структуре внутреннего конфликта, когда личная проблема «быть» переживается как личностная проблема «быть собой среди других» с акцентом на «быть среди других», соответствовать им, быть принятым, одобряемым, ценимым. Эта проблема преломляется страхом «быть не тем», о ком хорошо говорят, понимают, любят и уважают. В свою очередь, это означает не только страх потерять социальное одобрение, но и в более широком смысле — страх неудачи, поражения, крушения надежд, т. е. страх делать «не то», быть «не тем», «никем» для других, «пустым местом», «ничем», в итоге не представлять, не значить, не соответствовать, не состояться, не быть человеком. Так замыкается мотивационный круг невротического внутреннего конфликта. Страх не состояться, не соответствовать, быть «не тем» в той или иной степени встречается у детей (и первично у их родителей) со всеми клиническими формами невроза. В наибольшей степени он выражен, при неврастении. Таким образом, невротический конфликт как личностно неразрешимая проблема «быть собой среди других» преломляется в динамике проблемой «быть» (базальным уровнем беспокойства при неврозе страха), проблемой «быть собой» (при неврозе навязчивых состояний), проблемой «быть собой среди других» с акцентом на «быть собой» (при истерическом неврозе) или «быть среди других» (при неврастении). Проблема «быть» как проблема существования и как проблема «быть человеком» имеет своей противоположностью проблему «не быть» как проблему единства Я, проявляемую страхом «не быть вообще» — «быть ничем» (при неврозе страха), «не быть собой» — в виде страха изменения Я (при неврозе навязчивых состояний), страхом «быть никем» (при истерическом неврозе) и быть «не тем» (при неврастении). Дальнейшее развитие внутреннего конфликта проявляется проблемой согласования двух, в своей основе целостных аспектов существования «быть собой» и «быть среди других». Проблема согласования заостряется одновременно существующим, но противоположно направленным страхом «быть только собой» и «быть только другим», что выражает личностный диссонанс, отсутствие внутреннего единства, неразрешимую борьбу противоположностей, состояние внутренней неустойчивости и беспокойства. Противоречивость внутренней позиции больных неврозами отражается лабильностью их самооценки, когда завышенный уровень притязаний сопровождается неверием в свои силы и возможности. Невозможность удовлетворения значимых потребностей, как и восприятие себя непринятым, неодобряе-мым и неценимым, т. е. не соответствующим представлениям окружающих, неспособным оправдать их требования и надежды, приводит к появлению у детей тревоги по поводу самого факта их существования, ощущению своей никчемности и ненужности, т. е. к рудиментарным идеям самоуничижения. Травмирующее осознание отличий от сверстников и аффективно переживаемое отклонение представлений о самом себе ведут к усилению тревожной переработки опыта и неуверенности в себе в виде частых сомнений и опасений, тревожного предчувствия неудачи, излишней осторожности и нерешительности в общении, т. е. к развитию тормозимых черт характера. Неприятие невротически измененного ребенка сверстниками ранит его самолюбие и заставляет избегать естественного круга общения. В то же время он не может найти удовлетворяющего его общения дома. Так у него появляется чувство одиночества, порождающее, в свою очередь, индивидуализм как реакцию на непонимание со стороны окружающих. Индивидуализм как противоположность коллективизму создает препятствия в последующей социальной адаптации, когда такие дети, по словам одной из матерей, должны «переболеть», прежде чем войдут в коллектив. Таким образом, неврозы в широком смысле слова предстают перед нами как одна из моделей возникновения проблем понимания и общения людей. В итоге общий патогенез неврозов можно представить следующим образом: 1) снижение биотонуса и изменение реактивности в результате действия ослабляющих защитные силы организма анте-, пери- и постнатальных факторов; 2) своеобразие преморбидного развития в виде главным образом сензитивности и латентности, удлиняющих процесс социализации и усиливающих восприимчивость к действию стрессовых факторов. Наличие трудносовместимых сочетаний некоторых черт темперамента и характера, нарушающих баланс взаимодействия внутренних сил развития; 3) заострение конституционально-генетических особенностей под воздействием стрессовых факторов; 4) формирование неудачного личностного опыта, преломляемого беспокойством, напряжением и аффективно-защитным типом реагирования; 5) возникновение внутреннего неразрешимого конфликта под влиянием неудачного и драматически переживаемого опыта межличностных отношений и обусловленная этим дезинтеграция процесса формирования личности; 6) перенапряжение психофизиологических, адаптационных возможностей организма и критическое нарастание эмоциональной напряженности под влиянием стрессовых условий развития, подавленного внешнего выражения переживаний и неразрешимой личностной и семейной ситуации; 7) «срыв» высших нейрорегуляторных функций с появлением развернутой клинической картины невроза. В качестве «пускового», или «разрешающего», фактора выступает острая психическая травма. Под воздействием дистресса, подрывающего защитные силы организма, декомпенсируются «места наименьшего сопротивления» на органически-дефицитарном и конституционально-генетическом уровне, в еще большей степени снижаются биотонус, жизненная активность и вера в себя, исчезает самобытность и прекращается процесс творческого саморазвития. Представленная с позиций системного анализа общая схема патогенеза невроза как психогенного заболевания формирующейся личности может быть весьма различной при тех или иных его клинических формах. Клинико-психологический анализ условий формирования личности является основой патогенетической психотерапии, направленной на восстановление психического единства личности и укрепление адаптационных, нейрорегуляторных возможностей организма. О. В. Протопопова МОТОРИКА И ПСИХООРТОПЕДИЯ1 Задачи психоортопедии, вставшие перед вспомогательной школой и другими лечебно-педагогическими учреждениями и потребовавшие пересмотра методов педагогической работы по отдельным предметам школьного обучения, заставляют особенно внимательно подойти к вопросам моторного воспитания трудного ребенка. Оздоравливающее и организующее действие правильно поставленных двигательных занятий достаточно хорошо проверено в ритмической и физкультурной практике. Но последние наблюдения и исследования, проводившиеся в Экспериментальном дефектологическом институте (ЭДИ), позволяют расширить значение моторики за пределы биологической полезности и общеорганизующих моментов. Они раскрывают моторику как одну из форм социального общения и дают возможность расшифровать с этой точки зрения все моторное поведение ребенка, вплоть до его бессознательных и как бы бесцельных движений. Поводом к исследованию моторики в этом плане послужил тот факт, что на музыкально-двигательных занятиях с трудными детьми в Клинико-диагностическом отделении института (КДО ЭДИ) выявились некоторые постоянные связи между формами движений ребенка и его характерологическими особенностями. Отсюда возникла исследовательская тема «Моторика и характер». Профессор Лев Семенович Выготский определил направление исследования, назвав движения человеческого тела «иероглифами психической письменности» и указав, что движения можно научиться читать так же, как научились читать иероглифы. Подход к моторике как к письменности, к отдельным движениям как к знакам на незнакомом языке требовал в первую очередь описания и изучения этих знаков. Чтобы приступить к этому, необходимо было найти общую меру этих знаков, выведенную из них же самих. Такая удобная единица измерения имелась уже в готовом виде в системе движения И.О. Познякова. В своем искусствоведческом исследовании движения Позняков исходил из сферичности движений человеческого тела. Все движения человеческого тела строятся на вращении его рычагов. Прямолинейные движения в человеческом теле являются лишь производными от дугообразных. Так, например, если прямолинейно движется кисть, то происходит это за счет вращения Печатается по рукописи 1935 г. плеча и предплечья; если прямолинейно перемещается по площадке-все тело, то это лишь следствие вращения рычагов ног. Рычаги тела, вращаясь, заполняют какие-то отрезки больших или меньших сфер. Для измерения движений необходимо иметь в этих сферах узловые опорные пункты. Эти опорные пункты — градусы. Но расстояние в один градус — слишком малая величина для практического употребления в работе по моторике. В своих экспериментальных занятиях Позняков искал более крупную и удобную единицу: он брал четверть окружности — 90°, восьмую часть окружности — 45°, шестнадцатую часть ©круж-ности — 22,5° и проверял эти расстояния в восприятии на глаз и в ощущении. Оказалось, что расстояние в '/16 окружности есть предельная величина, свободно определимая в ощущении и в восприятии на глаз. Более мелкие деления уже вызывают затруднения в точном'определении и требуют специальной проверки. Поэтому шестнадцатую часть окружности Позняков взял за единицу измерения движения, назвав ее пластическим тоном по аналогии с тоном в музыке, в связи с которой он проводил свои исследования. Расстояниями в тонах по широте и долготе, т. е. по вертикали и по горизонтали, можно удобно определить положение любого рычага в пространстве, вычисляя эти расстояния от двух координатных плоскостей: сагиттальной, делящей человека на правую и левую стороны, и горизонтальной, разделяющей его на верхнюю и нижнюю части. В исследовательской работе, проведенной ЭДИ, наличие такой легко воспринимаемой единицы движения, как пластический тон, дало возможность записывать моторику ребенка в ее динамике на музыкально-двигательных занятиях и в жизни, отмечая в ней самое главное, т.е. то, что больше всего бросалось в глаза, те формы шага, бега, стояния, сидения, действий руками, которые у ребенка наиболее часто повторялись. И очень скоро выявилось, что у каждого ребенка есть излюбленные направления, стержневые плоскости, по которым или возле которых он распределяет свои движения. Центральная вертикальная плоскость, от которой отсчитыва-ются расстояния по горизонтали,— плоскость сагиттальная, рассекающая человека на правую и левую стороны и имеющая направления вперед и назад. На расстоянии 4 тонов, т. е. 90°, ее пересекает перпендикулярно плоскость фронтальная, разграничивающая лицевую и тыльную части человека и имеющая направления вправо и влево. Между этими двумя плоскостями на расстоянии 2 тонов (45°) от каждой проходят плоскости диагональные. И, наконец, возможные для конечностей направления внутрь от сагиттали дают на расстоянии 2 тонов от нее пересекающиеся перед туловищем и закрывающие его плоскости закрыто-диагональные. Эти 4 вида вертикальных плоскостей легли в основу разделения детей на группы по пространственным признакам их моторики, и параллельное исследование моторики нормальных детей и взрослых привело к таким же группировкам. Последующее изучение этих групп показало, что каждой из них присущ ряд характерных моторных особенностей, которые обычно сопутствуют доминирующим направлениям движений и включаются с ними в единую структуру. Структуры эти настолько определенны, что можно рассматривать их как моторные типы. Называя каждый тип соответственно стержневой плоскости, определяющей направления его движений, получили 4 моторных типа: сагиттальный, фронтальный, диагональный (открытый) и закрыто-диагональный. 1. Сагиттальный моторный тип с движениями конечностей параллельно суженного (сагиттального) характера. Ему свойственно напряженно выпрямленное, вертикально стоящее или слегка наклоненное от таза вперед туловище: ровная, почти без поясничного прогиба спина, таз и верх образуют одну прямую. Грудная клетка уплощена, плечи приподняты и сжаты. Ноги собраны сверху донизу в сагиттальной плоскости, стопы параллельны. Руки избегают широких развернутых движений, действуют больше по вертикали. Движения сухи, четки, шаг толчкообразен. В статике вес распределяется равномерно на обеих ногах, поворот производится сразу всем телом, которое напран ч:лтся целиком в одну сторону. Все пути кратки и прямолинейны, дь. жения устремляются непосредственно вперед или назад, без отклонений в стороны. Сидение напряженно-выпрямленное или свернутое по вертикали (колени иногда подбираются к подбородку). Общая инертность, т. е. склонность длительно сохранять принятое положение или неудержимо двигаться, развивая все большую скорость. Затрудненный переход из движения в покой и обратно. 2. Тип фронтальный, развивающий расширенные движения конечностей раздвиганием в стороны главным образом бедер ir плеч. Ему свойственна статическая посадка туловища: таз сильно отодвинут назад, грудь выпячена вперед, в поясничной части глубокий прогиб. Плечи выцрямлены, локти отодвинуты о.т туловища. Ноги раздвинуты во фронтальной плоскости от самого основания, стопы стремятся к вывороту. Руки растопырены. luar укорочен и тяжел (вразвалку). В статике вес равномерно распределен на раздвинутых ногах, поворот производится за-ч^дленно всем телом мелким переступаниеми с ноги на ногу. \вижения распространяются симметрично в стороны, направления вперед и назад сокращаются, формы сидения глубокие и расширенно прочные. Общая статичность, т. е. стремление к сохранению удобных устойчивых положений при минимуме передвижений с места на место. 3. Тип закрыто-диагональный с движениями суженными, сжатыми, запертыми в закрыто-диагональные плоскости. Пассивная посадка туловища: таз сильно подтянут вперед, грудная клетка вогнута, поясничная часть выпирает назад. Плечи сутуло опущены, прижаты к туловищу. Бедра сжаты, колени связаны, ввернуты стопы. Руки избегают раскрытых движений. Шаг ползучий, с задержкой веса на отстающей ноге и цепляющимися за пол ногами. В статике вес тела фиксирован на одной ноге; на одной же ноге неуравновешенно и беспокойно производится поворот. Положения тела асимметричны. При сидении полулежачие позы или неудобное притыкание на краю стула. Отсутствие покоя, общая порывистость или пассивность движений. 4. Открыто-диагональный моторный тип с большим диапазоном движений, дающих волнообразно-диагональное отклонение от прямых путей. Ему свойственны динамическая посадка туловища, слегка откинутый торс и уверенно отодвинутый таз при хорошо выраженном поясничном прогибе. Высокая грудная клетка, спокойно опущенные назад плечи. Собранные у основания, освобожденные ноги, слегка выворотные стопы. Свободные, открытые движения рук. Крупный эластичный шаг. В статике фиксация веса на одной ноге; уравновешенный, на одной ноге поворот; развитое противодвижение, несимметрическая уравновешенность положений. Несимметричное не слишком глубокое сидение. Общая динамичность и активность. Этот тип крайне редок среди трудных детей и еще ни разу не найден между умственно отсталыми. Он обычно связан с моторной одаренностью и встречается только среди нормальных детей и взрослых. Кроме того, в норме он часто сочетается с другими моторными типами и этим отличает их от типов патологических. В типах смешанных соединяются моторные признаки двух, трех, иногда и всех четырех типов при доминанте одного из них, который подчиняет себе второстепенные черты и окрашивает их соответствующим образом. Характерологическое исследование моторных типов в клини-геской обстановке, где о личности каждого ребенка в целом юбираются самые подробные и разносторонние данные, откры-T большие возможности в этом отношении. Уже на основании эмпирического материала можно находить некоторые постоянные черты характера, присущие каждому типу, общее и разное в характерах детей и связывать его с общим и разным в их моторике. Но, с другой стороны, нужно не только установить эти связи, но и объяснить их. Для этого требуется разложить моторику каждого типа на мелкие элементарные части и исследовать каждую такую единицу, каждую элементарную форму движения по возможности в разнообразных ситуациях. Предварительная работа в этом направлении привела к следующему: наряду с большим количеством движений-знаков, употребляемых детьми в разных случаях жизни и имеющих какой-то внутренний, еще непонятный смысл, существуют движения рабочие, внешне целенаправленные, которыми ребенок воздействует на среду или приспосабливается к ней. Эти движения понятны, объяснимы законами механики, их цель ясна, и смысл их выявлен. Как понятные, так и непонятные, как движения рабочие, так и движения-знаки строятся в одном и том же пространстве, по одним и тем же законам. Эти общие законы движения могут послужить ключом к пониманию движений-знаков, имеющих чисто психологический смысл. Вставал вопрос о том, чтобы исследовать пространственные формы этих целенаправленных движений в их наиболее простом и чистом виде. Такой самой простой и чистой формой был бы путь движения механической точки в силовом поле, но оторвать одну механическую точку от живого человеческого тела нельзя, так же как нельзя выключить человеческие движения из силового поля среды (понимая это поле как в физическом, так и в психологическом смысле). Надо найти такой способ упрощения, который, приведя движения человеческого тела к элементарной форме, не отщеплял бы их от целостного человека. Это можно сделать увеличением масштаба движения, т. е. приравняв к движущейся точке всего человека, и рассматривать пути его перемещений по площадке в конкретной обстановке. Исследование перемещений по площадке показало, что каждый раз, когда ребенок (или взрослый) непосредственно устремляется к какой-либо статической точке силового поля, избираемой им как цель, т.е. конечный-пункт движения, путь его продвижения выражается в прямой линии, и что одновременно с переменой целевой точки меняется направление пути, т. е. происходит излом прямой. Например, если ребенку, находящемуся, скажем, у стены, предложено взять что-то со стола в противоположном конце комнаты и ребенок принимает эту инструкцию, то, идя к цели, он проделывает по комнате прямую линию. Если же ему даются две инструкции, например: взяв со стола какой-то предмет, переложить его на находящийся на некотором расстоянии стул, то ребенок, достигнув по прямой первого целевого пункта, сломает линию пути и переменит ее направление соответственно местонахождению новой цели. В другом случае, когда ребенку дана инструкция идти к столу и в то время, когда он находится на середине пути, эта инструкция заменяется указанием идти к стулу, то излом прямой и перемена ее направления происходят посреди комнаты в момент избрания другой целевой точки. Несколько по-иному изменяется линия продвижения, когда на пути к цели ребенок встречает препятствие — предмет, преграждающий ему прямую дорогу. Тогда он стремится обойти его и соответственно этому искривляет путь. Здесь характерна именно кривая, а не ломаная линия. Отсюда возникает предположение, что искривление пути, не обусловленное внешними данными силового поля, может быть вызвано препятствием психологического порядка, т. е. находящимся внутри самого идущего. Это заставляет изменить масштаб исследования и рассмотреть движения внутри того целого, которое до сих пор принималось за точку. Здесь прежде всего приходится отметить вращение, в частности горизонтальное вращение всего еще не «расчлененного» тела вокруг вертикальной оси. Анализ этого вращения приводит к различению лицевой и тыльной стороны. Исследование показывает, что, двигаясь к цели, ребенок обращается к ней лицевой стороной. Лицевая обращенность определяет избирание цели. Когда ребенку указан пункт, к которому он должен направиться, то, раньше чем начать продвижение, он обращает к этому пункту лицевую сторону. Но случается, что предложенная ребенку цель его не привлекает, тогда он или просто не выполняет задания, или отворачивается, обращается в сторону от указанной точки. Исследование площадки в направлении поворота приводит во многих случаях к нахождению той точки силового поля, которая оказывается для ребенка более привлекательной. Но не менее часто такие повороты не связываются с новыми внешними целевыми точками, а вызываются отрицательным отношением ребенка к цели предложенной, как бы отталкиванием от нее. Анализ показал, что разные величины уг- лов вращения при поворотах от цели имеют разные смысловые значения и выражают степень аффективно-отрицательного отношения ребенка к целевому предмету. Чем младше и примитивней ребенок, тем проще и непосредственней эти связи. Отрицательное отношение к цели, т. е. к данному конечному пункту движения, установленное вращением — поворотом лицевой стороны, может быть затем реализовано ребенком отходом в сторону лицевой направленности, уходом из комнаты и пр. Но здесь могут быть усложнения: направление продвижения может не совпадать с лицевой обращенностью, т. е. ребенок может реализовать не то отношение, которое он установил. Можно отходить назад, обратившись лицом к цели, приближаться к цели, повернувшись к ней спиной, или подходить к ней боком. Здесь возникает столкновение направлений, столкновение отношений, конфликт. С другой стороны, сама реализация, сам отход или подход могут быть неполными, частичными, путь может быть пройден наполовину, на одну четверть, наконец, только намечен наклоном туловища или вытягиванием конечностей в сторону цели или от нее. Последним выразится лишь намерение двинуться в ту или другую сторону. «Расчленение» тела и учет действий конечностей еще больше усложняют дело. Получается столкновение нескольких направлений, и смысл их выявляется в сложности динамических соотношений. Приложение значений прямых, ломаных и кривых линий, найденных при перемещениях по площадке, к подобным же формам движений конечностей подтверждает эти значения полностью, но каждый раз требуется поправка (умножение) на значение самого движущегося материала, т. е. рычага тела, связанное с его двигательной функцией. Это образует новые смыслы, новые качества движений. Существенно новое в этом смысле дает учет действий рук. При перемещении по площадке, производимом посредством ног, ребенок передвигает себя самого, свое тело между данными внешнего силового поля, среды; пути его зависят от расположения целевых статических {или подвижных) точек этого поля, и он только приспосабливается к ним. При посредстве рук ребенок получает возможность сам изменять внешние данные площадки, перемещать на ней целевые точки и располагать их по своему усмотрению. И именно исследование целенаправленных движений рук, непосредственно соприкасающихся с материальными точками среды и вносящими изменения в их расположение, дает главный ключ к расшифровке движений-знаков, имеющих внутреннее психологическое значение. Движениями рук, оторванными от непосредственного соприкосновения с материальными точками среды, ребенок повторяет те же формы действий, которые он производил, внося изменения в расположение этих точек, и как бы стремится на расстоянии воздействовать на них. Но такие движения уже предполагают не механическую, неодушевленную, статическую целевую точку, а сознательную, обладающую способностью понимания и самостоятельного передвижения, подобную самому действующему. Исследование показало, что движения-знаки, не имеющие задачи непосредственного воздействия на материальную среду, производятся ребенком или по отношению к другому человеку, или по отношению к неодушевленному предмету, но для другого человека, или по отношению к самому себе. Движения рук не изолированы, не вычленены из общего комплекса движений всего тела. Они расшифровываются и становятся понятными только в этом комплексе, поэтому в действии-знаке участвует одинаково все тело. И подобно тому, как в человеческой речи существуют главные и придаточные предложения, так и в целостном рисунке динамических соотношений частей человеческого тела можно выделить главные и второстепенные действия. Главное и второстепенное может выражаться любым рычагом, любой частью тела и даже чисто мышечной игрой. Внимательно анализируя движения ребенка, можно каждый раз найти по ряду признаков ту точку внешней среды или его самого (его тела), по отношению к которой он располагает свои движения. Можно также определить тот кратчайший путь движения, который необходим для достижения этой целевой точки. Весь собранный тактический и экспериментальный материал дает увидеть, что в живой жизни движения ребенка и взрослого всегда дают какие-то отклонения от этих кратчайших, механически необходимых путей. Простое математическое вычитание механически необходимого движения к цели из движения фактического выделяет в чистом виде ту как будто ненужную, излишнюю часть движения, которую приходится отнести за счет особенностей действующей личности и которая расшифровывается на основании общих законов. Эта часть выражает отношение действующего лица к производимому им действию, к цели или к самому себе в связи с целью. Наблюдая за движениями отдельного ребенка или отдельного взрослого во всем многообразии производимых им отклонений от механически необходимых путей, можно все же найти постоянные твердые формы, которые доминируют в этих отклонениях. Эти повторяющиеся формы выражают то наибо- лее постоянное отношение ко всякой целевой точке, ко всякому действию, т. е. к миру и к самому себе, которое является характерным для данной личности. И эти особенности отклонений образуют психомоторный тип. Исследование, проводившееся встречно с двух сторон — с одной стороны, анализ смысловых значений отдельных моторных знаков, входящих в состав каждого типа, с другой — накопление характерологического материала о типе в целом — привело к полному совпадению результатов. Получилась возможность построения 4 характерологических типов. Но прежде чем приступить к их описанию, необходимо остановиться на смысловых значениях 4 стержневых плоскостей, определяющих доминирующую направленность движений каждого типа. Свои действия человек распределяет по отношению к самому себе или по отношению к какой-то точке внешнего силового поля, определяемой нами как цель. Как было показано, в тех случаях, когда имеется полное положительное отношение человека к этой точке, он обращается к ней лицевой стороной и стремится направить к ней свои движения кратчайшими прямыми путями. Направления этих путей совпадают с сагиттальными плоскостями действующего. Сагиттально большинство целенаправленных движений человека (движений более крупного масштаба); сагиттально строится обычное, нормальное перемещение по площадке; сагиттальным делает человека всякая единоустремленность. Наоборот, фронтальное расширение движений замедляет продвижение вперед, оно задерживает и останавливает устремление. Но во фронтальных плоскостях разворачивается и раскрывается наиболее полно сама личность, хотя и раскрывается статично. Такая развернутая фронтально личность предполагает скорее сама быть целевой точкой силового поля, чем двигаться к цели. Плоскости диагональные дают равнодействующую между фронталью и са-гитталью, между направлениями развернутой личности и устремлением к цели. Причем открытые диагональные движения устанавливают это равнодействие во взаимоотношениях личности с целевой точкой среды (которой может быть другая личность); закрытые диагональные движения разрывают эти взаимоотношения и отрезают, отгораживают действующую личность от целевой точки (другой личности). Дать характерологические образы психомоторных типов — задача чрезвычайно трудная. Психомоторный тип строится не из суммы психомоторных элементов, а возникает как результат их динамических взаимодействий. Нельзя учесть и предугадать всех тех разновидностей, которые возможны в пределах одной и той же психомоторной группы. Здесь можно только указать пределы и наметить те основные законы, по которым слагаются динамические взаимоотношения элементов каждого типа. Кроме того, исследование психомоторики проводилось главным образом на материале трудных детей, меньше анализировались движения нормальных и еще меньше — взрослых, о которых имеются только данные наблюдений в жизни. Поэтому и приводимые характерологические образы отличаются некоторой односторонностью и заостренностью. Следует также оговорить, что в самом деле связи между пространственной и смысловой стороной движения не так просты, как это дано в приводимых описаниях, но на настоящем этапе исследования еще невозможно углубиться во все их сложности. В начальной стадии работы, представляющей лишь первое предварительное обобщение накопленного материала, приходится больше фиксировать внимание на общем во внешней и психологической сторонах моторики. В процессе дальнейшего исследования обе эти стороны должны больше отдифференциро-ваться одна от другой и определиться в своих специфических особенностях, что даст возможность со временем подробнее и глубже изучить их соотношения.
Дата добавления: 2014-11-16; Просмотров: 524; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |