Л. А. Моисеева 17 страница

— Он с семьей на ножах! — Снейп презрительно фыркнул.

— Наивный! Вот что значит — полукровка! — снисходительно произнес Мальсибер. Снейп обиженно засопел, но его собеседник не обратил на это внимания: — Он может быть в каких угодно отношениях с родителями, но все равно остается частью семьи, а за честь семьи Блэки любому глотку перегрызут.

Питер, замерев в своем убежище, боялся даже дышать. Слизеринцы прошли мимо, их голоса постепенно затихли. И тут ему в голову пришла жуткая мысль: если они не тронут Сириуса из страха перед его семьей, им ничто не мешает взяться за остальных. Сорвавшись с места, Питер пулей помчался в башню.

Ребята слушали его рассказ, нахмурившись и тревожно переглядываясь.

— Значит так, — подвел итог Сириус, спрыгнув с подоконника. — Отныне никто из нас не ходит по одиночке. На всех вместе напасть они не решатся.

Джеймс кивнул, а Питер посмотрел на них с облегчением и надеждой. Все-таки рядом с друзьями он всегда чувствовал себя в безопасности.

* * *

Сама себе удивляясь, Лили вместо того, чтобы конспектировать лекцию профессора Бинса, с тоской смотрела в окно. За окном начиналась весна. Весело звенела капель, щебетали птицы, по ярко-синему небу плыли небольшие пушистые облака. Снег ослепительно искрился на солнце. Солнечные лучи проникали в сумрачный кабинет и озаряли его радостным светом, скользили по головам студентов, в большинстве своем дремавших, насквозь просвечивали профессора Бинса, отчего его призрачная фигура будто светилась изнутри.

Чуть ли не впервые в жизни голова Лили была занята не уроком, а посторонними сумбурными размышлениями. В Хогвартсе всегда было так спокойно и уютно, что иногда просто не верилось в тревожные новости, поступавшие извне. Ежедневно Лили боялась получить сообщение о том, что кого-то из ее близких убили. В эти дни она смутно пожалела, что не чистокровная: им-то не приходилось бояться за свои семьи.

Лили покосилась на Алису. Та что-то сосредоточенно строчила на кусочке пергамента, и это явно была не лекция. Лили улыбнулась. Хорошо Алисе — у нее есть Фрэнк. А к Лили ни один парень не подходил из-за Поттера. Он столь демонстративно проявлял свой интерес к ней и столь грозно смотрел на любого парня, оказавшегося поблизости от нее, что вся мужская половина Хогвартса предпочитала держаться подальше.

Вспомнив о Поттере, Лили украдкой посмотрела на него. Как всегда о чем-то перешептывается с Блэком. Вдруг, словно почувствовав ее взгляд, он повернулся в ее сторону, и Лили поспешно опустила глаза, делая вид, что записывает лекцию. Кстати, надо бы действительно прислушаться к тому, что говорит профессор. Списать-то потом будет не у кого: Алиса занята неизвестно чем, Джулия с Элинор просто спят. Но не успела Лили сосредоточиться на словах Бинса, как перед ней на парту посыпались крохотные белые цветочки. От неожиданности она даже отпрянула. А цветочки, покружившись немного над партой, сложились в слова: «Эванс, пойдешь со мной в Хогсмид?» Алиса рядом беззвучно засмеялась, уронив голову на стол. Лили резко повернулась, сердито сощурившись. В том, кто был автором этой проделки, она не сомневалась ни секунды. И точно — Поттер выжидающе смотрел на нее, умоляюще сложив руки и состроив такую умильную физиономию, что Лили не могла не улыбнуться. Блэк тоже смотрел на нее, и в глазах его плескался смех. Каким-то образом Лили поняла, что идея с цветами — его. Даже Петтигрю искоса на нее посматривал. И один только Люпин стоически записывал лекцию, не обращая внимания на выходки своих друзей. Правда, при этом он едва заметно улыбался.

Лили снова перевела взгляд на парту и с удивлением обнаружила, что белые цветы вдруг стали синими, потом желтыми, потом красными. Лили удивленно приподняла брови. И как это им удается? Все-таки мальчишки были очень талантливы, этого у них не отнять. Тем не менее идти в Хогсмид с Поттером она не собиралась. Еще чего! У нее найдется компания поинтересней. Оторвав клочок пергамента, Лили написала на нем: «Нет», — и отлевитировала его к мальчишкам. Цветы почернели и рассыпались в пепел.

Физиономия Поттера тут же разочарованно вытянулась, и он, вздохнув, взлохматил себе волосы и отвернулся к окну. Блэк послал ей укоризненный взгляд и что-то сказал другу. Лили гордо вскинула подбородок и отвернулась. Еще не хватало с этой стороны упреки получать! Что они о себе возомнили?!

Алиса неодобрительно покачала головой, ничего, правда, при этом не сказав, но ее жест был вполне понятен. Лили насупилась. Да что ж это такое?! Они сговорились что ли? Решив не обращать на это внимания, она бросила взгляд в сторону слизеринцев, которые, как всегда, сидели с другой стороны кабинета через проход, и обнаружила, что Северус внимательно смотрит на нее. Вид у него при этом был какой-то встревоженный и несчастный. А с ним что случилось? Кстати, они давно уже нормально не общались. Лили быстро принялась писать записку: «Сев, не хочешь в субботу сходить вместе в Хогсмид? А то мы в последнее время как-то мало общаемся».

Прочитав записку, Северус улыбнулся и, посмотрев на Лили, кивнул. Алиса закатила глаза и пробормотала что-то неразборчивое.

— И нечего бурчать, — прошептала Лили. — Ты теперь всегда ходишь с Фрэнком. Нужна же мне какая-нибудь компания?

— Уж лучше бы ты согласилась пойти с Джеймсом, — огорошила ее в ответ Алиса.

— Лиса, и ты туда же? — возмутилась Лили. — Я. Никогда. Никуда. Не пойду с Поттером. Потому что он хвастун, выпендрежник и самовлюбленный эгоист. А Северус — мой друг. И я прекрасно проведу с ним время!

— Эх, Лили! — непонятно вздохнула Алиса и снова принялась что-то строчить в пергаменте.

Лили с Северусом шли в Хогсмид, весело перепрыгивая через лужи талого снега. Стало совсем тепло, хотя порой дул пронизывающий до костей ветер. На дороге от снега остались одни лужи, но поля еще были покрыты белым покрывалом. Однако кое-где снег сошел совсем, и из-под него появились подснежники, хрупкие и нежные. Лили всегда поражало, как такие слабые с виду цветы могут пробивать совсем еще мерзлую землю. Они как будто сражались с остатками холода и прогоняли снег. Лили усмехнулась своим мыслям и посмотрела на Северуса. В последнее время он постоянно был мрачен и замкнут, даже больше, чем обычно. Но сегодня он оживился: улыбался, что-то ей рассказывал; Лили не слишком вслушивалась в слова. Все давно ушли вперед, и в деревню они добрались самыми последними.

— Пойдем в «Три метлы»? — спросил Северус.

— Знаешь, мне сейчас не хочется, — Лили тряхнула головой и огляделась. — Давай лучше погуляем. Погода замечательная.

Погода, действительно, была лучше некуда. Если утром небо немного хмурилось — Лили даже боялась, что пойдет снег — то сейчас солнце светило так ярко, что слепило глаза.

Северус кивнул, соглашаясь с ней, и они медленно побрели по улицам Хогсмида, по пути разглядывая витрины магазинов, но не спеша в них заходить. Немного поколебавшись, Лили все-таки решилась задать давно интересовавший ее вопрос:

— Сев, можно спросить?

— Конечно, — он удивленно посмотрел на нее, не понимая такой нерешительности.

— Что случилось с Адрианом Маркиновым? Он снова куда-то уехал? Или... знаешь, у нас говорят, что его исключили...

Северус помрачнел и кивнул.

— Правда исключили? За что?

— Я... Лили, я не могу сказать.

— Не можешь или не хочешь? — Лили прищурилась.

— Я правда не могу, — Северус посмотрел на нее отчаянно и умоляюще. — Я... дал слово. Понимаешь?

— Понимаю, — Лили кивнула. — Просто, знаешь, я слышала, что он был как-то связан с Волдемортом...

— Кто это сказал? — Северус так резко преобразился, что Лили даже отшатнулась. В нем появилось что-то пугающее, чего она никогда раньше не замечала в своем друге.

— Это неважно, — быстро произнесла она. — Я только хотела спросить: надеюсь, ты никак не связан с этими делами?

Северус долго молчал и, наконец, ответил, не глядя на нее:

— Нет.

Лили облегченно вздохнула:

— Хорошо. Тогда не будем больше об этом.

* * *

На чарах, бывших у них совместно с Равенкло, Питер вместо того, чтобы тренироваться в применении Акцио, задумчиво изучал Лиззи, которая время от времени грустно посматривала в сторону Мародеров. Накануне было полнолуние, и Римус как раз находился в больничном крыле. Лиззи было сказано, что он вынужден был уехать на пару дней домой — из-за болезни матери.

Уже несколько дней у Питера зрел план, и сегодня он решился его осуществить. План этот возник, когда он, лежа в кровати, делал вид, что читает, и слушал, как Сириус убеждает Римуса рассказать все Лиззи. «Ты же сам говорил, что нельзя строить отношения на лжи!» Римус то кивал, то упрямо мотал головой. Конечно, он боялся. И Питеру пришло в голову, что можно это сделать за него.

Бросив еще один взгляд на Лиззи, он достал чистый пергамент и принялся писать:

«Элизабет,

Думаю, вам надо знать очень важную вещь, касающуюся вашего парня. Римус Люпин — оборотень. Если хотите убедиться в этом, зайдите сегодня в больничное крыло.

Доброжелатель».

Питер перечитал написанное и невольно поежился. Все-таки это было практически... предательством. Но тут же успокоил себя поговоркой: в любви и на войне все средства хороши. Питер бросил быстрый взгляд на сидевших впереди Джеймса и Сириуса и отлевитировал записку к Лиззи, стараясь, чтобы никто этого не заметил. Как только пергамент упал на ее парту, он тут же сделал вид, что усиленно тренирует заклинание, исподтишка наблюдая за ней. Лиззи удивленно посмотрела на записку и развернула ее. На ее лице сменяли друг друга недоверие, потрясение, ужас. Она завертела головой, пытаясь понять, кто ей послал это сообщение, и Питер усиленно замахал палочкой. Так ничего и не поняв, Лиззи посмотрела на Сириуса и Джеймса. Последний как раз в этот момент с хитрющей улыбкой направил палочку в сторону профессорского стола. В следующую секунду с этого стола сорвалась чернильница и помчалась в сторону мальчишек, по пути чудом не обрызгав всех чернилами. Джеймс подхватил ее прямо на лету, вызвав негромкие аплодисменты. Он довольно ухмыльнулся и раскланялся. Эванс фыркнула и закатила глаза.

— Прекрасно, мистер Поттер! — пропищал Флитвик. — А теперь верните мне, пожалуйста, чернильницу.

В классе раздались сдержанные смешки, даже профессор улыбнулся. Лиззи тоже хихикнула, наблюдая за этим представлением, но тут же снова стала серьезной. Она опустила взгляд на записку и озабоченно нахмурилась.

* * *

Римус задумчиво смотрел в окно, откуда открывался вид на озеро. День стоял по-весеннему яркий и солнечный. Деревья уже начали покрываться молодой листвой и от этого казались какими-то посвежевшими. На глади озера играли солнечные блики, заставляя воду сиять и искриться, особенно когда легкий ветерок создавал на ней рябь.

Однако настроение у Римуса совершенно не соответствовало такой погоде. Заниматься уроками после полнолуния сил не было: голова немилосердно болела. И волей-неволей, от отсутствия какого бы то ни было занятия, появлялись всякие мысли, порой не слишком приятные. Последние несколько часов Римус размышлял о том, что Сириус прав и надо рассказать Лиззи правду. Если любит — поймет, а нет — так ничего не поделаешь. Нельзя постоянно лгать. Однако он никак не мог решиться на признание. А вдруг не поймет? Терять ее не хотелось. Как на первом курсе с друзьями, Римус каждый раз надеялся, что можно отложить еще на месяц, а потом еще... Но друзья догадались сами. А Лиззи? Что, если она тоже догадается? Какой будет ее реакция?

От грустных мыслей его отвлекли друзья, как всегда, пришедшие навестить его после уроков. С полными руками шоколада и прочих сладостей. Плюхнувшись рядом с ним, кто — на стул, а кто — и прямо на кровать, они принялись рассказывать последние новости: что проходили на уроках, как они выпросили у МакГонагалл, чтобы она превратилась в кошку. Хотели проследить процесс, но ничего не вышло — слишком быстро все происходит. И как Джеймс, как всегда безуспешно, пытался привлечь внимание Лили. И о том, как будет здорово, когда они, наконец, станут анимагами и смогут составить Римусу компанию. Глядя на их веселые жизнерадостные лица, Римус улыбался и думал, что ему невероятно повезло с друзьями.

Услышав звук открывающейся двери, Римус перевел на нее взгляд и замер. Улыбка мгновенно слетела с губ — в дверях стояла Лиззи. Выражение ее бледного лица было таким, что Римус сразу понял — она все знает. Он закусил губу и отчаянно посмотрел на друзей. Те, видимо, заметив, как переменилось его лицо, тоже обернулись. Питер тут же опустил взгляд и постарался сделаться незаметным. Джеймс с Сириусом переглянулись и хотели уже что-то сказать, но Римус опередил их:

— Ребята, выйдите, пожалуйста.

Они посмотрели на него с сомнением, но спорить не стали. Только Сириус произнес у самого выхода:

— Мы побудем здесь, рядом.

Римус машинально кивнул, не сводя глаз с Лиззи. Некоторое время никто из них не произносил ни слова. Лиззи так и стояла возле дверей и смотрела на него с совершенно непонятным выражением. Молчание становилось невыносимым. Римус подумал, что лучше закончить все как можно скорее и, тяжело вздохнув, не спросил даже, а практически утвердительно сказал:

— Ты все знаешь...

Глаза Лиззи расширились, словно она все еще надеялась услышать от него опровержение.

— Так это правда... — выдохнула она.

Римус молча кивнул и отвернулся. Ему не хотелось видеть, как на ее лице появляется разочарование, а может, даже и отвращение. Каждую секунду он внутренне ожидал, что сейчас хлопнет дверь и она уйдет навсегда. Однако вопреки его ожиданиям совсем рядом раздался тихий вздох. Римус резко повернулся. Пока он смотрел в окно, Лиззи оставила свой пост у двери и подошла к его кровати. По ее щекам текли слезы, а в светлых глазах стояла боль. Римус удивленно подался вперед, забыв про то, что ему не следует делать резких движений. Тело пронзила острая боль, и он, закусив губу, откинулся обратно на подушку. Лиззи вздрогнула и протянула было к нему руку, но тут же опустила ее.

— Теперь мне многое понятно, — как бы про себя произнесла она. — А их ты тоже так отталкивал, как меня? — выразительный кивок в сторону двери, за которой скрылись Мародеры.

Римус смотрел на нее со все более возрастающим удивлением. Почему она не уходит? Разговаривает с ним? Так что даже не сразу понял смысл ее вопроса. А, поняв, невольно усмехнулся и кивнул:

— Я вообще старался держаться от всех подальше. Одним из условий того, что меня взяли в Хогвартс, было то, что никто не узнает о моей... истинной сущности.

На этих словах Лиззи сделала протестующий жест и, похоже, хотела что-то сказать, но промолчала.

— Но от Джеймса и Сириуса не так-то легко отбиться. Уж не знаю, чем я их так заинтересовал, но они задались целью подружиться со мной. А когда они ставят перед собой цель, то обязательно ее добиваются, — Римус улыбнулся, и Лиззи, как ни странно, тоже. — Правду они сами узнали. Догадались. Они всегда были очень умны.

Римус замолчал, а Лиззи вздохнула, как будто облегченно. И в ответ на его удивленный взгляд произнесла:

— Значит, ты всех пытаешься оттолкнуть. Не только меня. А то я уж подумала, что ты мне просто не доверяешь, — всхлипнув, она бросилась ему на шею. — Рем, ну какой ты дурак! Неужели, ты думал, что я брошу тебя из-за этого?

— Я... не знаю... прости... я боялся. Люди, знаешь ли, не слишком любят оборотней, — горько заключил он.

Лиззи нахмурилась:

— Ты говоришь так, будто ты не человек, — и, не дав ему ничего сказать, яростно зашептала: — И не возражай мне. Ты такой же человек, как все. Ты... серьезно болен, но это не делает тебя...

— Чудовищем, — подсказал Римус.

Лиззи прожгла его возмущенным взглядом:

— Не смей так говорить! Ты самый лучший парень на свете. И никакое ты не чудовище!

Римус улыбнулся и ласково провел рукой по ее щеке, стирая слезы. Все-таки ему невероятно повезло в жизни. И оказывается, не только с друзьями. Лиззи облегченно вздохнула и заулыбалась в ответ. А потом серьезно попросила:

— Пообещай, что ты никогда и ничего не будешь от меня скрывать!

Римус внимательно на нее посмотрел и так же серьезно кивнул:

— Обещаю.

Джеймс нервно расхаживал туда-сюда по коридору, время от времени бросая взгляды поочередно на дверь больничного крыла, на Сириуса, небрежно и изящно прислонившегося к стене, и, под конец, на Питера, не отрывавшего взгляда от своих ботинок.

— Ну, что там происходит?! — не выдержал Джеймс. Ожидание, когда ничего нельзя сделать, всегда было для него самой ужасной пыткой.

— Успокойся, Джим, — с легкой улыбкой заметил Сириус. — Если бы она была из тех, кто способен отвернуться от человека, потому что он — оборотень, то давно бы уже выбежала оттуда. Раз не выходит — значит, все в порядке.

Питер бросил на него какой-то странный взгляд: смесь облегчения и отчаяния. Подумав, Джеймс кивнул:

— Да. Ты прав. Точно.

С этими словами он запрыгнул на подоконник и достал из кармана игрушечный снитч. Настоящий раздобыть было крайне сложно, зато игрушечные продавались в лавке приколов. В отличие от настоящих, они не могли далеко улететь, да и двигались гораздо медленнее. Джеймс принялся подкидывать и ловить мячик, Питер восхищенно на него уставился, а Сириус усмехнулся: спокойно сидеть Поттер не может просто физиологически. Ему надо либо метаться взад-вперед, либо играть со снитчем. Впрочем, такая игра — неплохая тренировка, и это была одна из причин, почему они тогда купили этот мячик.

Дверь раскрылась, и оттуда выглянула Лиззи — с красными от слез глазами, но совершенно счастливым лицом.

— Мальчики, можете заходить, — она весело им улыбнулась.

Джеймс спрыгнул с подоконника и сунул снитч в карман мантии, Сириус отлепился от стены, и один только Питер замер там, где стоял.

— Пит, ты чего? — обернулся Джеймс, недоуменно на него посмотрев.

— А? Нет-нет, я иду, — и Питер засеменил следом.

10.10.2011

Весна полностью вступила в свои права. Все вокруг буйно росло, цвело, зеленело и благоухало. Стало совсем тепло, и студенты с удовольствием сменили плотные зимние мантии на более легкие.

По дороге на уход за магическими существами Лили с Алисой с наслаждением вдыхали ароматный весенний воздух и любовались пробудившейся природой. Неугомонная четверка шла впереди и что-то тихонько обсуждала. Наверняка какую-нибудь очередную каверзу. Иногда Поттер оборачивался в их сторону и одаривал Лили улыбкой, но она неизменно отворачивалась, делая вид, что ничего не заметила.

— Лил, какие у тебя планы на лето? — спросила Алиса, выводя ее из задумчивости.

— На лето? — Лили удивленно приподняла брови. — Да я вообще об этом не думала. Впереди еще экзамены.

— Ну и что — экзамены? Времени-то до каникул не так уж и много.

— Если честно, какие у меня могут быть планы? Проведу лето дома с семьей.

— А приезжай ко мне в гости! Хотя бы на пару недель, а лучше — на месяц, — Алиса посмотрела на подругу с надеждой.

— Я... знаешь, Лиса, я бы с радостью провела с тобой хоть все лето. Но теперь... Я все время боюсь за свою семью. А вдруг, пока меня не будет, с ними что-нибудь случится?

— А если ты будешь с ними, то ничего не случится? — скептически заметила Алиса.

— Нет, конечно. Но я хотя бы буду рядом. А так... Будто я их предала — сама спряталась, а их оставила в опасности.

Алиса покачала головой:

— Лил, ты ненормальная. Ладно, до лета у тебя еще есть время подумать.

Лили помолчала, наблюдая за поющей в вышине синего неба птичкой, и хитро спросила:

— А ты разве не собиралась в гости к Фрэнку?

Алиса — вот чудо — смущенно зарделась.

— Ну, собиралась... Но ведь не на все лето. И потом, меня пугает его мать. Фрэнк говорил, она жутко строгая. А твое общество вселило бы в меня заряд бодрости и уверенности.

— Прости, я не поняла. Ты хочешь взять меня с собой к Фрэнку? — Лили остановилась и удивленно воззрилась на подругу.

Алиса рассмеялась:

— Да нет! Я хочу, чтобы ты погостила у меня перед тем, как я поеду к нему.

— Уф, тогда ладно, а то я уж испугалась... — Лили улыбнулась.

— Это следует расценивать как согласие?

Лили кивнула и тут же оказалась в объятиях Алисы.

— Ой, задушишь! — шутливо пожаловалась Лили. — Кто еще из нас ненормальный?

Но тут разговор пришлось прекратить, поскольку они как раз подошли к загону на опушке Запретного леса, где их ждал профессор Кеттлберн — внушительного вида мужчина со множеством шрамов на руках и лице. А в загоне стояли дивной красоты лошади каштановой масти: изящные, тонконогие, с шелковистой гривой и большими темными глазами. Но самое интересное в этих лошадях было то, что за спиной у них были сложены крылья, тоже каштанового цвета.

— Ух ты! — восхищенно выдохнула Лили. — Какие красавцы!

— Это точно! — кивнула Алиса.

Мальчишки, которые шли впереди и соответственно подошли первыми, уже стояли у самого загона и в восторге глазели на чудесных лошадей.

— Крылатые кони, — объявил профессор Кеттлберн. — Они бывают разных пород. Вы сейчас смотрите на Эфонскую, которая распространена в Британии и Ирландии. Крылатые кони травоядные, как и их бескрылые сородичи. Так что их содержание не представляет особых трудностей, за исключением того, что владелец крылатого коня должен следить за тем, чтобы его не видели маглы. Эти кони — преданнейшие друзья своих хозяев, но не всякий способен с ними подружиться. Они очень чутко ощущают недоброжелательность, зло, агрессию. Так что к ним ни в коем случае нельзя подходить с плохими мыслями, — профессор внимательно оглядел аудиторию, проверяя, все ли хорошо его поняли, и продолжил: — А сейчас вы попробуете установить с ними контакт. Здесь, в корзине, возьмите яблоки — это одно из любимейших их лакомств. Кто первый?

Конечно же, Поттер и Блэк тут же подняли руки. Но на этот раз они были не одни — почти все хотели подружиться с дивными конями. Лили с Алисой тоже выкинули руки вверх, чтобы их лучше было видно.

— О, как много желающих! — Кеттлберн произнес это с лукавой улыбкой, похоже, нисколько не удивившись. — Что ж, для начала, пожалуй, мистер Поттер и мисс Эванс.

Алиса хихикнула, пробормотав что-то вроде: «Судьба», — но Лили не обратила на нее внимания. От радости она даже подпрыгнула и помчалась за яблоком, чуть не столкнувшись у корзины с Поттером. Он мимоходом улыбнулся ей и показал большой палец. Лили пожала плечами: сейчас даже Поттер не мог испортить ей настроения.

Лили выбрала крайнего слева коня и осторожно приблизилась к нему, протягивая яблоко на открытой ладони и усиленно стараясь думать о том, какой он хороший и как он ей нравится. Конь посмотрел ей прямо в глаза, тихонько фыркнул, обдав девочку струей теплого воздуха, и аккуратно взял у нее с руки предложенное яблоко, коснувшись ее мягкими-мягкими губами. Похрустев яблоком, конь осторожно толкнул Лили мордой в плечо, и она, тихонько засмеявшись, начала гладить его, чувствуя под ладонями шелковистую теплую шерсть. Конь переступил передними ногами и снова фыркнул.

— Ты такой замечательный! — совершенно искренне прошептала Лили, обняв его руками за гибкую шею.

— Прекрасно! — объявил профессор. — А теперь вы можете покататься на ваших конях.

Лили испуганно обернулась и замотала головой.

— В чем дело, мисс Эванс? — удивленно спросил Кеттлберн. — Вы не хотите полетать?

Лили смущенно опустила глаза и тихонько произнесла:

— Я боюсь высоты...

— Ну, ничего-ничего, — он ободряюще похлопал ее по плечу. — С заданием вы справились превосходно. Можете вернуться на место.

Лили облегченно выдохнула и, последний раз погладив коня по морде, отошла к Алисе.

Поттер, естественно, полетать не отказался. В одну секунду он оказался на спине своего коня и что-то зашептал ему на ухо. Конь негромко заржал и расправил крылья. Раздался восхищенный вздох. Крылья у него были великолепные: сильные, громадные и прямо-таки сверкающие на солнце.

— Мистер Поттер, — со смешком попросил Кеттлберн. — Далеко не улетайте. Другим тоже хочется попробовать.

В толпе засмеялись — страсть Джеймса к полетам была известна всем.

— Я постараюсь, профессор, — ответил тот с нахальной улыбкой.

Конь встал на дыбы, взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Студентов обдало мощной волной воздуха. Поттер сделал пару кругов над их головами, поднялся еще выше и вдруг стрелой помчался в сторону замка. Облетел вокруг него, резко спикировал вниз, снова взлетел вверх. И, наконец, еще немного покружив над их головами, спустился.

На земле его встретили восторженными криками. Лили призналась себе, что на коне он действительно смотрелся великолепно. Поттер слез с коня взъерошенный (впрочем, это было его нормальное состояние), раскрасневшийся и страшно довольный своим полетом. Сияющая улыбка, горящие глаза — в этот момент он выглядел очень даже привлекательным. Лили оборвала себя: так она додумается до того, что Поттер ей нравится. И тут же отвернулась от него, принявшись наблюдать за другими студентами, чья очередь пришла подружиться с крылатыми конями.

— Замечательный урок! — мечтательно произнесла Алиса, когда они возвращались в замок.

— Это точно, — Лили довольно улыбнулась.

Алиса помолчала и невинно заметила:

— А Поттер великолепно смотрится верхом...

— Ты это сейчас к чему? — Лили подозрительно посмотрела на подругу.

— Да ни к чему. Так просто. А ты что подумала? — Алиса посмотрела на нее хитро и многозначительно.

— Лиса! Брось ты это! — Лили нахмурилась.

— Что именно? — Алиса невинно захлопала ресницами.

— Ты сама знаешь!

— Ладно, извини. Пошли быстрей, что-то есть очень хочется.

И девочки наперегонки помчались к замку, едва не сшибив по дороге каких-то хаффлпафцев.

* * *

Финальный матч в этом году, вопреки обыкновению, у Гриффиндора состоялся не со Слизерином, а с Равенкло. Пока друзья всей толпой шли к раздевалке, Джеймс подколол Лиззи:

— Лиз, а ты за кого будешь болеть?

Девушка рассмеялась и заявила:

— Знаешь, Джим, я вообще-то к квиддичу равнодушна.

— Да-а? — Джеймс удивился, не понимая, как можно быть равнодушным к квиддичу.

Лиззи весело кивнула:

— На игры я хожу просто за компанию с Ремом, а поскольку он, в свою очередь, ходит ради вас, получается, что в итоге я буду болеть за вас.

Джеймс хмыкнул, а Сириус рассмеялся и потащил его к раздевалке:

— Пошли уже, а то Карадок нас сейчас прибьет. Вон он, грозно косится.

Перед началом игры Карадок произнес самую короткую речь из всех, что Джеймс с Сириусом слышали с тех пор, как попали в команду:

— После Слизерина Равенкло нам не страшен. Мы обязательно победим! Я верю в вас!

Капитаны пожали друг другу руки, профессор Трейн дала свисток, и игроки взмыли в небо. Джеймс, как всегда, поднялся выше всех, чтобы быть в стороне от основного движения. Теплый воздух бил в лицо и трепал волосы, и Джеймс с трудом удержался, чтобы не взмыть еще выше, навстречу синему небу, напомнив себе, что идет игра. Да, кстати, надо бы поискать снитч. Зависнув на пару метров выше колец, он огляделся. Мячика нигде не было видно, и он немного понаблюдал за тем, как Сириус закидывает квоффл в ворота противника. И вот первый гол. Гриффиндорские трибуны взорвались овациями, а Джеймс показал другу большой палец. Тот в ответ ухмыльнулся и помчался на перехват квоффла.

Дата добавления: 2014-12-08