Произведений Ж. Бодрийяра

Симулякры и симуляции современного общества (по мотивам

Гиперреальность

Символический обмен приводит к утверждению «гиперреальности». Под

гиперреальностью Бодрийяр понимает симуляции чего-либо. Социолог добавляет при

этом, что гиперреальность для стороннего наблюдателя более реальна, чем сама

реальность, более правдива, чем истина, более очаровательна, чем само очарование. В

качестве примера гиперреальности Бодрийяр приводит Диснейленд. В парке жизненный

мир воспринимается, как более реальный по сравнению с тем, что есть «реальность» за

его воротами. Обслуживание опять-таки здесь более замечательное, чем то, с которым

мы сталкивается в реальной жизни. Видение фауны и флоры океана куда лучше, чем её

можно познать при реальном контакте с морской водой.

Превращение символов в гиперреальность, по Бодрийяру, осуществляется

благодаря серии последовательных превращений символов:

1) символ отражает сущностную характеристику реальности;

2) символ маскирует и искажает сущность реальности;

3) символ уже скрывает отсутствие сущности реальности;

4) он перестает соотноситься с реальностью вообще, представляя лишь подобие

или видимость чего-либо.

Гиперреальность имеет дело с фрагментами или вообще видимостью

реальности.

По Бодрийяру, общественное мнение отражает не реальность, а гиперреальность.

Респонденты не выражают собственное мнение. Они воспроизводят то, что ранее уже

было создано в виде системы символов средствами массовой информации.

Политика, как считает Бодрийяр, также обретает форму гиперреальности. Партии

не отстаивают и не борются за что-либо реальное. Тем не менее, они противостоят друг

другу, «симулируя оппозицию».

Бюрократическая система контроля, адекватная экономическому обмену,

уступает место «мягкому контролю, осуществляемому с помощью симуляций». Все

социальные группы в итоге преобразуются в «единую огромную симулируемую массу».

«Революция нашего времени есть революция неопределенности», – заключает

Бодрийяр. Её результатом является то, что индивиды становятся индифферентными

относительно времени и пространства, политики и труда, культуры и секса (все больше

людей склонны к тому, чтобы хирургически или семиотически изменить пол) и т.д.

«Симулякры и симуляции» – так называется работа Бодрийяра, в которой

раскрываются механизмы формирования гиперреальности.

Под симулякрами Бодрийяр понимает знаки или образы, отрывающиеся по

смыслу от конкретных объектов, явлений, событий, к которым они изначально

относились, и тем самым выступающие как подделки, уродливые мутанты,

фальсифицированные копии, не соответствующие оригиналу.

Своими корнями данный термин уходит в понятие, введенное ещё Платоном, –

«копия копии», обозначающее, что многократное копирование образца в итоге приводит

к утрате идентичности образа. В этой связи симулякры выступают как знаки,

приобретающие автономный смысл и вообще не соотнесенные с реальностью. Тем не

менее симулякры могут и широко используются в коммуникативных процессах

современного общества. Они воспринимаются людьми благодаря ассоциаций с

конкретными объектами, явлениями, событиями. Иными словами, благодаря замене

реального знаками реального происходит утверждение иллюзии реальности, творчества,

прекрасного, доброты и т.д.

Как считает Бодрийяр, современное общество основано на симулякрах:

Диснейленд – более привлекателен, чем естественная природа; модная вещь – лучше

той, которая прекрасно функционирует; порнофильмы сменяют сексуальность, мыльные

оперы – любовь и т.д.

Симуляция в интерпретации Бодрийяра означает обретение знаками, образами,

символами самодостаточной реальности. Социолог полагает, что сегодня развитие

человеческой цивилизации идет в направлении утверждения мира симулиций, которые

буквально распространились на все сферы общественной жизни.

Насколько симулякры и симуляции вошли в нашу жизнь?

Нравится нам это или нет, но различные симулякры стали частью нашей

действительности. Они существуют вполне реально, хотя, как правило,

относительно непродолжительное время. Такие симулякры как «истинные

патриоты, демократы», менты из телесериалов, финансовые пирамиды,

«настоящая любовь» Марий и т.д., представляется настолько заполнили нашу

жизнь, стали «правдивыми», близкими и «родными», что начали

абсорбировать, поглощать объективную реальность. В результате структуры и

функции, представляющие собственно общество, становятся размытыми и

диффузными. Складывается ситуация с утверждением и распространением

симуляций «реального мира», который теперь трудно или почти невозможно

описать с помощью традиционно принятого, рационального научного

инструментария. Становится невозможным ответить на вопрос, какая же

реальность «истинная» или хотя бы – какая «более реальная». Но очевидно то,

что симуляции стали, мягко скажем, определенными реальностями, которые

размывают значения современных и исторических событий, лишают людей

памяти, стремлений постичь истину.

Симулякры неотделимы от новых культурных продуктов. Они делают их

качественно неопределенными. Так, современная звукозаписывающая аппаратура

позволяет совершать невозможные ранее манипуляции со звуком. Классические

произведения Моцарта, Бетховена, Шостаковича могут приобретать совершенно иное по

самым разным параметрам звучание, которое многих слушателей просто зачаровывает.

Более того, аппаратура позволяет слушателям становиться Соавторами исполнения,

задавая звучанию определенные качественные характеристики. Но это будет не тот

вариант исполнения, который задумывался изначально авторами произведений. Это

будет «копия копии». Очевидно несоответствие нового и аутентичного, авторского

звучания.

Благодаря симулякрам, стираются различия между китчем и высоким искусством.

Ещё двадцать лет назад всем известная юмореска С. Образцова «Соло на унитазе»

воспринималось как пародия на псевдоискусство. Тогда при всех возможных вкусовых

допущениях все же существовала разделительная грань между общепринятой культурой

(нормой) и разного рода субкультурами и контркультурами (девиация), к которым у

общества в целом было негативное отношение. Сегодня же, например, игра на всем,

включая грязную посуду, может симулировать культуру вообще. Во всяком случае,

такое исполнение рассматривается как одна из субкультур в культурном плюрализме,

имеющая равные права на автономное существование, на потребление зрительскими

массами. И подобные симулякры культурных продуктов подчас распространяются

миллионными тиражами на наших телеэкранах. Тем самым начинает размываться само

представление о нормативности и девиации, маскируется культурная деградация.

Аналогичная ситуация складывается и в других сферах общественной жизни. Так,

всегда существовали легальный и черный рынки. В различных культурах отношение к

нелегальной экономической деятельности варьировалось от нетерпимого до

снисходительного. Но это было отражение реальности, стремящееся к адекватному

представлению положения дел в обществе. Люди знали, что действительно они имели.

Появление и развитие современных экономических симулякров – теневых

предприятий и банков, фирм однодневок, разного рода «крыш» – смешало все настолько,

что идентифицировать легальную и нелегальную деятельность становиться все труднее.

Фактически, симулякры уничтожают всякую соотнесенность знаков, слов, реклам с

истинным положением дел.

Семулякры начинают размывать реальность и в политической сфере. Подчас

исчезает само представление о политике как целедостиженческой деятельности. Она

симулируется сугубо прагматической целью сохранения или обретения властных

полномочий – успехом локального уровня, не имеющего ничего общего ни с реализацией

конкретных программ, ни даже с выполнением традиционных «обещаний» политиков

народу. И при том появляются симулякры самих источников власти: возникают

структуры с размытыми функциями, иногда даже никак легитимно не закрепленными.

Можно по-разному оценивать последствия ликвидации двухполюсного мира. Но,

несомненно, одно – появились симулякры и в сфере международных отношений.

Ломаются и уходят в прошлое прежние образы «друзей» и «врагов». А где же новые

нормы взаимодействия между странами? Их реальные контуры даже не

выкристаллизовываются. Нормой же становится симуляция «стратегического

партнерства», до которого, чтобы оно стало реальным, надо политически и

экономически дозреть. Пока же имеет место явный или латентный отказ международных

структур от ранее призвавшихся норм. Естественно, что реально Мир не становится от

этого более безопасным и стабильным. Пожалуй, наоборот – возрастают риски,

связанные с неопределенностью, непредсказуемыми флуктуациями политических

интересов.

Бодрийяр считает, что выход из создавшегося положения состоит в том, чтобы,

полагаясь на патафизику и научную фантастику, повернуть систему против самой себя:

«Система должна сама совершить самоубийство как ответ на многочисленные вызовы

убийств и самоубийств».

Вопросы на развитие социологического воображения:

1. Одна из основных характеристик постмодерна проявляется в стирании

представлений о нормативности и девиации. Параллельно утверждается плюрализм

субкультур, идеологий стилей жизни. Все большее число людей начинает относиться к

ним толерантно. Как Вы полагаете, сохранится ли это новейшее умонастроение на

достаточно большой период времени?

2. Что стоит за высказанной фразой Бодрийяра о «конце социального»? Какие

аргументы приводит социолог для обоснование столь радикального тезиса? Может ли,

по Вашему мнению, общество быть «несоциальным»?

Основные термины и выражения:

Модерн, постмодерн, амбивалентность морали, релятивизм теорий

постмодерна, макдональдизация общества, теория археологии знания, «Молчаливые

монументы», дискурс как практика, эпистема, «конец социального», код сигнификации,

потребительское общество, потребительская стоимость, символическая стоимость,

«потребительская масса», символический обмен, экономический обмен,

антирациональная патология, индетерминированность, гиперреальность, общество

риска, рефлексивный модерн, рефлексивность, постмодернистское мышление,

социология постмодерна, симулякры, симуляции

ЛИТЕРАТУРА

Алексеева Т.А. Современные политические теории. М.: РОСПЭН, 2000. – Лекция

Бауман З. Мыслить социологически. М.: Аспект Пресс, 1996

Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 1995

Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального.

Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000

Бодрийяр Ж. Америка. М.: «Владимир Даль», 2000

Давыдов Ю.Н. У истоков социологического постмодернизма: от

распредмечивания социальной науки к плюралистическому разложению разумности. –

История теоретической социологии. Том 4. – С-Петербург, 2000

Ильин И. Постмодернизм. От истоков до конца столетия. Эволюция научного

мифа. М.: Интрада, 1998

Козловски П. Культура постмодерна. М.: Республика, 1997

Постмодернизм. Энциклопедия. – Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001

Учебный социологический словарь с английскими и испанскими

эквивалентами. Издание 4-е, дополненное, переработанное. Общая редакция С.А.

Кравченко. М.: Экзамен, 2001

Baudrillard J. Cool Memories. London: Verso, 1990

Baudrillard J. Fatal Strategies. New York: Semiotext(e), 1990

Baudrillard J. For a Critique of the Political Economy of the Sign. US: Telos Press,

Baudrillard J. Simulations. New York: Semiotext(e), 1983

Baudrillard J. Symbolic Exchange and Death. London: Sage, 1993

Baudrillard J. The Illusion of the End. Palo Alto: Stanford University Press, 1994

Baudrillard J. The Mirror of Production. St. Louis: Telos Press, 1975

Baudrillard J. The Transparency of Evil: Essays on Exttreme Phenomena. London:

Verso, 1993

Baudrillard J. Consumer society. In: Selected Writings. Stanford: Stanford University

Press, 1988

Baudrillard J. Seduction. New York: St. Martin’s Press, 1990

Baudrillard J. The System of Objects. In: Selected Writings. Stanford: Stanford

University Press, 1988

Bauman Z. Intimations of Postmodernity. London: Routledge, 1992

Bauman Z. Legislators and Interpreters: On Modernity, Post-Modernity and

Intellectuals. Cambridge, Polity Press, 1987

Bauman Z. Life in Fragments: Essays in Postmodern Morality. Oxford: Blackwell, 1995

Bauman Z. Modernity and Ambivalence. Ithaca: Cornell University Press, 1991

Bauman Z. Modernity and the Holocaust. Ithaca: Cornell University Press, 1989

Bauman Z. Postmodern Ethics. Oxford: Basil Blackwell, 1993

Bauman Z. The Individualized Society. – Cambridge: Polity Press, 2001

Ritzer G. Postmodern Social Theory. – The McGraw-Hill Companies, 1997

Дата добавления: 2014-12-16