Часть 5

Выдержки из бесед 1967–1971 гг. в Саанене, Чикмагалуре, Париже, Риме, Гштааде, Санари, Марселе

1 Что такое эксплуатация?

2 Сон и сновидения

3 Что такое чувство близости и сочувствие?

4 Любовь, отношения и превосхождение животного внутри

5 Что такое осознавание?

6 Обусловливание и изучение

7 Сосредоточение и медитация

8 Почему секс не является частью естественного состояния

9 Почему мы моргаем?

Что такое эксплуатация?

У. Г. Кришнамурти: Вы лично ответственны за эксплуатацию. Пока вы ищете безопасности для самого себя, в мире не может быть безопасности. И пока вы по той или иной причине позволяете себе быть эксплуатируемыми кем‑либо, структура будет продолжать быть той же самой.

Сальваторе: Есть также то, что можно назвать самоэксплуатацией.

У. Г.: Вы используете кого‑то, и это эксплуатация, не важно, по какой причине. Если другой человек это позволяет, он тоже заинтересован в том, чтобы использовать вас. Таковы отношения в этом мире. Вы называете это взаимным удовлетворением. Вы удовлетворяете меня, и я удовлетворяю вас. Или вы эксплуатируете для самоудовлетворения, самовыражения. Вот что я подразумеваю под эксплуатацией – не обязательно в сфере труда, денег и прочего.

Сальваторе: Что же мы можем делать?

У. Г.: Что вы можете делать? Вступать в партию, основывать организацию. И все это всегда завтра. Моя идея, моя партия, и я дам вам пищу и безопасность. Другой человек также говорит то же самое, и вы все время боретесь, чтобы победить другого, тем временем бедный человек страдает, и вы позволяете ему умирать от голода.

Вы накапливаете богатство, и пока вы держитесь за то, что у вас есть, как мир может меняться? Вы ничего не хотите выпускать из рук. И так же с вашим соседом, и его соседом, и любым другим человеком. Вы думаете, что это замечательный прогресс – время от времени заниматься благотворительностью. Скажите мне, вы возражаете, если у вас что‑то отбирают? Попробуйте отобрать у кого‑нибудь безделицу вроде авторучки и увидите, что случится. Он вас убьет.

(Взрывы смеха.)

Сальваторе: Поверьте, я не привязан к вещам.

У. Г.: Извините, я не верю никому, кто говорит, что он не привязан к вещам, или к людям, или к чему‑то еще. Даже если вы идете и кого‑то слушаете, это только для того, чтобы что‑то получать. Вы хотите получать от этого выгоду, и такова ваша стяжательская природа. Вы хотите приносить себе пользу, совершенствовать себя, становиться кем‑то иным, чем вы есть. Вы хотите быть религиозным, святым, добродетельным. Все это – стяжательская структура внутри вас.

Человек, который приобретает знания, не слишком отличается от человека, приобретающего богатство. И то и другое – стяжательство. Поиски счастья – это стяжательство. Честное признание этого факта может что‑то дать в плане разрешения человеческой проблемы. Не иначе.

Здесь не участвует никакое коллективное действие. Это очень простой и эффективный способ вызывать изменение в структуре вашего сознания, но вместо этого вы хотите основывать организации, чтобы осуществлять изменения, хотя по существу вы не отличаетесь от того, что вы хотите изменять в мире.

Сальваторе: Не существует никакого действия, свободного от такой структуры?

У. Г.: Вы никогда от нее не свободны, и это ваше бремя, ваша проблема, ваша жизнь.

Барри: Так что проблема – в эго.

У. Г.: Эго – это конфликт. Не рассматривайте это с точки зрения религиозной или духовной оценки. Эго – это конфликт, деление в вашем сознании, вот и все.

Барри: Все разделено.

У. Г.: Все разделено. Такое деление представляет собой отдельность от этого механизма. Вы создали здесь отдельную сущность.

Барри: Это абстракция.

У. Г.: Она не реальна; она иллюзорна и вообще не существует. Вам удобно говорить – это атман, это Высшая Самость, это Брахман, и все такое. Это все домыслы ума. Как только вы принимаете ум, есть деление. И вы хотите понимать это деление с точки зрения религиозных понятий, абстракций. Это основной конфликт. Этот конфликт, это деление созданы обществом и культурой, а вы не отличаетесь от общества или культуры. Общество поместило в вас эту структуру, а вы увековечиваете ее, поскольку в ваших интересах давать ей непрерывность. Но существует ли она? Существует ли «я», центр? Если вы задаете этот вопрос, то вопрос и есть это («я», эго). Я говорю – это иллюзия; но для вас это вполне реальная вещь.

Так как же понимать это основное не согласно психологам, какому‑то святому человеку или гуру? Вы можете посылать их всех подальше, если у вас хватит смелости. Готовы ли вы сами понимать для себя, что все это такое?

Барри: В чем конфликт, если общество – это структура внутри тебя?

У. Г.: А вы на нее смотрели? Посмотрите на нее и узнайте.

Барри: Как вы говорите, общество ищет непрерывности через меня и я являюсь обществом.

У. Г.: Общество заинтересовано в непрерывности и не хочет изменяться, если его только не вынуждают обстоятельства. Поэтому вы движетесь как крабы – роете нору и остаетесь там, пока вас не выгоняют из нее обстоятельства. По существу вы не хотите меняться. Там нет ничего, кроме идей, мертвечины, передаваемой от поколения к поколению, и это инерция мысли, непрерывность.

Барри: Как это мы упустили такую простую вещь в истории?

У. Г.: Она простая, но вы делаете ее трудной своим отказом меняться. То, что я описываю, – это ваше, а не только мое состояние. Это состояние – отсутствие движения мысли, ищущей там непрерывности.

Барри: Так что мы не меняемся и живем в своем неестественном состоянии как животные.

У. Г.: Мы не становимся людьми, мы все еще подобны животным. И поскольку мы не признаем тот факт, что мы подобны животным, мы все время уходим от того состояния, потому что хотим быть ангелами, божественными – но ангелы не существуют, кроме как в виде идеи, мифа. Несмотря на всю вашу борьбу, на все эти столетия цивилизации, вы не продвинулись ни на шаг.

Барри: Несмотря на Моцарта, Шекспира...

У. Г.: Несмотря на все, на все ваши так называемые достижения, культура увековечивает животное, пытаясь менять чуть‑чуть здесь, чуть‑чуть там.

Барри: Идея, что человек – это Бог, представляет собой миф. И это – эксплуатация.

У. Г.: Да, все это – эксплуатация. На самом деле то, что там есть, это не животное; вы стали человеческим существом. Вы далеко продвинулись в процессе эволюции. Но проблема в том, что вся ваша энергия тратится на достижение несуществующей цели. Ваши моральные абсолюты и высшие идеалы не существуют; это только выдумки ума. И именно это движение делает для вас невозможным быть тем, что вы есть на самом деле.

Барри: Так что мы не можем не быть тем, что мы есть, и, тем не менее, пытаемся быть кем‑то еще.

У. Г.: Именно это порождает конфликт. Это структура и это то, как вы пришли к тому, чем вы являетесь сегодня. Но вы недовольны, вы не в ладу с тем, чем вы являетесь сегодня, и потому пробуете то, другое и третье, чтобы что‑нибудь с этим делать. Вас учат йоге, медитации, и иногда они дают какие‑то результаты. Но это подобно резинке, которую вы растягиваете, и потом оно возвращается к своему первоначальному состоянию.

Барри: Почему оно должно возвращаться?

У. Г.: Оно должно, такова его природа. Вы пытаетесь контролировать то, над чем у вас нет никакой власти. Это все равно что пытаться задерживать дыхание, и вы задыхаетесь. Так что нет ничего, что бы вы могли с этим поделать, и это первое, что вы должны понимать и принимать.

Барри: Но мы не можем это игнорировать.

У. Г.: Вы этого не делаете, а потом приходит какой‑то святой человек и говорит, что вы можете это контролировать, вы можете что‑то с этим делать, вы можете становиться добродетельным, святым, Буддой, Иисусом, Аллахом. И вы снова играете все в туже старую игру.

Барри: Где имеется непрерывность?

У. Г.: Когда вы видите женщину и распознаете ее как «женщину» и то, что она может вам давать, то что это, кроме непрерывности вашего «я»? Внутри вас всегда есть что‑то нарастающее, и вы постоянно чего‑то добиваетесь, будь то секс, удовольствие, отношения или безопасность, какая‑то новая идея или новый опыт, – это и есть непрерывность. Это не что‑то мистическое, вы сами можете это видеть. Есть только ощущения, достигающие вас одно за другим в течение всего времени, и вы интерпретируете их как «хорошие», «плохие», «приятные», «отвратительные» и так далее, и это – непрерывность. Это ваше повседневное существование, не так ли?

Я говорю, что все верования и практики дают непрерывность этой структуре. Что происходит, если вы уничтожаете эту структуру? Вы думаете, что станете слабоумным, ненормальным или безумным, и вы боитесь. У вас не хватает смелости, вы только говорите о ней. Если у вас хватает смелости прекратить то движение, структура рушится, и тогда вы становитесь тем, что вы есть на самом деле. Это естественное состояние, и жизнь там выражает себя по‑своему – и это будет ваш путь, нечто уникальное, не сравнимое ни с чем.

Сон и сновидения

У. Г. Кришнамурти: Для меня не существует такой вещи, как сон. Нет деления между сном, бодрствованием и сновидением. Это все одно состояние сознания; чистое сознание. Другие говорят, что я сплю три или четыре часа, и тело полностью отдыхает. И я не снови‑жу, поскольку переживаю все целиком и полностью.

Почему я не нуждаюсь в сновидениях? Потому что я не избирателен в том, на что я смотрю или что слушаю. Я полностью предоставляю ощущения самим себе и не манипулирую ощущениями, чтобы что‑то из них получать. Я полностью поглощен тем, что есть вокруг меня, и это единственный мир, который для меня существует в тот конкретный момент времени.

В то же время вы хотите смотреть на что‑то красивое и слушать что‑то хорошее и отсекаете девяносто девять процентов того, что есть. Но фотокамера и магнитофон внутри вас записывают все, и когда тело отдыхает, ум становится активным и показывает все эти вещи, и это и есть сновидение. Вы ничего не переживаете полностью.

Психиатры говорят вам, что вы должны спать, чтобы сновидеть[31]. Но это неверно в отношении этого состояния бытия. Так что я не сплю и не вижу снов. Поскольку в том состоянии ты открыт, ты не блокируешь никакие ощущения и не интерпретируешь их как хорошие, плохие или какие‑то еще. Все эти ощущения бомбардируют тебя, и у тебя нет никакого выбора. Когда тело устает или не имеет возможности быть активным, оно самостоятельно входит в состояние отдыха – в нем изменяется обмен веществ, и ты входишь в состояние, подобное тому, какое бывает, когда тебе дают наркоз. Перед тобой как будто опускается своего рода занавес, и ты не знаешь, на что ты смотришь; ты остаешься в таком состоянии в течение какого‑то времени. Это и есть отдых.

У тебя два вида функционирования: активность, составляющая часть жизни, и отдых; и это непрерывно происходит все время. Возможно, именно поэтому йоги называют это состоянием самадхи. Ты полностью выключен, это подобно смерти, физической смерти, даже твое дыхание замедляется, и никто не знает, что тогда происходит. А потом ты возвращаешься, поле готово, и ты готов воспринимать все, что угодно.

Спрашивающий: Есть ли «я» в глубоком сне?

У. Г.: Это идея веданты, которую они заложили в наши головы, – идея, что в глубоком сне тебя нет.

Ладно, посмотрим, так ли это. После так называемого глубокого сна ты просыпаешься и спрашиваешь себя – был ли я или нет. Ты несомненно был до сна и есть после сна. Почему ты задаешь этот вопрос? Ты предполагаешь, что тебя не было во время глубокого сна. Когда тебя нет после глубокого сна, только тогда ты можешь говорить, что тебя не было в глубоком сне. Если бы тебя действительно не было во время сна, тебя бы не могло быть сейчас.

Что такое чувство близости и со‑чувствие?

У. Г. Кришнамурти: Чувство близости – это не что‑то такое, что идет отсюда и течет в направлении какого‑то отдельного человека, но то, что на тебя действует все, что там есть. Вот что такое чувство близости. На тебя действует все, потому что здесь нет никаких границ, ничего, чтобы тебя защищать.

На днях этот приятель говорил, что я посинел от того, что он был очень сердит. Вот так на тебя действует все окружающее.

Вот здесь (ближе к правой стороне груди) есть то, что называется вилочковой железой (тимусом). Именно здесь вы переживаете чувства – не эмоции, как вы их понимаете, это нечто физическое. Это случилось в Индии. Однажды вечером я услышал дикие вопли ребенка, доносящиеся с заднего двора, и меня потянуло туда. Я увидел мать, бьющую своего ребенка. Она совершенно обезумела и била ребенка так сильно, что он почти посинел. Я просто не мог пошевелиться. Ты ребенок и ты – мать, и ты не знаешь, кто из них ты и за кого содрогается твое сердце. Здесь есть одно непрерывное движение. Я тоже был частью этого, и потом я обнаружил все эти отметины на своей спине. Это возможно потому, что сознание не может делиться. Все, что происходит там, воздействует на тебя – это чувство близости, понимаете? Здесь не может быть речи о том, что ты кого бы то ни было осуждаешь; ситуация оказывается такой, и потому на тебя это воздействует. На тебя воздействует все, что там происходит.

Это и есть чувство близости, со‑чувствие. Терпеть и страдать; скорбь и жалость, возбуждаемые несчастьями другого. Это не вопрос практики симпатии или доброты.

Любовь, отношения и превосхождение животного внутри

У. Г. Кришнамурти: То, что я получаю от другого человека, – это отношения: дружба, близость, общность идей, чувств, пищи, секса – на всех уровнях. Вы заключаете своего рода [неписаное] соглашение о совместной жизни. Это живые отношения?

Да, жизнь по своей основе взаимосвязана. Это выражение жизни. Но мы создаем еще один вид отношений посредством «своих» желаний, и это – движение мысли, «я», которое параллельно движению жизни. В сознании нет никакой двойственности, никакого деления. Это все одно. Но вы изолировали «себя» от этого единого движения жизни, и это проблема, и именно поэтому вы задаете все эти вопросы. И из этого изолированного положения вы пытаетесь устанавливать отношения, и это не может не сталкивать вас со всевозможными конфликтными ситуациями. Будучи изолированными, вы чувствуете себя одиноко и хотите быть свободными от одиночества, и вы создаете отношения и ищете удовлетворения. Вы называете это взаимным удовлетворением.

Марисса: Биологические отношения необходимы для выживания. Такого рода отношения есть даже у животных, иначе они не могут выживать.

У. Г.: В том, что касается животных, это факт. Человек – тоже животное, и на это вы наложили идею совершенного человека. Идея совершенного человека – нечто несуществующее. Это конфликт. Общество создало в вас этот конфликт путем навязывания вам идеи совершенного человеческого существа. Нет такой вещи, как «совершенное человеческое существо», но вы можете становиться человеческим существом, и как только вы становитесь человеческим существом, животных качеств больше нет.

Вы – на три четверти животные и на одну четверть – все эти идеи и фантазии. Поэтому животное остается животным, и вы не хотите принимать этот факт. Единственная разница между вами и животным состоит в вашей большей сложности. У животных есть инстинкты, и поэтому они очень разумны в определенных вещах; но человек утратил животный инстинкт и не развил вместо него человеческий.

Если в человеческой эволюции и есть какая‑то цель, она в том, чтобы превосходить в себе животное и становиться полностью человеком. Такое человеческое существо уникально и бесподобно. Как только ты становишься человеческим цветком, ты становишься свободным от секса и других вещей, навязанных тебе культурой. Любого рода непрерывность закончилась. Эволюция достигла конца. Она закончилась, завершилась. Это просто цветок, испускающий свой аромат. Но общество заинтересовано в создании человека по общему образцу, и это препятствие, которое не дает вам расцветать в уникальный человеческий цветок.

Время от времени природа выделяет немногих индивидов, показывающих, что общество и культура не соответствуют ее законам. Никто не знает, почему это случается лишь с немногими. Это просто случается. Можно использовать слова «везение», «случайность», «милость» или любое другое слово, но никакого объяснения нет. Но это может случаться с вами или с кем угодно; вам не нужно ждать.

Это закон природы. Когда эволюция замедляется, происходит революция. Внезапно она извергает что‑то вроде этого. Так это происходило на протяжении столетий.

* * *

У. Г.: Что такое любовь? Считается, по крайней мере, согласно словарю, что это сердечная симпатия, родственное чувство, склонность к кому‑то или чему‑то, нежность и так далее. И эта любовь бывает в отношении к чему‑то, будь то человек или вещь. Потом мы говорим о еще одном виде любви, божественной любви, которая считается качественно отличной от того, что вы чувствуете по отношению к другим.

Ладно, у нас есть чувства по отношению к людям и вещам, и это все время меняется. Но вы хотите каких‑то постоянных отношений, прекрасных отношений, полных гармонии и никогда не кончающихся. Вот причина, почему вы ищете того, что называется любовью.

На самом деле, если вы находитесь в состоянии любви, для которого не подходит ни одно из этих определений, то нет никаких отношений.

Спрашивающий: Вы имеете в виду – между людьми.

У. Г.: Между людьми и вещами. Нет никакой привязанности к людям или вещам. Вы не можете ничего приобретать. Жажда обладания заканчивается, относится ли она к знаниям, вещам или людям.

Любовь – это отсутствие привязанности, жажды обладания. Это не значит, что вы находитесь в состоянии отстраненности, ничего такого не существует. Отстраненность дает привязанности непрерывность – вы явно устали от привязанности и хотите превращать природу привязанности во что‑то другое.

Любовь не отличается от жизни. Жизнь, любовь, истина, реальность, Бог – какое бы слово вы ни использовали – это все одно и то же. Но это то, что невозможно ухватить, удержать, не говоря уже о том, чтобы давать этому выражение.

Что такое осознавание?

Спрашивающий: Существует ли осознание, которое не является осознанием объекта?

У. Г. Кришнамурти: По‑видимому, у нас имеется затруднение в отношении этого слова «сознание». Когда вы сознаете объект[32]? Этот микрофон, тот человек, черные волосы, авторучка и туфли вот там – вы сознаете все эти вещи, только когда вмешивается мысль; в ином случае вы не сознаете объект, и в то же время вы не бессознательны.

Вы задаете вопрос, поскольку вы, очевидно, не пережили такое состояние осознавания. Поэтому у меня нет никакого способа передать вам такое состояние осознавания, где ты не сознаешь объекты. Ты действительно не знаешь, на что ты смотришь, вот и все. Если бы вы осознавали все, как оно есть, хотя бы однажды, вся эта структура рухнула бы раз и навсегда. Только одну секунду по часам, и вся эта мысленная структура кончится.

Вы можете говорить, что вы осознали какие‑то вещи, чувства, свой гнев, свою ревность. Это все просто одна мысль, осознающая другую. Как только вы говорите, что это гнев, вы не можете осознавать. Гнев ничем не отличается от любого другого чувства вроде, скажем, сексуального чувства, но вы делите чувство на гнев, ревность, секс и так далее. Вы их категоризируете, иначе они все представляют собой одно и то же.

Обусловливание и изучение

Генри: Вы спрашивали, чему именно я хочу учиться. Я хочу учиться, не проходя это так называемое широкое обучение, которое представляет собой хлам. Иными словами, есть ли прямой путь познания вместо всего этого окольного пути прохождения через всю эту огромную свалку знания и обусловливания?

У. Г. Кришнамурти: Там уже достаточно хлама, достаточно мусора. Вы ничего не можете с этим поделать и не можете от этого избавиться. Но какой смысл добавлять все больше и больше к этому мусору? И это то, что вы делаете.

Того, что есть, вам достаточно на всю эволюцию. Вы ничего не можете поделать с мусором, и это не мусор, это интеллект. То, что вы называете обусловливанием, то, что вы называете механическим, это интеллект. Почему вы называете это мусором?

Генри: Потому что это мешает моему желанию знать вещи напрямую.

У. Г.: Мешает не это, мешаете «вы». «Вы» все время вмешиваетесь в то, что вы называете мусором… каковое не является мусором, (смех)

Генри: Ладно, давайте я скажу это иначе. Я хочу войти в тот процесс изучения, чтобы узнать, что он такое.

У. Г.: Как вы это делаете? Как вы получаете это ноу‑хау? Вы приходите сюда или идете к кому‑то еще, к какому‑то авторитету или мудрому старику, и он что‑то вам говорит, когда в действительности он может знать или ничего не знать о том, о чем он говорит. И что вам тогда делать?

Генри: Тогда я начинаю владеть его мусором.

Деннисон: Это незаконное желание... (смех)

Генри: Но, У.Г, вы не отвечаете ни на какие вопросы.

У. Г.: Почему вы задаете такие вопросы? Вот в чем моя проблема – у меня нет никаких вопросов.

Ладно, если вообще есть такая вещь, как изучение, – ты смотришь туда; ты видишь нечто, находящееся там, лилового цвета; что за удивительная вещь стоит там на балконе? Это все, что меня интересует в отношении изучения. Не мусор, обусловливание, мутация и все такое. Что там? Изумление – что это там движется? Это состояние изучения, ты узнал это, и это закончилось. Потом ты смотришь еще на что‑то и снова возвращаешься к тому же самому вопросу (что там?). Это состояние незнания. То, что подразумевается под вопрошанием, это простой, невинный вопрос: Что это такое там на балконе? Вот это – изучение, это не о природе реальности, окончательной реальности, обусловливании и всем таком, что представляет собой не что иное, как диалектическое мышление о самом мышлении; это вовсе не то, что делают философы и о чем они пишут книги.

Понимаете, я смотрю на свою ступню вот здесь и я не знаю, кому она принадлежит и что она собой представляет в действительности.

Генри: У вас нет сознания тела.

У. Г.: Здесь нет никого. Приходит красивая женщина, и эта красивая – не что иное, как я. Здесь вообще нет никакого разделения. Когда есть вопрос, когда есть потребность, она улавливается и издается слово. Это стул, и на этом все заканчивается. Это женщина, на этом все заканчивается.

Речь не идет о выходе из недвойственного состояния в состояние двойственности или о возвращении в состояние недвойственности. Нет никакого движения в каком бы то ни было направлении, будь то наружу или внутрь. Есть только одно движение жизни. И это – действие. Вы не можете это остановить, но вы хотите смотреть на это и понимать это, что невозможно.

Поэтому вы хотите смотреть на находящийся там мусор. Тот, кто пытается смотреть на мусор и хочет что‑то с ним делать, и есть мусор. Почему его интересует выяснение природы мусора? Потому, что посредством этого ты ищешь непрерывности мусора, так как иначе нет никакого «мусора».

Генри: Поэтому мы попадаем в ужасную путаницу и из этого ничего не выходит.

У. Г.: Это означает, что вы очень хорошо запомнили эти фразы. Подобно последователям веданты, сидящим на берегах реки, предаваясь пустым дискуссиям. Они бесконечно обсуждают эти абстракции – наблюдатель и наблюдаемое, мыслитель и мысль – мы занимались всем этим слишком долго.

Поэтому что толку в том, что вы сидите здесь, снова и снова обсуждая одно и то же? Нет такой вещи, как переживание без переживающего и переживаемого. Даже если оно есть, оно не может становиться частью вашей сознательной структуры. И что вы собираетесь с этим делать? Вы просто сдаетесь. Вот оно! Тогда в вашем распоряжении будет огромная энергия, чтобы иметь дело с этой реальностью. Это единственная реальность, никакой другой нет, и вам от нее не убежать.

Тогда вы узнаете, что это полнейшая чепуха – говорить о религиозном уме. Вы навязали все эти абстракции, свои глубокие идеи религиозного ума, недвижимости ума, само‑реализованного состояния, атмана, Брахмана и всего такого, и это – неестественное движение жизни. Оно уходит в направлении чего‑то еще вне вас, и именно это создает в вас то разделение.

Как долго вы можете продолжать так жить, жуя жвачку как коровы? Ситуация такова, что вы не можете себе помочь. Вы просто должны предоставить всему идти своим чередом. Но пока вы принимаете любую тайну, любое чудо, любую силу вне вас, вам не спастись от этой беды.

Вне вас нет никакой силы. Если и есть Бог, то этот Бог – вы, а не абстракции, абсолюты и весь тот вздор. Вне вас нет никакого разума, и вы должны просто позволить этому разуму начать действовать.

Сосредоточение и медитация

У. Г. Кришнамурти: Сосредоточение – это часть вашего образования, верно? Но почему вы хотите медитировать? Если тут есть ум – я не знаю, есть или нет, – то его природа в том, чтобы двигаться во всех направлениях. Это ваше естественное состояние. Но кто‑то говорит, что вам следует медитировать. Поэтому вы сидите и медитируете. Что происходит? Мысли начинают разбегаться во все стороны, и потому вы возвращаете их обратно в эту точку, и это вы называете сосредоточением. И потом ум опять начинает двигаться, вы возвращаете его обратно, он опять двигается, потому что такова его природа.

Цель вашей медитации – быть в мире с самим собой, или быть полным любви, или я не знаю, чего еще вы ищете. Так или иначе, вы сидите там, скрестив ноги, и что тогда происходит? Вы думаете о чем‑то, что происходило вчера, или о том, что будет происходить завтра; это продолжающееся движение мысли. Вы хотите быть в покое и думаете, что это движение нарушает ваш покой, поэтому вы пытаетесь его контролировать. Но оно никогда не останавливается. И именно это вас изнашивает.

Так что ваши постоянные попытки сдерживать то, что вы не можете сдерживать, утомляет вас, и это утомление дает вам своего рода покой. Это искусственно создаваемая немота, тупоумие, тупость. Это уничтожает восприимчивость ваших чувств, и вы считаете это своим достижением. Когда это проходит, вы возвращаетесь туда, откуда начинали.

Это как опиум – вам каждый раз приходится возвращаться. Если вы достигаете успеха, то становитесь похожи на заядлого курильщика. Подобно заядлому курильщику [опиума], вы медитируете пять или шесть часов и становитесь пьяным. На самом деле вы полностью утомлены, и это то, что вы считаете своим достижением. Теперь вы способны достигать сосредоточения на тридцать минут, затем на сорок пять минут, ваши старания приносят результат, и вы можете делать это в течение часа, и именно это чувство заставляет вас думать, что вы куда‑то двигаетесь.

Генри: Когда вы говорите «вы», речь идет об этой обусловленной машине. Она обладает собственной волей.

У. Г.: Она обладает собственной волей. Поэтому вы используете другую волю, понимаете?

Например, здесь имеется стол. Скажем, я не могу его двигать, но я должен подвинуть его в угол. Так что вы развиваете эту волю; иными словами, вы понукаете, заставляя это тело двигать вещи, которые оно в норме не может двигать. Воля дала вам добавочную силу. Поэтому воля для вас очень важный фактор, и это ваши воспитание и культура.

Понимаете, я бестолковый и не понимаю математику или языки, и мне потребовалось семь лет, чтобы выучить французский. Я использую свою волю, но я все время забываю, но общество говорит – ты должен учиться и соответствовать этим стандартам. Поскольку вы приводите примеры политиков, бизнесменов, художников и даже религиозных лидеров, достигающих огромных высот благодаря силе воли и упорному труду, я использую волю и свои усилия в надежде, что завтра я тоже преуспею, подобно другим. Но человек не всегда добивается успеха и потому вкладывает в это все больше и больше воли и усилий.

И вы применяете эту логику для достижения этого состояния. Вы верите, что посредством непрекращающихся усилий, садханы, йоги, медитации вы достигнете этого состояния. Но это работает не так. На самом деле это ставит вас на неверный путь и посылает в противоположном направлении. Я говорю, что это естественное состояние, это механическое или автоматическое функционирование организма, или как бы вы это ни называли, действует при отсутствии воли и усилий. Поэтому когда я говорю, что отсутствие воли – это естественное состояние, вы пугаетесь. Чем бы я был без воли? Как бы я мог жить в этом мире без усилий и надежды? Именно так вы даете непрерывность вопросу и, тем самым, самому себе, своей мысленной структуре со всеми ее волей, усилиями и надеждой.

Чтобы быть тем, не требуется времени, воли и усилий.

Почему секс не является частью естественного состояния

У. Г. Кришнамурти: В естественном состоянии человеческого существа нет места сексу. Почему? Потому что в естественном состоянии нет никакой связности[33]. Половые железы функционируют нормально, как у любого другого человека. Это функционирование имеет определенный ритм, и если вы не даете выражения сексу, то поймете, насколько оно ритмично и у мужчины, и у женщины.

Весной сексуальная активность, как и у животных, становится необычайно сильной. В результате выдумаете о сексе и тем самым наделяете то, что вы называете сексом, невероятной жизнью и все время даете ей непрерывность. То, что вы называете новым сексуальным опытом, в действительности не новый, а тот же самый сексуальный опыт, который вы переживали раньше и повторяете снова и снова. Вы хотите высвобождать нарастающее в вас напряжение.

Но здесь нет никакой связности. Никакого накопления опыта. Я действительно не знаю, что такое сексуальный опыт; это означает, что прошлый опыт не вторгается в деятельность половых желез, и не происходит интерпретации этого чувства с точки зрения того прошлого опыта. Оно подобно любому другому чувству, любому другому ощущению. Нет никакой интерпретации, потому что нет интерпретатора.

Мужчина представляет собой положительное электромагнитное поле, а женщина – отрицательное. Когда между этими двумя разными полями происходит столкновение, там не может не быть какого‑то возмущения. Вы немедленно интерпретируете это возмущение внутри вас (и мужчины, и женщины) с точки зрения своего прошлого [сексуального] опыта.

На самом деле все, что происходит в этом организме (в этом естественном состоянии), – это в точности одно и то же. Вкус, обоняние и осязание, даже движение кишечника – это все ощущения, чувства, и между ними нет вообще никакой разницы.

Но в вашем случае структура, дающая непрерывность, делает выбор: это ощущение мне нравится и я хочу с ним жить, это мне не нравится – вот как вы даете жизнь этим ощущениям.

Здесь, в этом состоянии, поскольку здесь нет никакой непрерывности, никакого нарастания, ощущения движутся, они приходят и уходят одно за другим. Ты всегда в движении. Нет такой вещи, как сублимация. Сексуальная активность [внутри] продолжается, как у любого другого человека, но с одним различием.

Различие в том, что когда происходит такое структурное, химическое или биологическое изменение, гормоны тоже меняются. В случае мужчины преобладает мужской гормон, а в случае женщины – женский; в этом вся разница. Но когда происходит такого рода алхимия, между этими двумя гормонами устанавливается равновесие, и тогда ты ни [полностью] мужчина, ни [полностью] женщина.

Это не следует понимать в том смысле, в каком вы используете слово «евнух». Одна половина тебя – мужчина, а другая – женщина, имеет место их гармоничное смешение. Вот каким образом у такого индивида отсутствует пол в том смысле, в каком вы его воспринимаете. В том, на что ты смотришь, нет никакой отдельности. То, что есть там, перед тобой, не отличается от того, что есть здесь. Это подобно зеркальному отражению чего‑либо – будь это мужчина, женщина, цветок или лающая собака. Между ними нет никакого пространства и потому никакого различия. Поэтому не с чем заниматься любовью. Если тебе нужно заняться любовью, то тебе придется заниматься любовью с самим собой, если вообще существует такая вещь. (Смех.)

Подражая этому состоянию, религиозные люди пытаются практиковать безбрачие, воздержание и думают, что это средство достижения такого состояния. Вот причина, почему монахи отказываются от секса и посредством такого отказа чувствуют себя очень важными и думают, что они чего‑то достигают. Но это иллюзия. Ты становишься имитатором, а не мутантом. Это не может служить фундаментом для создания религиозного ума или религиозной жизни.

Отрицание секса не имеет смысла. Это абсурд. Секс дает возможность разрушения той структуры. Все, что угодно – не важно, что – даже падение листа, красивое или уродливое лицо женщины или мужчины – все может прерывать непрерывность, и тогда все встает на надлежащее место, и ты начинаешь функционировать естественно.

Почему мы моргаем?

У. Г. Кришнамурти: Если ты моргаешь глазами, значит, ты не смотришь. Ты не смотришь на человека немигающим взглядом. Тот факт, что вы все время моргаете, означает, что вы боитесь смотреть на человека, и если на то пошло, на что угодно.

Спрашивающий: Разве это не нервная реакция?

У. Г.: Это не нервная реакция и даже не рефлекторное действие. Посылайте подальше всех тех врачей и психологов, которые говорят, что это нервное действие. Рефлекторное действие бывает, только когда есть физическая опасность. Но когда вы моргаете, это не из‑за физической опасности. Вы просто не хотите в полной мере смотреть на что‑либо. Вы испуганы, и именно поэтому вы моргаете или время от времени закрываете глаза.

В Индии это считается одним из признаков духовности. Немигающие глаза считаются качеством святого человека, и потому йоги пытаются держать глаза открытыми дни напролет, и ничего не происходит.

(Небольшая аудитория разражается смехом.)

Дата добавления: 2014-12-08