Понятие «отчуждения» в философии Маркса

История согласно Марксу (как и согласно Гегелю) – это прогресс самосознания духа. Но не абсолютного, не мирового, а просто человеческого. И, так же, как и у Гегеля, в качестве цели этого самопознания у Маркса выступает свобода. Но, в отличие от гегелевской, модель истории Маркса – катастрофическая (хуже-хуже-хуже-лучше).

В ходе истории человеческий дух должен преодолеть некое зло, которое (как возможность) заключается в его собственной природе. И все несчастья и перипетии мировой истории обусловлены этим злом.

Исконное зло, исконный огрех человеческой природы, который приводит в движение мировую историю, согласно Марксу, - это желание владеть. Человеческая история началась с того, что человек стал присваивать себе вещи.

Конечно, человек по природе деятель, он трудится, преобразуя мир, делает вещи, которыми потом пользуется (он или другой). И в этом смысле, конечно, весь мир принадлежит человеку, это нормально – владеть вещами, пользоваться ими. Но Маркс, говоря о присвоении вещей, о частной собственности имеет в виду присвоение в несколько ином, более банальном смысле: как сведение вещи к ее «голой полезности» (сужение значения вещи).

Итак, история, по Марксу, началась с того, что человек стал говорить «мое». И ясно, что в большинстве случаев вещи оказались в собственности не тех людей, кто их произвел. Маркс говорит об «отчуждении продуктов труда от производителя». Но неравномерное распределение материальных благ стало уже следствием того, что вещь стала просто товаром, предметом обладания.

Итак, вещь стала просто вещью, которой можно владеть. Но это – только начало всех зол.

Затем, следующим шагом, человек стал переносить это отношение владения на все, на что только можно (точнее – на что нельзя), на более «человеческие» вещи, по большому счету, - на других людей.

Квинтэссенцией общественного зла, по Марксу, являются деньги (за деньги можно купить все, не только материальные блага, но и духовные, за деньги можно купить другого человека). Вещь перестает быть вещью, другой человек перестает быть человеком, все измеримо в числовом эквиваленте. В деньгах проявляется сущность отчуждения.

Но и сам человек в таком случае перестает быть человеком. Поскольку человек живет в этом модусе владения, в модусе «иметь»[1], происходит отчуждение человека от его собственной сущности.

Нормально и правильно – стремиться обладать каким-либо благом, чтобы получать от него удовольствие, пользоваться им. Использовать вещь для жизни, иметь чтобы жить. Перевернутое отношение (извращенное): жить, чтобы иметь. Скажем, жить, чтобы зарабатывать деньги.

Деньги выступают для нас символом возможности владеть всем, безразлично к тому, что это. Например, какой-нибудь миллионер может купить картинную галерею, даже если он ничего не понимает в искусстве и она ему не нужна (только как символ владения возможностями) /пример Маркса/.

Маркс, описывая состояние современного ему общества пишет, что рабочий, который работает помногу часов день, - почти что не человек в нем от человеческого остался только тот минимум потребностей (животных, в общем-то), который он удовлетворяет в оставшееся от работы время (поесть, выспаться). До более тонких, более человеческих потребностей у него не дойдет (он не пойдет в музей, не будет слушать классическую музыку, всего этого для него не существует). Но и буржуа тоже не свободен, поскольку он занят получением прибыли (его время, его жизнь подстроена под это).

Что касается отношения человека к человеку, то здесь наиболее характерный пример, как пишет Маркс – отношение мужчины к женщине. В ситуации грубого (первоначального) коммунизма (как он мыслится его современниками и как он, полагает Маркс, реализуется в будущем в какой-то момент человеческой истории) вместе с упразднением частной собственности, институт брака исчезнет (будет «общность жен»). Такой «грубый» коммунизм будет не положительным преодолением частной собственности, а торжеством идеи частной собственности, он доведет до логического конца ту тенденцию, которая присутствует уже сейчас: в обществе, каково оно есть на данный момент (в буржуазном обществе), мужчина относится к женщине как к собственности.

Это вот самое естественное, природное отношение, - отношение мужчины и женщины, - индикатор меры человечности в человеке[2]: человек является человеком, настолько, насколько он это самое естественное отношение очеловечил[3].

У человека будущего, о котором грезит Маркс, будет потребность в другом человеке как в человеке (целью человеческой истории Маркс считает не этот первоначальный коммунизм, но то, что должно за ним последовать: вновь-очеловечение человека, возвращение его ему самому).

Он будет по-человечески относиться к вещам (скажем, торговец минералами не видит красоту продаваемых им алмазов, для него она ничего не значит, значит только их стоимость). Природа станет для него человечной.

У него будет другой глаз и другое ухо, он будет по иному видеть и слышать. Насколько я понимаю, «человечный человек», о котором говорит Маркс, - это человек, способный обладать и пользоваться всеми благами человеческой культуры («богатый человек»[4], - и это в корне отличается от «присвоения богатства», которое имеет место в обществе, где господствует отчуждение).

[1] Здесь, комментируя Маркса, я пользуюсь терминологией Э. Фромма, который характеризует себя как фрейдомарксиста. Его работа «Иметь или быть?» вышла в 1976 г. Это, конечно, не сам Маркс, но упомянуть его здесь, мне кажется, стоит.

[2] См. Маркс, «Экономико-философские рукописи 1844 года».

[3] Что Маркс понимает под «отчуждением», мне бы хотелось так же пояснить, процитировав К. С. Льюиса, у него есть небольшое произведение под названием «Письма Баламута», где старый черт учит молодого, как совращать людей:

«Чувство собственности мы порождаем не только при помощи гордыни, но и при помощи сдвига понятий. Мы учим не замечать разного значения притяжательных местоимений - той отчетливой градации, которую нетрудно увидеть, сопоставив выражения "мои сапоги", "моя собака", "моя горничная", "моя жена", "мой начальник" и "мой Бог". Мы учим сводить эти значения к тому, которое присутствует в выражении "мои сапоги". Даже ребенка можно приучить, чтобы он говорил "мой медвежонок" не в смысле "старый, любимый и живой, с которым у меня совершенно особые отношения"... а "тот, которого я могу разорвать в клочья, если захочу" (К. С. Льюис, «Письма баламута», Письмо 21-е).

[4] «Богатый человек — это в то же время человек, нуждающийся во всей полноте человеческих проявлений жизни, человек, в котором его собственное осуществление выступает как внутренняя необходимость, как нужда». К. Маркс, «Экономико-философские рукописи 1844г.»

________________________________________________________________________________________

Дата добавления: 2014-12-16