Л. А. Моисеева 20 страница

Идея была принята единогласно. Поэтому после официального ужина, пока Римус возился с первышами на пару с Эванс, остальные отправились в Выручай-комнату, где оставили девушек и Питера, в то время как Джеймс с Сириусом помчались за провизией и сливочным пивом.

В Выручай-комнате они засиделись почти до утра. На их счастье, первым уроком на следующий день была история магии, на которой можно было спокойно поспать. Узнав об этом, Марлин с Лиззи дружно протянули:

— Везе-е-ет людям!

У девушек ситуация была хуже не придумаешь: у одной с утра зельеварение, у другой — трансфигурация.

На этот раз на истории спал даже Римус, заработав от Лили возмущенный взгляд, а после урока прочувствованную лекцию на тему: «Какой же ты староста, и какой пример ты подаешь товарищам?!». Римус виновато молчал и разглядывал свои ботинки — раньше он себе такого не позволял, но после их ночной посиделки слушать бормотание Бинса просто не было сил. Неизвестно, сколько времени Лили могла бы продолжать свою пламенную речь, но Римуса спас Сириус.

— Отстань, Эванс, — добродушно отмахнулся он от нее. — И не кричи, пожалуйста, и так голова болит.

И всегда-то аристократически бледный Сириус после бессонной ночи был похож на привидение, только что насквозь не просвечивался.

— Чем это вы, интересно, вчера занимались, что у вас такой вид и голова с утра болит?! — переключилась Лили на новую жертву, опасно прищурившись. — Кстати, что-то я не помню, чтобы вы вернулись в гостиную после ужина...

— Обмывали значок нашего старосты, — честно ответил Сириус, положив Римусу руку на плечо.

От такого заявления Лили потеряла дар речи и только ошарашенно смотрела на них, приоткрыв рот.

— Да ладно тебе, Эванс, — вмешался Джеймс в их беседу, широко улыбнувшись девушке. — Ничего крепче сливочного пива на нашей вечеринке не было. Честное мародерское! И подумаешь, поспали на истории. На ней все спят, — и со смешком добавил: — Кроме тебя, конечно.

К Лили, наконец, вернулась способность говорить:

— А ты, Поттер, лучше вообще помолчи! Вы хоть понимаете, что в этом году нам сдавать СОВ?

Джеймс только обиженно хлопнул глазами.

— Ой, Ли-и-или, — зевнув, произнес Сириус, не обращая внимания на тихую реплику Римуса: «А вот это дельное замечание». — До экзаменов еще ЦЕЛЫЙ ГОД!

— Оболтусы! — в сердцах бросила Лили и, резко развернувшись, двинулась прочь от них.

За ней последовала Алиса, наблюдавшая всю эту сцену, тихо умирая от смеха, на прощание подмигнув мальчишкам. Догнав подругу, она начала что-то ей выговаривать, но та только упрямо качала головой. Джеймс проводил их тоскливым взглядом и вздохнул.

* * *

Сразу по приезде в школу Мародеры приступили к активным тренировкам в анимагии. И уже через месяц ежедневных (а точнее ежевечерних) превращений парни научились контролировать себя и оставаться в зверином облике, сколько пожелают.

— Ну вот, — подвел итог Сириус, чрезвычайно довольный их успехами. — Значит, следующее полнолуние проводим вместе.

Все оставшееся до полнолуния время Римус провел как на иголках. Ему по-прежнему не слишком нравилась вся эта затея: он до дрожи боялся навредить друзьям — поранить их или покалечить. Но отговорить их не представлялось возможным.

Довольно теплым октябрьским вечером, когда в сопровождении медсестры Римус шел к Дракучей Иве, его трясло так, что даже мадам Помфри заметила.

— Римус, что с тобой? — с беспокойством поинтересовалась она.

— Н-н-ничего, — пробормотал он, стараясь не смотреть на нее. — Замерз.

Мадам Помфри удивленно посмотрела на подопечного — замерзнуть в такую теплую погоду было довольно сложно. Но, видимо, списала все на реакцию организма перед мучительной трансформацией и сочувственно покачала головой.

Мародеры затаились неподалеку от Дракучей Ивы, ожидая пока вернется мадам Помфри. Хотя Джеймс никогда не признался бы в этом, но он нервничал перед их первой вылазкой. Все-таки кто знает, как все пройдет? Судя по надменной физиономии, Сириус волновался не меньше. С ним всегда так — чем больше Бродяга нервничает, тем высокомерней становится, а точнее, кажется. Пита вообще колотило, это было заметно даже невооруженным взглядом.

Ожидание становилось невыносимым. Джеймса так и подмывало вскочить с места, но нельзя: их мог кто-нибудь заметить. Наконец, из-под корней ивы появилась мадам Помфри и, остановив дерево, быстрым шагом пошла к замку. Как только за ней закрылись двери, Джеймс прошептал:

— Пора. Пит, перекидывайся и отключай иву.

Питер молча кивнул, и тут же маленькая серая тень метнулась между ветвями дерева. Этот момент они обсудили заранее и даже немного потренировались. Так что теперь Хвост ловко семенил под ивой, и ее бешеные ветви никак не могли его задеть. Наконец, дерево замерло. Джеймс с Сириусом переглянулись и, накинув мантию-невидимку, чтобы их не заметили из окон замка, бросились к Дракучей Иве. Мантию они оставили у самого входа в туннель.

Вскоре все трое уже шли по подземному ходу, сырому и настолько темному, что пробираться приходилось практически на ощупь. В Визжащей Хижине было посветлее, но все равно немало времени ушло на то, чтобы найти комнату, где заперли Римуса. На двери висел тяжелый засов, с которым пришлось повозиться. Зато в самой комнате было совсем светло, несмотря на плотно заколоченные окна — похоже, на стены и потолок наложили какое-то заклинание, чтобы они светились мягким приглушенным светом. Римус ходил по комнате из стороны в сторону: от кровати, единственного наличествующего здесь предмета мебели, к двери, и обратно.

— Прям тюрьма, — мрачно буркнул Сириус, с неудовольствием оглядываясь вокруг.

Здесь, действительно, было очень неуютно. Как же Римус тут один все эти годы? Римус посмотрел на друзей с тревогой, но ничего не сказал. Говорить не хотелось никому — слишком все были напряжены перед своей самой грандиозной авантюрой.

Вдруг Римус замер и на мгновение как будто окаменел, а потом тело его мелко задрожало.

— Началось, — прошептал он.

Все тут же перекинулись в животных, чтобы оборотень, когда придет в себя, не почувствовал людей.

Процесс превращения выглядел жутко. Джеймсу даже захотелось отвернуться, но он почему-то не мог отвести глаз. Тело Римуса словно ломала невидимая сила, превращая его в волка. Он закричал, и в этом крике было столько боли, что Джеймса передернуло. До сих пор он до конца не понимал, что испытывает его друг во время этих превращений. Человеческий крик превратился в волчий вой, от которого кровь стыла в жилах. Рядом пискнул Питер и глухо заворчал Сириус.

И вот перед ними стоит крупный серый волк с горящими желтым пламенем глазами. Оборотень подозрительно оглядывал непривычную компанию. Черный пес сделал шаг вперед, на всякий случай загораживая оленя и крысу. Волк фыркнул и принюхался. Несколько мгновений протекли в напряженной тишине, а потом он легонько ткнул пса мордой, признавая его. Тот в ответ коснулся его носом и повернулся к оленю. Волк обнюхал двоих других зверей и, похоже, остался доволен своими гостями.

Когда Лунатик окончательно привык к новому обществу, Бродяга позвал всех на прогулку. Они очень быстро обнаружили, что в анимагической форме могут общаться и друг с другом, и с оборотнем. Это нельзя было назвать разговором в собственном смысле слова, но человеческое сознание переводило этот звериный язык в слова. Таким образом, зов Бродяги выглядел примерно как: «Пошли, погуляем!» Лунатик воспринял его призыв с большим энтузиазмом. Сохатый усмехнулся про себя — и куда делось его обычное благоразумие и осторожность?

Их шествие по лестнице выглядело, наверное, чрезвычайно забавно: впереди большой черный пес спускался медленно и осторожно; за ним волк, время от времени нетерпеливо подталкивавший его сзади; и замыкал олень с крысой на спине. Кто бы их увидел, решил бы, что все — пора в Мунго. Жаль, нельзя посмотреть на это со стороны!

Оказавшись на улице, Бродяга внимательно осмотрелся и принюхался. Убедившись, что людей поблизости нет, он повел их к Запретному лесу. Едва приблизившись к которому, Лунатик вырвался вперед и широкими прыжками помчался в чащу. Бродяга, звонко гавкнув, бросился за ним. Сохатому оставалось только последовать за друзьями.

Они долго носились по лесу наперегонки, переполошив его обитателей. Но ни одна опасная тварь Запретного леса не осмелилась приблизиться к странной компании. Ощущение свободы, необыкновенной силы и ловкости звериного тела пьянило и заставляло бежать все быстрее. Это была самая необычная прогулка в их жизни. В анимагическом облике все воспринималось совсем не так, как в человеческом. Запахи и звуки были во много раз ярче и четче, и поначалу это сбивало с толку. Но скоро они привыкли и могли свободно ориентироваться, пользуясь звериными органами чувств.

Наскучив просто бегать, Лунатик решил позадирать своих спутников. Сначала он напрыгнул на оленя, но нарвался на опущенные рога, которыми тот без труда отогнал его. Тогда он напал на пса, и они начали кататься по опавшей листве. Сохатый испугался было, но быстро понял, что дерутся они не всерьез, и даже когти не идут в ход, не то что зубы. Уложив Лунатика на лопатки, Бродяга гавкнул и, отпрыгнув, снова бросился бежать. Остальные рванули за ним. Так они и носились по лесу, пока вконец не выдохлись и не рухнули на какой-то полянке. Где они находились, Сохатый даже не представлял: раньше они никогда не заходили в Запретный лес так далеко. Но это нисколько не беспокоило: он знал, что они легко выберутся обратно, пользуясь своим чутьем.

На этой-то поляне, залитой бледным лунным светом, вдруг что-то зашевелилось. Лунатик зарычал, но Бродяга шлепнул его лапой и, слегка прихватив зубами за загривок, потянул под сень деревьев. Сохатый тоже немного подтолкнул его рогами, и волк неохотно, но подчинился. Там, затаившись рядом с поляной, они стали наблюдать. Раздался шорох, и из норы, которую они до сих пор не замечали, робко появилось какое-то существо. Больше всего оно было похоже на тельца. Только с бледно-серебристым телом и на длинных тонких ногах с огромными плоскими копытами. Существо секунду постояло, немного покачиваясь, и вдруг начало танцевать на задних ногах. Оно выделывало какие-то сложные замысловатые па, его плавные движения завораживали. Выглядело это потрясающе красиво. Трое анимагов затаили дыхание, и даже оборотень затих, заглядевшись на лунного тельца.

Сколько длился танец, сказать было невозможно: они совершенно выпали из хода времени вплоть до того мгновения, когда телец опустился на четыре ноги и исчез в своей норке. Сохатый тряхнул головой и посмотрел вверх — небо как будто посветлело. «Пора возвращаться», — сообщил он друзьям. Бродяга кивнул и поманил Лунатика за собой.

Возвращались они уже шагом, только изредка переходя на легкий бег. Поняв, что они уходят из леса, оборотень жалобно завыл, но друзья были непреклонны и, подталкивая, повели его обратно к Визжащей Хижине. Там, уставшие после своей прогулки, они улеглись на полу и стали ждать восхода солнца.

Как только началась обратная трансформация, анимаги вернулись в человеческий облик и вышли, заперев комнату, опасаясь, что если они задержатся дольше, то рискуют столкнуться с мадам Помфри.

Привычно проснувшись в больничном крыле, Римус понял, что ощущения у него при этом совершенно непривычные. Во-первых, ничего не болело. Ну, почти ничего. Тело, как и всегда, ломило после трансформации, но не чувствовалось жжения от ран, которые он наносил себе в волчьем облике. Собственно и ран-то не было, как он с удивлением обнаружил. А во-вторых, Римус помнил прошедшую ночь. Не слишком четко, скорее, отдельными расплывчатыми картинами, но раньше-то он не помнил вообще ничего. Неужели все это — следствие присутствия рядом друзей? Интересный эффект.

Утром Римуса пришла навестить Лиззи, а вот друзья появились перед самым обедом. Видать, отсыпались после ночной прогулки. Благо было воскресенье, и не надо было идти на уроки. И, кажется, все-таки не выспались. А Сириуса, судя по всему, и вовсе будили крайними методами — вон он какой взъерошенный и недовольный. Римус усмехнулся, представив, какие усилия понадобились, чтобы разбудить любящего поспать Бродягу.

— Почему так поздно? — встретила их Лиззи.

Парни переглянулись — может, стоит ей рассказать? Про Римуса все равно уже знает... Все дружно посмотрели на Римуса, и он пожал плечами:

— Это уж вам решать.

— Понимаешь, Лиз, — медленно начал Джеймс, — просто мы вчера всю ночь не спали...

Они принялись, перебивая друг друга, рассказывать всю историю. Лиззи смотрела на них круглыми глазами, не веря своим ушам.

— Вы... — выдавила она, когда они замолчали. — Правда... анимаги? В пятнадцать лет?!

Парни кивнули с гордыми улыбками.

— Но... это же... Чем вы думали вообще?! Это же опасно! А если бы что-нибудь пошло не так?

— Но все же получилось, — Джеймс беспечно пожал плечами.

— Ненормальные, — Лиззи покачала головой, — всегда знала, что вы — ненормальные, но не думала, что настолько.

— Кстати, о ненормальных, — вмешался Римус. — У меня бред, или мы действительно гуляли в лесу?

— Ты же говорил, что ничего не помнишь после полнолуния? — удивился Питер.

— А в этот раз вот запомнил. И это надо расценивать как положительный ответ на мой вопрос?

— Ага, — кивнул Сириус. — И не надо так нервничать. Ну, прогулялись по Запретному лесу. Не сидеть же всю ночь в хижине — там слишком тесно для нашей компании. Сохатый, вон, потолок рогами задевал.

— А ничего, что мы при этом шли мимо деревни, полной людей? — сердито прищурившись, опасным тоном спросил Римус.

— Да все спали, — отмахнулся Джеймс. — И потом, мы с Бродягой, если что, тебя бы отвлекли.

— Самоуверенные идиоты! — буркнул Римус, подумав, что говорит это уже не в первый раз.

— Рем, ну ты чего? Здорово ведь погуляли! — Сириус сделал такие жалобные глаза — прямо побитый щенок!

Римус хмыкнул: это на него анимагическая форма так влияет? Он открыл было рот, чтобы отругать их как следует, но так и не придумал, что сказать, и только укоризненно посмотрел на этих обормотов. Лиззи покачала головой и задумчиво протянула:

— Так вот откуда эти странные прозвища...

Сириус кивнул и перевел дискуссию в другое русло:

— А кстати, Рем, ты помнишь Лунного тельца?

— Кого? — опешил Римус.

— Лунного тельца, — заулыбался Джеймс. — Такое серебристое существо, которое танцевало в лунном свете. Потрясное было зрелище!

Парни закивали, а Римус нахмурился, пытаясь вспомнить.

— Да... кажется, что-то такое помню... Вроде, была полянка...

Римус замолчал. В памяти всплыло, как черный пес оттащил его к деревьям, а олень при этом подгонял его рогами. И как они все замерли, наблюдая за совершенно феерическим зрелищем.

— Нда-а-а, — Римус невольно улыбнулся. — Действительно, зрелище еще то.

Сириус с Джеймсом довольно переглянулись — ну как же, отвлекли его от темы их безответственного поведения.

— Знаете, мальчики, — вздохнула Лиззи, — я вам почти завидую.

— Только не говори, что ты тоже хочешь стать анимагом! — вскинулся Римус.

— Нет, что ты. Я и не собиралась. Но все равно...

Сириус ухмыльнулся и мечтательным тоном произнес:

— А знаете, нам надо привести Визжащую хижину в более жилой вид, а то там так мрачно, что просто тоска берет.

Римус удивленно приподнял бровь, Джеймс с энтузиазмом закивал, Питер, глядя на него, тоже. Лиззи же спросила:

— А я могу подключиться?

— Конечно! — все четверо ответили ей хором.

11.10.2011

Реорганизацию Визжащей Хижины приурочили к походу в Хогсмид. К сожалению, в связи с этим пришлось сбежать от Марлин, непосвященной в их секрет, и она обиделась. Пренебрежительно фыркнув, она гордо удалилась в компании своих сокурсниц. Сириус со вздохом посмотрел ей вслед. Теперь долго будет дуться, да и вообще не хотелось ее обижать. Но взять с собой в Визжащую Хижину — значит, рассказать про Римуса. Конечно, Марлин не станет болтать, но только сам Римус имел право решать раскрывать или нет свою тайну. А он по доброй воле точно не согласится.

В связи с задуманной операцией Джеймс впервые с третьего курса не стал приглашать Лили, и всю неделю перед походом в Хогсмид она смотрела на него недоуменно и подозрительно, как будто пыталась понять, что еще за каверзу он замышляет.

В Хогсмиде они накупили разных тканей для декорирования хижины. Этим процессом руководила Лиззи, как единственная среди них представительница женского пола, заявив, что мальчишки ничего не понимают в дизайне. Все остальное решено было трансфигурировать из подручных средств.

Из синего бархата наколдовали портьеры на окно, довольно долго проспорив, какого цвета они должны быть. Гриффиндорцы дружно стояли за красные, Лиззи упрямо отстаивала синие и, как ни странно, переспорила четырех мальчишек. Окно расколачивать не стали, дабы не возбуждать подозрения, зато наложили на него чары иллюзии, наподобие тех, что Римус видел в Слизеринской гостиной. По поводу пейзажа за окном тоже завязался спор. Лиззи хотела море, Римус — горы, Джеймс с Сириусом — лес, Питер — пустыню. В итоге оставили решение за Римусом, как главным хозяином хижины, и он вынес поистине соломоново решение — зачаровать окно так, чтобы пейзажи в нем менялись, опять же, как у слизеринцев, таким образом выполнив пожелания всех присутствующих.

— Рем, ты знаешь, что ты гений? — спросил на это Сириус.

— Ты это уже говорил, — усмехнулся Римус.

Затем занялись мебелью, которую трансфигурировали из притащенных снизу обломков. Тут уж каждый дал волю фантазии, в результате чего появилось пять самых причудливо украшенных и самой разнообразной конфигурации кресел, небольшой круглый столик на одной ножке, выполненной в виде переплетенных растений, и даже шкаф.

— А шкаф зачем? — удивилась Лиззи.

— Пригодится, — деловито заметил Джеймс.

Из оставшейся ткани Лиззи сотворила скатерть на столик, украшенную цветами и птицами, а также декоративные драпировки на стены. Парни только присвистнули, наблюдая за ее работой. Под конец она даже повесила два знамени — Гриффиндора и Равенкло — на противоположных стенах.

— Ну, ты даешь, Лиз! — подвел Джеймс итог ее стараниям. — Тебе надо дизайнером работать.

— Я подумаю над этим, — улыбнулась девушка.

За работой, веселыми спорами и смехом день прошел незаметно, и в школу пришлось возвращаться тайным ходом через Дракучую Иву, чтобы не нарваться на отработки за опоздание.

Когда они вошли в гостиную, Марлин сидела в кресле у камина, но, заметив их, тут же вскочила, явно собираясь уйти.

— Марлин, можно с тобой поговорить? — окликнул ее Сириус.

— Нет! — отрезала девушка и бегом поднялась по лестнице в спальни.

Сириус вздохнул. Ну и как теперь выпрашивать прощение?

Марлин удавалось избегать их компанию пару недель. Она вставала раньше всех и, быстро позавтракав, убегала на уроки. На обед и ужин приходила наоборот последней, садилась как можно дальше от них и, опять же поев в считанные минуты, исчезала. В гостиной появлялась, только чтобы быстро пробежать в спальню, не задерживаясь там ни на секунду. Ни одна попытка Мародеров остановить ее, чтобы объясниться, не увенчалась успехом — она каким-то непостижимым образом ускользала от них.

— Ну, что ж она такая упертая? — в отчаянии воскликнул Джеймс.

— А вы чего хотели? — рассудительно заметила Лиззи. — Поставьте себя на ее место — ей было показано, что ей не доверяют. Конечно, она обиделась.

— Это все из-за меня, — сокрушенно произнес Римус.

— Перестань казниться, Рем, — отмахнулся Сириус. — Ты ни в чем не виноват.

— На самом деле, все из-за меня, — покачала головой Лиззи и, когда все удивленно уставились на нее, пояснила: — Понимаете, если бы вы просто что-то скрывали от нее, это было бы не слишком приятно, конечно, но не обидно. А тут, мне сказали, а ей нет. Получается, что она — чужая.

Парни растерянно переглянулись: с этой точки зрения они на ситуацию не смотрели.

Из-за ссоры были расстроены все, но Сириус за эти несколько дней осознал, насколько дорога ему была Марлин. До сих пор он считал ее другом, но теперь задумался о том, что, возможно, испытывает к ней чувства вовсе не дружеские. И, когда она в очередной раз не появилась после занятий в гостиной, пропадая неизвестно где, он взял карту и принялся искать ее. Пора было уже положить этому конец. Марлин обнаружилась в одном из самых пустынных коридоров седьмого этажа.

Джеймс хотел было пойти с ним, но Римус его остановил:

— Оставь, пусть идет один. Так будет лучше.

Сказал он это столь многозначительным тоном, что Сириус удивленно воззрился на друга, пытаясь понять, что он имел в виду. Но Римус спокойно погрузился в чтение очередной книги, будто ничего не произошло. А самое интересное, что Джим тут же послушался и понимающе закивал.

Марлин сидела с ногами на подоконнике и задумчиво глядела на улицу, где сильнейший ветер носил в воздухе вихри опавших листьев и хлестал ими по стеклу. Несколько мгновений Сириус нерешительно стоял, любуясь ее хрупкой фигуркой.

— Марлин, — наконец, позвал он.

Девушка вздрогнула и, резко повернувшись, прожгла его злым взглядом. Она тут же спрыгнула с подоконника и собиралась, как всегда, убежать, ничего не сказав. Но Сириус не дал ей такой возможности, быстро схватив ее за локоть.

— Пусти, — буркнула она, пытаясь вырваться, но не тут-то было.

— Не убегай, пожалуйста, — тихо попросил он. — Тебе не кажется, что ты ведешь себя глупо?

— Глупо? — Марлин снова безуспешно дернула руку, а ее прозрачно-серые глаза сердито сощурились. — Вы наглядно продемонстрировали, что я для вас — чужая, так что какие теперь претензии?

— Марлин, ну, пойми, мы не могли тебя тогда взять...

— Да?! Лиззи, значит, могли, а меня, значит, нет?! — девушка уже практически кричала.

Сириус тяжело вздохнул. Значит, Лиззи была права. Но как же объяснить Марлин ситуацию, не сказав при этом лишнего?

— Лиз — девушка Римуса, — сделал он попытку.

— А причем здесь это?

— При том, что это тайна Римуса, и только он может решать, кому о ней рассказывать. Не я. Не Джеймс. Не Питер. Только Рем.

— Значит, Рем мне не доверяет?

— Дело не в доверии, — Сириус покачал головой. — Бывают тайны, о которых лучше не знать. То, что можно рассказать своей девушке, не всегда можно рассказать подруге. Собственно, он и нам-то не хотел рассказывать — мы сами догадались. Пойми, ему и так нелегко. И мы не можем предать его доверие, хоть нам и неприятно держать секреты от тебя.

Марлин долго молчала, уставившись в пол. Сириус ждал, по-прежнему держа ее за локоть и не давая уйти. Наконец, она подняла взгляд:

— Ладно. Хорошо. Я понимаю.

— Мир? — улыбнулся Сириус.

— Мир, — она вернула ему улыбку, и сразу стало как-то светлее, несмотря на по-прежнему сумрачную погоду за окном.

* * *

Однажды утром, в конце октября, Лиззи не появилась на завтраке, на уроках ее тоже не было, как и на обеде. Римус помчался в больничное крыло, испугавшись, что с ней что-то случилось, но и там ее не было. Рванувшись было искать ее по всей школе, он вспомнил про карту Мародеров и начал судорожно ее просматривать.

Лиззи обнаружилась в своей спальне. Но что же могло случиться, что она не выходит оттуда целый день? Римус уже хотел попросить у Джеймса сову, чтобы отправить ей письмо и спросить, что происходит, когда к нему самому прилетела сова. На клочке пергамента была написана всего одна строчка:

«Рем, приходи после уроков на Астрономическую башню. Лиззи»

Он еле высидел оставшиеся уроки и, вкратце сообщив друзьям, куда собрался, помчался на Астрономическую башню. В голове билась одна мысль — что случилось? То, что случилось что-то очень и очень плохое, казалось ему очевидным.

На место встречи он пришел первым, но Лиззи появилась всего через пару минут и тут же со слезами бросилась ему на шею.

— Лиззи, что с тобой? Что происходит? — тревожно спросил Римус, прижав ее к себе и ласково проведя рукой по волосам.

Девушка всхлипнула и тихо ответила:

— Мама прислала мне письмо. Говорит, на папу было совершенно покушение...

Римус вздрогнул и похолодел. Опять? Как будто мало ей было гибели брата? Лиззи, почувствовав его напряжение, поспешила объяснить:

— Нет-нет, с ним все в порядке. Авроры вовремя появились. Но теперь мама считает, что мы не можем оставаться в Англии — здесь слишком опасно. На следующей неделе она приедет, чтобы забрать меня из школы. Мы будем теперь жить в Италии, а меня отправят учиться в Шармбатон, — Лиззи подняла на него отчаянные глаза. — И мы с тобой будем так далеко друг от друга...

Римус побледнел, но постарался призвать все свое благоразумие.

— Наверное, твоя мама права — здесь действительно становится слишком опасно.

— А мне все равно! — Лиззи решительно мотнула головой. — Я не хочу расставаться с тобой!

Римус печально покачал головой:

— А если с твоими близкими опять случится какое-нибудь несчастье? Тебе ведь не будет все равно.

Лиззи упрямо нахмурилась:

— Так пусть они уезжают. Но почему надо забирать меня из Хогвартса? Я ведь вполне могу и дальше здесь учиться!

— Наверное, у них есть для этого причины. Не стоит ссориться с родителями. Мы ведь можем писать друг другу. Нам до совершеннолетия осталось всего два года. И тогда мы сдадим экзамен по аппарации и сможем уже видеться, сколько захотим.

— Целых два года! — с тоской протянула Лиззи.

Римус только вздохнул. Ему тоже этот срок казался гигантским, но в первую очередь он думал о том, как успокоить любимую.

— Я буду писать тебе каждый день, — прошептал он и нежно поцеловал ее.

Весь вечер они провели на Астрономической башне, обнявшись, любуясь звездами и почти не разговаривая. И все последующие дни, оставшиеся до отъезда Лиззи, каждую свободную минуту они старались проводить вместе, словно пытаясь насытиться обществом друг друга впрок. Римус усиленно пытался не думать о том, как он будет жить эти два года, совсем не видя Лиззи. Но с каждым прошедшим днем, приближающим ее отъезд, становилось все тоскливее.

Друзья, словно сговорившись, оставляли их вдвоем. Хотя, может, они и в самом деле договорились.

Всю ночь перед отъездом Лиззи они опять провели на Астрономической башне. Лиззи решила устроить там прощание, поскольку терпеть не могла прощаться при посторонних. Римус был полностью с ней в этом согласен. Друзья помогли ему организовать ужин при свечах, притащив с кухни всяческих яств, обеспечив сервировку и эти самые свечи, и тактично исчезли еще до прихода девушки.

Выглядело это совершенно потрясающе — круглая площадка башни, погруженная в темноту, за исключением небольшого пятна, освещенного дрожащим пламенем свечей, и россыпь сияющих звезд над головой. Создавалось впечатление, будто они одни во всем мире. Не зря во все времена здесь проходили свидания хогвартских студентов.

Лиззи, увидев это великолепие, только восхищенно вздохнула, не в силах выразить свои чувства словами. Забыв обо всем на свете, они болтали обо всем и ни о чем, смеялись, иногда надолго замолкали. Молчание это было теплым и уютным, каким оно бывает только между людьми, которым просто хорошо быть рядом друг с другом. А потом долго и увлеченно целовались при свете звезд и растущей луны. И снова смеялись, строили планы на будущее, обещали не забывать и писать друг другу. Прощальный вечер получился совсем не грустным, как боялся поначалу Римус. Тоска придет завтра, когда Лиззи уже не будет рядом, но сейчас ему было хорошо как никогда.

Дата добавления: 2014-12-08